Наконец-то получив гражданский развод (а церковный – без вины – уже получен давно), наслаждалась жизнью, даже празднуя свое одиночество и подумывая, что это, может быть, мой путь, уверенная, что никогда и никого больше не пущу в свое сердце (за исключением восхищения некоторыми, как правило, недосягаемыми в смысле постоянного общения людьми), я вдруг решила, что за "страдания и терпение" уж пора чему-то хорошему произойти. Вдруг появилась надежда, что сразу же спустится с небес (словно это заслужила) земное, семейное счастье, о котором все-таки, как оказалось, мечтала и "созрела", уже забыв тот кошмар, отрезвивший относительно семейной жизни и реальных, повседневных отношений, готовая снова любить, заботиться, жить "для него". И тут как раз, придя на практику в новый отдел, обратила внимание на сотрудника, с которым сталкивалась по работе давно. Раньше он казался мне лишь коллегой, существом среднего рода. Скажи тогда мне кто, что за чувства я к нему буду питать теперь, я бы не поверила. Хотя однажды, столкнувшись с ним по работе поближе, обратила на него внимание. Даже помню тот момент: он, казавшийся для меня лишь существом среднего рода вдруг стал кем-то особым, значимым. С тех пор отмечала его на расстоянии, что-то вроде "зрительной пассии", и вроде бы не без доли взаимности. И теперь, казалось, уже забыв о мимолетной симпатии, еще уверенная, что праздную одиночество, что я "выше всего этого" (то есть как ее там? – да, "любви", хотя, как теперь понимаю, в глубине души сознавала опасность влюбленности при возможности общения с Y), пришла в новый отдел, последнюю инстанцию, после чего – работа в другом месте (то есть, скорее всего, я его больше не увижу), и там встретила свою давнюю, поверхностную симпатию. Но как же, я иду сюда только работать (хотя в глубине души уже выстроила мысленную программу, уверенная в ее счастливом конце)! А он, обычный человек, в чем-то, может, примитивный, с интересами "как у большинства", неразговорчивый по натуре, стал общаться, словно искал повод заговорить, задавая общие дурацкие вопросы. Но как же, я выше этого! Я фыркала и отстранялась, хотя уже заметила, что все время думаю о нем, и хочется узнать о нем побольше, особенно в плане наличия семьи. Я подумала, а может, это тот самый человек, предназначенная мне половина – ровный, спокойный, нормальный, в отличие от бывшего мужа и объектов "симпатий на расстоянии". Когда в коллективе начинались разговоры на "всякие такие" темы, он молчал, не смеялся пошлым шуткам или удалялся, что еще больше привлекло меня к Y. Но как же я покажу свои чувства? А вдруг у него уже все устроено? Говорили, что он не женат, другие – что разведен, третьи – у него дети в школу ходят и др. Подруга сразу сказала, что никаких там серьезных отношений и быть не может. Просто мужикам скучно, а тут ты – новый элемент в коллективе. Но я, со своей категоричностью и формальной, почти фанатичной православностью, помышляла только о серьезном, только так: черное или белое.
Поехав на выходные в Санкт-Петербург с экскурсией, молилась блаженной Ксении: помоги, может, это ОН? Скучала дико, ждала рабочего дня с нетерпением. На работе, казалось, он не уходит и ждет повода, чтобы "случайно" уйти со мной. Но я не давала такой возможности, считая себя опять "выше того, чтоб что-то подстраивать". На собрании он сел почти рядом, и все время бросал взгляды в мою сторону (а там, кроме меня, никто не сидел) и пытался заговорить. А я опять почти ноль внимания. Этот проклятый "негативизм", когда человек ведет себя противоположно тому, как он хотел бы (это я о себе). И тут, словно по прошению, случайно в разговоре мелькнуло, что он женат, на следующий день – что ребенок в школу ходит. Я даже поучаствовала в этих разговорах, с деланной улыбкой на лице. Но была в шоке. Что же это было? Показалось? Лишь дружеская симпатия с его стороны? А мои чувства зашли слишком далеко и превратились в страсть. Дошло до того, что в очередные выходные, в день Пресвятой Троицы, стоя в храме, вместо молитвы я думала только о нем (где он и что сейчас делает). А в парке, где множество людей гуляло с детьми, в каждом мужчине с ребенком виделся Y. И казалось, что там, у них – загадочный, не доступный мне мир. И поймала себя на зависти (раньше вроде бы не посещали меня ревность и зависть) к тем, кого Господь не ведет, вернее, ведет, но не так, как меня, у которых, казалось бы, все гладко и по плану: учеба, женитьба, семья, дети и т. д., это даже не зависть, а тоска по тому, чего у меня нет. А мне приходится вымаливать то, что для большинства кажется элементарным, и они об этом не задумываются. Познав с приходом к вере то, ради чего стоит жить, в тот миг готова была все бросить и променять на простое житейское счастье этих мирских людей. Весь предыдущий путь представился мраком, сплошными скорбями и псевдодуховностью. Что-то внутри раздирало меня. И это день Пресвятой Троицы. "Бог оставил меня!" – думалось мне. Убивало то, что позволила себе размечтаться, влюбиться в человека вполне земного, заурядного, реального; в кои-то веки захотелось всего лишь простого, земного счастья, и сразу "облом" Страсть зашла так далеко, что готова была все отдать, лишь бы просто был рядом Y, просто сидеть и смотреть на него, ради этого готова все бросить – ни работа, ни учеба неинтересны, и сама себе не нужна, жизнь не имеет смысла. Как в детстве – держать любимую игрушку, иметь ее и никому не давать.
На работе старалась контролировать себя. Однако, услышав разговор Y по телефону с женой (а может, с мамой?), впала с истерику и дома рыдала весь вечер. На следующий день отпросилась с работы, так стало плохо при одной мысли об этой ситуации. В такие моменты лезут в голову мысли о нашей "жизни в целом", неудавшейся, проклятой. А лукавый помогает, подсовывая доводы, которые складываются в логическую цепочку, и еще больше убеждаешься в своей никчемности. А фантазия работает на полную катушку. Не говоря о невыносимых мыслях насчет сокровенных деталей жизни Y. Хуже всего то, что в голове крутилось: а вдруг он так же страдает из-за меня и не подает виду? И в своих "мечтах" представляла его чувства, но от этого становилось не легче.
Однако "надежда умирает последней": а вдруг есть шанс? А вдруг он действительно разведен? Кто-то говорил, что у него лишь формальная семья. И я пыталась общаться с Y, как со всеми, чтобы побольше узнать о нем. Однако в присутствии Y. сердце колотилось, меня словно парализовывало и слова не шли с языка. А со стороны я, наверно, выглядела мрачно, угрюмо, что могло восприниматься им в свой адрес и отталкивать. И Y уже не так активно и часто заговаривал со мной и, казалось, шарахался от меня. Может, испугался, почувствовав, что я к нему питаю (меня мог выдать взгляд и что-то в поведении)? Всякие доводы лезли в голову, и многие его поступки трактовала в свой адрес. Превратилось в мучение – ходить на работу и видеть недосягаемого Y, зная, что "никогда"…
Когда я поняла, что у меня два пути – или выкинуть все это из головы, или я заболею, – то попыталась взять себя в руки и сопротивляться страсти (здесь уже действовал инстинкт самосохранения). С Божией помощью. Он всегда рядом и готов нам помочь, если только мы Его сознательно не оставляем, меняя на нестоящее, тленное. Батюшка сказал: "Молитесь, чтобы Господь отнял это чувство". И процитировал одного старца: "Мы не властны над мыслями, но мы властны не вить гнезда, где они бы жили". Также помогало задетое самолюбие: раз на меня не обращают внимания, то какой во всем смысл? И я "не отставала", максимально показывая, как "не обращаю на него внимания", проходя мимо него с таким выражением лица, что его вообще нет, пустое место.
Я понимала, что это уже болезнь, даже если вдруг чудом окажись чувство взаимным, я не смогла бы адекватно общаться с Y. И я взмолилась: "Господи, дай мне равнодушие к Y.! Ничего сейчас больше не надо!" Так меня "скрутило" внутреннее обстояние, что даже об отвращении к Y просила.
Прошение почти исполнилось. Я стала трезвее смотреть на Y, воспринимая его даже внешне по-другому. Стало появляться ощущение неестественности, надуманности всего этого чувства, словно оно обращено не к реальному Y, а вымышленному объекту, многие черты которого додуманы. С удивлением косилась на носовой платок, пропитанный слезами безысходности и отчаяния. А тогда ведь рыдала так, словно оплакивала умершего. Исповедовалась и причастилась. Заказала молебен свв. мчч. Киприану и Иустине. И, как казалось, случайно, в проповеди батюшка сказал, что "порой лукавый нам внушает, что хождение в храм и святость – что-то серое, скучное, неинтересное, а мирские интересы и страсти – заманчивые, яркие, красивые". Я поняла, что мы часто, неудовлетворенные жизнью, жалеем себя и придумываем кумиров, наделяя их желаемыми свойствами; изобретаем причины скорби, таковой на самом деле не имея, подгоняем событие или чувство (здесь – желание любить и быть любимым) и наше внутреннее влечение к печали – под первый попавшийся объект. А затем верим в это соответствие и не хотим, а потом и не можем избавиться от него, погружаясь все глубже и глубже в страсть. А когда уже невмоготу, мы так глубоко погружены и зависимы от нее, что приходится лечить хирургическим путем. И я решила: бой страстям и романтике! Но не тут-то было. Наверно, придется, вытравливать чувство долго и мучительно. Главное – не соскользнуть на эти мысли, не представлять Y, стараться быть довольной своей судьбой. Ведь эта моя тоска "а как у него?" – непризнание своего пути и воли Божией обо мне. Хорошо бы больше не встретить Y и "протянуть" в том же духе. Господи, дай равнодушие к Y!
Но оставалось еще четыре дня. Да, говорила я себе: опыт есть, время лечит. Однако программа саморазрушения была запущена, и уже не хотелось "слезть с иглы" этих навязчивых мыслей, хотя знала, что это все самообман. И мысли об Y, вернее, его образе, навязчивом образе, к которому привыкла, снова казались льстиво приятными и заполняющими душевную пустоту, и от них не хотелось избавляться. Да, причина во мне самой, надо менять себя. Я попыталась смириться. Ведь "сила Божия в немощи совершается".
Накачавшись валерьянкой, доходила оставшиеся три дня на работу, стараясь не сталкиваться с Y (но, как теперь считаю, "не использовала последний шанс"). Были даны силы воспринимать все отстраненно и даже говорить с ним по работе. И казалось, что все позади. Но не тут-то было. Надежда даже в последний день теплилась. А программа саморазрушения все еще действовала. Согласно ей, я же должна "оплакать", что "мы расстаемся навсегда". Такая вот драматизация. Но удивлялась своему спокойствию, когда в последний день после прощального банкета, сказав обычное формальное "до свидания", "мой" Y спокойно ушел, словно завтра придет снова на работу. Ушел к своим делам, к жене, наверно, готовиться к поездке в отпуск. А для меня скорее всего – навсегда. Но опять поразительное спокойствие. Однако, придя домой, дала волю своим чувствам, снова погружаясь в отчаяние и безысходность. Может быть, надуманную? А в мыслях словно голос шептал: "Навсегда!" Или: "Оттолкнула хорошего человека, сама, своими руками, а семья-то формальная у него, ее-то и нет…" А еще: "Да ладно, тебе все это показалось". До сих пор не пойму, что показалось, а что было с его стороны. Может, у меня "бред отношения"? И все-таки где-то в глубине не оставляет надежда. Кто бы ни убеждал, все еще кажется, что Y тоже так где-то сидит и вспоминает меня. Ведь так хочется в это верить. Однако опять мысль: "Ты это все пишешь, а он сейчас развалился перед телевизором и уже давно забыл о твоем существовании". Неужели это не отрезвляет?
Теперь после всего этого не знаю, смогу ли, захочу ли с кем-нибудь общаться. А вдруг опять не так пойму?
Мечтаю о том моменте, когда, читая эти строки, подумаю: "Какая глупая я была, когда писала все это!"
Но для чего же это все было попущено Богом?
За самонадеянность – я была уверена, что выше этого, что смогу своими силами противостоять симпатии (окажись Y женат), часто давая советы по этому поводу безнадежно влюбленной знакомой: "Он не стоит того, это лишь болезнь и "прилепление к земной твари"". А сама пропустила мысленный прилог и не заметила, как погрузилась в страсть и стала от нее полностью зависимой. Если человек считает себя выше какой-то страсти, то Господь попускает ему впасть в нее, чтобы не превозносился, и только с Его помощью получается из нее выбраться.
Чтобы не считала себя выше "мирских", многие из них намного лучше меня, у них есть чему поучиться. В данном случае у Y – спокойствию, скромности, вежливости, умению общаться с людьми.
С помощью этого обстояния, как ни странно, исцелилась от других страстей, под властью которых жила, не сознавая этого. Однако смогу ли исцелиться от этой? Недавно сотрудница (во время типичного разговора за чаем с обсуждением мужчин, в т. ч. Y) вдруг мельком сказала: "Да что ты, он же разведен". И опять закрутилось: "А вдруг?"
Только теперь когда? Ирина А."
Комментарий психолога:
"Такая "любовь", вернее, страсть, как правило, на расстоянии, свойственна определенному типу личностей. Это часто незаурядные, творческие люди, с богатой фантазией и воображением. Они жаждут любви и стремятся быть любимыми, часто не осознавая это и считая себя недостойными любви. Однако сознательно или подсознательно выбирают ситуации, когда общение или взаимность заведомо невозможны или маловероятны. Этим людям свойственно кумиризировать и идеализировать объект симпатии, который часто перерастает в страсть. Если на фоне отрицательного личного опыта присутствует еще и депрессивный фон, плюс внутреннее эго-влечение к печали (кстати, Х, к счастью, сознает это), то ситуация усугубляется.
Тенденцию выбирать "недосягаемых" объектов любви можно проследить с детства. Одна особа, например, с раннего возраста страдала на расстоянии по какому-либо кумиру (артисту, певцу), вся ее комната была увешана портретами очередного "объекта". Более того, она пыталась подражать ему (внешностью и манерами) и как бы "ощущать себя им", то есть в своих фантазиях пыталась "жить его жизнью и думать за него". Вы скажете, что многие в определенном возрасте в какой-то мере испытывают это. Возможно, но, как правило, с годами все проходит и на смену приходит реальное общение с конкретными людьми. Однако у этого человека с возрастом все это переросло в аналогичные чувства к реальным людям, но, как правило, это были "объекты на расстоянии", то есть люди, с которыми общаться было почти невозможно в силу каких-либо обстоятельств. И на них перекинулось стремление подражать, думать за них, пытаться "представить себя на их месте, жить чужой жизнью" (вспомните мысли Х: "А как у него?"). Другой пациент "обожествлял" места, связанные с любимой – район, где она жила, где работала и т. д. Мы не будем здесь комментировать, патология ли это.
Но для Х есть некоторые советы и тезисы, которые, может, помогут ей и другим людям такого склада выйти из ситуации. Кстати, хорошо, что наш автор не утратил критику к своему состоянию: это значит, что страсть не так еще далеко зашла.
Прежде чем в омут бросаться, надо было рассуждать и снимать информацию, отбросив по мере сил эмоции и укоренившиеся в сознании стереотипы. Таким образом, включайте тормоза, пока максимально не узнаете все о человеке. Надо было сразу, как только Х узнала что Y женат, попытаться включить фантазию и не тешить себя тщетной надеждой. Это ей удалось на время с Божией помощью, однако она, возможно, не прилагала все усилия, и тоскливо приятные навязчивые мысли вновь лезли в голову.
Единственный выход – забыть все это как кошмарный сон и не думать, что это было и было ли вообще что-нибудь со стороны Y. Мы часто пытаемся думать за других и трактовать их поступки в свой адрес. Тем более – учитывая настрой Х. Как она пишет, Х. изначально была уверена в счастливом конеце внушенного себе, запрограммированного сюжета: Х приедет, а Y ждет только момента, чтобы завязать общение с ней, может, так и было первое время, кто теперь скажет, – все могло показаться, а может, и нет. Трудно утверждать, что было со стороны Y. Бывает, мы и сами порой не понимаем, зачем и что делаем, не контролируя себя (Х признает это и о себе). Да и Х вела себя негативно, что могло оттолкнуть или напугать кого угодно, даже если этот человек был влюблен в Х и не женат. И, наверно, уже не первый раз "проклятый негативизм" подводит ее. Кстати, возможно, мужчины думают, что у Х есть кто-то и боятся подступиться. Более того, как пишет один психолог, "печальный лик и вечная тревога в глазах – лучшее средство отпугнуть возможного кандидата". Х боится, что поймут? Не стоит скрывать своих чувств. Показывайте свое отношение, однако бегать ни за кем не надо.
Х не хватает любви к себе (в хорошем смысле слова). В Евангелии сказано: "Возлюби ближнего как самого себя", что предполагает естественную любовь к себе. Хоть любовь бывает разной, то, что может быть применимо к ближним, подходит и для обсуждаемой нами сферы – отношений мужчины и женщины. Да и психологи пишут, что если человек не любит себя, то он не может по-настоящему любить других и не позволяет другим полюбить себя (часто себя не считая достойным любви). Кстати, негативизм Х – есть, может, и уход от возможной взаимности, ведь она признает, что не только в этой ситуации имел место "этот проклятый негативизм". У Х есть "псевдолюбовь к себе" в виде потакания страсти, это какое-то саморазрушение, болезненное состояние. Легко сказать со стороны, но надо было поставить точку и пытаться общаться "как со всеми", и установить хорошие, может быть, приятельские отношения.
Нельзя считать, что мы выше какой-либо страсти (даже самой гнусной). А то, чтобы мы осознали нашу немощь, мы Божиим попущением можем быть ввергнуты в нее, и тогда только с Его помощью мы сможем победить ее (как временами и пытается Х). Она пишет, что ее не посещали ревность и зависть и признается, что вслух говорила, что "выше всего этого" и давала советы. И вдруг на нее нахлынули и ревность, и зависть. Даже если это не зависть, а "тоска по тому, как у других". Это тоже страсть. Это потеря себя. Х, вы не раз убеждались, что то, что в фантазиях воображается как какой-то загадочный, интересный, недоступный мир, при столкновении с реальностью оказывается банальностью и порой вызывает обратные чувства. Не исключено, что в случае с Y это могло оказаться так же (относительно его "загадочного, недоступного Х мира"). К тому же интересы у вас явно разные. Даже сейчас, в этом состоянии, Х отмечает, что Y – несколько примитивен, "как все" и т. д. и мировоззрение у них разное. К тому же "сознательно становиться соучастником чьей-то неумной, некрасивой жизни – глупое, заведомо безнадежное дело", как пишет одна женщина-психолог.
Кстати, желание "жить жизнью другого, быть на его месте, пройти его путь, раствориться в другом" – тоже страсть, означающая опять саморазрушение. Это и невозможно физически, согласно земным законам. Мы не можем полностью понять другого человека, отождествиться с ним. Нельзя пытаться делать это. Здоровые отношения, даже близкие, предполагают какую-то долю дистанции.
Надо уважать свой мир и свой путь. Каким бы тяжелым он ни был, – это ваш путь, ваш крест. Вы Господу нужны. Кстати, возможно, мало зная о скорбях Х, и другие воспринимают ее со стороны так же, как и она "других". А то, что "у других все как по маслу", – так у тех свой путь. Да и все ли мы знаем о "других"?