По мнению Ю. И. Новика, такими необходимыми внутренними психологическими условиями, влияющими на эффективность действия правовых норм, являются: индивидуальный опыт; навыки правового поведения; наличие соответствующих оценочных критериев его правомерности, основанных на усвоенных ранее правовых понятиях и умении правильно истолковывать правовые предписания, и т. д. Без них человек просто не способен в полной мере осуществлять более или менее сложное правовое поведение, особенно в тех случаях, когда нормы права не обладают элементарной очевидностью, требуют осознания содержания и принятия решения об их соблюдении или применении. Поэтому формирование личностных психологических предпосылок – важное условие правового регулирования, которое представляет собой один из видов реализации регулятивных свойств права.
Одним из тезисов настоящей главы является положение о том, что психологические факторы являются не просто группой факторов эффективности права как социально-духовного регулятора и конкретных его норм, а группой определяющей.
Прежде всего необходимо внести ясность в терминологию, четко определиться с терминами "предпосылки эффективности", "условия эффективности", "факторы эффективности норм права (законодательства)".
В философской литературе условия понимаются как совокупность объектов (вещей, процессов, отношений и т. д.), необходимых для возникновения, существования или изменения данного объекта (обусловливаемого). В число условий входят, помимо внешних обстоятельств по отношению к самому объекту, и внутренние характеристики самого объекта. Поэтому условия могут быть как внешними, так и внутренними. Существуют два основных направления выявления необходимых условий существования каких-либо явлений, предметов, свойств и т. д. Первое – определение внешних факторов, влияющих на объект, что предполагает анализ "контакта" объекта с внешней средой. Второе направление дает возможность отметить факторы, характеризующие отдельные составные элементы рассматриваемого понятия, то есть внутренние или конкретные условия.
Мы предлагаем отказаться от использования терминов "условия эффективности права" и "условия эффективности норм права". Основных аргументов здесь два. Во-первых, в силу широты и расплывчатости самого термина, под который можно "подогнать" самые разнообразные явления и процессы. Во-вторых, это позволит в некоторой мере устранить терминологическую путаницу, разнобой в понимании совокупности тех явлений, которые оказывают влияние на эффективность права и норм законодательства.
На наш взгляд, определенная проблема заключается в том, что некоторые авторы отождествляют факторы эффективности с ее предпосылками. Так, В. В. Лазарев указывает, что предпосылками эффективности правоприменения можно именовать существующие на сегодняшний день объективно обоснованные экономические, политические, идеологические и правовые факторы, которые в той или иной степени самим фактом своего существования влияют на правоприменительную деятельность в направлении упрочения ее результативности. Те же факторы можно рассматривать как средства обеспечения эффективности правоприменительных актов в том аспекте и в той мере, в какой они используются людьми, в какой данные факторы сами совершенствуются, углубляются и развиваются с целью воздействия на правоприменительную деятельность. В той части, в какой названные факторы, или их упрочение и развитие, явились результатом в том числе совершения правоприменительных актов, они могут явиться предметом анализа в качестве показателей эффективности правоприменения. Таким образом, между предпосылками, средствами обеспечения и показателями эффективности существуют диалектическая взаимосвязь, взаимодействие и переход друг в друга.
Предпосылки эффективности права как социально-духовного регулятора, формы духовного существования человечества и конкретных народов следует отличать от ее факторов. Предпосылки эффективности права вытекают из закономерностей самого существования человека и человечества, из онтологической природы самого права, его качеств, характера, функций и назначения. Думается, что такие факторы эффективности, которые "заложены" в самом праве (закономерности функционирования права и общества, психической деятельности человека), и следует именовать предпосылками эффективности права.
Как известно, существование права как регулятора онтологически предопределено как в объективном, так и в субъективном контексте. Возникновение и развитие представлений о правилах поведения, о дозволенном и запрещенном – важная составная часть всего процесса становления человека как существа разумного и социального. Существование и эффективность права – одна из закономерностей существования человеческой цивилизации.
Главной предпосылкой эффективности права является соответствие его как феномена в целом и отдельных его предписаний общим закономерностям устройства общественной жизни. Как отмечал известный религиозный философ С. Л. Франк, необходимо исходить из религиозного убеждения, подтверждаемого историческим опытом и углубленным рассмотрением общественной жизни, что есть вечные, вытекающие из существа человека и общества закономерности, которые человек хотя и может нарушить, но которые он не может нарушать безнаказанно и которые поэтому определяют истинную цель его стремлений. Он выделял следующие закономерности: общество есть объединение многих людей для совместной жизни, во всяком обществе должна существовать какая-то организация, какой-то порядок, во всяком обществе есть какая-то власть или какой-то авторитет, то есть какая-то инстанция, которой подчиняются все или, по крайней мере, преобладающее большинство и которая обеспечивает единство общей жизни, в обществе действуют некие общие правила, налагающие на его участников обязанности, и т. п. Иногда такие закономерности называли естественными законами, естественным правом и т. п.
Итак, предпосылками эффективности права как социально-духовного регулятора являются закономерности общественной и психической жизни, функции права, особенности его социального назначения.
Среди предпосылок эффективности права можно выделить следующие.
1. Общая онтологическая предпосылка права и его эффективности заключается в том, что право является формой духовного существования человечества, отражая такие необходимые условия существования человеческой личности, как представления о должном и о границах собственного и чужого поведения. Право, его нормы являются отражением законов социального бытия, и в этом плане они "обречены" на существование и действие в обществе. Нельзя не согласиться с тем, что "любая норма есть отражение (адекватное или искаженное) естественной или общественной закономерности".
В философской литературе отмечается, что "деонтологический мир, то есть мир права и нравственности, возможен лишь в том случае, если соблюдаются, как минимум, следующие два условия:
во-первых, признание свободы воли, то есть полной возможности каждого лица поступать так или иначе и в соответствии с этим исполнять или не исполнять свою нравственную или юридическую обязанность, причем для права это требование оказывается особо значимым;
во-вторых, признание принципиальной возможности нормы должного, то есть критерия добра и зла, справедливости и несправедливости, предписывающего поступать так, а не иначе, и в соответствии с этим оценивающего человеческие поступки как добрые или злые, справедливые или несправедливые".
В литературе указывается, что категория социальной нормы раскрывает, прежде всего, три существенных момента социальной действительности: а) качественно-количественную определенность социальных процессов и явлений, их относительную устойчивость; б) функциональную сторону универсального взаимодействия социальных феноменов, то есть момент значения одного явления для другого явления; в) объективную возможность человека осознавать и абстрагировать эти относительно устойчивые, повторяемые и ограничительные процессы в общеобязательных правилах, посредством которых формы поведения закрепляются в желаемом для общества направлении.
Итак, существование систем социальных норм и в том числе права обусловлено тем, что они отражают закономерности социального бытия. Е. Н. Трубецкой в свое время отмечал, что всякое право предполагает общество: только в предположении общества разумных лиц можно говорить о праве; с другой стороны, не может существовать и общества разумных лиц без права. В другой интерпретации это означает, что "норма является синтетическим обобщением массовой социальной практики людей, однотипных поступков большого числа индивидов при множестве подобных ситуаций и становится руководством массовым поведением…". М. И. Бобнева отмечала, что социальные нормы как установления, модели, эталоны должного, с точки зрения общества в целом и социальных групп и их членов, поведения являются наиболее распространенными и эффективными средствами социальной регуляции и социального контроля. П. А. Сорокин указывал, что какую бы социальную группу мы ни взяли – "будет ли то клан, или тотем, или фратрия, или род, или семья, или государство, или церковь, – все эти группы как надындивидуальные единства представляют "замиренную среду", с определенной организацией, с определенным фиксированным шаблоном поведения, с определенным уставом должностного, запрещенного и рекомендованного взаимодействия ее членов". Д. Ллойд писал: "Признание того факта, что даже в самом простом по своему устройству обществе необходима какая-то система норм и правил, представляется почти неизбежным. В любом обществе, и примитивном, и развитом, необходимо иметь свод правил, определяющих условия для вступления мужчины и женщины в интимные отношения и совместного проживания, правил, которые будут регулировать семейные отношения, а также условия для ведения хозяйственной деятельности, добычи пропитания, охоты. Кроме того, эти правила должны запрещать действия, наносящие вред благополучию семьи, или племени, или всему сообществу в целом". В этом плане показательно высказывание Е. Н. Трубецкого о том, что "где свобода отдельного лица не ограничена никакими правилами, никакими предписаниями, там нет вообще никакого права: существенным признаком права является правило или норма, ограничивающая свободу". Другими словами, аксиоматичными для любого общества являются само представление о необходимости эффективного социального регулирования, сама идея о необходимости ограничения человеческого поведения в общих интересах.
2. Одной из предпосылок эффективности права, в том числе в сравнении с другими социальными регуляторами, может считаться формальная определенность его предписаний, их облеченность в четкие, всем известные формы, документальная форма выражения. Недаром в индоиранской интерпретации под "законом" понимается "то, что держит твердо и установлено прочно". Письменная форма выражения, как справедливо отмечается в литературе, не только восполняет ограниченные возможности устной традиции в учредительном процессе законосообразности в поведении людей и воссоздании правового и нравственного качества отношений между ними, она выполняет функцию хранилища нормы в ее чистоте, неизменности, устойчивости и силе. Письмо обеспечивает нерушимость закона и создает условия для возникновения особой сферы юридической профессиональной деятельности как области его толкования и применения. По мнению А. Ф. Закомлистова, записанный закон устанавливает механизм эффективной социальной ответственности, поскольку ответственность как устойчивое динамическое образование в жизни общества может существовать только тогда, когда налицо представленный на всеобщее обозрение и всеми признаваемый нормологический способ ориентации в совершении всякого индивидуального действия. Только при такой манифестации закона нарушение его требований может оцениваться как вызов и асоциальное действие, поскольку именно здесь возможно четкое определение факта ненормативности. По его мнению, хотя "юридическое письмо омертвляет правовую жизнь, но оно же создает институциональное публичное законопослушание как согласованный и равный для всех способ ориентации по отношению к законодательству в виде индивидуального следования его положениям и соблюдения его требований".
В. А. Мальцев отмечает, что "обладая свойствами нормативности, формальной определенности и императивности, правовая система в их организующей общности приобретает новое качество – формально-нормативную системность, единый юридический строй, целостный императивно-регулятивный характер. Благодаря этому качеству правовая система придает социальному поведению людей общедозволительную направленность, обеспечивает необходимый уровень организованности и упорядоченности общественной жизни, в полной мере реализует в социуме нормативное бытие… права. Именно формально-нормативная системность с ее обобщающими принципами и постулатами, единым набором императивных юридических средств может всецело проявить богатый потенциал правовой системы в ее активной деятельности по нормативному опредмечиванию и распредмечиванию социального бытия, четко отразить в категориях и схемах формальной определенности онтологию права, привести в упорядоченное движение иерархический ряд правовых ценностей. Такое консолидирующее действие формально-нормативной системности объясняется тем, что она обладает следующими важными системными принципами:
1) целостности, согласно которому свойства правовой системы в целом абсолютно не сводимы к сумме свойств составляющих ее элементов, т. е. свойства целого в праве не выводимы из свойств его частей в силу их неаддитивности. Так, любая нормативно-правовая общность всегда есть нечто большее, чем сумма отдельно составляющих ее нормативных положений;
2) структурности – определенных связей и отношений элементов правовой системы, через которые и осуществляется ее регулирующее воздействие на социальную действительность;
3) функциональности – зависимости каждого элемента правовой системы от его роли в процессе упорядочивания общественных отношений, что в конечном счете обусловливает нормативно-регулирующую эффективность системы в целом. Нормативное функционирование правовой системы отличается относительной стабильностью, общеобязательностью, суверенностью, доминирующим положением среди прочих институциональных регуляторов социального бытия;
4) интегративности – свойством правовой системы комплексно воздействовать на поведение субъектов общественных отношений, в силу чего во всем объеме проявляется ее активный регулирующий характер;
5) иерархичности, в соответствии с которым в правовой системе устанавливаются субординационные связи на ее различных структурных уровнях;
6) динамичности, т. е. гибкости и подвижности структурно-функциональных внутренних и внешних связей и отношений правовой системы, ее способности развиваться и совершенствоваться в соответствии с актуальными требованиями государственного и общественного переустройства;
7) гетерономности, когда данная правовая система может рассматриваться как элемент правовой системы более высокого, общего порядка, в то же время ее элементы могут выступать в качестве систем более низкого, частного порядка. В силу этого принципа ясно и четко устанавливаются многопрофильные межсистемные связи, воспроизводя в каждой правовой системе основные структурные особенности формальной нормативности. Само право в целом предстает при этом как сложная регулятивная метасистема, которая способна охватить все сферы общественной жизни, обеспечить общий правопорядок, осуществить многостороннее нормативное воздействие на социальные процессы, учесть все интересы юридических и физических лиц. Когда право реализуется в едином системном комплексе, то в социуме уже не могут образовываться пустоты, в которых сразу же устанавливаются произвол и беззаконие;
8) открытости, благодаря которому правовая система постоянно обменивается нормативно-регулирующей энергией и информацией с социальной средой. Право как открытая система обеспечивает полную реализацию высших социальных ценностей свободы, равенства и справедливости".