Психологические факторы по своей природе воздействуют на людей весьма избирательно: что одному совершенно нипочем, другого может довести до тюрьмы, сумасшедшего дома и петли. В особенности же страдают от них дети и молодежь, а также люди с ослабленной психикой из-за болезни или душевной травмы.
Перечислим самые характерные психологические факторы риска в порядке возрастания опасности:
Самоизоляция. Интернет стал универсальным средством связи. В результате бывает, что компьютерный экран затмевает человеку реальную жизнь вокруг него.
Пассивность. Продолжается печальная повесть, начатая электронными калькуляторами. Забывают уже не только арифметику, но и грамоту (раз правописание проверяет компьютер) и многие другие жизненные и рабочие навыки. В оправдание собственной беспомощности и безответственности все чаще звучит фраза: "Я тут ни при чем, это все компьютер сделал…"
Игры. Игры сами по себе не вредны, есть и среди компьютерных игр хорошие образцы (например, управление самолетом), но речь идет совсем о других играх. Фантазия, талант и изумительная техника, объединяясь, превращают зло в предмет яркой, увлекательной игры; степень вовлеченности игрока достигает силы мощного наркотика, который держит в клещах уже не столько тело, сколько душу человека.
Порнография. Порнобизнес в США опережает оборот книготорговли, кинематографа и театра, вместе взятых. Нового в этой области ничего, разумеется, быть не может, но компьютерная порнография опирается, с одной стороны, на игровую технику (см. выше), а с другой – на немыслимую прежде доступность.
Если раньше данные темы и образы ограничивались темными углами общественных уборных, то сегодня дня не проходит, чтобы вы не обнаружили их в заголовках поступающей вам на дом электронной почты, рассылаемой порнодельцами по миллионам адресов. Если еще недавно за соответствующей продукцией или услугами надо было куда-то идти или ехать, с кем-то вести дела, то сегодня для этого достаточно одного нажатия на клавишу– через Интернет или компакт-диск. Сегодня компьютерная порнография стала существенным фактором распространения психических болезней, преступности и распада семьи.
О защите от психологического воздействия компьютеров приходится говорить предельно кратко: вопрос этот имеет смысл обсуждать только в общих рамках сопротивления враждебному влиянию современного мира, современной "культуры" на душу человека. Здесь самое слабое место – пассивность, самоуспокоенность, нежелание и боязнь борьбы: "Как все, так и я…"
Если посадить лягушку в сосуд с водой и быстро нагреть его, лягушка почувствует нагрев и выскочит вон. Если же нагревать воду медленно, исподволь, то лягушка, не имея постоянной температуры тела, не чувствует опасности, остается сидеть в воде и в конце концов гибнет, сварившись заживо. То же самое происходит сейчас и с обществом, и с душою каждого в отдельности: что двадцать лет назад было немыслимым, сегодня воспринимается иначе. Но мы – не лягушки. По крайней мере, можем перестать быть лягушками и снова стать людьми: это в нашей свободной воле.
– В книжке "Таинство Исповеди" написано, что есть яблоки до Преображения – грех, а в этом году яблоки созрели раньше обычного.
– "Да сгинет вселенная, да будет правосудие" – так сатирически формулируют принцип иных правоведов. А здесь речь идет не о правосудии – ни о земном, ни тем более о небесном, – а всего лишь о местном обычае. В тех местах, где яблоки созревают к празднику Преображения Господня (19 августа н. ст.), сложился обычай не есть их до освящения плодов: у греков в этот день освящают новый урожай винограда. Если же, по условиям погоды и климата, яблоки созреют раньше, было бы непростительно дать им сгнить без малейших на то оснований.
Заметим также, что подлинно церковные обычаи имеют глубокую и разумную связь с годовым хозяйственным циклом.
Так, например, в весеннюю пору Великого поста коровы плохо доятся, а зимой из-за недостатка фуража приходилось забивать излишнее поголовье скота.
– Отвечая на вопрос о яблоках и Преображении Господнем, Вы унижаете простую народную веру, отрицаете основу православного христианства.
– Народная вера не составляет основы православного христианства. Основа православного христианства – Христос, Бог и Человек в Одном Лице.
Что же касается народной веры, то она, как и вера каждого из нас в отдельности, имеет свои сильные и слабые стороны, свои упущения, ошибки, недостатки. Достоинства народной веры всем известны, и никто их не отрицает. А вот к ее недостаткам, среди прочего, относятся невежество и суеверия, а также упрямство - т. е. нежелание узнать и понять нечто не согласующееся с собственным мнением, – и губительная гордость, которая ставит это мнение выше логики, здравого смысла и церковного авторитета.
– Слышала в церкви такую поговорку: "Смиренная блудница лучше гордой девицы". Мне сказали, что это народная мудрость… – Народная или нет – неведомо, но что не мудрость, а глупость – это с гарантией. Точно так же вам заявят, что кокаин лучше героина, аборт лучше развода, изнасилование лучше убийства и пр. И, как всякой глупости, такой "поговорке" в церкви не место. Впрочем, можно допустить, что эту фразу кто-то употребит в шутливом, нарочито ироническом смысле, например, чтобы намекнуть кому-то на грех гордости.
– Издается огромное количество православной литературы, а также газеты, журналы – каждый гнет свою линию. Зачем все это надо? Неужели недостаточно того, что написано до сих пор?
– Книг действительно очень много, и с каждым днем становится все больше. Переиздают дореволюционные издания, переводят классическую христианскую литературу, создают все новые и новые сочинения. Газеты и журналы плодятся, как грибы после дождя… Хорошо это или плохо?
Иногда говорят, что плохо. Зачем, дескать, еще что-то писать и издавать, если существует… – и тут естественно было бы упомянуть Евангелие или Священное Писание, но нередко, увы, звучит имя какого-нибудь самозваного "старца".
Надо ясно отдавать себе отчет, почему мы издаем газеты, журналы, новые книги и читаем что-либо помимо Священного Писания. Причина этого коренится в основах православной веры. Цель нашей жизни – Небо и Вечность – недостижима без нашего собственного усилия: "Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его". Господь дал нам все для этого необходимое, прежде всего Самого Себя в крестной смерти и Воскресении. Теперь дело за нами.
И если Слово Божие – Священное Писание – наставляет нас и говорит нам о Боге-Спасителе, то наше собственное слово, обращенное друг к другу, – это восприятие нами Его спасительного дара, это наш ответ на Его любовь, это воплощение нашей любви к ближнему. Наша вера – христианская. Мы верим не тому или иному самозваному "старцу", который якобы все про нас знает и управляет нами, как погонщик вьючной скотиной; мы верим Христу, Самому Богу, ставшему Человеком, чтобы мы стали подобны Ему, Богу, Который ждет от нас подвига взаимной действенной любви.
Поэтому можно смело ответить: да, очень хорошо, что издают множество православных книг, газет и журналов, что Интернет наполняют православной информацией, что снимают православные фильмы, что действуют православные радиостанции и телевизионные каналы. Каждое такое дело – это чей-то новый шаг навстречу ближнему, это новый шанс просветиться чьему-то разуму, сильнее забиться чьему-то сердцу, выправиться чьей-то воле.
Как больно поэтому, когда в православное слово проникает ложь, ересь, глупость или прямой вздор. Приснопамятный Патриарх Алексий в докладе на Епархиальном собрании города Москвы в 2004 г. сказал:
"…Если мы не можем профессионально работать в журналистике, то лучше ею не заниматься; если мы не умеем отстаивать интересы Церкви в радио– и телепередачах, то лучше не соглашаться на приглашения в них участвовать; если наши высказывания во время интервью могут послужить соблазном для других, то лучше промолчать. Мы должны всегда помнить слова Спасителя: за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день Суда".
– Почему Вы так высоко ставите разум и образованность? Не напрасно ведь говорят про горе от ума…
– Напрасно. И даже если вспомнить грибоедовскую комедию, то еще Пушкин заметил, что Чацкий на самом-то деле глуп (письмо кн. Вяземскому от 28 янв. 1825 г.). Да, горе от ума бывает, но если поглядеть вокруг, то горе от глупости обнаружим в тысячу раз чаще и последствия его гораздо трагичнее. Не верите мне – познакомьтесь с обращениями Патриарха Алексия, с документами
Священного Синода и Архиерейских Соборов. Впрочем, если Вы презираете разум и образованность, Вам это навряд ли удастся.
– Расскажите о масонах. Как в этом вопросе отделить информационные зерна от плевелов? Очень много читал на этот счет. Совершенно запутался.
– Как-то в давние годы застоя, когда Интернет еще был в диковинку, шла у американских сетевиков очередная дискуссия о масонах. Конечно же и там, как и у нас, высказаться на эту тему желающих много, а толку мало. И вот пишет некто скептически настроенный:
– Что вы тут ругаете масонов во все корки? У меня дедушка был масон, и между прочим, замечательный человек!
Ему тут же отпарировал вновь прибывший из СССР антисоветчик:
– А у меня дедушка был коммунист, носил на груди орден Ленина, и был, между прочим, получше вашего дедушки!
На том дискуссия и заглохла. И недаром конечно. Как очень точно замечено в одном из рассказов Честертона: "Где человек прячет лист? – В лесу". Все эти бесчисленные "информационные плевелы", выросшие в связи с масонами, жидомасонами, сионскими и другими мудрецами, мировым правительством и другими жареными сюжетами, высаживаются врагом рода человеческого с той главной целью, чтобы надежно спрятать среди них редкие хилые листочки достоверных сведений… Поэтому наивно предполагать, что кто-то сумеет вам в двух словах "рассказать все о масонах", рассортировать по полочкам всемирный сатанинский заговор и сельские клубы пенсионеров с любопытными ритуалами. Ну, и побочную цель забывать тоже не будем: жареные сюжеты влекут к себе людей куда сильнее Евангелия, "Добротолюбия" или "Духовных бесед" (такова уж человеческая природа!), что приносит издателям и авторам вполне реальный, весомый и легальный доход.
Поэтому расскажу вам о масонах лишь то, что знаю я сам, из первых рук. Был у меня на одной работе в США начальник, менеджер отдела, масон. Очень хороший начальник, ничем не хуже тех дедушек: побольше бы таких людей. И масоном он был не на словах, а на деле: каждое утро, до работы, ездил подметать местную масонскую ложу, впрочем, небескорыстно: зарплаты подметальщика, по его словам, как раз хватало на платежи по ссуде за автомобиль. И вот он-то рассказывал мне про масонов, какое у них житье-бытье. Старики помирают, а молодежь не та нынче пошла, не желают изучать эту ахинею (в оригинале звучит четче, "don’t care to learn the shit"), и в результате масонское дело, говорил он, глохнет на корню.
– В Интернете заметно, что практически ни у кого из православных не наблюдается умения мыслить логически и аргументрованно. Это не пустое обвинение, а факт.
– Этот факт говорит лишь о том, что зона Ваших наблюдений находится далеко в стороне от главного направления мысли. И действительно, в наше время интернетовские "форумы" и "дискуссионные группы" наводнены материалом, мягко говоря, невысокого качества: пишут в большинстве своем те, кому нечем заняться.
А между тем существует глубокая, фундаментальная связь между христианством, с одной стороны, и дисциплиной ума, формальным, четким и строгим логическим мышлением, – с другой. Ваше замечание напомнило мне давний разговор с сыном студентом. "Какая связь может быть между программированием и Православием?" – спросил он, услышав, что я назвал программирование православной профессией. Я не дал ему сразу исчерпывающего ответа, только сказал, что и там, и здесь речь идет об истине. Но мы обязаны давать исчерпывающий ответ обо всем, что в наших силах, в особенности когда спрашивает молодежь. Вот тогда я и написал для него заметку-ответ, который и предлагаю вашему вниманию.
…Программированием я начал заниматься больше тридцати лет назад, когда компьютеры еще называли ЭЦВМ, куда раньше, чем мой сын увидел свет солнца. Сначала это была учеба, потом некая интеллектуальная игра с участием серьезных, уважаемых людей (точное название которой – лженаука), потом работа как средство пропитания и даже материального процветания семьи. Потом семья была взорвана изнутри – и все это процветание с тяжким грохотом обвалилось мне на голову… С тех поря перестал зарабатывать на хлеб программированием, но зато сумел увидеть и оценить в нем благородное ремесло, проявление творческого начала и средство развития души. Вероятно, то же самое может быть сказано о всяком истинном ремесле, но я буду говорить о том, что знаю.
Итак, в чем связь между программированием и христианской верой? Каким образом "программный продукт" может стать православным – или неправославным, если дело идет вкривь? Мне удалось обнаружить шесть пунктов сходства, по числу Шести Дней творения.
1. Вначале повторю, что я уже сказал сыну: все программирование, словно механизм вокруг оси, вращается вокруг истины. Изнутри это видно каждому, на всех уровнях, на всех этапах разработки программ. Как плотнику топор, как сапожнику шило, так программисту служит ясность мысли: в результате он лучше многих других распознает любой обман – почему и среди приходящих в Церковь столько программистов.
Для тех, кто постарше, тут нет ничего необычного: с таким взглядом на истину, независимо от профессии, они и выросли. Но в нашу эпоху Нового Мирового порядка истина стала товаром, удобством, развлечением, а кое-где уже и отбросом. Молодежь должна об этом помнить; кто забудет, тот заплатит дорогую цену – не рублями и долларами, а собственной душой.
2. Укрепившись в истине, обнаружим следующие, близкие к ней черты: связь и согласие. В программировании, так же как и в христианском мировоззрении, нет места абсурду: все осмысленно, все имеет свою причину. Все сразу знать невозможно; но всегда возможно искать и найти. Работая над программой, ты исследуешь причины и связи, наблюдаешь и делаешь выводы, ищешь дефекты и устраняешь их – точно так же, как в работе над самим собою.
3. Вслед за этим у программиста вырабатывается особенное чувство ответственности. В программировании нет ничего скрытого, ничего безличного, ничего "как-нибудь" или "просто так". Твой программный "код" (текст программы) остается таким, каким ты его написал: ни усадки, ни износа, ни ржавчины, ни тления. И хотя ты успокаиваешь себя, что-де никто, кроме тебя, не видит твоего кода, но, говоря "никто", ты кривишь душой.
4. Лучше всякого другого программист понимает свою машину – компьютер. Не морочьте ему голову, не говорите: "компьютер сделал то-то или то-то" – это для него все равно что "отвертка повернула винт". Зная природу компьютера, программист достигает достаточно глубокого понимания природы человека. Из трех компонентов человеческой души – эмоций, рассудка и воли – эмоциями мы близки к высшим животным, и люди всегда это знали. Но только сегодня, вступив в XXI век, мы осознаем, как близки мы рассудком к компьютеру – программируемому автомату примитивной конструкции.
Тем самым на свалку истории катится тысячелетняя ересь рационализма: мы наконец убедились, что человек, ведомый одним рассудком, опускается до уровня хорошо знакомой нам машины – точно так же, как, будучи ведом одними эмоциями, он опускается до уровня зверя. А заодно мы еще раз убедились в том, что основная, уникальная способность нашей души – это воля, посредством которой нам дается и свобода, и ответственность.
5. Вместе со знанием человеческой природы программист приобретает такие профессиональные черты, которые отличают и всякого сознательного верующего: смирение и терпение. Почему твоя программа не работает так, как требуется? Потому что ты ее так написал. Это твое упущение, твой промах, твой грех. Ты тестируешь программу, вчитываешься в нее – и наконец видишь ошибку. Может статься, это мелочь, плюс вместо минуса или "=" вместо "=="; сияя от радости, быстро-быстро исправляешь ее, регенерируешь программу, тестируешь… и она по-прежнему не работает. Ты исправил один дефект, но есть и другие. Продолжай искать.
А бывает и так: бьешься, бьешься, блуждаешь во тьме – и вдруг прояснение, словно луч солнца блеснет через тучи. Но вместо радости у тебя волосы на голове шевелятся от ужаса: ты нашел серьезную дыру у себя в проекте. Что ты наделал!
Как ты мог?.. А выход один: трезво оценить обстановку и все переделать заново. Когда начинать? Прямо сейчас. Одним ли программистам знакомо такое?
6. И наконец, есть в программировании нечто широко известное, но редко обсуждаемое, мало доступное и весьма удивительное для посторонних: красота. Красота и качество тесно связаны, однако качество программы люди видят и оценивают со стороны, а красоту – нет. Красота – это человеческое измерение в программировании. Понятие красоты ставит программиста в то же отношение к созданной им программе, как Творца к Своему творению. Своей реальностью красота доказывает, что человек в самом деле есть образ Всевышнего.
Каждый день, включая свой компьютер, программист прикасается к тайне Творения. Этот умопомрачительный факт требует крайней осторожности, но не случайно дар смирения дается программистам в избытке. Прими дар смирения – и дар красоты постепенно приложится тебе.
Бог создал вселенную словом уст Своих. Невозможно? Спросите у программиста. Я сижу, опершись на кухонный стол, смотрю на стену перед собою и думаю. Встаю, подхожу к компьютеру и вызываю к бытию то, чего прежде не было. "И се, добро зело".
– Помогите юноше, который запутался в какой-то секте! Его письмо с призывом о помощи приложено.
– Дорогой А.!
Тревожное письмо твое я получил и прочитал, как говорится, "с трепетом" – в самом деле, положение не из легких. Но чем больше я думаю о твоих трудностях и вопросах, тем тверже во мне уверенность, что ты – на правильном пути и что все будет в порядке, как убеждала меня в свое время твоя мама… От твоего нынешнего положения недалеко до самых основ нормальной человеческой жизни, основ, хорошо известных Православию, но начисто забытых безбожной современностью, – т. е. до смирения и покаяния.
Когда я еще не был православным, мой школьный товарищ Игорь рассказывал мне что-то о вере и церкви, что я, к великому своему стыду, уже забыл. Но прекрасно помню, как был поражен, услышав от него следующее: "Коренные особенности Православия, в отличие от других вероисповеданий и мировоззрений, это смирение и покаяние". Для меня тогда это было дико и чуждо… Но Боже мой, как он был прав и как это, оказывается, серьезно!