Но однажды утром Сева Морошкин, один из наших учредителей, сказал, что знает фирму, которая под разумные проценты даёт краткосрочные кредиты. Не надеясь на удачу, я договорился о встрече с руководством этой структуры. Представлял её некто Ворчанов Владимир Иванович. Это был довольно крупный мужчина лет, примерно, пятидесяти с непроницаемым лицом и тяжёлым взглядом. Мне он сразу не понравился. Я даже решил про себя, что откажусь от кредита при первой возможности, но к удивлению его юрист и бухгалтер, присутствующие на встрече, сразу сказали, что не видят подводных камней. Владимир Иванович выслушал их мнение, спросил меня, устраивают ли нас их условия, и дал добро на выдачу наличных денег.
Меня просто обескуражила эта простота решения проблемы. Проценты за кредит были действительно практически нулевые в течение первых двух месяцев, но затем резко, просто до неприличия, возрастали. Подобная ситуация уже тогда должна была меня насторожить, но наши операции с зарубежными партнёрами обычно укладывались в две-три недели, и эти два месяца форы притупили мою бдительность. Короче, мы взяли этот кредит.
Товар из Тайпея был отгружен буквально на следующий день. Через двенадцать дней он прибыл в Москву, а ещё через неделю оказался в нашем областном центре, то есть, по сути, в конечном пункте назначения.
Обычно доставкой его оттуда к нам в город занималась привычная для нас транспортная контора, но именно в эти дни у неё не оказалось свободных автомобилей, хотя договоренность об этом имелась ещё две недели назад. Но, мало ли, всякое ведь случается с грузовиками в пути. Сева быстро нашёл другую фирму, и транспорт ушёл за нашим товаром. К вечеру со станции мне позвонили и сказали, что четыре наши фуры загружены и отправлены. Мы все вздохнули с облегчением и выпили по поводу так удачно протекающей операции. Но, как оказалось, радость наша была преждевременной. В город фуры так и не пришли. Четыре тяжёлых грузовика словно в воду канули. Они просто исчезли, не оставив ни следа.
Это была катастрофа. Мы обратились в милицию, там завели дело и стали неспешно вести расследование. Я подъехал к Молчанову, объяснил ситуацию. Он выслушал, посочувствовал, но при этом попросил чётко выполнить все условия соглашения. Мы заплатили следователю, ведущему это дело, но процесс поиска пропавшего транспорта от этого не стал более успешным. Вскоре тяжело заболел Сева Морошкин. Родители увезли его сначала в Донецк, а затем в Москву. Второй мой партнёр не выдержал психологического прессинга и как-то ночью исчез, оставив записку с просьбой не судить его слишком строго. Так я остался один на один с нашими общими проблемами.
А через месяц ко мне в офис пришли люди Ворчанова. По внешнему виду и поведению это были явно бандиты. Они сказали, что ситуация по их мнению безнадёжна. Фирму придётся переписать на иных владельцев в счёт долга, но этого мало, всё имущество её учредителей – дома, квартиры, машины – всё должно пойти на погашение полученного кредита. Без их позволения я не должен был покидать город. В тот же день в нашем доме поселились два наглых типа, и жизнь моя превратилась в один непрекращающийся кошмар. Я не стану описывать его подробно, противно даже вспоминать. Единственное, что мне удалось сделать, так это договориться с Ворчановым о том, что у меня есть те самые оговоренные в контракте первые два месяца, когда проценты за пользование кредитом можно было, по сути, не принимать во внимание.
Я уже совсем был в отчаянии, как вдруг несколько дней назад случайно в кафе встретил того самого следователя, который вёл дело о пропавших грузовиках. Его звали Игорь Петрович Рогов. Я подсел к нему за столик, мы выпили и разговорились. Вначале он просто посочувствовал моему положению, а потом, уже уходя, вдруг расчувствовался, похлопал меня по плечу и произнёс неожиданную фразу:
– Эх, парень, развели тебя, как последнего лоха. Прости, но ничем не могу помочь, жить, понимаешь, хочется. Пока, держись.
И в этот момент я вдруг отчётливо понял, что с самого начала это была уж слишком гладкая операция. Слова Рогова словно послужили детонатором к просветлению. Я уже слышал краем уха, что этот Ворчанов очень не прост и, по сути, подмял под себя весь город с его когда-то неслабой промышленностью. Весьма вероятно, что и пропажа фур могла оказаться делом его рук. А что, при таком раскладе он не только ничего не терял, но, по сути, удваивал вложенные деньги и в качестве бонуса приобретал раскрученную фирму. Но только зачем ему при этом ещё и наше имущество? Зачем ему эти копейки?
Я был взбешён, хотя и понимал, что всё это не более, чем мои ничем не подкреплённые домыслы и что сам ничего не смогу поделать с организацией, которой опасаются даже следователи. И в этот момент мне вспомнились слова мамы о том, что в крайнем случае, когда не будет иного выхода, я должен буду обратиться за помощью к отцу. Это был тот самый случай. Мне не хотелось дом, в котором мы с мамой прожили всю жизнь, отдавать бандитам. В тот же день тайком я собрал самые необходимые вещи, взял документы, касающиеся ведения дел на фирме, письмо и ночью, когда мои соглядатаи спали, ушёл из села. К утру я добрался до трассы и на попутках доехал сюда. Вот, собственно, и вся моя история. Кстати, два отведенные мне льготных месяца истекают послезавтра.
– М-да, – протянул внимательно слушавший Орлов, – история, достойная пера Достоевского, чисто тебе "Преступление и наказание". Вот что, парень, давай-ка наляжем на еду, обдумаем твой рассказ, а чуть позже за кофе с коньяком обсудим ситуацию. Серёга, а разлей-ка остатки виски, что-то вдруг захотелось выпить за прекрасных дам.
Они выпили, и за столом воцарилось молчание. Переверзев первым закончил обед и, потягивая кофе, обратился к сыну:
– Скажи-ка, Сергей, а кто вообще принёс этот злополучный контракт? Чья это была инициатива?
– Ты читаешь мои мысли, брат, – оторвался от салата Орлов, – я и сам хотел спросить: кто этот креативный человечек?
Сергей задумался, а потом неуверенно произнёс:
– Да ведь Севка и принёс… Он и контракт подписывал с заказчиком на поставку оборудования. Тот, кстати, никаких претензий позже не имел. Даже соболезнование выразил письменно, когда узнал, что случилось.
– Тебе, я полагаю, известно полное название фирм заказчика, транспортника и этого Ворчанова?
– Да, конечно, у меня все бумаги с собой.
– Ты попроси Зурабчика, – опять вмешался Орлов, – пусть он пробьёт всех фигурантов на предмет общих интересов. Особенно меня интересует этот Ворчанов, нюхом чую, что это его рук дело.
Переверзев набрал номер и включил громкую связь:
– Добрый день, Зураб! Я не отрываю тебя от дел планетарного масштаба?
– Добрый день, Сергей Александрович, для вас я всегда свободен, планета подождёт. Хотите предложить что-то интересное?
– Думаю, что для тебя это несложное дело, Зураб. Нужно в одном городе пробить некоторых людей и отдельные фирмы на предмет пересечения родственных и иных связей. Работа оплачивается по твоему тарифу.
– По-моему, это не проблема, диктуйте.
Переверзев назвал ему фамилии, названия фирм и даты произошедших событий.
– Я принял информацию и начинаю работать, Сергей Александрович. Для этого понадобится пару часов. До связи.
– Отлично, – заметил Орлов, – хорошо иметь под рукой такого хакера. Сколько не убеждаю его перейти на государеву службу, отказывается наотрез, стервец. Но, может всё же уболтаю когда-нибудь.
– Сомневаюсь, полковник, Зураб – птица вольная. Вряд ли ты сумеешь уговорить его, скорее это мне удастся убедить его пойти работать в мои структуры.
– Мне противно в этом признаваться, но, пожалуй, ты прав. Зураб действительно на редкость вольная птичка и вряд ли поведётся на моё искреннее предложение. Ну, а пока он работает в своих сетях, я с вашего позволения сделаю один звонок. Так уж случилось, что моим партнёром в последней командировке к друзьям узбекам был некто Паша Васильев. Он возглавляет СОБР в нашем родном городе, Серёга, и, представь себе, даже помнит нашу боксёрскую команду. Младше нас лет на пять, красавец мужик, майор, крутой человек даже по столичным меркам. Имеет хорошие связи. Мы с ним славно спелись в тёплых краях и договорились в случае надобности объединить наши возможности. Так что, звоню.
Он набрал номер, послушал гудки в трубке, а затем, услышав ответ, широко улыбнулся:
– Привет, майор. Узнаёшь мой голос? – Я тоже рад тебя слышать. А скажи-ка, Паша, ты сейчас на месте или в отъезде? – Отлично. Понимаешь, у моего друга Переверзева, ты знаешь, о ком я говорю, возникла проблема, касающаяся его сына. Скажу прямо, нас, то есть меня и его, это очень огорчило, просто не передать, как очень. Источник проблемы находится в подконтрольном тебе городе. Это некто Ворчанов Владимир Иванович. Я почему-то уверен, что тебе известна эта фамилия. – Известна? – Так я и думал. Так вот, завтра мы приедем разбираться с ним. Скажи, ты сможешь помочь нам в этом деле? – Отлично, брат, я в тебе и не сомневался. Собери максимум информации об этом человеке к нашему приезду. Ну, всё, обнимаю и до скорой встречи.
Он отложил телефон:
– Ну, что, похоже, лёд тронулся, господа присяжные заседатели, как говорил один известный нам литературный персонаж. Я ведь прав, мы завтра едем или неправ и уже сегодня?
– Прав-прав, едем завтра с утра и как можно раньше. Сергей, – обратился Переверзев к сыну, который молча наблюдал за тем, как на его глазах стремительно развиваются события, – у тебя, надеюсь, сохранился телефон этого Севы?
– Да, конечно.
– Отлично, дай-ка его мне. Он, говоришь, в Москве болеет?
– Да. Правда, на мои звонки он не отвечает. Один раз трубку взяла его мама и объяснила, что говорить он не может. Просила не беспокоить.
Орлов засмеялся:
– Ещё бы, мне бы на его месте тоже было бы не до разговоров.
Переверзев поднял руку, призывая всех к молчанию:
– Игорь, привет дорогой, Переверзев беспокоит. – Рад, что узнал и тоже рад тебя слышать. Как в целом твои дела? – Рад за тебя, и ты, как всегда, прав: есть небольшая просьба. Нужно найти в Москве по номеру мобильного телефона одного человека и расспросить о сделке, которая состоялась по его инициативе месяц полтора назад. Я сейчас сброшу тебе на телефон фамилию, имя и некоторые подробности той операции. Думаю, что это была подстава с его участием. Расспроси этого человека аккуратно, как ты это умеешь. Я могу на тебя рассчитывать? – Спасибо, ничуть не сомневался. Я прошу тебя, отзвонись сразу, как только появится информация, и сбрось мне её на почту, ты знаешь мои реквизиты. До связи, рад был слышать, и помни, что с этой минуты я твой должник.
– Белов? – скупо поинтересовался Орлов.
– Да, – так же скупо прозвучал ответ.
– Он всё ещё контролирует Юго-Запад Москвы?
– Не спрашивал, но уверен, что контролирует.
– Живучий, черт. Это, молодой Сергей, чтоб ты знал, один из серьёзнейших людей в столице нашей бывшей родины. Никогда не понимал, что связывает твоего внешне интеллигентного отца с этим брутальным человеком. Но, как говорится, неисповедимы пути Господни. Уж Белову твой Сева расскажет всю правду, можешь не сомневаться. Ну, вот, кто-то ещё хочет слышать Орлова. Интересно, почему я так всем нужен?
С этими словами он взглянул на дисплей нервно вибрирующего телефона:
– Господи, как же давно я не слышал этот голос, целую неделю. Привет, Тян, теперь я точно знаю, что там, на жарком юге, ты скучаешь без нас. Я слушаю тебя, дорогой, очень внимательно.
Сергей, сосредоточенно набиравший что-то на своём смартфоне, поднял голову:
– Привет передавай.
– Непременно, привет тебе от Переверзева. – Да, сидит рядом. У него тут ещё один сын случайно образовался, так мы тихо обмываем это событие. – Хорошо, передаю ему твои поздравления. – Да, не совсем так гладко, как хотелось бы. Нарисовалась одна проблемка, которую нужно срочно решать. Завтра выезжаем. – Что? – Да, нет, не такая сложная, как предыдущая. Уверен, мы решим её самостоятельно. – Тян, спасибо, конечно, но, ей-богу, не стоит. – Ну, какой же ты упрямый человек! Хорошо, приезжай, что с тобой поделаешь.
Он положил телефон и взглянул на вопросительно смотревшего на него Переверзева:
– Радуйся, Тян завтра приедет очень рано. Отговорить не удалось, ты всё слышал.
– Слышал. Его вряд ли отговоришь, если он так решил. Пусть едет, заодно и повидаемся. Всё-таки в нём есть нечто харизматичное. Это, Сергей, ещё один наш друг. Образовался он в нашей жизни недавно, но след оставил хороший. Думаю, ты его оценишь. Я сильно подозреваю, – обратился он к Орлову, – что ему, прежде всего, хочется оказаться поближе к Анечке. Тебе так не сдаётся?
Орлов задумался:
– Знаешь, Серёга, под таким углом я ситуацию не рассматривал, но сейчас припоминаю, что в корейских его глазах при виде Анны загорался несвойственный ему огонёк лёгкого сумасшествия. Может ты и прав, всё возможно в этом мире, хотя и очень не похоже на Тяна при его специфической занятости.
– Ну, занятость здесь ни при чём, Лёха. Любви, как известно, не только все возрасты, но и все виды человеческой занятости покорны. Вспомнишь мои слова: как только закончим наши дела на малой родине, как он тут же, ссылаясь на обстоятельства государственной важности, слиняет к Анне. Впрочем, и правильно сделает, она стоит того. Да и Анне под его крылом будет спокойно, хотя ты где-то прав, полковник, его образ жизни не располагает к созданию прочных связей, но на то она и жизнь, чтобы удивлять нас своими неожиданными оборотами.
Переверзев заказал на десерт мороженное, зная, что Орлов его обожает, и вскоре все сосредоточились над вазочками с бело-розовыми шариками, политыми душистым сиропом.
Октябрьский день выдался на редкость солнечным и тёплым. Это уже было не знойное августовское тепло. Мягкая прохлада осени на короткое время сменилась ностальгическим приступом бабьего лета. Безупречно голубое небо повисло над городом, отражаясь в зеркальной глади огромной реки. Серебристые паутинки медленно плыли в воздухе, липли к лицу, путались в волосах. Не хотелось ни двигаться, ни говорить. Просто приятно было расслабиться и, потягивая горьковатый кофе, бездумно смотреть на чугунную вязь решётки напротив, окружающей старый парк, на медленно фланирующих субботним днём людей, на застывшие деревья, которые с тихим шорохом роняли листья на серые плитки тротуара, где прямо под ногами прохожих, деловито бормоча о чём-то своём, бродили разноцветные голуби.
Трель телефона вывела всех из состояния транса. Переверзев взглянул на дисплей:
– О, Зурабчик, быстро же он решает поставленные задачи. Я слушаю тебя, дорогой. – Да, хорошо, я всё понял. Сбрось эту информацию на мою почту, та знаешь, на какую. Спасибо, Зураб, я исчезну на пару дней, вернусь и тогда оплачу твои услуги. Хорошо? – Ну, вот и отлично, дорогой, до встречи.
Он взглянул на вопросительно смотрящих на него Орлова и Сергея.
– Мы были правы в своих предположениях: все фирмы, участвующие в этом деле, включая банк, где вы, Сергей, обслуживались, так или иначе принадлежат некоему холдингу под скромным названием "Северскдонприват". Единоличный владелец этой структуры и есть небезызвестный нам господин Ворчанов Владимир Иванович. Такие вот дела. Это, правда, всё косвенные доказательства, но, я уверен, скоро мы получим информацию и от Белова. Тогда уж точно всё станет на свои места. Считай, Сергей, что мы уже решили твою проблему.
– Мне когда завтра быть? – спросил Орлов, – я почему, собственно, интересуюсь: мне же собраться нужно, начальство предупредить, для Вики придумать какое-нибудь вменяемое объяснение. Короче, дел невпроворот.
– Я предлагаю выехать часов в семь утра, всё будет зависеть от того, когда появится Тян. Поедем двумя машинами: я с Сергеем в моём джипе, а ты, Лёха, если не возражаешь, с Тяном. Вопросы есть?
– Вопросов нет, – отозвался Орлов, – экипировка, насколько я понимаю, обычная, то есть, как на войну.
– Ну, не совсем так, автоматы брать не будем.
– Да, я шучу, конечно же, только лёгкое вооружение.
– Лёха, и когда ты повзрослеешь, не пугай парня.
– Всё-всё, молчу, а вот, кстати, и Викуся образовалась.
С этими словами Орлов поднял настойчиво звонящий телефон:
– Слушаю тебя, моя радость. – Да, я, как всегда, на работе, но скоро освобождаюсь и буду весь в твоём распоряжении. – Я тоже тебя целую. До встречи, рыженькая ты моя красавица.
Он потянулся, как застоявшийся крупный зверь, и поднялся из-за стола:
– Ну, что, Серёги, вынужден вас оставить, господа, дела, знаете ли. Жду звонка вечером, а утром буду на месте. Пока, ребята.
Он попрощался и ушёл.
Сергей с сыном остались вдвоём. Они долго рассказывали друг другу о прошлой жизни, затем просто молчали. Про себя Переверзев решил, что парень хорош уже тем, что рядом с ним комфортно себя чувствуешь, а это говорит о многом. Он получил хорошее воспитание, да и не удивительно, ведь рядом с ним была Тамара.
Сергей снова вспомнил безумную ночь выпускного бала, рассвет над Донцом, прощание на полуосвещённом вокзале. Казалось, что это было вчера, а ведь прошло уже четверть века. Страшно было даже подумать, какой это огромный промежуток времени в жизни человека. Сын вот вырос без его участия, судьбы новых людей тесно переплелись с его собственной, Анна, слава Богу, вышла из состояния зомби. Неумолимо течёт река времени, и нет способа изменить или замедлить её течение. Или всё же есть? Он всё чаще возвращался в мыслях к этому вопросу, периодически даже поднимал специальную литературу, но так и не мог сделать каких либо обобщающих выводов: не хватало знаний, а может их и не существовало вовсе.
В Убежище они вернулись к вечеру. Переверзев заварил чай, и они какое-то время ещё посидели на балконе, наблюдая за тем, как медленно угасает день, и сумеречные тени заполняют провал балки перед ними. Сергей приготовил два спальных места, собрал всё необходимое для завтрашней поездки и в нерешительности потёр лоб.
– Ты, вот что, Сергей, отдыхай. Телевизор, книги перед тобой, а я отлучусь и, скорее всего, до утра. Так что, не скучай, в случае каких-либо проблем звони, мой телефон ты знаешь. Пока.
– Пока, не волнуйтесь, отец, у меня всё в порядке.
Он впервые употребил слово "отец", обращаясь к нему, и это не вызвало у Переверзева чувства неприятия, скорее наоборот. Сергей вышел из гаражного комплекса, свернул направо и неспеша пошёл по улице вдоль ограды бывшего ракетного училища. Через несколько минут он стоял перед дверью сорок седьмой квартиры. На звонок вскоре раздались лёгкие шаги за дверью, щёлкнул замок, и перед ним в лёгком голубом халате и полотенцем на мокрых волосах оказалась Даша.
– Привет, – сказал он ей, – простите, здесь живёт одинокая девушка?
– Да, – улыбнулась она, и глаза её вспыхнули радостью, – если вы к ней, то милости прошу, входите.
Сергей вошёл, обнял девушку и задохнулся в её аромате.