Бог повторил Ною и его сыновьям благословение, некогда данное первым людям в раю. После потопа все звери были снова приведены в подчинение человеку, и ему было разрешено, помимо растительной пищи, употреблять также и мясо животных, но не их кровь, ибо "в крови животных душа их" (Бытие, 9:4). Кроме того, людям был дан закон против человекоубийства: "Кто прольет кровь человека, того кровь прольется рукою человека" (Бытие, 9:6). Таким образом, к установлению субботы и брака (еще в раю) люди получили после потопа еще три новых предписания, которые называются "Ноевыми законами" – о воздержании от употребления крови, о запрещении убийства и о праве гражданской власти, т. е. о наказании за убийство.
А потом "Сказал Бог Ною и сынам его с ним: Вот, Я поставляю завет Мой с вами и с потомством вашим после вас… что не будет более истреблена всякая плоть водами потопа, и не будет уже потопа на опустошение земли" (Бытие, 9:8-11).
Как я уже говорил, ветхозаветный союз-завет Бога с человеком сформулирован по примеру договора между вассалом и господином на Древнем Востоке. Этот завет требует полного повиновения Богу, а его нарушение ведет к жестокому наказанию вплоть до изгнания народа с его родины и разрушению его страны. Интересно, что согласно древневосточным преданиям, и языческие боги тоже заключали с людьми некие магические договоры по принципу "ты мне, а я тебе". Такие договоры были как бы автоматической наградой за тщательное соблюдение обрядов и обеспечивали человеку или народу определенные материальные услуги со стороны божества (обильные урожаи, плодовитый скот, победу над врагами). Оттого и языческий бог как бы становился собственностью народа в той же мере, как народ становился его собственностью.
Напротив, завет Бога с человеком в Библии выявляет полную свободу Бога в действии высшего милосердия. Завет представляет собой, прежде всего, обетование, обещание, и тем самым он – милость милостей. Само слово "обетование" значит одновременно и возвещать, и гарантировать какой-либо дар. Но вместе с тем обетование связано и с жесткими требованиями, имеющими нераздельно нравственный и религиозный характер. Тут скрыт особый парадокс. Как объяснили позднейшие толкователи, человек обретает свободу, лишь подчиняясь необходимости, исполняя волю Бога и с ней согласуя свою жизнь. Именно так в Библии реализует себя парадокс свободы и необходимости, Божественной любви и послушания человека, через которое человек являет свою любовь к Богу.
Таким образом, в отличие от месопотамских источников, после потопа Ной получает не бессмертие, а нравственные законы и заключает завет с Богом. Знамением же завета становится радуга, которая обычно появляется на небе после дождя в знак того, что это не дождь потопа, а дождь благословения.
Итак, библейский автор переосмыслил общее для всего древнего сиро-палестинского региона предание в свете единобожия и придал ему смысл нравственного и религиозного урока. То, что приписывалось произволу завистливых богов, в Библии осмыслено как праведное дело единого Бога. Характерно, что при этом образ страшного бедствия как бы отступает на второй план перед образом спасительного очищения, представленного в виде избавляющего ковчега. За безответственными стихийными силами вырисовывается Божий суд, поражающий грешника и делающий праведника семенем нового человечества.
Эпитет "праведный" в Пятикнижии применяется только к Ною, который является представителем всех своих близких и спасает их вместе с собой. Этим избранием Бог сохраняет для Себя малый остаток избежавших гибели, от которых произойдет новый народ. Хотя сердце спасенного человека и остается еще склонным ко греху, Бог отныне обещает Свое долготерпение.
Что же касается религиозного смысла родословий, помещенных в книге Бытия после потопа и резюмирующих важнейшие события, случившиеся после потопа и до Авраама, то автор с их помощью рассказывает, что через какое-то время грех опять водворился в мире. Собственно говоря, уже сын Ноя Хам совершил нечестие по отношению к отцу, не прикрыв его наготы. А потом грех стал множиться. Исполнившись гордыни, люди решили построить башню до неба. Ученые уже давно пришли к выводу, что эта башня – не что иное, как многоярусная башня, или зиккурат, главного храма в Вавилоне. Являя собой образ идолопоклонства, она представлена в Библии как символ человеческой гордости. Как хорошо известно, Бог разрушил вавилонскую башню, рассеял народы, строившие ее, и смешал их языки. Но это привело лишь к забвению Бога и торжеству языческого идолопоклонства. Чтобы сохранить истинную веру и связанные с ней обетования, Бог избрал нового праведника. Им стал Авраам.
Между разрушением вавилонской башни и призванием Авраама помещено только одно родословие, но эти два события явно противопоставлены друг другу. Как утверждают комментаторы, в образном смысле Авраам есть первый камень духовного здания, которое Бог построил Сам с помощью людей. Оно займет место того здания, которое люди без помощи Бога и вопреки Его воле пожелали воздвигнуть в Вавилоне. Прежде чем сузить границы повествования до истории одного богоизбранного народа, Библия, обращая взор в будущее, вновь открывает напоследок бесконечный горизонт.
Библейские патриархи и Иосиф
Сегодня у нас пойдет речь о библейских патриархах, или, как их называет церковная традиция, ветхозаветных праотцах. Рассказ о них переносит читателя из доисторической эры в начальный период истории Израиля. События, описанные в этих главах книги "Бытие" (12–35 главы), произошли, согласно мнению ученых, в период, называемый Средним Бронзовым веком, который продолжался с XX по XVI век до н. э. За последние полтора столетия археологи совершили целый ряд важных открытий, которые помогли нам гораздо лучше понять историю и культуру этого времени. Однако все эти открытия лишь косвенно связаны с библейским рассказом. Данные археологии не подтверждают ни одно из событий, описанных там, но и не опровергают их.
Таким образом, при анализе библейского текста ученые имеют дело, как и в первых главах книги Бытия, только с преданием, которое было записано много позже. Отсюда некоторые анахронизмы, смущающие дотошных специалистов. Например, тот факт, что патриархи путешествуют на верблюдах, хотя сейчас установлено, что эти животные были приручены только в XII веке до н. э. Но таких анахронизмов не так много. В целом же библейский рассказ очень хорошо вписывается в контекст того, что мы теперь знаем из истории и археологии сиро-палестинского региона в эпоху Средней Бронзы.
Культура этого региона, наряду с египетской, – древнейшая в мире. Уже в четвертом тысячелетии до н. э. народы, населявшие земли между реками Тигром и Евфратом (отсюда название этого района – Месопотамия или Двуречье) имели свою письменность. Культуру Месопотамии создали два народа – шумеры, говорившие на языке, который не принадлежит ни одной из известных ныне языковых групп, и аккадцы (вавилоняне и ассирийцы), которые изъяснялись на одном из семитических наречий, родственном древнееврейскому, финикийскому и арабскому языкам. Письменность первоначально создали шумеры, а потом ее заимствовали и аккадцы, попавшие под сильное культурное влияние шумеров. Тем не менее в течение третьего тысячелетия до н. э. шумеры, жившие на юге Месопотамии, и аккадцы, жившие на севере, находились во вражде. В своем развитии шумеры поначалу обогнали аккадцев, добившись больших успехов как в экономике, так и в культуре. Но в XXIV веке до н. э. аккадцы покорили шумеров и правили ими около двух столетий (приблизительно 2360–2180 годы). Затем к власти опять вернулись шумеры. Именно в это время город Ур, где, как сказано в Библии, родился первый из патриархов Авраам, стал процветающим торговым центром со знаменитым храмом в форме зиккурата, развалины которого существуют и по сей день.
Но время мира было недолгим. В начале второго тысячелетия шумерское царство пало, и в регионе наступил период социальной смуты. Как раз тогда в Месопотамию вторглись полчища семитов, которые быстро распространились по всей ее территории. Их называли амореями. Некоторые библеисты считают, что путешествие Авраама по Месопотамии в Ханаан (современная Палестина) в той или иной мере сопутствовало проникновению амореев в Двуречье. Согласно этой довольно широко распространенной гипотезе, Авраам жил в XVIII веке до и. э. Интересно, что среди амореев были распространены такие имена, как Вениамин, Иаков и Аврам, которые, очевидно, являлись общими для всех семитических народностей. Впрочем, археологические открытия также показали, что названия некоторых древних городов региона поразительно похожи на имена родственников Авраама – Нахор, Фарра, Серух и Фалек.
В несколько более позднюю эпоху в Месопотамию с севера вторглись гурриты, племена не семитического происхождения. Теснимые ими семитические племена отступили на юго-запад. Во время этой новой миграции арамейцы заняли Сирию, а моавитяне, амонитяне и эдомиты поселились в Западном и Южном Ханаане. Согласно мнению другой группы ученых, путешествие Авраама случилось в период второй миграции (XVII век).
Особенно интересны для нас содержащиеся в древних месопотамских и египетских документах упоминания сравнительно небольшой группы людей, разбросанных по Малой Азии, Месопотамии, Сирии, Ханаану и Египту и известных под именем хапиру, или хабиру. Это слово относилось не столько к какой-либо расовой или этнической группе, хотя большинство хапиру составляли семиты. Оно обозначало группу людей, стоявших вне родоплеменных и общинных связей. Они не имели гражданства ни в одном из государств Ближнего Востока и вели жизнь скитальцев-кочевников, переезжали с места на место со своими семьями и имуществом. Многие ученые усматривают родство между словом хапиру и словом иври, которым в Библии, в книге "Бытие" названы евреи, хотя далеко не все согласны с этим выводом. Считается, что хапиру, упомянутые в древних документах начала второго тысячелетия, все же еще не были евреями, но что это слово, возможно, лишь впоследствии по аналогии стали применять к древним израильтянам. Как бы там ни было, оно очень подходит к Аврааму, который вел жизнь кочевника, так же, как и его сыну и внуку, Исааку и Иакову Как и хапиру, они тоже избегали оседлой жизни в городе, да и в сельской местности не задерживались на одном месте, не пускали корней. Поэтому ничто не мешало им во время голода оставить Палестину и переселиться в Египет.
Замечательные археологические открытия Нового времени помогают нам понять, что же именно Авраам видел на своем пути, когда он вместе со своей семьей покинул Ур Халдейский, расположенный на берегу Персидского залива, и проследовал примерно на 1000 км. на северо-запад в Харран, находящийся на берегу Евфрата, а оттуда в Ханаан, остановившись сначала в крупном ханаанском торговом центре Сихеме, а затем переселившись в Южный Ханаан, куда-то по соседству с Хевроном. Во всех этих местах были произведены раскопки, и мы сейчас гораздо лучше представляем себе уровень их культурного развития и образ жизни. Гораздо лучше мы понимаем и характер взаимоотношений библейских патриархов с теми народами, с которыми им приходилось иметь дело, а также и их собственные семейные отношения, которые, как мы теперь знаем, почти полностью соответствовали существовавшему тогда на Ближнем Востоке праву.
И все же хотя все замечательные открытия современной науки действительно заставляют нас увидеть многое как бы заново, они лишь косвенно связаны с главной задачей библейского текста, с тем ради чего он был написан. В чем эта задача? Сам текст отвечает на этот вопрос вполне однозначно. Чтобы сохранить истинную веру и связанные с ней обетования, которые были забыты потомками Ноя, Бог избирает нового праведника и делает его родоначальником нового рода, который призван сохранить истинную религию. Этим праведником стал Авраам, первый из трех ветхозаветных патриархов, человек, которого в Библии называют отцом верующих и другом Божиим. Именно с ним Бог возобновляет Свой завет.
Согласно библейскому рассказу, Авраам был уже в преклонных годах, ему исполнилось 75 лет, когда он услышал голос Бога: "И сказал Господь Аврааму: пойди из земли твоей, от родства твоего, и из дому отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе. И Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое; и будешь ты в благословление. Я благословлю благословляющих тебя, и злословящих тебя прокляну, и благословятся в тебе все племена земные. И пошел Авраам, как сказал ему Господь" (Бытие, 12:1–4).
Как видим, Бог послал Авраама, уже старого человека, привыкшего к оседлой жизни в городе со всеми его благами цивилизации в неведомую страну, даже не назвав ее имени. И вот послушный Божественному гласу Авраам оставляет родину и отчий дом и меняет их на неизвестное, полное опасностей будущее и беспокойную жизнь кочевника, становясь по воле Бога хапиру. Такова сила веры Авраама и таково его послушание. Как бы в награду за это Бог благословляет Авраама, обещая ему многочисленное потомство ("великий народ"), блага временные и вечные, и дарует ему славу и бессмертие в потомстве.
Вся известная по книге Бытия жизнь Авраама протекает под знаком свободного почина со стороны Бога. Первым действует Бог. В семье, "служившей иным богам", т. е. в семье язычников, Бог избирает Авраама, выводит его из Ура и ведет Своими путями в неизвестную страну. Это волеизъявление есть почин любви. С самого начала Бог проявляет к Аврааму безмерную щедрость. Его обетования предначертывают удивительное будущее. От Авраама же требуется бдительная и стойкая вера и безоговорочное приятие замысла Бога.
Во время странствий Бог еще несколько раз является Аврааму каждый раз подтверждая Свои обетования. После того как Лот, племянник Авраама, отделился от него со своими стадами и пастухами, Бог обещал Аврааму и его потомству всю землю Ханаанскую (т. е. Палестину, которая получила в дальнейшем в Библии имя земли обетованной, т. е. обещанной земли) и предсказал, что сделает потомство уже старого и бездетного Авраама подобным песку морскому: "Если кто может сосчитать песок земный, то потомство твое сочтено будет" (Бытие, 13:16).
А потом во время похода против четырех царей Авраам вновь получил благословение, на этот раз от Мельхиседека, царя Салима (Иерусалима) и священника Высшего Бога, который предложил Аврааму трапезу хлеба и вина по образу союза-завета и благословил его, сказав: "Благословен Аврам от Бога Всевышнего, Владыки неба и земли" (Бытие, 14:19). Затем Бог в видении вновь предсказал Аврааму бесчисленное потомство и после торжественного жертвоприношения вступил с ним в завет, обещав его потомству землю ханаанскую и определив ее границы в пределах будущего царства Давида и Соломона.
Когда же Аврааму исполнилось 99 лет, Бог опять явился ему, подтвердив Свой завет. При этом Он дал Аврааму новое имя – вместо Аврама (отец высокий, согласно другой этимологии – отец арамейцев) он стал Авраамом (согласно народной этимологии, отцом множества народов, или отцом народа, а не только дома Авраама). Сара (госпожа моя) стала Саррой (госпожой племен и царей). Бог вновь обещал Аврааму, что у Сарры родится сын от него и наложил на Авраама обязательство соблюдать договор с Ним.
Видимым знаком этого завета стал обряд обрезания, которое Бог заповедал совершать в восьмой день над каждым новорожденным младенцем мужского пола и над всеми рабами при их покупке. В чем суть этого обряда?
Как установили антропологи, обрезание практиковалось в древности у многих народов, которые совершали его обычно в связи с вступлением юноши в категорию взрослых или в брак. В Библии у древних израильтян оно, как и все остальное, получило специфически религиозную трактовку в духе монотеизма. Обрезание стало знаком принадлежности к общине людей, вступивших в завет с единым Богом, и сопровождалось пролитием крови, которое считалось важнейшей гарантией такого союза (пролитие крови как печать союза – тоже древнейший обычай).
Таким образом, обрезание для иудеев стало физическим знаком союза-завета, который каждый израильтянин мужского пола должен носить на своей плоти с восьмого дня жизни. Оно должно было постоянно напоминать потомкам Авраама о его завете с Богом и в то же время являлось внешним отличительным признаком принадлежности к богоизбранному народу и вступления в ветхозаветную Церковь. В духовном же смысле, на который обратили внимание пророки, обрезание символизировало отсечение плотских похотей и нечистых желаний; "обрезание сердца", о котором пишет Ветхий Завет, предполагало исключительную любовь к Богу и братолюбие.
Христианская традиция придает очень важное значение явлению Бога Аврааму у дубравы Мамре: "И явился ему Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер свой, во время зноя дневного. Он возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер, и поклонился до земли. И сказал: Владыка! Если я обрел благословение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего" (Бытие, 18:1–3).
Кто эти три таинственные мужа, которых Авраам и Сарра угощают трапезой, а они повторяют обетования о скором рождении сына у Авраама? Амвросий Медиоланский полагал, что это были три Лица Пресвятой Троицы, или – точнее – три Ипостаси: Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Дух Святой. Столь хорошо всем известная рублевская икона Пресвятой Троицы, изображающая именно этот эпизод книги "Бытие", очевидно, следует такому толкованию. Однако некоторые другие толкователи считают, что только один из этих трех странников был Божественным Лицом, два же остальные были ангелы.
Как я уже говорил, завет помимо своих благих обетований ставил и жесткие условия веры и послушания. Вера обязательно должна очиститься и окрепнуть через испытания. Действительно, испытание, которому Бог подверг Авраама, оказалось крайне тяжким. Согласно повелению Бога, Авраам должен был принести в жертву столь поздно родившегося у него и столь любимого сына Исаака. Нужно сказать, что в языческой среде на Древнем Востоке в то время и позже на самом деле существовал изуверский обычай приношения первенцев в жертву богам. Так поступали хананеяне, финикийцы и моавитяне. Они считали, что первенец принадлежит богам, а потому и жертвоприношение его понимали как подвиг, который человек совершает, чтобы снискать благословение и помощь богов. Это было одним из страшнейших искажений образа Бога в язычестве.