Судьба этого документа, как и многих других благих начинаний, печальна. В ведомствах, куда проект Положения был направлен руководством НИИ, он был положен "под сукно", где и истлел за десять с лишним лет.
Предложения по совершенствованию законодательных актов по защите и обеспечению прав граждан, пострадавших от преступлений, достаточно многочисленны и уже давно обрели свою историю. Многие из них, касающиеся в основном вопросов судебной защиты потерпевших, рассматриваются в нашем исследовании. Законодательные предложения, относящиеся к социальной роли правосудия, мы делим на частные нормы и нормы-принципы.
Слабое использование отечественной судебной практикой положений международных пактов о защите жертв преступлений актуализирует идею подготовки фундаментального межотраслевого правового акта О защите жертв преступных посягательств.
Если вопросы социальной ориентированности исполнительной и законодательной ветвей власти более или менее определены конституционными принципами правового и социального государства, то положение судебной власти отличается особенностями, ставящими её вне социальных забот. Таковы последствия судебно-правовой реформы 90-х годов и начала нового века. Либеральные реформаторы, ориентированные на мифические "западные образцы", превзошли своих зарубежных адептов, добившись максимального отчуждения суда от народа и социальных проблем. Их взгляд на формирование суда, его состав и определение задач правосудия победил при обновлении судоустройственного и процессуального законодательства. И ныне мы имеем суд, вызывающий острую критику и специалистов, и общественности, заставляющую продолжать и продолжать т. н. судебную реформу. Связаны же многие недостатки правосудия с освобождением судей от общественного контроля, их защищенностью от ответственности юридическими иммунитетами, снижением роли судьи как субъекта доказывания, изменением задач правосудия.
Всё это вело к отчуждению суда от защищаемого им населения, к снижению его социальной роли.
Было очевидным не только специалистам, но и общественности несоответствие концептуальных положений, отраженных в результатах реформы, конституционным принципам.
Конституция РФ предусматривает осуществление правосудия судом (ст. 118 п. 1). Суд же – орган коллегиальный, и отступление от этого правила в истории отечественного судопроизводства не допускалось. В результате реформы утвердился суд, осуществляемый государственным чиновником единолично. Принцип коллегиальности правосудия теперь не упоминается даже в учебниках.
Конституция предусматривает право граждан участвовать в отправлении правосудия (ст. 32 п. 5). Но народные заседатели из суда устранены, а подсудность коллегиального суда присяжных составляет менее десятой части одного процента от числа рассматриваемых уголовных дел, не распространяясь на гражданские дела. Такая избирательная подсудность противоречит конституционному положению о равенстве граждан перед законом и судом.
Вместе с народными заседателями из сферы правосудия исключены и другие общественники, каковыми были представители трудовых и учебных коллективов в виде общественных обвинителей и защитников, действовавших наряду с профессиональными участниками процесса. Устранение народного контроля за действием чиновника-судьи открывает простор для злоупотреблений.
В дореформенное время судьи в СССР избирались народом. Конечно, это были советские выборы, без конкуренции кандидатур. Но избираемого судью знало население района, и он обязан был о своей деятельности отчитываться перед избирателями. И избиравшиеся трудовыми коллективами народные заседатели отчитывались перед ними. Теперь судейский корпус комплектуется по спискам квалификационной коллегии судейского сообщества и утверждается Президентом. Получив столь высокий мандат, судья может позволить себе свысока взирать на сограждан, что и подтверждается в повседневной жизни.
При всех призывах о повышении авторитета судебной власти правовая и социальная роль правосудия заметно и необоснованно снижена. Это касается, прежде всего, понимания задач судебной власти и осуществляемого ею правосудия.
Соответственно традиционным взглядам, поддерживаемым наукой о правосудии и дореформенным законодательством, судебная власть располагает наиболее сильными рычагами воздействия на отношение граждан к закону, на их "установки" в выборе вариантов правового либо противоправного поведения. Уровень правового и нравственного сознания населения связывался с культурой и справедливостью правосудия. Торжественность и гласность порядка отправления правосудия, активная демонстрация судом и профессиональными участниками процесса уважения к закону и его роли в обеспечении субъективных прав и интересов личности, попадающей в сферу правосудия, выяснение судом по каждому рассматриваемому делу "подлинной правды жизни" (по выражению А.Ф. Кони) – вот та школа, которую должны проходить участники судопроизводства и судебная аудитория. Выявление причин, способствовавших возникновению правового конфликта либо совершению преступления, и разумное реагирование на них как приговором, так и частными определениями, – это также один из способов проникновения судьи в сущность рассматриваемого конфликта и способ реализации судом его воспитательно-профилактической функции.
Именно такой образ деятельности суда, отраженный в задачах судопроизводства, подтверждал общественное значение и самой судебной процедуры, и решений суда, обеспечивая упорядочивающую и общепревентивную роль права.
Но есть и другой взгляд на правосудие. Он сводится к тому, что от суда нельзя требовать больше, чем разрешение данного правового конфликта. Рассматриваемое дело задает жесткие границы правосудию. Его социальная значимость – за пределами интересов суда, ибо возникает, как полагали реформаторы, опасность объективного вменения и обвинительного уклона.
И потому в новом УПК РФ нет упоминания о таких задачах правосудия, как формирование у граждан уважения к закону, предупреждение преступлений, и это повлечет множество вполне прогнозируемых правовых последствий и противоречивых решений.
Так, сохранение в УПК возможности выносить частные определения и постановления по вопросам устранения нарушений законов и обстоятельств, способствовавших совершению преступлений (ч. 4 ст. 29), не корреспондирует назначению правосудия (ст. 6). По этой, видимо, причине выпала из нового УПК и статья о частных определениях и постановлениях, выносимых одновременно с приговором.
Освобождение суда от активного поиска истины, воздействия на преступность, от обязанности реагирования на выявленные в ходе судебных разбирательств новые преступления оставляет потерпевшего без той самой судебной защиты, которая предусмотрена ст. 46 Конституции РФ.
Одним из лозунгов судебной реформы был лозунг борьбы с бюрократизацией суда, его отстраненностью от интересов рядового человека. Как видим, эта задача судебной реформой не решена. Казённое равнодушие и бюрократизм суда возведены в правило, поощряемое строем процесса.
Затянувшаяся судебно-правовая реформа проходит, как известно, под лозунгом формирования независимой и сильной судебной власти. Это отвечает идее правового государства, ибо суд – важнейший гарант прав человека и, как орган власти, способен эффективно выполнять свою роль, упреждающую скатывание исполнительной власти к диктату.
Эта роль, к сожалению, не нашла развития в концепции судебной реформы. И ныне, на этапе ее завершения, не утратили значения дискуссии о задачах судебной власти, о ее социальном назначении и функциях правосудия.
По мнению многих специалистов, вносящих позитивный вклад в развитие теории правосудия, суд, как ветвь государственной власти, не может стоять в стороне от общих вопросов, решаемых государством: утверждения законности и правопорядка, совершенствования законодательства, формирования правовой культуры в обществе путем воздействия на общественное и индивидуальное правосознание, внедрения в общественные отношения принципов здоровой морали.
Будем надеяться, что продолжаемая судебная реформа не ограничится латанием пробелов и устранением мелких противоречий в законодательстве. Следует, наконец, осознать, что сама концепция и судебной власти, определения её места в системе властей и задач правосудия требуют пересмотра с позиций уточнения их социальной роли, приближения к человеку как важнейшей социальной ценности, осознанию необходимости защиты, прежде всего, жертв преступлений.
Реализация идеи социального государства и его патерналистских функций на практике и в теории привело к пониманию социальной ответственности не только государственных институтов, но и институтов гражданского общества, и субъектов предпринимательской деятельности.
Любая деятельность подчинена определенным целям, которые могут преследовать чисто эгоистические личные либо групповые корпоративные интересы. Эти интересы могут быть безразличны обществу и государству, могут вступать с ними в конфликт либо, напротив, отвечать общественным потребностям. Осознание социальной ответственности стимулирует служение обществу, способствует решению стоящих перед обществом и государством задач. Разрушительные реформы 90-х годов, начавшиеся с дискриминации прежних идеологических ценностей, не обошли и проблему соотношения частных и публичных интересов – побеждала установка на индивидуальную вседозволенность, личный успех любой ценой. Вопросы служения обществу, защиты общего блага стали восприниматься в виде наивного архаизма. Восстановление социального равновесия и духовности требовало обращения к нравственным ценностям, отвечающим русскому национальному менталитету. Вспомнили о социальной ответственности бизнеса, о реабилитации успешно разрушаемой морали, о том, что благополучие индивида не может быть прочным в условиях пренебрежения общим благом, публичными интересами.
Требование социальной ответственности применимо к любому институту общества и государства. И мы уже видим определенные сдвиги общественного сознания в этом направлении. Так, применительно к представителям юридических профессий принцип социальной ответственности нашел отражение в "Меморандуме о социальной ответственности российского юриста", принятом Ассоциацией юристов России (30 сентября 2008 г.). Им предложены представителям "всех юридических профессий" принять стандарты социальной ответственности. Этот стандарт предполагает оказание юристами на добровольной основе безвозмездной юридической помощи гражданам и некоммерческим организациям, не имеющим возможности такую помощь оплатить, а также осуществлять правовое просвещение граждан.
Обсуждаемый ныне предложенный МЮ РФ проект Федерального закона "О системе бесплатной юридической помощи в Российской Федерации" развивает идею о социальной ответственности представителей юридических профессий. Его статья первая, посвященная предмету регулирования, устанавливает систему бесплатной юридической помощи в Российской Федерации, под которой понимается "информирование населения о действующем законодательстве; безвозмездное оказание юридической помощи отдельным категориям граждан федеральными органами исполнительной власти, органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, государственными юридическими бюро, адвокатами, нотариусами, а также иными участниками системы бесплатной юридической помощи". Проект предусматривает виды юридической помощи, оказываемые перечисленными субъектами с учетом их статуса и реальных возможностей. Для адвокатов эта благотворительная деятельность является привычной с момента её образования судебной реформой России 1864 г. Она лишь расширялась с годами и вполне отвечала и данному проекту, и известным положениям Общего Кодекса правил для адвокатов Европейского сообщества: "В любом правовом обществе адвокату уготована особая роль… Адвокат должен действовать в интересах права в целом, точно так же, как в интересах тех, чьи права и свободы ему доверено защищать…" (ст. 1.1). В этом отношении российская адвокатура имеет давние заслуги, неизменно соединяя задачи защиты частного интереса со служением обществу, что предопределяло публично-правовой характер её деятельности. Активное участие адвокатов в обеспечении бесплатной юридической помощью малоимущих граждан, участие в правовом просвещении населения нашло признание законодателя, отнесшего адвокатуру к числу институтов гражданского общества.
* * *
Подводя итог положениям этого раздела, отметим следующее. Вопросы правовой и социальной защиты жертв преступлений должны быть тесно увязаны с научно обоснованной государственной политикой борьбы с преступностью. В основе последней должна лежать выверенная информация о состоянии преступности и её тенденциях, об устойчивых детерминантах преступности и средствах воздействия на них – экономических, идеологических, организационных, правовых и др.
Исходя из Рекомендаций IX Конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Каир, 29 апреля – 8 мая 1995 г.) о необходимости переноса акцента с приоритетной защиты прав правонарушителя на приоритетную защиту жертвы правонарушения и общественных интересов, автором подвергаются критической оценке отдельные изменения законодательства последних лет, ведущие к ухудшению правовых условий защиты жертв преступлений. Акцентируется внимание на уголовно-правовых и уголовно-процессуальных аспектах политики борьбы с преступностью и защиты населения от преступных посягательств, имущественной и моральной реабилитации жертв преступлений.
Мы не ставили перед собой задачу в деталях определить основы будущей уголовной политики государства как политики борьбы с преступностью и необходимых мер защиты государства и общества от нарастающей криминализации. Это сложнейшая задача, которая может решаться коллективом специалистов, включающим криминологов, правоведов, социологов, социальных психологов, представителей правоохранительных органов, экономистов. Наша цель – напомнить о значении проблемы в условиях, когда преступность сращивается с аппаратом управления и перерастает в реальную угрозу самому существованию отечественной государственности. Мы пытались освежить в памяти известные достижения науки в этой области, показать убожество информационной базы в виде фальсифицированной ведомственной статистики преступности, напомнить об обязанностях государства – правового и социального – по защите прав и свобод человека, о социальной ответственности институтов государства и общества, погребенных идеологией рыночного чистогана. И мы видим в этом будущем программном акте в качестве самостоятельного раздела – систему мер имущественной и психологической реабилитации жертв преступных посягательств с учетом сложившейся практики цивилизованных государств.
Глава четвертая
Жертвы террористических актов
§ 1. Общая характеристика терроризма и общепризнанных принципов борьбы с ним
Проблема безопасности приобрела для России особую актуальность не только в связи с глобальными геополитическими изменениями, происходящими в мире, но и с изменениями во внутренней политике. Наряду с положительными факторами, приблизившими нашу страну к становлению гражданского общества, реформирование породило ряд негативных явлений: рост преступности, ухудшение демографической обстановки, обнищание части населения, развитие националистических, сепаратистских сил, утрату многих социальных гарантий, которые были доступны гражданам в советские времена.
Конституция РФ закрепила идеалы демократического, правового, социального государства, в котором человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Однако всё еще нерешенной задачей государства остаётся создание необходимых условий для достижения провозглашенных целей. Обеспечение собственной безопасности, а также безопасности своих граждан – основная задача государства, направленная на обеспечение прав и свобод человека и гражданина. Вместе с тем рост преступности и терроризма как одной из наиболее опасных её составляющих становится знамением времени и в глобальных, и внутригосударственных масштабах. Подрывается стабильность общественных отношений, разрушается привычная шкала социальных ценностей, деформируется сознание и поведенческие установки.
Конституция РФ непосредственно не регулирует вопросы противодействия терроризму, но некоторые государства в своих конституциях специально касаются и этих вопросов. В частности, Конституция Республики Чили в ст. 9 отмечает, что терроризм в любых его формах по существу противоречит правам человека. В ст. 15 Политической Конституции Колумбии от 6 июля 1991 г. предусматривается отдельные меры предотвращения террористических актов.
Такого рода положения, заключенные в некоторых Конституциях зарубежных стран по противодействию террористической деятельности, носят скорее идеологический, нежели правоустанавливающий характер.
К правовым основам противодействия терроризму в России относятся только акты федерального уровня. В первую очередь это УК РФ и Федеральный закон от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ "О противодействии терроризму".
Существуют формы индивидуального и массового террора. Федеральный закон от 26 февраля 2006 г. "О противодействии терроризму" в статье 3 дает основные понятия: терроризм, террористическая деятельность, террористический акт, террористическая группа, противодействие терроризму, контртеррористическая операция.
Терроризм – идеология насилия и практика воздействия на принятие решений органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и иными формами противоправных насильственных действий.
Террористическая деятельность – деятельность, включающая в себя: