Рисуя идеал жизни по Евангелию, апостол Павел призывает "подражать Богу" (Ефесянам, 5:1). "Живите в любви, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас" (Ефесянам, 5:2). Все человеческие отношения в Церкви призваны строиться в соответствии с этим идеалом. В конце послания апостол обращается к читателям с таким призывом: "Итак, станьте, препоясавши чресла ваши истиною, и облекшись в броню праведности, и обувши ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым можете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть слово Божие; всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом, и старайтесь о сем самом со всяким постоянством и молением о всех святых" (Ефесянам, 6:14–18).
Апокалипсис
Сегодня речь у нас пойдет об "Откровении Иоанна Богослова", или по-гречески "Апокалипсисе". Это единственная пророческая книга в каноне Нового Завета, которая обычно производит несколько ошеломляющее впечатление на читателей. Об "Апокалипсисе" написана громадная литература, и все же, несмотря на великое множество толкований, смысл книги до сих пор окутан тайной и до конца не разгадан. Это и понятно, ибо, согласно учению Церкви, мы сможем окончательно понять этот смысл лишь в конце мира, когда история человечества подойдет к концу. И действительно, "Откровение Иоанна Богослова", представляющее собой облеченный в символическую форму видений рассказ о победе Агнца-Христа над древним змеем-дьяволом, повествует о судьбах Церкви на протяжении всей истории вплоть до обновления мира и наступления Царства Славы Господней.
Мы помним из Ветхого Завета, что слава Яхве означала Самого Бога в проявлении Его величия, могущества, сияния Его святости, действенной силы Его существа. Связь между славой в этом ее понимании и Иисусом Христом есть важнейшее откровение Нового Завета. Полное же проявление Божественной славы Христа произойдет только в день Второго Пришествия, о котором и рассказывает "Апокалипсис". Именно тогда, как сказано в Евангелии от Марка, люди увидят "Сына Человеческого, грядущего на облаках с силою многою и славою" (Марк, 13:26), Который явит Свою славу окончательным завершением Своего дела, которое есть одновременно и суд, и спасение.
Выражаясь словами о. Сергия Булгакова, мировая история изображена в "Откровении Иоанна Богослова" как величайшая мировая трагедия, где небесные воинства вместе с земной Церковью воюют с драконом и его ангелами, зверь и блудница борются со святыми, Христос ведет брань и побеждает дракона, и все это завершается картиной преображения мира. В "Апокалипсисе" в иносказательной форме дано объяснение многих тайн Священного Писания. Здесь заканчивается действие Промысла Божия об искуплении человеческого рода, которое началось еще в раю обетованием о Семени жены, Которое сотрет главу змия. Это последняя книга Библии, которую она завершает, ставя точку в библейском рассказе об истории тварного становящегося мира, который имеет свое начало, описанное в книге Бытия, и имеет свой конец, изображенный в "Апокалипсисе". Дальше на смену падшему миру придет новый, обновленный мир, и люди увидят "новое небо и новую землю" (Откровение, 21:1).
Автор "Апокалипсиса" сам называет свое имя в первых строках книги. Это Иоанн, раб Иисуса Христа, брат и соучастник скорби и терпения и царствия подвизавшихся во Христе (Откровение, 1:9). Свыше ему было велено передать малоазийским Церквям видения, которые он видел в воскресный день на острове Патмос, куда он был сослан за проповедь христианства. Но кто же этот исполненный пророческого духа Иоанн?
Церковная традиция видит в нем любимого ученика Христа, автора четвертого Евангелия и посланий, апостола Иоанна Богослова. Такого мнения держалось большинство ранних отцов Церкви – Иустин Философ, Ириней Лионский, Поликарп Смирнский, Мелитон Сардийский и другие отцы. Однако в III веке Дионисий Александрийский поставил авторство апостола Иоанна под сомнение, указав на различия в языке и стиле между "Апокалипсисом", с одной стороны, и четвертым Евангелием и посланиями Иоанна Богослова, с другой.
Вот что пишет по этому поводу о. Сергий Булгаков: ""Духовное" Евангелие от Иоанна все светится, проникнуто миром, благодатью, любовью; напротив, "Апокалипсис" весь горит, исполнен бурь и откровений, волнует, потрясает". Однако при этом о. Сергий все же не отрицает авторства Иоанна Богослова, но считает, что мы имеем дело как бы с двумя образами одного и того же апостола. Первый – возлюбленный ученик, возлежащий на персях Учителя на Тайной Вечери, стоящий у креста и усыновляемый с него Божией Матери; он весь тишина и любовь, и нежная ласка. Второй же – тайнозритель, с огненно расплавленной душой, Воанергес, сын громов, который хочет низвести огонь на землю, чтобы покарать непокорных самарян. И сейчас еще ряд протестантских богословов утверждает, что автором "Откровения" был либо живший в I веке Иоанн Пресвитер, либо вообще некий пророк из Эфеса. Но большинство библеистов, по крайней мере, православных, все-таки осталось верным церковной традиции, считая Иоанна Богослова автором "Апокалипсиса". Есть также гипотеза о том, что, в отличие от Евангелия и посланий, Иоанн Богослов написал "Откровение" не на греческом, а на арамейском языке, и кто-то другой позже перевел книгу на греческий, что якобы объясняет несхожесть ее стиля с Евангелиями и посланиями.
Как бы там ни было, в силу этих сомнений каноничность "Откровения" довольно долго оспаривалась, и в Новый Завет книга была включена много позже всех остальных. Как знают те из вас, кто ходит в Церковь, за богослужениями "Апокалипсис" не читают. Это объясняется тем, что богослужебный устав, очевидно, сложился раньше, чем "Откровение" вошло в библейский канон. Обязательное включение книги в канон Нового Завета было окончательно подтверждено только в VII веке, и только тогда закончились споры о подлинности и каноничности "Откровения".
Ученые спорят и о дате создания книги. Как ясно из текста, Иоанн писал ее, находясь в заточении на острове Патмос во время гонения на христиан. Но о каком именно гонении идет речь? На этот вопрос возможны два ответа. Либо во время гонений при Нероне в 64 году, либо во время гонений при Домициане около 95 года. Сторонники более ранней датировки ссылаются на тот факт, что разрушение Иерусалима и его Храма, последовавшее в 70-м году, в "Откровении" не упомянуты. Сторонники более поздней, опираясь на свидетельства Иринея Лионского, Евсевия Кесарийского и Иеронима, утверждают, что сам дух книги гораздо более соответствует эпохе царствования Домициана, чем Нерона.
И в самом деле, при Нероне гонения на христиан имели скорее локально-политическую подоплеку – Нерон свалил на них ответственность за пожар Рима. При Домициане же гонения приняли всеобщий и ярко выраженный политический характер. К этому моменту римская власть, несколько десятилетий почти не замечавшая христиан, вдруг обнаружила их и начала жестоко преследовать именно за религиозные убеждения.
Чем можно объяснить такую ненависть языческого Рима, спокойно допускавшего почитание самых разных богов? Причину этого, по мнению наиболее авторитетных историков, нужно искать в самой сущности римской государственности. Как всякое античное государство, Рим имел своих богов, свою национально-политическую религию. Это был до мелочей разработанный ритуал жертвоприношений и молитв, культ, имевший, прежде всего, государственно-политическое значение. Считалось, что от соблюдения его зависело благосостояние империи, победа над врагами. Пусть даже это и был символ, в который в ту смутную эпоху почти никто не верил. Другого символа для выражения и сохранения единства, для воплощения своей веры в себя у Рима не было. И потому отказаться от него значило презреть Рим и стать бунтовщиком. От своих подданных Рим требовал лишь одного: внешнего участия в этом государственном культе как выражения лояльности. Сжечь несколько зерен ладана перед изображением отечественных богов, назвать императора Господом (Нерон еще не претендовал на такие почести, но Домициан уже требовал их – его любимым титулом был Dominus et Deus noster: Господь и Бог наш), исполнить обряд – вот все, что нужно было от каждого гражданина и, исполнив это, он был свободен искать подлинной веры и смысл жизни, где угодно.
И вот от исполнения этого, казалось бы, простейшего долга и отказались христиане, навлекши на себя самые жестокие гонения. Это не был ни бунт, ни осуждение государства как такового, ни даже сопротивление его отдельным порокам. Христиане не могли признать императора Господом, совершить даже внешнее поклонение идолам, хотя бы и без веры в них. Ведь для христиан весь смысл их веры был в том, что пришел и воцарился в мире единственный и настоящий Господь, Иисус Христос. Бог отдал Христу всю власть над миром, и отныне Он был единственным владыкой человеческой жизни. Христиане принимали и государство, и общество, но только в ту меру, в какую они не ограничивали господство Христа, не заглушали исповедования Царства Божия.
Вполне понятно, что на этом историческом фоне главная цель "Откровения" – укрепить веру и стойкость христиан во время всеобщих жестоких гонений – обретает совершенно особый смысл и должную историческую перспективу. И ничто не могло осуществить эту цель лучше, чем рассказ о Церкви воинствующей, ведущей борьбу под предводительством Христа с силами зла и неверия и, наконец, побеждающей их, равно как и предсказание и изображение наступившего Царства славы для всех племен и народов, сохранивших верность Христу. Поэтому "Апокалипсис" – это не только книга предупреждения и угроз, но, прежде всего, веры и надежды и даже – больше того – книга утешения. Именно так ее воспринимали на протяжении многих веков.
Как справедливо заметил о. Александр Мень, "Апокалипсис" всегда имел и сейчас имеет как бы тройной адрес, его видения проецируются на три пласта истории. С одной стороны, это время создания книги, эпоха гонений и мученичества ранних христиан. С другой – предсказанный Христом в Евангелии конец мира, ни дня, ни часа которого не знают даже ангелы Божии. И, наконец, это еще и любой поворотный период истории, эпоха ломки старого и рождения нового, всегда делающая "Откровение" необычайно актуальным. Недаром же человеческая мысль, крупнейшие художники, писатели, мыслители, да и великое множество обычных людей обращались к "Апокалипсису" именно в такие эпохи. Так, например, было в момент крушения Римской империи, так было в XVII веке, когда заколебался традиционный средневековый взгляд на мир, так было у нас в 1917 году, так произошло и в недавнем прошлом в период наступления посткоммунистической эры.
По своему жанру "Апокалипсис" самым тесным образом связан с древнееврейской традицией апокалиптической литературы. Мы уже говорили о ней в связи с Ветхим Заветом. Есть смысл ненадолго вернуться к этой традиции и вспомнить, что она расцвела во II–I веках до и. э. как своеобразный ответ на предсказания пророков о приходе Мессии и наступлении Его царства, которое понималось многими иудеями как земное царство Израиля. Однако история складывалась таким образом, что еврейскому народу, поочередно попадавшему под власть персов, греков и, наконец, римлян, было крайне трудно надеяться на это. И вот тогда и возникло представление о том, что история делится на два периода. Нынешний век безнадежно плох и не может измениться, а потому остается только ждать его конца. И лишь грядущий век принесет с собой исполнение пророчеств, и только тогда осуществится царство Мессии.
Новый век должен наступить благодаря непосредственному вмешательству Бога в ход истории, и оно будет сопровождаться вселенской катастрофой. Это будет день гнева Господня и день Его суда над миром.
Соответственно, вся апокалиптическая литература обязательно обличает греховность нынешнего века и предсказывает суд Бога и блаженство будущего века. Причем все это, как правило, изображено в форме таинственных видений и откровений, представляющих собой попытку описать вещи, не поддающиеся описанию, и высказать невыразимое. Особая зашифрованность текста объяснялась еще также и политическими соображениями – прямо говорить о крушении существующего порядка было опасно, и автор подобных книг мог навлечь на себя преследования власти. Недаром же авторы апокалипсисов, как правило, скрывали свои настоящие имена, пользуясь псевдонимами, обычно именами известных в библейской истории людей – Еноха, Моисея, Исайи и т. д. Таким образом от писаний пророков, тоже предсказывавших будущее, апокалиптическая литература отличалась тем, что пророки верили, что Бог осуществит Свой замысел в рамках истории – как бы плох ни был современный мир, он может стать лучше, если люди подчинятся власти Бога. Апокалиптики же не верили в возможность улучшения мира и ждали его конца, уничтожения, после чего только и должен родиться новый мир.
Отметим ряд общих мест, постоянно повторяющихся идей и картин, свойственных апокалиптической литературе. Мессия предстает здесь не как добрый евангельский пастырь, но как грозный и гневный Божественный Судья. Его приходу предшествует возвращение на землю пророка Илии. Наступление мессианской эры обычно уподобляется мукам, которые женщина испытывает при родах. Последние дни изображаются как время ужасных бедствий для всех людей. Тогда произойдет космическая катастрофа – звезды исчезнут, солнце померкнет, луна покроется кровью, небо обрушится и земля возгорится. Ненависть и вражда воцарятся среди людей. Затем начнется Суд Божий, и грешники будут осуждены. В последние дни все евреи рассеяния соберутся в Святой земле, и Новый Иерусалим, уготованный в небе святой град, спустится на землю. Мертвые воскреснут, и мессианское царство будет длиться либо вечно, либо до новой войны и окончательной победы верных Богу. В новом веке земля будет приносить необычайно богатые урожаи, войны прекратятся, воцарится всеобщий мир, и даже хищные звери станут ручными. Не будет ни горя, ни болезней, и сама смерть исчезнет с лица земли; все люди станут праведниками и будут жить по законам Бога.
Все это в той или иной форме присутствует в "Апокалипсисе", но все это радикальным образом переосмыслено. Принципиальная новизна "Откровения" – в его христианском взгляде на мир. Оттолкнувшись от иудейской традиции, автор "Апокалипсиса" создал нечто абсолютно новое, самую таинственную и грозную из книг Нового Завета, которую называют Евангелием Иисуса Христа, воскресшего из мертвых.
"Апокалипсис" открывается грандиозным видением. Господь предстал перед Иоанном в образе Сына Человеческого, чтобы открыть ему грядущий ход истории человечества и тайну конца мира, показав в пророческих откровениях главные моменты борьбы Церкви с духом Антихриста и ее окончательную победу. Как мы помним, именем Сын Человеческий Иисус обыкновенно называл Себя в Евангелиях. Это таинственное выражение указывает на трансцендентный аспект Его Лица, в то же время как бы прикрывая Его. Согласно библейской традиции, выражение Сын Человеческий часто было синонимом слова человек. "Что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь Его" (Псалтирь, 8:5). Однако у апокалиптиков это выражение обрело новый смысл. У Даниила Сын Человеческий, грядущий с облаками небесными и получающий от Бога власть, славу и вечное владычество, предвосхищает свойства Мессии в ветхозаветном понимании и делает его причастным Божественному миру, подчеркивая его трансцендентность. В Евангелиях же Сыном Человеческим Христос называет Себя Сам ни более, ни менее 70 раз. Возможно, Он выбрал это выражение вследствие его двойного значения: допуская общепринятый смысл (человек), оно заключало в себе намек на иудейскую апокалиптику. В этом апокалиптическом значении его и употребляет Иоанн Богослов в "Откровении" – оно ассоциируется с Христом, Которому надлежит прийти в славе, чтобы судить мир.
Автор "Откровения" пишет: "Я, Иоанн, брат ваш и соучастник в скорби, и в царстве, и в терпении Иисуса Христа, был на острове, называемом Патмос, за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа. Я был в Духе (т. е. на меня снизошел Дух) в день воскресный и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил: Я есмь Альфа и Омега, Первый и Последний; то, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам в Асии (т. е. Малой Азии)… Я обратился, чтобы увидеть, чей голос, говоривший со мною; и, обратившись, увидел семь золотых светильников. И посреди семи светильников подобного Сыну Человеческому, облеченному в подир (т. е. длинную белую одежду первосвященников) и по груди опоясанного золотым поясом. Глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи Его как пламень огненный; и ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи (халколиван – точно не определенный металл, выражающий силу и прочность. – о. Сергий Булгаков), и голос Его как – как шум вод многих. Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лицо Его – как солнце, сияющее в силе своей" (Откровение, 1:9-16).
Итак, Дух снизошел на Иоанна; он находится в состоянии экстаза, и в своем видении, отрешившись от времени и пространства, он проникает в тайны будущего, в тайны вечности. Голос Бога, который слышит Иоанн, звучит подобно звуку трубы. Это совсем не случайная деталь. В библейской книге "Исход", рассказывающей о даровании десяти заповедей, мы читаем: "Были громы, и молнии, и густое облако над горою, и трубный звук весьма сильный" (Исход, 19:16). Подобный глас обычно возвещает эпифанию, богоявление, как в Ветхом Завете, так и здесь в Новом.
Знаменательно, что Иисус Христос, Которого видит Иоанн, теперь уже является не в смиренном и кротком облике Богочеловека, но во всей Своей небесной славе. Этому соответствует и Его внешний облик. Мы видим Его в окружении семи светильников. Светильник в Библии – символ присутствия Бога, а число семь – символ полноты. Потому семь звезд, которые Христос держит в руках, знаменуют собой абсолютную полноту мироздания. Явившийся в славе Сын Человеческий облечен в подир, ритуальную одежду первосвященника. Но известно также, что подир носили и цари, а в книге Даниила в него был облечен и вестник Бога. Таким образом, восставший из мертвых Иисус Христос является здесь одновременно в трех обличьях – как пророк, священник и царь, открывая людям тайны Бога, выступая как посредник между Богом и человеком и осуществляя власть над миром.
"Глава Его и волосы белы". Белизна волос обычно связана с преклонным возрастом человека, здесь же она символизирует извечное существование Христа как Второй Ипостаси Бога-Троицы, а также Его Божественную чистоту, Его безгрешность. "Очи Его как пламень огненный" и "ноги Его… как раскаленные в печи". Знакомый уже по Ветхому Завету образ огня, сопровождающий богоявления, символ славы и святости Бога, влекущий к себе и устрашающий. Этот мотив развивается и дальше. "Лицо Его – как солнце, сияющее в силе своей". Очевидно, Христос явился теперь в том виде, какой Он принял на горе Фавор в момент Преображения, показав ученикам славу Свою, как поется в тропаре этого праздника.