Следующая за этим химиотерапия тоже прошла хорошо, и он чувствовал себя лучше. Сила воображения Томми постоянно крепла и развивалась, и вместе с этим росла его уверенность в себе. Его дела в школе и дома шли прекрасно, он достиг больших успехов в саморегуляции и визуализации. Он решил представлять себе, как у него отрастают волосы, и его шевелюра снова становилась густой и вьющейся.
В мае 1981 года, как раз перед окончанием занятий в школе, его лечение закончилось, и Томми лег в больницу на повторную диагностику. Врачи планировали провести ему лапаротомию. Во время этой процедуры производится разрез от ключицы до паха, который позволяет осмотреть и взять биопсию лимфатических узлов и других тканей на одной стороне тела. Томми уже трижды делали такие процедуры, он назвал их "расстегнуть молнию". Но на этот раз Томми был против такой операции, и родители поддерживали его. Тогда медики решили, что, может быть, им удастся взять на биопсию кусочек печени с помощью зонда. Он был намного моложе того возраста, с которого обычно начинают проводить эту манипуляцию. Процедура производилась без наркоза, и пациент должен, несмотря на боль, помогать врачам и задерживать дыхание, когда это будет нужно. Томми решил, что сможет это сделать, и врачи согласились, потому что во время предыдущего лечения он доказал, что может сотрудничать с врачами.
Биопсия прошла великолепно. После нее доктора сказали, что он вел себя лучше, чем многие взрослые больные. Биопсия печени не обнаружила патологии. На следующий день ему сделали томографию грудной клетки, живота и таза и не увидели никаких следов болезни. У него наступила полная ремиссия.
С тех пор прошло четыре года, и ремиссия Томми продолжается. Только что он прошел полное физическое обследование, которое подтвердило, что он абсолютно здоров.
Когда я показала Томми то, что написала про него в этой книге, он добавил следующее. Он сказал, что вначале сопротивлялся лечению, но потом, поняв кое-что про сознательный контроль, перестал с ним бороться и смирился с тем, что должно было происходить. Он сказал:
"Мне кажется, что врачи уделяют мало внимания тому, чтобы понять больного и помочь ему освободиться от злости. Я думаю, что меня вылечил разум. Из-за рака во мне накопилось много злости, а окружающие пытались помочь мне физически. И никто не пытался помочь мне освободиться от этой злости. Мне просто говорили: "Мы должны спасти тебе жизнь". M аленькому ребенку труднее, чем взрослому, понять, зачем нужно лечение. Когда мы занимались БОС, я понимал, что именно мы делаем для того, чтобы разум победил рак. Мне было тяжело, но я очень многому научился. Теперь я собираюсь прожить целую жизнь".
Еще одной важной чертой эффективной визуализации является ощущение пациента, что все происходит в его теле. Другими словами, образы должны быть не только зрительными, но и кинестетическими, и чувственными. Хотя Гэррет представлял космическое сражение, он чувствовал и видел, что это происходит у него в голове, как в буквальном, так и в переносном смысле. Должна произойти интернализация, перенесение образов внутрь организма, и часто этого легко достигается с помощью воображаемых путешествий внутри тела, проводимых при поддержке психотерапевта. Иногда люди не хотят или боятся заглянуть внутрь себя. Если возможно, им необходимо помочь с помощью разных методик, подобных тем, что используются для систематической десенсибилизации.
Бородавки. Визуализация требует анатомической точности
Нередко мне задают вопрос: должна ли визуализация быть точной. Выше я уже говорила о том, что визуализация может быть символической. Более того, часто, когда больной, стараясь соблюдать биологическую точность, пытается узнать в деталях, что с ним происходит с научной и медицинской точки зрения, он лишь теряется. И все же, оказывается, в визуализации не должно быть анатомических ошибок.
Я бы хотела показать это, приведя пример из собственного опыта. Несколько лет назад меня стало беспокоить мозолистое образование на ступне. Сначала я думала, что это мозоль. Помню, что она была у меня на День Благодарения и на Рождество, и позже, весной, когда я ездила на конференцию. Я запомнила эти даты, потому что мне приходилось считаться с мозолью и брать с собой мозольный пластырь и специальные стельки.
Нога болела все больше и больше. Я даже пыталась вывести мозоль специальными растворами и несколько раз пробовала вырезать ее ножницами. Я, конечно, использовала визуализацию и представляла себе, как кожа под мозолью становится гладкой и твердой, или как мозоль засыхает и отпадает. Все это не давало никаких результатов – мозоль все росла, пока, наконец, не стала мешать мне ходить. Боль восходила к рефлекторной дуге спинного мозга, и я не могла сопротивляться ей, как невозможно сдержать рефлекторное подергивание колена, когда молоточком попадают по соответствующей точке. Поэтому к лету я решила, что лучше ее убрать хирургически, поскольку ни визуализация, ни другие попытки с ней бороться ни к чему не приводили, а я не могла шутить с ногой.
Однажды, встретив в бассейне Рости Келлога, врача из Нью-Йорка, я пожаловалась ему, что мне не удается избавиться от мозоли на ступне и, по-видимому, ее придется удалить оперативно. Рости попросил меня ее показать и сказал, что это не мозоль, это плантарная бородавка. Я когда-то что-то слышала о таких бородавках, хотя мне казалось, что они называются "бородавка плантатора", и я думала, что это бывает у фермеров, если они босиком ходят по полям. Рости объяснил мне, что плантарные бородавки вызываются вирусом, они высоко васкулезные и по форме напоминают перевернутого осьминога, длинные щупальца которого идут вверх по кровеносным сосудам. Он сказал, что их очень трудно удалить оперативно и они плохо поддаются лечению. Уверена, что он думал, что сообщает мне нечто весьма неприятное, но, поскольку я уже кое-что знала и видела, что смогли сделать Гэррет и другие, я подумала: "Вирус, васкулезные – прекрасно, значит, я могу напустить на них свои белые клетки".
Я сама была удивлена тому, как быстро достигла результатов. Меньше, чем за неделю, бородавка стала разрушаться, распадаться. Я выяснила, что на том месте, где она выступает, она как бы состоит из скрученного клубка проволоки, и теперь некоторые из волокон распутались и начали торчать. Я совершила ошибку и потянула за один такой конец. Он был сантиметров семь длиной и поддавался медленно, как бы раскручиваясь из клубка. Было немножко больно, но уже невозможно остановиться – не хотелось его отрезать, а с другой стороны, неприятно было оставлять его просто так торчать. Наконец, он весь размотался и вышел. Некоторое время ранка покровила, а через две недели бородавка совсем исчезла и никогда больше не появлялась.
В этой истории не все ясно. Все то время, пока росла плантарная бородавка, моя иммунная система была в прекрасном состоянии. Я ни разу не болела простудой или гриппом. Почему мой иммунитет не обращал внимания на бородавку? И почему, когда я указала ему на нее, он сразу же ее не уничтожил?
Бородавки интересовали многих врачей. В своей книге "Медуза и улитка" Льюис Томас, президент мемориального онкологического центра Слоуна-Кетеринга, посвятил бородавкам и их поведению целую главу. Он отмечал, что бородавки – тонкий репродуктивный вирус, от которого можно избавиться лишь "чем-то, что можно назвать мышлением или чем-то вроде мышления. Это особое, совершенно удивительное свойство бородавок. Оно вызывает гораздо большее удивление, чем вегетативное размножение, воспроизводство ДНК, эндорфины, иглоукалывание и другие вещи, о которых сейчас так много говорят в печати". Этот процесс действительно может казаться удивительным и он действительно очень важен, но на самом деле следует скорее говорить о свойстве мышления, которое заставляет исчезать бородавки, чем об особом свойстве самих бородавок.
Обычно врачи не склонны верить в действенность визуализации, ибо считают, что в этом случае человеку надо было бы знать все иммунные механизмы – например, какие понадобились бы лимфоциты, в какой пропорции клеток-убийц и подавляющих клеток, В-клеток и Т-клеток. Очень часто пациенты тоже сначала полагают, что для достижения успеха они должны точно знать, как именно управлять своей иммунной системой. Однако наше бессознательное прекрасно ориентируется в разнообразии и всей сложности внутренних отношений нашего организма.
Это подтверждается тем, что в ответ на ощущение опасности, например, в нем мгновенно начинает работать огромное количество физиологических механизмов, которые мы называем реакцией "драться или убежать". Те же самые физиологические реакции вызываются бессознательным в ответ на воображаемую опасность. Центры нижних отделов мозга не могут отличить ощущение от воображаемого образа и реагируют лишь на величину их воздействия.
Эндрю Вейль в своей книге "Целостное здоровье" также посвятил бородавкам отдельную главу. Он описал яркие случаи излечения от бородавок с помощью самых разных способов, между которыми не было ничего общего, кроме того, что пациенты в них верили. Вейль говорит:
"На ограниченность материалистической науки указывает тот факт, что не существует ни одного серьезного исследования, рассматривающего случаи, в которых исчезновение бородавок было связано с методами, основанными на вере. Я едва ли могу назвать другие явления, столь же достойные изучения. Когда бородавка, которую не могли вывести в течение многих месяцев или даже лет, отпадает через несколько часов после того как ее потерли картофельным ломтиком, такое исцеление может показаться чудесным, но не мистическим. В основе этого явления лежит физический механизм, поддающийся анализу, при котором работают неизвестные силы организма – такие как нервы и кровь.
Было бы очень полезно определить и понять этот механизм, потому что он такой сильный, точный и эффективный… Представьте себе, что этот механизм можно было бы направить на борьбу со злокачественными опухолями или закупоркой кровеносных артерий, или отложениями кальция в суставах. Частые случаи исцеления от бородавок доказывают, что этот механизм есть у каждого. И совершенно очевидно, что он включается в голове!"
Прежде чем закончить разговор о бородавках, я хотела бы привести записку, полученную мною в феврале 1974 года от моего коллеги:
"Думаю, вам и вашим коллегам было бы интересно услышать историю о моем маленьком соседе и его бородавках, которую мне рассказала его мать… Прошлым летом пятилетнего М. отвели к доктору для какой-то мелкой операции. Когда М. уже спал под наркозом, доктор предложил его матери удалить заодно и бородавки с его руки, которых М. очень стеснялся. Она согласилась, и когда М. проснулся, он тоже очень обрадовался. Однако месяц спустя он с досадой обнаружил, что бородавки появляются снова. Они с матерью обратились к врачу, и тот посоветовал подождать и понаблюдать.
Примерно в то же время его мама прочитала статью о воображении и исцелении и рассказала М. о том, как мальчик Портер (Гэррет) победил свою опухоль. М. внимательно слушал, а потом решил, что тоже представит себе, что у него есть свои "прожорливые кусаки" и он может их наслать на бородавки.
В течение следующих трех недель время от времени мама замечала, как М. замирал, уставившись в пространство, и когда она спрашивала его, что он делает, он говорил, что "думает о своих кусаках". Через три недели бородавки исчезли и больше (во всяком случае, пока) не появлялись. М. так прокомментировал их исчезновение: "Я их сдумал"".
Постоянство визуализации – еще один ключ к успеху
Такая быстрая реакция может частично объясняться тем, что в описанном случае соблюдалось еще одно условие эффективной визуализации – ее постоянство. Для того чтобы избавиться от моей собственной бородавки, я начала с того, что стала представлять, как мои белые клетки устремляются по ноге, нападают и побеждают все клетки бородавки и вирусы. Но поскольку каждый раз, когда я наступала на ногу, это отзывалось довольно сильной болью, я разработала "скоростную" визуализацию "Боль – огонь! Боль – огонь! Боль – огонь!", представляя, что белые клетки несутся и нападают на бородавку с каждым шагом. Это очень хороший пример того, как можно использовать боль во благо.
Джек Шварц, учитель йоги из Голландии, который сейчас преподает и консультирует в Соединенных Штатах, говорит о боли как об одном из главных друзей нашего тела, требующем признания и уважения. Этот друг не позволяет нам садиться на раскаленную батарею или долго держать в руке что-нибудь горячее, он заставляет нас замечать состояния нашего организма, требующие внимания. Другими словами, боль – это сигнал тревоги, который побуждает к действию как будильник, который поднимает нас по утрам. Мы благодарны ему за напоминание, но не должны позволять ему звонить целый день. Когда он нас разбудил, мы должны его выключить.
Конечно, существуют неослабевающие и непроходящие боли, которые трудно выключить, но очень существенной частью почти всякой боли является страх, напряжение и сопротивление тому, чтобы услышать свои чувства. Чем больше мы напрягаемся и сопротивляемся боли, тем громче она о себе заявляет. Это замкнутый круг.
Существует много замечательных способов работы с болью, например, держать больное место в центре внимания, чувствовать его, неотрывно следить за ним, растворяться в боли, распространять ее вширь (как газ, чтобы она становилась все менее плотной), переводить в другое чувство, как, например, тепло или покалывание, и так далее. Но самым важным и полезным шагом в отношениях с болью при раке и других болезнях является уважение к той функции, которую она несет. Я стараюсь научить больных, которые занимаются визуализацией, принимать боль с такой мыслью: "Спасибо тебе, тело, за то, что ты напоминаешь мне заняться визуализацией". Как уже было описано, визуализация включает в себя усиление притока крови к пораженному участку, глубокое дыхание и представление того, что вы посылаете дыхание прямо к больному месту и того, что ваша иммунная система нападает на рак.
Со страхом и тревогой можно бороться точно также. Онкологические больные часто пугаются всех неприятных ощущений, любой боли, потому что это может быть признаком нового ракового образования. И здесь для уменьшения страха тоже подходит методика, при которой пациент благодарит свое тело за его просьбу о помощи, а затем посылает к больному месту поток крови, бдительные белые клетки и все естественные целительные силы организма. Этот метод противоположен простому отрицанию боли. Если боль не успокаивается, я советую пациенту позвонить врачу или рассказать ему о ней во время следующего осмотра. Это уменьшает опасность того, что пациент будет подавлять или отрицать новые симптомы из-за своего страха.
Кроме того я советую пациентам использовать нечто вроде постоянного короткого упражнения – как то, которое мы делаем во время обучения саморегуляции. Каждый раз, когда человек останавливается перед светофором, берет или вешает телефонную трубку и вообще всякий раз, когда он об этом вспоминает, он должен представлять себе работу иммунной системы кинестетически, внутри своего организма. Это можно делать очень кратко, подобно тому как мы кинестетически представляем себе, как подаем теннисный мяч, дотрагиваемся до пальцев ног или выполняем другое знакомое движение. Надо мысленно увидеть то, что должно произойти, и почувствовать, как это происходит внутри организма.
Для того чтобы "бессознательное" Гэррета постоянно боролось с опухолью даже когда он не занимался визуализацией, мы использовали следующий способ.
Я ему объяснила несколько раз, что кровь продолжает течь по сосудам, сердце – биться, пищеварение происходит без его сознательного участия. Точно так же его иммунная система может бороться с опухолью, а белые клетки направляться к ней, даже когда он не думает об этом и не занимается визуализацией непосредственно. Во время занятий мы часто проводили визуализацию вдвоем, в виде диалога. В этих случаях Гэррет давал волю воображению, и мы могли сразу же работать с сигналами, поступающими от бессознательного.
Цель – план для успешной визуализации
Каждый раз, когда вы занимаетесь визуализацией, важно следить за тем, чтобы задача была выполнена: опухоль или раковые клетки разрушены, достигнуто полное исцеление. Таким образом вы указываете на вашу цель и даете организму план, которому он должен следовать. Подобно тому как план дома является реальностью еще до закладки фундамента, этот план является реальным сценарием для организма, хотя до исцеления пройдет еще немало времени. Может случиться, что по окончании визуализации перед вашим мысленным взором снова будет вставать образ истинного физического состояния организма. Это вполне естественно; но в следующий раз, занимаясь визуализацией, постарайтесь увидеть весь процесс исцеления до конца.
Гэррет выполнял какой-то из видов визуализации хотя бы один раз в день, и каждый раз он старался представить себе всю последовательность процесса исцеления до полного уничтожения опухоли. Он понимал, что визуализация – это план. И хотя опухоль нельзя разрушить за один сеанс, план указывает на цель точно так же, как план архитектора изображает будущий дом. План – это реальная цель строительства даже до того, как заложен фундамент. И точно так же, каждый раз, когда он занимался визуализацией, Гэррет представлял себе и сам процесс, и его желаемый результат.
Особенно важно, чтобы визуализация была мощной и эффективной во время медицинского лечения – химиотерапии или облучения. Часто у больных возникает двойственное отношение к этому лечению, почти как любовь – ненависть. В этом отношении подсознательно отражается противоречие: "Мне нужно это, чтобы жить" и "Это убивает меня".
Визуализация и те образы (сознательные и бессознательные), которые возникают у человека в связи с медицинским лечением, оказывают огромное влияние на то, как его организм отреагирует на это лечение. Поэтому в терапевтической работе с больными так важно выявлять и работать с бессознательным страхом или недоверием к лечению. Мы всегда представляем себе то, что делаем или собираемся сделать, у нас в голове всегда есть образ того, что произойдет в результате наших действий. Поэтому речь не идет о том, будем ли мы представлять себе этот процесс. Речь идет о том, что и как именно мы будем себе это представлять, так, чтобы сделать этот процесс осознанным и направленным на саморегуляцию, а не оставлять его на волю случая.