Целесообразность более полного законодательного регулирования деятельности консорциумов вытекает из того, что такого рода объединения создаются обычно для решения сложных и важных проблем, связанных с использованием природных ресурсов нашей Республики. Например, именно консорциумы позволяют объединить финансовые и производственные мощности крупных зарубежных и казахстанских корпораций для освоения углеводородных запасов Каспийского шельфа, финансирования строительства нефте– и газопроводов, связанных с таким освоением. Создание и деятельность таких консорциумов, как правило, контролируются и направляются Правительством Республики Казахстан. Впрочем, казахстанское законодательство и консорциумы иногда относит к объединениям акционерного типа, что явно нарушает определенную законом (ст. 34 ГК) систему видов юридических лиц.
Более сложные проблемы надзора, контроля и защиты публичных интересов и правомерных интересов третьих лиц возникают в ситуации, когда юридические лица, фактически действуя согласованно и подчиняясь общей воле, не составляют юридически значимых документов, определяющих их взаимные права и обязанности. Это чрезвычайно затрудняет принятие каких-либо мер контроля или запрета. Между тем подобные группы нередко приобретают господствующее влияние на рынке, используют его в своих интересах, прекрасно знают своих друзей и противников, умело оценивают реальную экономическую ситуацию.
Такие группы действовали и сегодня, очевидно, действуют и в России, и в Казахстане. Достаточно вспомнить мощную группу "Trans World Group" (TWG), которая длительное время фактически доминировала в некоторых областях добычи и производства цветных металлов и в Казахстане, и в России. Сегодня их становится все больше, и юридическая психология воспринимает их как привычных участников коммерческих операций. Вот пример из сегодняшнего дня. В обычном коммерческом объявлении указано, что одним из покупателей акций "Банка Тураналем" является группа "Астана Холдинг", в которую входят несколько открытых акционерных обществ разного профиля.
Результаты совершаемых действий очевидны, а доказательства согласованности действий – недостаточны. В Казахстане это приводило и к грубым юридическим нарушениям.
Две подобные группы, связанные в прошлом договором о совместной деятельности, вступили в постоянный глубокий конфликт, участники которого с каждой стороны объединяли значительное число юридических лиц. Так, в январе 1999 г. в Верховном суде РК по иску Генерального прокурора Республики Казахстан было рассмотрено дело, по которому проходило 6 истцов и 22 ответчика. Участники каждой из сторон были явно связаны общей волей, но их взаимозависимость не подтверждалась никаким юридически значимым документом. Взаимоотношения конкретных истцов с конкретными ответчиками основывались на индивидуально заключенных договорах, которые, кстати, содержали арбитражную оговорку, указывающую на Лондонский международный арбитражный (третейский) суд. Несмотря на все это Верховный суд объединил суммы всех претензий и взыскал с ответчиков солидарно около трехсот миллионов долларов. Решение по этому сложнейшему делу, по существу, не ссылается ни на одну обосновывающую норму гражданского материального законодательства.
Подобный способ защиты нарушенных гражданских прав – дорога к произволу, которая может быть надежно перекрыта только продуманной системой надзора и контроля над согласованными действиями юридических лиц, не связанных единым формальным договором о совместной деятельности, если такие действия существенно и неоправданно нарушают интересы третьих лиц и публичные интересы.
Найти подобную согласованность весьма трудно, поскольку она может основываться на многих чисто личных связях и отношениях: родство, служебная зависимость, совместная деятельность в другой области, прочные дружеские доверительные связи и многое другое.
* * *
Гражданское законодательство предусматривает некоторые другие организационные формы объединения юридических лиц, в частности союзы и ассоциации (ст. 110 ГК РК). Такого рода объединения сами являются юридическими лицами, но иного, некоммерческого, вида.
Коммерческие юридические лица, в том числе и корпорации, могут вступать в союзы и ассоциации для координации их предпринимательской деятельности, в частности для защиты общих интересов, прежде всего – в публичных и социальных областях. Но в конкретные коммерческие связи такие лица вступают индивидуально. Они не отвечают по обязательствам других членов союза либо ассоциации, если не заключили с ними специальных соглашений по тому или иному вопросу. Поэтому участие в союзе (ассоциации) не связано с корпоративными отношениями и корпоративной ответственностью таких юридических лиц.
Подобного рода союзы и ассоциации нельзя смешивать с корпоративным объединением типа "холдинговая группа" ("холдинговая семья"). Дочерние и иные нисходящие организации создаются основной организацией, которая по вертикали может управлять "дочерками" путем использования голосующих акций либо договоров. Союзы и ассоциации, напротив, создаются входящими в них юридическими лицами и могут влиять на их деятельность лишь постольку, поскольку это им разрешено членами союза (ассоциации) и зафиксировано учредительными документами об их образовании.
В зарубежных странах создаются также иные объединения коммерческих юридических лиц – картели, транснациональные компании, концерны, пулы и т. п. Образуются они обычно для достижения общих предпринимательских целей.
Наша законодательная система не знает таких, четко определенных по своему статусу объединений. Но они вполне возможны, если только характером деятельности или терминологией не противоречат законодательству страны. Впрочем, и в казахстанской законодательной лексике встречаются термины "пул", "концерн", "транснациональная компания", "корпорация" и т. п. Правовой статус пула и концерна ближе всего к статусу консорциума, транснациональной компании – к холдинговой семье.
* * *
Рассмотрение коммерческих корпоративных объединений с позиций их участия в товарно-денежном обороте убедительно свидетельствует о необходимости совершенствования правового регулирования их образования и деятельности.
Об усилении ответственности звеньев одной холдинговой семьи уже говорилось. Но корпоративные объединения, как видим, выходят за ее пределы. Для них нужны дополнительные меры. Прежде всего для всех коммерческих корпоративных объединений, охватываемых элементарными организационными рамками, позволяющими по формальным признакам судить об их участниках, с нашей точки зрения, необходимы:
а) государственная регистрация всех участников такой группы во всех тех органах, где регистрируется хотя бы один такой участник. Как выше уже говорилось, в месте регистрации холдинга должна быть представлена достоверная информация обо всех его дочерних, внучатых и т. п. компаниях. В месте регистрации "дочерки" – информация о всей системе ее "холдинговой семьи" и ее месте в этой системе. Аналогичным образом должны регистрироваться ФПГ, консорциум;
б) составление консолидированного (сводного) баланса, ежегодно представляемого уполномоченному органу либо иным компетентным органам. Специально следует разработать содержание такого баланса с учетом возможности проверки межкорпоративных операций и их сводных итогов.
Что же касается фактически образованных, неформальных корпоративных групп, то надзор и контроль за их согласованными действиями должен в основном сводиться к использованию понятия "аффилиированного лица" (согласно российской орфографии – "аффилированный"). Это понятие сравнительно недавно появилось в казахстанском праве и не имеет еще общеправового значения. Но из тех актов, которые его используют (это прежде всего Закон об акционерных обществах, страховое и банковское законодательство), можно определить "аффилиированных лиц" как граждан или юридических лиц, которые имеют реальную возможность влиять на принимаемые участником аффилиированной связи решения не только в силу обладания контрольным пакетом акций либо договора, но также в силу служебного положения, обладания значительным количеством (распространенный лимит – 10 процентов) акций, близкой родственной связи и других признаков, указанных законодательством.
Аффилиированные связи не препятствуют заключению сделок между их участниками, но служат знаковым предупреждением в случаях, когда такие сделки затрагивают публичные интересы, вообще – интересы третьих лиц. Скажем, при посредничестве аффилиированного лица в сделке с третьим лицом, одновременное участие аффилиированных лиц в одном конкурсе или аукционе и т. п. Для подобных ситуаций законом может быть установлен запрет на определенные сделки либо предусмотрена возможность оспаривания действительности заключенных аффилиированными лицами сделок, существенно нарушивших интересы третьего лица. Но во избежание сугубо субъективного толкования признаков аффилиированности весьма желательно, чтобы и общее понятие аффилиированных лиц, и их особые признаки для определенных видов правоотношений, и последствия нарушения правовых норм об аффилиированных связях по возможности точно определялись самим законодательством.
Использование этого понятия аффилиированных связей представляется наиболее реальным средством против согласованных действий участников неформальных корпоративных объединений, если такие действия являются недобросовестными по отношению к третьим лицам.
Вместе с этим считаем недопустимым признавать незаконными всякие согласованные действия, сходные, но не обладающие признаками аффилиированности, кроме случаев, когда доказано наличие сговора между участниками таких согласованных действий. Продолжая этот тезис, добавим, что, не доказав наличия каких-либо соглашений между названными участниками, опираясь только на фактическое совпадение их действий, признавать подобные действия незаконными было бы чрезмерной антирыночной мерой. Совпадение действий на рынке – повседневное явление, вызываемое объективно и непреодолимо действующими экономическими стимуляторами. Они и приводят к конкуренции, ориентации предложения на спрос, установлению "средневзвешенного" уровня цен и т. п.
Так, несколько продавцов на санкт-петербургском рынке нефтепродуктов почти одновременно повысили цены на бензин. Антимонопольные органы обвинили их в повышении цен по сговору и взыскали крупные суммы санкций, предусмотренных правилами, запрещающими подобные сговоры. Арбитражный суд в доказательство сговора привел лишь один аргумент. Каждый из продавцов повышал цены, следуя за продавцами, уже продававшими бензин по этим ценам. Сговор заключался в присоединении к действиям, которые уже совершались, но без взаимных соглашений по этому вопросу. Таким образом, в подтверждение "наличия" сговора суд привел действия, повседневно и повсеместно совершаемые на рынке, действия, без которых вообще не может быть свободного рынка. Дело рассматривалось в арбитражных судах различных инстанций и привело в итоге к судебному выводу о законности взыскания санкций. Мы полагаем такой вывод необоснованным.
* * *
Все более растущее значение, которое приобретают на рынке различные формы корпоративных объединений, приводит к проникновению во многие страны зарубежных инвесторов и продавцов, к повышению доли их капитала в национальной экономике, к органическому переплетению национальных и зарубежных экономических связей, в конечном счете – к феномену, обозначаемому сейчас модным термином "глобализация мировой экономики". Явление это неотвратимо, оно имеет много активных сторонников, но также и немалое число "антиглобалистов". Необходимо оценить его и с правовых позиций, прежде всего путем четкого правового разграничения между "монополизмом", "защитой национальных интересов страны" и "глобализацией".
То, что глобализация на данном этапе развития человеческого общества неотвратима и неодолима, представляется очевидным. Развитие мощных экономических корпораций и их объединений, их постоянное укрупнение и преобразование в межнациональные и транснациональные компании – повседневный факт. Такие компании не только ожесточенно конкурируют между собой, но и находят формы сотрудничества и согласования своей политики. Достаточно посмотреть на международную Ассоциацию государств – экспортеров нефти – ОПЕК. Этот процесс получает мировую поддержку – объединение рынков, создание зон свободной торговли, Всемирная торговая организация – ВТО, международные конвенции и договоры, поощряющие иностранные инвестиции и международную торговлю и многое другое. Все это стимулирует развитие единой мировой экономики.
В этих условиях стихийные действия антиглобалистов напоминают экстремизм некоторых участников чартистского движения XIX в. в Англии, пытавшихся бороться с безработицей путем уничтожения машин и механизмов, внедрение которых в производство приводило к увольнению рабочих.
Но ряд государств применяет в ситуации захвата рынка крупными корпоративными звеньями и объединениями противодействующие правовые средства. Прежде всего это таможенные преграды и антимонопольное законодательство. Их политическая и психологическая основы: проникновение в страну иностранного капитала и иностранных товаров резко ухудшает условия развития национальной экономики, сокращает спрос на отечественные товары, что ведет к свертыванию их производства, превращению отечественной экономики в сырьевой придаток экономики развитых стран. Для сокращения такого проникновения вводятся высокие таможенные тарифы, запреты на ввоз определенных товаров (например, автомашин с длительным сроком эксплуатации, с правосторонним управлением). Импортеры вынуждены значительно повышать продажные цены и проигрывают в конкурентной борьбе с отечественными производителями.
С этим необходимо считаться. Обоснованность и длительность применения подобных мер должны определяться специалистами данной области. Но не менее важно помнить то, что указанные меры всегда ведут и к отрицательным последствиям. Создание отечественным производителям тепличных условий на конкурентном рынке неизбежно уничтожает либо существенно ослабляет стимул повышать качество продукции и развивать ее мировую конкурентоспособность. Уж в этой области мы накопили богатый опыт.
Нельзя во всех случаях признать оправданными и внутригосударственные меры, устанавливаемые антимонопольным законодательством. Здесь немаловажное значение имеет и сложившаяся традиционно психологическая установка: "Монополист – это враг". И потому законодательство наше именуется не законодательством, регулирующим монополистическую деятельность, а антимонопольным законодательством. И органы, призванные бороться с отрицательными проявлениями монополизма, официально именуются антимонопольными органами. А то, что монополист всегда стремится к развитию и интенсификации своего производства, к расширению сферы своей торговли и выходу на международный рынок, – это попросту игнорируется.