Личность преступника может стать объектом социально-правового мышления также на двух уровнях. Об индивидуальном уровне только что шла речь. На социальном же уровне объектом социально-правового мышления является, строго говоря, не личность преступника, а как бы обобщенный портрет преступника, понятый как система реально существующих черт и особенностей людей совершивших преступления, и – одновременно – субъектный состав преступности. Здесь приходится выделить так называемые проблемные группы или группы риска, к которым и приходится адаптировать задачи борьбы с преступностью.
Право и законодательство, а в нашем случае отрасли права и законодательства, на основе которых ведется борьба с преступностью, также являются важнейшим объектом социально-правового мышления.
С позиций социально-правового мышления право (система правил поведения) и законодательство (нормативные акты), эти правила зафиксированы и воспринимаются главным образом как средства решения социально-правовых задач; в то же время они и сами нуждаются в перестройке, реформировании, совершенствовании. Но они не просто объект, они орудие обеспечения социальной урегулированности, а значит, и справедливости.
Хорошо известно, что право – государственно-политическое явление, средство, с помощью которого жизнь в обществе становится организованной, упорядоченной. Юристы постоянно работают над углублением своих представлений о праве. Можно было бы попытаться выделить тенденцию, которая довольно сложно отражается в современных дискуссиях, но концентрируется она вокруг следующих основных проблем:
а) внимание к интересам личности и меньшинства;
б) возникновение и развитие права в социальной практике, преодоление взгляда на право как на нечто преподанное сверху;
в) объективные свойства права и закономерности его функционирования.
Право содержит в себе правила поведения индивидов, людей, объединенных в группы, крупные коллективы, классы, предписания о том, как нужно действовать тем людям, на которых по смыслу правовой нормы распространяются эти предписания. В учебниках обычно определяют право как систему правил поведения, норм, установленных и санкционированных государством, выражающих государственную волю и выступающих в качестве регулятора общественных отношений.
Но право можно представить как систему правил и одновременно определенную практику их исполнения. В принципе каждый человек в той или иной степени заинтересован в том, чтобы правовые нормы соответствовали его интересам, облегчали его жизнь и делали возможным общее, совместное существование, взаимодействие в обществе. Право в этом смысле представляет собой компромисс между интересами личности, группы и государства.
Процесс регулирования поведения людей с помощью права таит в себе, однако, противоречия и корни различных бед. Регулирование должно быть оптимальным, выражающим нужную меру компромисса или, по крайней мере, правильно понятые интересы. Но интересы противоречивы, а компромисс найти трудно. Даже единые интересы познать сложно, поскольку они не всегда известны их носителям. Поведение людей в принципе жесткому регулированию не поддается. Они склонны поступать не в соответствии со своими интересами. Наркоманы заведомо уничтожают себя, а что может их запугать более, чем угроза смерти?
К выполнению правовых норм поэтому нужно и принуждать. Это ведет к концентрации мощи в руках органов принуждения. Они же склонны, порой, использовать эту мощь не по назначению и даже не всегда в соответствии со своими долговременными интересами. Во многих хорошо известных случаях сила принуждения используется осознанно не в соответствии с мандатом, полученным властью, государством; в других это происходит ввиду некомпетентности, бюрократических извращений, коррупции.
Но и там, где принуждение используется в соответствии с правовыми нормами, с законом, без их нарушения, оно влечет предвиденные, но все-таки тяжелые последствия. Общество разделяется на наказанных и не наказанных. Растет социальная напряженность. Страдают семьи осужденных к наказанию лиц. Из сферы производительного труда уходят работники. Возникает необходимость в огромных затратах на содержание карательного механизма.
Разумеется, выраженность всех этих противоречий зависит от реального положения людей в системе общественных отношений, прежде всего отношений собственности. Но все-таки в конкретных социальных условиях возможен огромный разрыв между объективно существующей противоречивостью социального регулирования и неизбежными его негативными последствиями, достижимой справедливостью и реальным состоянием систем принуждения к поведению определенного характера. Принудительная система, как это уже бывало в истории, способна выходить за пределы истинных социальных интересов, деформировать их, работать на себя и даже против себя, принося неисчислимые страдания обществу.
Причины этого – вопрос самостоятельный. Тут достаточно сказать, что они существуют и вне и внутри системы принуждения. При этом чем чаще используется принуждение, тем реальнее опасность его деформации, больше его негативные последствия.
Отсюда следует постоянно анализировать необходимость в принуждении, минимизировать его, контролировать и корректировать процесс реализации принуждения. Это еще не означает проведения в жизнь гуманных начал, а представляет собой именно объективную необходимость условия существования общества. Выход за пределы необходимого принуждения – путь к гибели общества, его развалу. При излишнем принуждении некому реализовать урегулированность и использовать ее. Всякие отношения подрываются и становятся бессмысленными.
В этой связи, рассматривая право как объект социально-правового мышления, нужно воспринимать его природу и свойства как реалии, как нечто, существующее независимо от наших желаний, устремлений, идеалов. Можно "сочинять" право, придумывая законы. Но ничего хорошего от навязывания права, не соответствующего глубинным интересам всего общества, уровню его развития произойти не может.
Вместе с тем если учитывать возможности права как своеобразного средства выражения, закрепления, охраны и регулирования действительных, а не мнимых интересов и потребностей общества, групп, личностей, то надо признать, что право обладает огромной социальной ценностью. Оно является носителем социальной свободы и социальной ответственности, мерой свободы, формой ее бытия. Право гарантирует определенность отношений в обществе, создает статус социальной защищенности и социальной активности. Достигается же это благодаря свойствам права, к которым относятся: общеобязательная нормативность, регулятивность, формальная определенность, обеспеченность государственными гарантиями.
Все сказанное о праве относится и к его уголовно-правовым отраслям. Более того, некоторые свойства права здесь особенно резко проявляются. Признание поведения преступным, а затем и его ограничение, ликвидация имеют свое социальное, этическое и экономическое содержание, основываясь на соответствующих закономерностях и отражая их. Для уголовного права общеобязательная нормативность означает, что все уголовно-правовые предписания должны быть облечены в форму закона; регулятивность проявляется в возможности острого, жесткого воздействия на поведение людей через уголовное наказание; формальная определенность – в соблюдении правила "нет преступления без указания о том в законе", согласно которому ни одно действие не может быть признано преступлением, если это уголовным законом не предусмотрено; государственная обеспеченность – в наличии особого уголовно-процессуального порядка применения, в существовании исправительно-трудовых учреждений и т. д.
В то же время уголовно-правовые нормы, регулирующие борьбу с преступностью, имеют черты и свойства, которые ярче проявляются при их реализации, в процессе их действия.
Что значит реализовать право? Юристы говорят о нескольких формах или направлениях реализации. Первое направление – это использование правовых предписаний. Если установлено определенное правовое предписание, которое предоставляет полномочия соответствующим органам пресекать спекуляцию, препятствовать распространению наркотиков либо позволяет освобождать от уголовной ответственности лиц, переставших быть общественно опасными, то первейшее назначение этих полномочий состоит в том, чтобы граждане и должностные лица использовали их в соответствующих случаях. Это может выражаться в задержании преступников, обращении за помощью к милиции, в вынесении самых разнообразных решений, связанных с использованием права. Но здесь могут быть сомнения следующего рода: позволяют ли уголовное, уголовно-процессуальное и иные отрасли права выбирать варианты поведения в рамках установленного правила? В повседневном представлении большинства людей правовые предписания являются настолько жесткими, что им приходится только следовать. А там где следование тому или иному правилу является жестким, нет смысла говорить о праве выбора, а значит, и мышлении. На самом же деле это далеко не так.
Практически не существует правовых норм, которые бы не предоставляли лицу ту или иную свободу выбора вариантов действий или решений. Закон несомненно воспрещает убийство, но даже и в этом случае наказание избирается: индивидуализируется и используется для предупреждения подобных преступлений. Конечно, свобода выбора далеко не всегда одинакова. В некоторых случаях мы должны выполнять правовые нормы в более или менее узких пределах при немногочисленных вариантах поведения. В других случаях использование правовых норм возможно в самых различных вариантах, и мы должны принимать решение о том, в каком направлении, каким образом мы будем использовать ту или иную правовую норму или вообще не будем ее использовать. Следовательно, число ситуаций, требующих принятия решения, практически бесконечно. Бесконечно и число ситуаций, в которых нужно думать о том, будем ли мы использовать ту или иную норму и как, чтобы соблюсти интересы личности и интересы общества, и каким образом это решение надлежит осуществить для того, чтобы оно было оптимальным. Подготовленность общества и отдельных людей к принятию множества правовых решений, каждое из которых на первый взгляд не является жизненно важным, один из показателей правовой культуры общества. Дело в том, что она и создает отношения упорядоченности, стабильность отношений и дает возможность ожидать друг от друга такого поведения, которое является и оптимальным, и предсказуемым. Но использование правовых норм не является единственной формой их реализации.
Вторая форма реализации права – это соблюдение правовых норм, которое, конечно, тесно связано с использованием, но представляет собой несколько иной вид поведения. Оно состоит в том, что мы действительно следуем тому или иному предписанию нормы, и следуем таким образом, чтобы это предписание нормы жестко и точно выполнить.
И здесь, как установлено многочисленными исследованиями криминологов, индивид постоянно выбирает между правомерным и неправомерным поведением, разумеется, действуя не автономно, не изолированно, а находясь под влиянием социальной среды, включающей причины преступности. Во многих случаях, конечно, эта проблема вообще перед ним не возникает, потому что он ведет себя, следуя предписаниям закона. Но если мы обратимся к таким видам деятельности, как хозяйственная, природоохранная, осуществление перевозок и иных коммуникаций, то придется признать, что человек постоянно выбирает варианты поведения, соблюдает закон либо нарушает его. В печати нередко рассказывается о случаях дачи взятки "по добрым побуждениям", для обеспечения деятельности собственного предприятия, цеха, бригады, но еще чаще дела улаживаются законно. В стране совершается огромное количество различных нарушений правил движения, которые могут привести к тяжким последствиям, а значит, и к уголовной ответственности. Однако обычно соответствующие правила соблюдаются, проблема выбора стоит перед человеком постоянно. Даже и тогда, когда речь идет о простом исполнении столь жесткого и однозначного закона, как уголовный, возникает проблема социально-правового мышления. Человек все время в рамках своих возможностей выбирает между тем, действовать ли ему правомерно, порой в ущерб собственным или ведомственным интересам (возможно сиюминутным), или нарушать уголовно-правовую норму с тем, чтобы добиться положения, которое представляется более предпочтительным. Уже это заставляет вырабатывать определенное отношение к уголовному закону и постоянно принимать какие-то решения, которые связаны с его исполнением.
Для юристов наиболее важной и профессионально значимой формой реализации уголовного закона и иных правовых норм является применение права, т. е. принятие юридически значимых решений, которые влекут определенные юридические последствия как для государственных органов, так и для тех лиц, на которых данные решения распространяются. В применении права самое активное участие принимают граждане, не имеющие никакого отношения к профессиональному исполнению юридических функций. Таких лиц очень много, в частности, к ним нужно отнести хозяйственников.
Что мы называем решениями правоприменительного характера? Это решения о квалификации преступления об избрании меры пресечения, об освобождении от уголовной ответственности, судебный приговор и др. Все эти правоприменительные акты обеспечивают упорядоченность общественных отношений, осуществляемых в стране, соблюдение социалистической законности. Правоприменительные решения также являются объектом социально-правового мышления, поскольку невозможно решать правовые мыслительные задачи, игнорируя порядок вынесения и содержание актов такого рода, не учитывая их воздействия на человеческое поведение.
Это общая характеристика направлений реализации уголовного, уголовно-процессуального, исправительно-трудового и иных отраслей права. Но каждая отрасль права имеет специфическое содержание, собственные задачи. По-разному они и реализуются. Конституционное право устанавливает общие начала борьбы с преступностью, определяет компетенцию суда, прокуратуры, адвокатуры, регулирует свободы, права и обязанности граждан, решает иные важнейшие проблемы. Уголовное право обеспечивает, главным образом, правовую оценку поведения и возложение ответственности за совершение преступлений; уголовно-процессуальное – порядок установления факта преступления, доказывания виновности или назначения наказания; исправительно-трудовое – порядок и содержание исполнения наказания. Нормы административного права предусматривают некоторые правила профилактики преступлений.
Следует учитывать, что процесс реализации права требует осуществления профессиональной деятельности значительного числа должностных лиц: управленцев, следователей, судей, прокуроров, оперативных работников органов внутренних дел. Он связан с затратой времени общественников, с использованием информации, технических средств. Этим определяется ресурсоемкость правореализационной деятельности. Она требует затрат труда, денежных средств, а карательная практика, связанная с лишением свободы, в действительности вынужденно выключает трудовые ресурсы из нормального труда.
Законодательство в сфере борьбы с преступностью является формой, в которой закреплены правовые нормы. Как объект социально-правового мышления, оно также должно быть воспринято и осознано как самостоятельное явление. Процессы ограничения и вытеснения преступности регулируются несколькими отраслями права и соответственно законодательства: уголовными, уголовно-процессуальными и исправительно-трудовыми законами, нормативными актами, регулирующими деятельность правоохранительных органов (суда, прокуратуры, органов внутренних дел, государственной безопасности, юстиции и др.), а также значительным числом так называемых подзаконных актов.
Особое внимание на состояние законодательства следует обратить потому, что оно имеет свою специфику, которую следует учитывать: соотношение союзного и республиканского законов; их действие во времени и в пространстве; структуру системы законодательных актов; способы изложения правовых предписаний и др.
Бывает, что слабое знание уголовного закона или своеобразная неосознанность его предписаний приводят к неверным выводам и деформации социально-правового мышления. Пример этого дает академик В. Н. Кудрявцев: "Правоведы употребляют выражение "конкуренция норм", которое фиксирует тот факт, что две нормы предусматривают одно и то же правило. Иногда это полезно. Но чаще бывает иначе, когда новые нормы издаются без учета системы уже действующих норм "Общей и Особенной части"". Такая конкуренция, пишет В. Н. Кудрявцев возникла между ст. 191 УК РСФСР (посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника) и п. "в" ст. 102 того же Кодекса (умышленное убийство, совершенное в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга), причем она привела к тому, что санкция специально принята для усиления ответственности нормы (ст. 191) оказалась ниже санкции нормы, уже действовавшей к тому моменту. В итоге получили прямо противоположное тому, чего хотели, т. е. снизили ответственность вместо того, чтобы усилить ее.
Бывает, что слабое знание уголовного и иного законодательства мешает применять его для решения соответствующих задач. Нередко работники правоохранительных ведомств жалуются, например, на невозможность вести борьбу с проституцией. Между тем УК РСФСР 1961 г. устанавливает ответственность за содержание притонов и сводничество (ст. 226 – мера наказания до пяти лет лишения свободы с возможной высылкой или ссылкой и конфискацией имущества), которая практически не реализуется.
Но обеспечение знания законодательства в сфере борьбы с преступностью работниками правоохранительных органов – сравнительно легко решаемая задача. С позиций социально-правового мышления куда важнее добиться, чтобы закон был доступен всем членам общества, доступен именно как текст, которым можно и нужно пользоваться в необходимых случаях. В уголовном праве действует презумпция знания закона. Она означает, что всякое лицо, совершившее преступление, признается знающим закон, устанавливающий ответственность него. Когда совершается убийство, кража, разбой и тому подобные преступления, сомнений в такой презумпции нет. Но в ряде случаев при совершении некоторых хозяйственных, неосторожных и других преступлений дело обстоит сложнее. Недоступность текстов закона, подзаконных актов гражданам подрывает презумпцию их знания.