Уголовно-процессуальная политика государства, как составная часть правовых основ политики борьбы с преступностью, есть обеспечение присущими ему властными средствами развития такого уголовно-процессуального законодательства, которое обеспечивало бы эффективную деятельность соответствующих правоохранительных органов и правосудия, по борьбе с преступностью, гарантируя вместе с тем защиту личности, ее прав и свобод, интересов общества и государства. Формулируются и обосновываются принципы, которым должна быть подчинена деятельность по реализации уголовно-процессуальной политики борьбы с преступностью (законность, справедливость, неотвратимость ответственности, предупреждение преступлений и пр.), в числе которых выделен и принцип защиты интересов жертв преступлений. Подчеркивается его значение для повышения авторитета государственной власти, обеспечения социальной стабилизации, веры человека в личную безопасность, защищенность его семьи и имущества. Отмечались и недостатки действовавшего УПК РСФСР в части гарантий прав потерпевшего.
Главной особенностью нового УПК РФ в этой части является его ориентация на гипертрофированное представление о правах человека в ущерб общественным интересам. Принцип публичности в значительной мере уступил гражданско-правовому принципу диспозитивности, а под правами личности понимаются в основном права обвиняемого. Последний огражден сложной системой процессуальных гарантий, за которыми с трудом просматривается жертва преступления, трансформированная в безликую фигуру потерпевшего.
Нельзя сказать, что проблемы жертв преступлений не входили в предмет заботы руководства страны. Так, еще в 1996 г. Постановлением Правительства Российской Федерации в целевой программе по усилению борьбы с преступностью на 1996–1997 годы было дано задание правоохранительным ведомствам, а также министерствам юстиции и экономики России разработать в 1996–1997 годах "систему мер по обеспечению защиты жертв преступлений, повышению их правового статуса в соответствии с резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН "Основные принципы отправления правосудия в отношении жертв преступлений и злоупотребления властью", расширению их прав в уголовном судопроизводстве и гарантий возмещения причиненного материального и морального ущерба". Затрагивались в какой-то мере эти вопросы и в других официальных актах. Ныне можно констатировать, что некоторое расширение процессуального статуса потерпевшего в новом УПК РФ (2002 г.) имеет место, однако ни гарантий возмещения причиненного материального и морального ущерба, ни правовой помощи потерпевшему на льготных условиях до сих пор не обеспечено.
Отказ от таких принципов процесса, как принцип объективной истины и всестороннего и объективного исследования обстоятельств дела, как и введение особого порядка судебного разбирательства, работает в пользу преступника, но не жертвы. И здесь мы наши оценки принятой процессуальной формы готовы подкрепить мнением широкого круга признанных специалистов.
"Либеральные реформы, вызванные бездумным и безоглядным следованием западным рецептам общественного развития, маниакальным желанием переделать Россию на западный манер, не просто оказались не оправдавшими себя, но – гораздо хуже того – убийственными для всей страны. Либерализм привёл российское общество к гибели. Человеческие, материальные и духовные потери, которые понесла Россия за эти годы, неисчислимы. Они сопоставимы с тем уроном, которые понесла наша страна в результате Великой Отечественной войны".
Эти общие соображения о безответственных реформах в России конца XX и начала XXI веков в равной мере относятся и к политике демократизации, и к экономическим реформам рыночного типа, и к уголовной и уголовно-процессуальной политике. Пауперизация населения через криминальную приватизацию и ваучеризацию госсобственности обеспечила обнищание населения и рост преступности на длительную перспективу. Забота о жертвах преступлений в этой перспективе не просматривается.
Недостаткам отдельных норм действующего УПК РФ и практики их применения в части защиты жертв преступлений мы посвятим отдельную главу.
§ 2. Проблемы имущественной и психологической реабилитации жертв преступлений как составная часть государственной политики борьбы с преступностью
В этом разделе мы не касаемся судебных решений по искам потерпевшего в уголовном и гражданском процессах. Им нами посвящаются отдельные разделы. Здесь речь пойдёт о социальных обязанностях государства и задачах гражданского общества, связанных с бедами составляющих его граждан.
Социальные обязанности государства по отношению к гражданам определены Конституцией РФ.
Из статьи 7: "Российская Федерация – социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека".
Из статьи 17: "В Российской Федерации охраняются труд и здоровье людей, устанавливается гарантированный минимальный размер оплаты труда, обеспечивается государственная поддержка семьи, материнства, отцовства и детства, инвалидов и пожилых граждан, развивается система социальных служб, устанавливаются государственные пенсии, пособия и иные гарантии социальной защиты".
В теории государства и права понятие о социальном государстве сводится к представлениям о "произвольном перераспределении национального дохода в пользу социально слабых". Этим оно отличается от правового (либерального) государства, в основе которого господствует принцип формального равенства. Конституции многих современных государств чаще всего сочетают признаки правового и социального государства: наряду с провозглашением равенства прав граждан, предусматриваются формы социальной помощи "слабым". У слабых появляются права-притязания, которые не являются естественными и неотчуждаемыми, а скорее относятся к "привилегиям" – льготам и преимуществам (бесплатное жилье, бесплатная медицинская помощь, пособия по безработице и пр.). "Подобные привилегии социально слабых означают, что общество в социальном правовом государстве делится на тех, в чью пользу перераспределяется национальный доход, и тех, за чей счёт он перераспределяется. Поэтому принцип социальной государственности – это несправедливость, или уравниловка".
Вопрос о том, в какой мере могут быть реализованы конституционные декларации о социальных льготах слабо защищенных слоёв общества в современной России с её разрушенной экономикой и небогатым бюджетом, нами здесь не обсуждается. Вместе с тем, ныне не кажется убедительным утверждение о том, что "положения ст. 7 Конституции в обозримом будущем будут оставаться фикцией". Реальность государственных акций социальной помощи многодетным семьям, гражданам, пострадавшим от стихийных бедствий, техногенных катастроф и терроризма, установление серьёзных льгот по оплате жилья и коммунальных услуг и пр. опровергают суждения о фиктивном характере социального государства в России. Мы исходим из того, что государство соответственно с Основным законом страны возложило на себя заботу о гражданах и по возможности её выполняет. И это естественно, иначе не было бы смысла в таком объединении, недешево обходящемся подданным.
Пределы социальных забот государства не уточнены и составляют ныне предмет научных споров, которые ведутся в основном в рамках представлений о его патерналистских функциях. Обобщенное представление об этих спорах и предлагаемых выводах даёт статья Цуканова С.С. в Ученых трудах РААН, на которую мы в данном случае сошлёмся.
"В юридической литературе, – пишет автор, – доминирует мнение о том, что патернализм (лат. pater – отец) – это принцип попечительства, опеки государственных органов над населением и органами местной власти; тип отношений между правителями и населением, предусматривающий "отеческую заботу" первых и "сыновнюю благодарность" вторых за улучшение условий жизнедеятельности".
Проанализировав историю развития идей патерналистского, правового и полицейского государств в разных научных источниках, автор сообщает: "На страницах российской периодической печати сосуществовали две разнонаправленные идейные установки. С одной стороны, апеллируя к работам европейских мыслителей, российские авторы объявляли о приоритете интересов свободно действующей личности, а с другой – писали о государстве как об институте, осуществлявшем заботу и покровительство по отношению к собственным гражданам. Переплетение либеральных и патерналистских ценностей прослеживается не только в отношении целей существования государства, но и при описании условий, необходимых для его функционирования".
Далее им развивается мысль о вреде патерналистской концепции. "Люди привыкли к тому, что за все вопросы необеспечения их социального и материального положения может нести ответственность государство. Более того, отсутствие длительное время условий для существования гражданского общества привело к тому, что государство заполнило собой все общественное пространство". Вместе с тем в ряде публикаций отмечается, что любые попытки государства освободиться от функции непосредственного "опекуна" своих граждан, избавиться от патернализма, в частности, в социальной сфере, воспринимаются гражданами как невозможность или отказ от реализации социальных прав.
Приводятся и слова Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации В. Лукина: "Ситуация, когда люди смиренно просят государство о том, чего должны были бы требовать, – пишет он, – увы, типична для нашей страны с ее давними традициями патернализма и чинопочитания. Проблема очень серьезна: неспособность граждан отстаивать свои права развращает государство, объективно препятствует его демократизации". Автор не уточняет, идет ли речь о необходимости активной защиты основных, неотчуждаемых прав или о защите прав-льгот. А это далеко не одно и то же, и не может быть одинаковой реакции на их нарушение.
Призывы к гражданам об активном отстаивании своих прав слышались и ранее. Широко известно высказывание основателя пролетарского государства В.И. Ленина о том, что граждане должны "научиться воевать за свои права по всем правилам законной в РСФСР войны". Очень скоро, однако, выяснилось, что война эта и обременительна, и опасна. Власть пресекала любое свободомыслие, а попытки организованных выступлений расценивались как государственные преступления контрреволюционного характера. Наиболее упорных "борцов за права" отправляли на Колыму. Насаждался страх перед государственной властью, который до сих пор ещё сохраняет след в общественном сознании россиян. При всем том идеология патернализма активно поддерживалась официальной пропагандой и находила подтверждение в реальности, ведущей и к чинопочитанию, и к благоговению перед государственной властью.
Конечный вывод автора упомянутой статьи сводится к следующему несколько неоднозначному положению. "Таким образом, есть основания утверждать, что концепция государственного патернализма отнюдь не утратила своей актуальности; однако она, к сожалению, является предметом не исторических научных исследований, а подоплекой нескрываемой ностальгии и, по сути, идеализации феодального и советского этапа развития права и государства". Обоснование "неизбежности" патерналистского характера российского государства представляется автору "весьма спорным научным направлением, ибо, в первую очередь, российский исторический опыт подтверждает несостоятельность такого теоретического подхода".
Мы бы сказали: напротив, российский исторический опыт подтверждает именно состоятельность такого теоретического подхода. Проблема не в опасности патернализма, а в доведении идеи до абсурда путём внушения представления о патернализме как о безграничной опеке государства, сковывающей инициативу и самостоятельность личности. Отказ от патерналистской идеи это, по сути, отказ от социальных функций государства, от государственной поддержки семьи, материнства, отцовства и детства, инвалидов и пожилых граждан, от системы социальных служб, государственных пенсий, пособий и иных гарантий социальной защиты. Цивилизованный патернализм – это поддержка государством социально незащищенных слоёв общества и тех граждан, которые обездолены стихийными бедствиями, техногенными катастрофами, преступностью.
Пожары лета 2010 года в России, поставившие на грань нищеты тысячи семей, не могли не заставить государство прийти им на помощь. Здесь уместно припомнить и помощь государства жертвам техногенных катастроф (Чернобыль, к примеру), и жертвам террористических актов (Норд-Ост, Беслан, аэропорт Домодедово и др.). Впору говорить о недостаточности компенсаций, а не об их неуместности, "развращающих правовое и нравственное сознание населения". Практика возмещения вреда жертвам террористических акций формировалась путём выплат единовременных пособий за счёт средств федерального бюджета либо бюджета субъектов Федерации и рассмотрения исков в порядке гражданского судопроизводства. Её правовые основы были определены ст. 17 ФЗ № 130 "О борьбе с терроризмом" от 25 июля 1998 г. Причем размеры выплат жертвам терактов существенно возрастали с ростом тяжести последствий и числа жертв. Размер выплат зависит и от возможностей бюджета, но едва ли кто будет оспаривать их необходимость – даже и противники государственного патернализма.
Идея разумного патернализма ныне перерастает в идею социальной ответственности ветвей государственной власти, бизнеса, институтов гражданского общества.
В каждом случае она имеет свои конкретные способы реализации. Исполнительная власть реализует формы материальной и психологической поддержки слабозащищенных слоев общества и жертв преступности. Законодательная ветвь власти призвана обеспечить правовые предпосылки и условия её адресной направленности. Судебная власть обеспечивает процессуальные формы защиты прав потерпевших. Бизнес использует формы благотворительности и меценатства. Институты гражданского общества – неправительственные правозащитные организации, адвокатура и др. – способствуют реализации прав гражданами, и их доступ к правосудию. Все эти виды деятельности заслуживают и популяризации, и поддержки. Они актуальны в современной России, для которой ущемление прав граждан составляет стиль повседневной жизни.
Мы уже отмечали, и еще не раз вернемся к этому, недостаточность внимания современного российского государства к жертвам преступных посягательств. Им требуется упорядоченная правом и четко организованная материальная поддержка, особенно в случаях, когда причинен вред здоровью, связанный с потерей заработка и иных доходов, а преступник или не установлен, или оказался несостоятельным. Для этого во многих странах создаются государственные и общественные фонды помощи жертвам преступлений. Идея не нова. И она не раз обосновывалась и в научных публикациях, и в рекомендациях конференций ученых и практических работников правоохранительных органов, обращенных к "компетентным органам и ведомствам". Учеными НИИ при Генеральной прокуратуре РФ ещё в 1997 г. было подготовлено Положение о Государственном фонде помощи жертвам насильственных преступлений. Это был детально отработанный и юридически состоятельный документ, включавший разделы общих положений, о порядке деятельности фонда и основаниях получения помощи фонда, источниках его финансирования. И ныне, спустя 12 лет после опубликования Положения, не возникает сомнений в его обоснованности, как не возникает и оснований для обвинения авторов в популизме. Для иллюстрации приведём отдельные извлечения из этого документа. "Ст. 1. Обращаться в отделения Фонда могут граждане, которым преступным посягательством причинен физический вред в виде менее тяжких и тяжких телесных повреждений, близкие родственники лица, погибшего в результате преступления, а также те лица, жилище и имущество которых уничтожены в результате совершения преступления". "Ст. 5. Оказание материальной помощи зависит от финансового положения потерпевшего, а также компенсаций, полученных из фондов социального страхования, иных источников социального обеспечения". Предусмотрены пределы размеров материальной помощи, возможности её снижения в зависимости от вины потерпевшего. Указываются и источники финансирования Фонда, максимально снижающие бремя государственного бюджета.