9 Liber Jesira (на древнееврейском и латинском), qui Abrahamo patriarchs adscribitur, una cum commentario Rabbi Abraham F. D. (то есть Бен Диор, то есть Даур и еще Рабад) super 32 Semitas Sapientiae… Translatus et Notis illustratus a Joanne Stephano Rittangelio… Amstelodami, 1642. Тридцать два Пути, о которых идет речь в начале Сефер Йециры, приводятся на древнееврейском и латинском языках, в каждом случае сразу за текстом следует комментарий рабби Авраама, также на древнееврейском и латинском. Затем приводится толкование Риттангелиуса, иногда занимающее несколько страниц с многочисленными цитатами из различных авторитетных источников, в том числе из Зогара и Добавлений (Поправок) к нему. После Путей идет собственно Сефер Йецира на латинском и древнееврейском с комментарием издателя, также на двух языках. Следует заметить, что Риттангелиус приводит комментарий рабби Авраама не весь целиком, а лишь ту его часть, где речь идет о путях Мудрости.
10 Rituele de la Haute Magie. P. 12, где приводимый древнееврейский отрывок совершенно невразумителен. Я попытался исправить его в своем аннотированном переводе (см.: Transcendental Magic. La Clef des Grands Mysteres. P. 233, 234).
11 Не приходится сомневаться в том, что система десяти сфирот была достаточно развита в еврейской среде в эпоху комментатора Сефер Йециры.
12 Под таким именем приводит в своей библиографии Бартолоччи тех многочисленных писателей, которых не в состоянии отождествить более точно.
13 См.: Waite A.E. Secret Tradition in Alchemy. 1926. Ch. X. P. 137 et seq.
14 Деятельность его приходится на период с 1190 до около 1210 г. Развивал учение о круговороте души; до наших дней дошли фрагменты его писаний.
15 И, по Грецу, своей известностью немало способствовал ее распространению.
16 Ср.: Zohar. Pt. I. Fol. 74a; Pt. I. Fol. 440.
17 По Зогару, цветовые соотношения следующие: кетер – черная, белая или бесцветная; тиферет – пурпурная; малхут – прозрачный сапфир.
18 К его другим произведениям относится послание о пользе брака для взращивания страха Божия – разумеется, без капли юмора; трактат о природе человека, по тексту 2 Цар. (Самуил), 8: 19; "Книга о вере и уповании"; еще одна о войнах; и еще одна о Гранате. Они вовсе не каббалистические, как "Сокровищница Жизни", "Сокровищница Господа" и "Сад Восхищения" (уже упоминавшаяся), или мистическое послание об объектах желания. Что касается практической Каббалы, он относился к ней с большим интересом, в том числе к искусствам некромантии, вызывания злых духов и методам их контролирования.
19 Basnage. Histoire des Juifs. Ch. VII. Vol. V. P. 1859. См. также: Bartolocci. Vol. I. P. 186, 187.
20 Bartolocci. Op. cit. Vol. I. P. 15.
21 См. его трактат под заглавием "Кузари".
22 Издано M. Castelli (Флоренция, 1880). Он жил в Италии и был врачом и астрологом. Родился в 913 г. и умер где-то после 982 г. Известен еще под именем Шабтай бен Абрахам бен Иоэль.
23 Издано М. Холлбертштаммом (M. Hallbertstamm) (Берлин, 1885). Иуда, о котором идет речь, был испанским талмудистом из Барселоны, творческая деятельность его приходится на конец XI в. – начало XII в.
Книга четвертая
Письменное слово каббалы: второй период, эпоха Зогара
I. Сефер ха-Зогар – Книга Сияния
Объем цикла Сефер Йециры невелик; текст сохранился на нескольких языках; непосредственно связанные с ним произведения имеются в латинских переводах. Таким образом, этот памятник доступен ученым и исследователям, даже если они не знают иврит. Что касается Сефер ха-Зогар, то есть Книги Сияния, то она, напротив, не только велика сама по себе, но к ней примыкает внушительный дополнительный материал, относящийся к более позднему времени, а также обширная, непосредственно связанная с ней литература. Кроме того, Книга Сияния написана преимущественно на арамейском ("Иерушалми" Ицхака из Акко); и только три коротких трактата, включенные в основной текст, дошли до нас в латинских переводах. Следовательно, с XIII до XX в. это была книга за семью печатями для большинства ученых, во всяком случае до появления уже в наше время полного французского перевода, о котором мы упоминали. До этого в научном мире царила полная неразбериха, во-первых, относительно содержания Зогара и, во-вторых, относительно его многочисленных делений, что отчасти можно объяснить амбициозными претензиями исторического собрания Розенрота. Kabbala Denudata*, в попытке объять необъятное, не дает адекватного представления о произведении, ради раскрытия содержания которого она задумана. В ней непропорционально большое внимание уделяется трем трактатам, вставленным в основной корпус Зогара, и поздним комментариям на оные; аппарат в виде лексикона, составляющий основной объем первого тома, при всей его кажущейся методичности представляет собой подлинный хаос: поздние и ранние комментаторы свалены в одну кучу абсолютно некритично в духе того времени; в следующем разделе в неоправданно большом объеме приводятся частные обсуждения и переписка между издателем и Генри Муром, английским платоником; и, наконец, второй том включает огромный трактат на тему круговорота душ каббалиста XVII в. Вместе с тем, при всех своих недостатках, Kabbala Denudata сохраняет первостепенное значение, и оно было бы выше всяких степеней, если бы его составителем руководил более трезвый гений. Как бы то ни было, но весь круг ученых, проявивших интерес к предмету, вынужден был идти по стопам Розенрота и принимать небольшой трактат под названием Книга Сокрытия за фундаментальную часть всего Зогара, а связанные с этим трактатом позднейшие тексты за наиважнейшие. На самом деле имеются другие источники, корректирующие отчасти это ложное впечатление, а именно работа Франка на французском и Гинсбурга на английском, если ограничиться перечислением этих двоих, что является, впрочем, скорее исключением из правил, ярким примером чему может служить расширенное издание компиляции Папюса. В библиографическом приложении в нем сообщается, что "единственным полным переводом" Зогара является таковое М.А. Шато, тогда как все, что затрагивает нашу тему, сводится к трактатам, переложенным на латинский Розенротом, да и они на протяжении многих лет были доступны только в английской версии Мазерса. Книга Сокрытия и ее зогарические комментарии носят случайный характер в составе Зогара, и они не могут передать представление о масштабах этого грандиозного теософского собрания и круге его тем. С эзотерической точки зрения сам Зогар нечто случайное в Каббале – случай в жизни этой Традиции, точно так же, как с точки зрения католичества Новый Завет не является исключительным основоположением Церкви, а лишь одно из событий в ее развитии.
Собственно Зогар, как я уже отметил в предисловии, – это толкование на Пятикнижие, и, чтобы дать представление о круге его тем, прежде чем приступить к его описанию, я на сей раз отступлю от правила выносить цитаты из современных авторов в примечания и резюмирую позицию Гинсбурга: "Зогар, судя по всему, не предлагает последовательное раскрытие каббалистической системы, а рассматривает различные доктрины этой теософии, как выражена она в форме и начертании букв древнееврейского алфавита, в знаках огласовки и ударений, в Божественных Именах и буквах, из которых они составлены, в библейских повествованиях, преданиях и сказаниях из истории народа. Пространные беседы его автора рабби Шимона бар Йохая с Моисеем, зафиксированные в книге; краткие и патетические молитвы, вкрапленные в текст; религиозные истории; привлекательные духовные истолкования пассажей Писания, обращенные к сердцам и чаяниям людей; описания Божества и сфирот на языке человеческих отношений, понятном ограниченному человеческому сознанию, таких как отец, мать, первобытный человек, госпожа, невеста, белая голова, великое и малое лицо, освещающее зеркало, высшее небо, высшая земля и т. д., встречающиеся на каждой странице Зогара, сделали его настольной книгой тех, кто по-настоящему интересуется Каббалой, своими живыми описаниями Божественной любви споспешествуя им быть "восхищенными" в объятия Божии".
Эта цитата позволяет нам лучше понять, во-первых, каким образом каббалистическая литература воздействовала на пылкое воображение раввинистического еврея и какого рода влияние оказывала на него, что прекрасно иллюстрируется в одном из ее аспектов яркими и известными в истории ужасающими всплесками мессианского энтузиазма и иллюзий, о чем мы уже говорили, но и развитием зогарической теософии в ее высочайших проявлениях. Во-вторых, можно понять, какие корректуры необходимо внести в сложившееся в среде французских оккультистов убеждение, будто Зогар является истинным воплощением традиционного знания религии за всеми религиями. Ни одна из систем религиозных взглядов не отвечает менее всего подобным представлениям. И если уж на то пошло, ни один истинный оккультист прошлого или настоящего не согласился бы принять каббалистические концепции религии, если бы он был с таковыми действительно знаком, и, уж во всяком случае, после глубокого анализа зогарических и прочих фантазий, перекликающихся с оккультными верованиями, тем более что последние и сами изрядно обременены всем, что ни есть самого нездорового в делах веры и безрассудного на поприще богословствования. Гипотеза о том, что Бог имманентен материальному миру, гораздо проще и рационалистичнее, чем попытка помыслить посредующие звенья между конечным и бесконечным, что само по себе чревато непреодолимыми сложностями и не приводит к положительному результату, хотя, с другой стороны, нам легче простить библейские антропоморфизмы, чем доведение их до полного абсурда в каббалистической доктрине двух Ликов.
Собственно Зогар, то есть его основной корпус за вычетом всех добавлений и интерполяций, делится на пять частей, соответствующих пяти первым книгам Писания, быть комментарием которых он как бы задуман, а именно Бытия, Исхода, Левита, Чисел и Второзакония. Содержание первых двух используется во всех отношениях полностью, в третьей и четвертой довольно много опущено, а из толкований на Второзаконие есть лишь отдельные фрагменты. Зогар в печатном виде, как он дошел до нас, состоит всего из трех частей, из которых третья заключает в себе все, что осталось от толкования на три последние книги Пятикнижия Моисеева. Каждая часть делится на отдельные, особо озаглавленные части, например Раздел Берешит, Раздел Толдот и т. д. Сейчас мы не будем их все перечислять, есть двенадцать разделов толкований на Книгу Бытия, десять на Исход, девять на Книгу Левит и Числа и только пять на Второзаконие, явно в незавершенном виде. Комментарий к Книге Бытия сопровождается рядом Приложений, как то: I, Хашмалот = Пропуски; Pt. II, Тосеф-тот = Добавления; и sub voce Приложение III, два важных дополнения, содержащие выдержки из Мидраш ха-Неелам = Сокровенный Мидраш, и Ситрей Тора = Тайны Закона. Между некоторыми разделами толкования на Книгу Исхода, а иногда и непосредственно в текст комментария введены самостоятельные тексты, а именно: после § I Мидраш ха-Неелам (продолжающийся и далее); после § III Райя Мегемна = Верный Пастырь; после § V Сефер ха-Бахир = Сияние, и Ситрей Тора (продолжение); после § VI Верный Пастырь (продолжение) и Идра деве-Машкана = Собрание Скинии; после § VII Сифра ди-Цниута = Книга Сокрытия. У толкования на Книгу Исход также есть три Приложения, в двух содержатся добавления, а в одном самостоятельный трактат о Дворцах (Чертогах). Кроме того, в разделы Исхода интерполированы некие Матнитин = Повторения. Другие помещены сразу за § I толкования на Книгу Левит, а § VII, VIII и IX дополнены продолжениями Верного Пастыря. В толковании на Числа вставлены другие самостоятельные тексты между следующими разделами: после § II Верный Пастырь (продолжение) и Идра раба Кадиша = Великое Собрание; после § VII Верный Пастырь (продолжение) и разные тексты. В составе фрагментов толкования на Книгу Второзакония после § I помещено дальнейшее продолжение текста Верного Пастыря; продолжение этого же трактата занимает дошедшие до нас разделы, пронумерованные как III, V и VI. К § Х примыкает Идра Зута Кадиша = Малое Собрание.
С этим непритязательным перечислением можно сравнить аналитическую схему Розенрота, которая и более чем через два столетия сохраняет библиографический интерес. В этой схеме Зогар делится на внутренние и внешние части. Вот как это выглядит:
1. Внутренние части суть те, что собраны вместе в одном издании:
а) текст собственно Зогара, или основного корпуса Зогара, как его называют. Без всех добавлений, что вполне приемлемо;
б) Сифра ди-Цниута, или Книга Сокрытия, или Сокровенности;
в) Идра Раба, или Великое Собрание;
г) Идра Зута, или Малое Собрание;
д) Саба ди-Мишпатим, Старик, или Речь Старика в разделе Мишпатим,
е) Мидраш Рут, или толкование на Книгу Руфь. Это лишь фрагмент;
ж) Сефер ха-Бахир – Сияние или Яркость;
з) Тосефтот = Добавления;
и) Раайя Мегемна, или Верный Пастырь;
к) Хейхалот, то есть Дворцы, Чертоги, Покои или Обители;
л) Ситрей Тора, или Тайны Торы, то есть Закона;
м) Раза де-Разин, или Тайна тайн.
Из этой схемы выпали следующие трактаты и фрагменты, что объясняется их отсутствием в Мантуанском издании, известном как Малый Зогар:
а) Мидраш Хазе, или Толкование на Книгу Песни песней Соломона;
б) Пекода, или Объяснение Торы;
в) Йенука, Дитя, или Речь Отрока;
г) Маамар то-Хазе. Дискурс, начинающийся словами "Приди, взгляни";
д) Хиббора Кадма, или Первое Собрание;
е) Матнитин, или Повторения = традиционные повторения, согласно Розенроту.
Основания для выделения этих разделов представляются недостаточными, поскольку разделы д, е, ж, з также отсутствуют в Мантуанском издании. Большой Зогар, Кремонское издание (1558-1560), содержит все трактаты, перечисляемые в обеих вышеприведенных схемах. Мне неведомо, почему Мантуанское издание обладает большим авторитетом.
2. В понимании Розенрота к внешним частям относятся те, что были добавлены в более ранних изданиях:
а) Тикуним ха-Зогар, или Добавления (или Поправки) к Книге Сияния, называемые также древние Добавления, чтобы отличать их от последующих и более поздних добавлений;
б) Зогар Хадаш – Новый Зогар, содержащий материалы, опущенные в печатных изданиях Зогара. Он состоит из четырех частей:
1) текст самого Зогара, в который вкраплены дополнения к трактату Мидраш ха-Неелам, часть которого имеется в основном корпусе;
2) Тикуним Хадашим, или Новые добавления;
3) Зогар Шир Ха-Ширим, или Толкование на Песни песней, относящееся к Зогару;
4) Зогар Айке, или Толкование на Плач (Иеремии), относящееся к Зогару.
В вышеприведенных схемах содержания есть все, входящее в Зогар в том виде, в каком он до нас дошел. Создается впечатление, что по мере увеличения объема Зогара утрачивается его аутентичность, однако на сей счет не существует определенной научно-критической позиции.
Для более полного представления о цикле Розенрот рекомендует:
а) Сефер Дерех Эмет, то есть Путь Истины, существуют варианты этого текста в Зогаре, составленном на основе Мантуанского издания;
б) Бина Имри, или Слова Разума, являющиеся разъяснением сложностей зогарического словаря;
в) Зогар Хама, или Блеск Жара, краткий комментарий, завершающий Мантуанское издание;
г) Пардес Римоним, или Сад Гранатов, рабби Моше из Кордовы, разъяснение многочисленных текстов в Зогаре и Тикуним;
д) Мекор Хохма, или Источник Мудрости, являющийся продолжением или новой частью Пути Истины;
е) Мара Коген, или Видение Священника, синоптический труд, большая часть которого имеется в Kabbala Denudata (Vol. II. Ch. I);
ж) Зер Захав, или Златой Венец, широко используемый в аппарате Розенрота;
з) Патах Айнаим, или Врата Очей, о библейских цитатах в Зогаре и Тикуним.
Кроме того, Розенрот рекомендует и сам приводит в большом количестве извлечения из рукописных трактатов Ицхака Луриа, составленных Хаимом Виталем, и далее признается в том, что во многом опирался на два других рукописных труда, каббалистический комментарий на весь Закон (Пятикнижие) и трактат под названием Хесед Авраам.
Собственно Зогар, беседы рабби Шимона бар Йохая с являющимися ему пророками и с близкими учениками и беседы самих учеников, как уже говорилось, не подпадают под те же мерки, по которым судят о символических пассажах, вкрапленных в этот основной свод и которые главным образом и приковывают к себе взоры христианских исследователей Каббалы. В этих беседах немало экстравагантных умозрительных конструкций и невероятных экзегетических выводов, но в них совершенно отсутствует монструозная символика; нередко в них пробивается что-то естественное, свидетельствующее о не совсем потерянной связи с миром человека, а иногда в них есть даже что-то раблезианское. Но, главное, в этом основном Зогаре нет и следа эзотерики, то есть принципа двоякого прочтения, когда подразумевается, что за всяким явным внешним смыслом скрывается второй глубинный смысл, что без всякого на то основания иногда приписывают всему содержанию этого памятника те, кто готов усматривать сокровенную трансцендентальную философию и в пантагрюэлизме.
Как мы уже говорили, в определенном смысле – подчас спорадически и неформально – Зогар является комментарием на Пятикнижие Моисеево, и необходимо понять и принять, что в качестве такового он не просто несистематичен и произволен, не просто не соответствует смысловой простоте Писания, но для нас, людей западного мира и его современников, в нем раскрываются бездны, над которыми нависли мрачные тучи, откуда блистают молнии безумия гораздо чаще, чем глубины смысла, обремененные важными посланиями. Нет смысла слишком задерживаться на этой особенности, свойственной, в общем, всей каббалистической системе интерпретации текста.
Собственно, руководящий принцип, положенный в ее основу, и есть утверждение наличия нескольких смыслов в письменном слове. Число их различно в разных местах текста, и нет причины, препятствующей их умножению; тем не менее в основном они сводятся к трем уровням, которые в Зогаре уподобляются одеянию, телу, облаченному в одеяние, и душе, пребывающей в теле. Эту концепцию следует отличать во всех случаях от тех спекуляций относительно скрытого смысла, о которых мы говорили выше. Теософия Израиля была направлена на усиление идеи избранничества Израиля путем превознесения его великих свершений; искатели же эзотерики, о которых говорилось выше, пытаются представить Сынов Учения хранителями некой либеральной теологии, что делает всякое избранничество пустым местом.