В процессе терапии, а может быть, и вне ее, главной темой для ребенка является его ощущение своей отличности от других. Ребенок борется за возможность проявить себя и мечется между состояниями слияния и изоляции. Слияние подразумевает заимствование ощущения самости от кого-то другого – он должен быть похожим на другого, поскольку не имеет собственного представления о себе. Поскольку для нормального контакта необходимо иметь стабильное чувство "Я" и чувствовать внутри себя поддержку, чтобы не бояться утратить себя в общении с другим, ребенку с эмоциональными нарушениями часто бывает нужно укрыться в уединенном месте, чтобы по возможности найти части своей самости. Группа предоставляет идеальные условия для того, чтобы во время общения с другими людьми ребенок не утратил собственной целостности. Это безопасный макет внешнего мира, где под руководством терапевта и в условиях четко очерченных границ дети действительно могут найти себя среди себе подобных.
Группе из двенадцати ребят, отцы которых проходили курс лечения от алкоголизма, предложили поделиться своими снами. Возраст детей был от восьми до шестнадцати лет, среди них были братья и сестры, а на момент, когда было дано задание, эта необычная группа встречалась уже в течение целого года, и ее участники хорошо знали друг друга, несмотря на разницу в возрасте. Ребята сделали для себя открытие, что их сны во многом совпадают. Одна двенадцатилетняя девочка рассказала сон, в котором она ехала в машине, управляемой отцом, вниз по крутому склону. У подножья холма было озеро. Автомобиль мчался с бешеной скоростью, а она кричала, чтобы отец затормозил. Девочка боялась, что машина упадет прямо в озеро, но отец не обращал на нее внимания. Она проснулась в тот самый момент, когда они должны были свалиться в воду. Обычно, выслушав рассказ, я прошу ребенка разыграть рассказанный им эпизод, будто он произошел в действительности, и Салли показала, как сидит в машине и кричит: "Папа, стой! Стой!" Другие дети внимательно слушали ее историю, и, как только девочка закончила свой рассказ, один восьмилетний мальчик сказал: "В моей жизни была почти такая же дорога".
Когда дети узнают, что и у других людей могут возникать такие же чувства, опасения, волнения, страхи, идеи, интересы, переживания, то для многих из них это становится откровением. Чем большее они ощущают эту похожесть, тем увереннее себя чувствуют. Внешняя поддержка укрепляет их внутренние силы и усиливает их опору на себя. Парадоксально, но после этого они начинают более охотно и доходчиво демонстрировать те свои стороны, которые отличают их от других членов группы.
Несколько мальчиков-подростков получили глину и задание вылепить что-нибудь с закрытыми глазами. Группа встречалась каждую неделю уже на протяжении двух месяцев, но Джо не принимал участия ни в одном из совместных упражнений. Он не нарушал дисциплину и просто тихо сидел, слушал и смотрел. Я предложила мальчикам закончить их поделки уже с открытыми глазами, а потом каждый должен был представить себя тем, кто у него получился, и рассказать о себе.
Джо: Я ничего не сделал.
Терапевт: Джо, там у тебя что-то есть. Просто опиши это.
Джо (уставившись на глину): Это просто пустое место. (Мальчик посмотрел на меня.) И это я! Пустое место!
Терапевт: А как ты себя чувствуешь сейчас, Джо, вместе с нами?
Джо: Мне кажется, я – пустое место.
Терапевт: Я думаю, ты хочешь сказать, что чувствуешь свою никчемность.
Джо: Правильно. Это так.
Терапевт: Джо, спасибо, что поделился с нами своими переживаниями. Это показывает, что, возможно, ты нам немного доверяешь. Благодарю.
Джо (чуть улыбаясь): Не стоит.
Стало ясно, что у мальчика занижена самооценка, чем он открыто поделился с группой. Показав, как он представляет собственное место в жизни, Джо сделал гигантский шаг к тому, чтобы взглянуть на себя по-новому. Мне очень хотелось его переубедить, но мои слова в тот момент могли лишь обесценить его чувства. Я попыталась с уважением отнестись к позиции мальчика, чтобы он смог принять себя. Позднее я услышала, как один участник группы рассказывал Джо, что он тоже долгое время испытывал подобные чувства и что иногда они возобновляются, правда, не так активно, как раньше.
Групповой процесс
Группа, хотя она и составлена из отдельных детей, ведет себя как единый особый организм. Поведение каждой группы развивается по более или менее похожей схеме. Дети из групп, занятия с которыми я описала выше, чаще всего имели опыт индивидуальной работы со мной, и наши взаимоотношения уже были установлены. Однако они не были знакомы друг с другом и приходили в группу, испытывая чувство одиночества. Обычно поначалу ребенок чувствует себя неловко и стремится вести себя как можно более вызывающе, чтобы скрыть собственное беспокойство. Я использую это время для того, чтобы помочь детям почувствовать безопасность ситуации и уважение к себе и чтобы они могли познакомиться друг с другом, выполняя легкие и не задевающие самолюбия задания. При необходимости также следует уточнить границы и нормы допустимого поведения.
После примерно четырех или шести еженедельных встреч группа сплачивается. Ребята начинают чувствовать себя более комфортно, и отпадает необходимость скрывать свое "Я" под притворной маской. Как правило, возникает чувство сотрудничества, а также уверенность, что при необходимости здесь всегда можно найти поддержку и понимание друзей. Роли распределяются: один ребенок становится лидером, другой всех разыгрывает, кого-то считают сообразительным, а кого-то – клоуном. Когда это разделение ролей становится очевидным, я теми или иными способами довожу его до сведения всей группы. А иногда дети сами предлагают поэкспериментировать с разными ролями.
Группа из восьми мальчиков и девочек в возрасте одиннадцати – двенадцати лет встречалась каждую неделю в течение нескольких месяцев. Дети хорошо знали друг друга. Сьюзан стала безоговорочным лидером. На одном занятии я предложила упражнение под названием "Я люблю. Я не люблю", рассчитывая подстегнуть ребят к прямому общению. Каждому из участников предоставлялось время, чтобы высказаться в адрес кого-то другого. Один из них обратился к Сьюзан со словами: "Мне не нравится, что ты всегда решаешь, чем мы будем заниматься". По завершении упражнения мы начали делиться впечатлениями. Тут Сьюзан сказала: "Я знаю, как поступить. Пусть каждый из нас будет выступать в роли терапевта и будет принимать все решения на протяжении одной встречи". Ребятам понравилась идея девочки – от нее действительно часто можно было услышать хорошее предложение. Поэтому каждую неделю в течение некоторого времени кто-то из детей решал, рисовать ли нам картины на заданную тему, играть в кукольный театр, лепить из глины, что-то обсуждать или делать еще что-то. Ребенок, игравший роль "терапевта", не только решал, чем заняться группе, но и потрясающе точно копировал меня. Каждый побывал в роли лидера, часто открывая в себе качества, о которых не догадывался ранее.
Структура группы
Я экспериментировала с разными группами, от двух до двенадцати участников. Как правило, для детей старше восьми лет оптимально, когда вместе занимаются шесть – восемь человек, а для ребят младше восьми лет желательно, чтобы группа включала от трех до шести участников. Интересный опыт получился с парами, когда в сессии принимали участие двое детей. Я закончила писать "Окна в мир ребенка" и вернулась к работе. Мне пришлось на год закрыть кабинет, чтобы полностью отдаться книге, и, начав встречаться с клиентами, я занималась со всеми, кто изъявлял желание, так как в тот момент уже глубоко увязла в долгах. Однако времени на занятия с детьми вскоре стало катастрофически не хватать. Я вспомнила рассказ Виржинии Сатир, услышанный мной на одном из ее семинаров. Однажды она случайно записала две семьи на одно и то же время. Открыв дверь в комнату ожидания и увидев их всех, она поначалу испугалась, но затем, пытаясь успокоиться, пригласила в кабинет оба семейства для проведения так называемой "многосемейной терапии". Так и я начала совмещать занятия двоих детей, как правило, одного пола и возраста. Помню двух семилетних мальчиков, которые испытывали огромные трудности в общении с другими детьми. На первых четырех сессиях оба старались изо всех сил активно и дружелюбно поддерживать контакт. Постепенно эти попытки становились все более слабыми, а у каждого из мальчиков выявились свои собственные проблемы в общении. Теперь настало время приостановить стихийное развитие событий, чтобы сконцентрироваться на особенностях их поведения и на чувствах, лежащих в его основе. Перед тем как объединить этих детей в пару, я встречалась с каждым индивидуально, но никогда не наблюдала тех реакций, которые проявились, когда они пришли на сессию вместе. Казалось, подобный опыт мог стать хорошей прелюдией для вступления в группу большего размера. Однако я понимала, что в расширенной группе не смогу уделять им такого внимания.
При работе с группой важно по возможности иметь помощника, так как в определенные моменты некоторые дети нуждаются в персональном внимании. Как правило, группа – это идеальное место для ребят, которым нужен контакт со сверстниками.
Иногда группы формируются на временной, а не на постоянной основе, особенно те из них, которые составляются из детей, получивших схожие травмы, например из жертв насилия или развода родителей. Иногда в таких группах возникает тенденция к наклеиванию на детей ярлыков и на дистанцирование их от других ребят. Однако, например, дети, пережившие насилие, могут иметь более широкие интересы и жизненные проблемы, чем те, что связаны с их травмой, и на эти их потребности также следует обратить внимание.
Занятия группы продолжаются полтора – два часа, в зависимости от возраста ее членов, и имеют четкую структуру. Каждая сессия начинается с "круга" – времени, когда каждый участник рассказывает о том, что произошло с ним за неделю и чем он хотел бы поделиться с другими. Сами по себе эти минуты становятся уроком слушания. Сначала дети стесняются и говорят неохотно, но недели идут, и уже возникает необходимость ограничивать рассказы каждого из участников встречи. Эти истории не должны вызывать дискуссий или вопросов (за исключением моментов, требующих прояснения), просто ребенок получает возможность высказаться.
Оба терапевта также принимают в этом участие. Полезно передавать из рук у руки что-нибудь типа "эстафетной палочки рассказчика". Конечно, некоторые дети не могут удержаться от комментариев, взаимных пинков и ерзания. Пока подобные шумы создают только фон и не смущают говорящего, я предпочитаю их игнорировать. Ребенок гораздо проще относится к суете вокруг, чем взрослый. Однако, если гвалт становится невыносимым и мешает беседе, я прерываю занятие и обсуждаю случившееся с группой. В результате возникающая проблема становится общей для всех ребят на какую-то часть сессии. А в конце занятия дети прибирают в комнате и снова рассаживаются в круг. Это время завершения: всем предоставляется возможность сказать все что угодно мне или кому-то из присутствующих в комнате, сделать критические замечания, поделиться, что больше всего понравилось во время сессии, или описать то, что вызвало раздражение. Занятие в группе должно быть спланировано так, чтобы осталось время для уборки и подведения итогов.
Например, в конце сессии одиннадцатилетняя Кэрри, испытывая чувство сильной неловкости, робко сказала Томми: "Мне не понравилось, что ты сегодня постоянно норовил подсесть ко мне поближе. Ты садился слишком близко, и мне было неприятно". Я поддержала попытку Кэрри сообщить Томми о ее дискомфорте: "Томми, я рада, что ты выслушал Кэрри. Для нее очень важно то, что она сказала". В конце следующего занятия девочка снова заговорила: "Томми, я тебе очень признательна за то, что ты не пытался все время сесть рядом со мной, а если так получалась, то ты оставался на расстоянии". Мальчик улыбнулся, как будто получил большой подарок.
Содержание группового занятия
Содержание групповой сессии варьирует в зависимости от возраста и специфических потребностей детей. Если не стоит цель проанализировать процесс свободной игры, занятие строго структурируется. Оно должно начинаться с "круга" и заканчиваться подведением итогов. Распределение остального времени я планирую для каждой встречи отдельно. Хотя я имею свои планы и цели, все они могут быть в любой момент отвергнуты. Иногда во время "круга" возникает вопрос, требующий дополнительной проработки, или дети сами принимают другое решение. Часто одна сессия становится продолжением предыдущей.
Наши занятия весьма разнообразны и, как правило, увлекательны. Обычно они создают условия для выражения чувств, самоопределения и укрепления самости. Мы используем множество проективных техник, таких как рисование, коллаж, глина, песочные сценки, кукольный театр, музыка, движения тела, креативные постановки, метафорические рассказы, работа с фантазиями и образами. Часто на занятиях поднимаются наиболее значимые для ребят темы одиночества, поддразнивания, отверженности, смущения, утрат, развода родителей и так далее. Они возникают по ходу групповой сессии, или же ребята сами предлагают их для обсуждения. Кроме того, в качестве терапевтических инструментов часто используются и разнообразные игры. На одном занятии дети могут изображать свое безопасное место и делиться впечатлениями друг с другом. Иногда я обращаю внимание на какой-то из рисунков. Ребята редко смеются над художествами других, тон задает мое уважительное отношение к каждому участнику группы.
Практически в каждой группе важной темой для обсуждения становится гнев. Можно предложить детям нарисовать что-то, что вызывает их недовольство, вылепить из глины кого-то, кто их раздражает, поиграть на разных ударных инструментах, изображая свои чувства, или разыграть для других сценку гнева с куклами. Важной составляющей подобных занятий становится приобретение навыков безопасного и адекватного выражения чувства гнева. (Тема гнева подробно и с примерами обсуждается в главе 5.)
Однажды я принесла видеокамеру, решив записать некоторые сессии. У детей, однако, возникли другие идеи, и камера превратилась в прекрасный терапевтический инструмент. У четырнадцатилетнего Сэма был друг, который не нравился его родителям. Недавно мальчик пригласил этого приятеля домой, вопреки запрету близких приводить в гости друзей в их отсутствие. Пока Сэм беспомощно стоял на месте, его знакомый отправился прямиком в спальню родителей и начал рассматривать все, что попадалось ему под руку, и разбрасывать вещи. Сэм провел огромную работу, чтобы усилить чувство собственного "Я" и научиться постоять за себя, однако перед этим мальчиком он полностью капитулировал. После этого случая у Сэма возникли большие проблемы с родителями, и мы подняли эту тему на одной из групповых сессий.
Я предложила ребятам проиграть всю историю перед видеокамерой. Сэм выбрал "актера" на роль неуправляемого друга, а сам играл себя, и они разыграли сценку перед включенным объективом. Чтобы сделать ситуацию более наглядной, я призвала ребят представить события в преувеличенном, гротескном виде. "Плохой" мальчик замолотил в дверь кулаками, ворвался в дом и начал крушить все на своем пути, громко описывая, что он делает. Сэм же кротко стоял в стороне, пытаясь протестовать. Когда сценка закончилась, я предложила еще одну, в которой бы Сэм должен был попробовать сыграть иначе. Теперь мальчик громко сделал выговор хулигану и заставил его покинуть дом. Один из участников сессии придумал третий вариант сценария с участием мамы Сэма (дети настояли, чтобы ее роль исполняла я, так как в группе были только мальчики), которая пришла домой, демонстрируя, как довольна и горда сыном, который соблюдает домашние правила. Все заснятое группа со смехом сразу просмотрела на экране. Сэм понял, что сможет быть твердым с этим мальчиком, если события повторятся. Еще он выразил недоумение, почему вообще подружился с таким человеком. В ответ развернулась активная дискуссия.