"В марте 1948 года в Лондоне передал Феклисову (сотрудник лондонской резидентуры. - Прим. авт.) ценные материалы, в т.ч. и по водородной бомбе. В июле 1948 года - ценные материалы по английским атомным котлам с воздушным охлаждением, о процессе выделения плутония, данные по американским котлам и другие материалы. В феврале 1949 года - материалы о типах атомных бомб... теоретические расчеты взрыва и другие материалы".
Как английские, так и американские спецслужбы знали о том, что существует утечка информации по атомному проекту, причем было известно, что в США она происходила из британской военной миссии. Английская контрразведка, проверив все досье, всерьез заинтересовалась Клаусом Фуксом и взяла его в разработку. За ним тщательно следили, прослушивали телефонные разговоры, проверяли корреспонденцию, но тщетно: никаких доказательств его шпионской деятельности найти не удавалось. Фукс был опытным агентом, встречался со связниками редко и в условиях строжайшей конспирации, в остальное время его жизнь ничем не отличалась от жизни коллег. Однако кое-что тщательное наблюдение все же дало - оно помогло контрразведчикам составить психологический портрет объекта разработки.
К тому времени ученый уже начал подумывать о том, чтобы уйти из атомного проекта. Его отец принял решение переехать в ГДР, что давало Фуксу формальный повод сменить место работы. Однако дело было не в этом. Война закончилась, соотношение сил в мире изменилось, начиналась "холодная война". В новых обстоятельствах он уже не столь был уверен в этической оправданности своих действий. Он был слишком многим обязан Англии, чтобы продолжать в новых условиях работу против страны, ставшей его второй родиной. Сказывалась и психологическая усталость от многолетней работы в условиях повышенного риска, даже более повышенного, чем на самом деле, потому что все время своей тайной работы Фукс был уверен, что в случае разоблачения ему грозит смертная казнь. Внутренний разлад, депрессия - позднее он назовет свое тогдашнее состояние "контролируемой шизофренией".
Этим его состоянием воспользовались опытные психологи из МИ-5 (британская контрразведка). После серии бесед изощренными психологическими приемами они заставили Фукса признаться в работе на советскую разведку. Суд над ним состоялся 1 марта 1950 года. Приговор был - 14 лет тюрьмы. Был он осужден не за измену, а в соответствии с законом о защите государственных секретов по статье, максимальная мера наказания по которой составляла 14 лет, которые Фукс и получил.
Вот как вспоминает об этом моменте своей жизни сам советский агент:
"...Из всего судебного заседания я запомнил только ступеньки, которые вели к огороженной от всего зала скамье подсудимых. Когда я, не видя ничего вокруг себя, сел на нее, мой защитник, наклонившись ко мне, спросил: "Вы знаете, какое вас может ожидать максимальное наказание?" - "Да, - сказал я, - я знаю, это - смертная казнь". - "Нет, - сказал он, - максимальная мера наказания за это - 14 лет тюремного заключения". Самое странное, что я ничего в этот момент не почувствовал. Я был уверен, что меня ожидает смертная казнь, смирился и был готов к этому. В этом как раз и заключалась моя ошибка - настоящий разведчик должен был драться, бороться за жизнь до последнего. А затем я вдруг почувствовал то, что и должен был почувствовать в моей ситуации смертник, которому неожиданно говорят: тебя не казнят, ты будешь жить..."
Тяжелое душевное состояние Фукса усугублялось еще и тем, что Советский Союз на официальном уровне отказался от него. 6 марта 1950 года ТАСС опубликовало заявление по поводу процесса над Клаусом Фуксом:
"...Выступивший на этом процессе в качестве обвинителя генеральный прокурор Великобритании Шоу- кросс заявил, что будто бы Фукс передавал атомные секреты "агентам Советского правительства". ТАСС уполномочен сообщить, что это заявление является грубым вымыслом, так как Фукс неизвестен Советскому правительству и никакие "агенты" Советского правительства не имели к Фуксу никакого отношения".
Это не значит, что советская разведка бросала своих работавших за границей сотрудников и агентов - при малейшей опасности для их спасения делалось все возможное и невозможное. Но при одном условии - если они не признавались. В то время в советской разведке существовало жестокое правило: признавшийся разведчик - предатель. По этой причине многолетнему забвению было предано имя Рихарда Зорге. По этой же причине Советский Союз отказался и от Фукса. (Кстати, Фукс, признавая факт собственной работы на советскую разведку, практически никого не выдал. Он назвал только одно имя, да и то под давлением неоспоримых улик, представленных ФБР, - опознал своего американского связника Гарри Голда.)
Но для ГДР Клаус Фукс по-прежнему оставался немецким коммунистом. Как вспоминала его вдова Грета Кельсон-Фукс, "в ЦК сразу же стали думать, как помочь, по крайней мере как приободрить Клауса в тюрьме, дать ему понять, что в ГДР не забыли и ждут его. Я уже не говорю о том, что это был очень деликатный вопрос, решить который необходимо было, не затрагивая интересы советских товарищей..."
В английской тюрьме Фукс провел 9 лет. В июле 1959 года власти ГДР его обменяли, и он тут же вылетел в ГДР, обосновавшись в Дрездене.
КТО И КАК КОНТРОЛИРОВАЛ АМЕРИКАНСКИЙ ПРОЕКТ
Пост резидента легальной резидентуры внешней разведки в Сан-Франциско (США) с ноября 1941 года по ноябрь 1944 года занимал Григорий Маркович Хейфиц (оперативные псевдонимы "Харон" и "Гримериль"). Этот человек сыграл важную роль в разведывательном обеспечении советского атомного проекта. Понятно, что речь идет о поиске новых источников информации и вербовке агентуры. Для этого он использовал связи своей любовницы Луиз Брэнстен, контакты высокопоставленных функционеров компартии США и агента групповода Айзека Фолкоффа (оперативный псевдоним "Дядя"].
"Дядя" начал сотрудничать с Москвой еще в двадцатые годы. Он был одним из основателей компартии США. Также известно, что Луиза Брэнстен в годы Второй мировой войны содержала светский салон, где происходили встречи между сотрудниками рези- дентуры советской разведки, их агентурой и людьми, интересовавшими Москву. Среди посетителей был и Роберт Оппенгеймер.
В декабре 1941 года Григорий Хейфиц установил доверительный контакт с будущим руководителем американского атомного проекта Робертом Оппен- геймером. По данным ФБР, Айзек Фолкофф пытался организовать встречу между ученым и неким "Томом", возможно, советским разведчиком-нелегалом Наумом Эйтингоном. В ближайшем окружении Роберта Оппенгеймера был как минимум один агент советской разведки - "Шахматист". Также нужно учитывать, что сам руководитель американского атомного проекта "в молодости вращался в среде, где было немало коммунистов и либералов... Женат он был на женщине, брат которой был коммунистом и которая сама была увлечена левыми идеями". Кэтрин, так звали супругу научного руководителя американского атомного проекта, регулярно встречалась с профессиональной разведчицей Елизаветой Зарубиной.
По утверждению Эрвина Ставинского, автора книги "Зарубины. Семейная резидентура":
"...именно через Кэтрин резидентуре удалось убедить руководителя атомного проекта воздержаться от открытого высказывания своих взглядов в поддержку коммунистов и левых кругов, а также поделиться информацией с учеными, бежавшими от преследования нацистов. Оппенгеймер согласился допустить к работе по атомному проекту ряд ученых, подтвердивших свои антифашистские взгляды".
Кроме этого, в начале 1944 года в разработке "Честера" (так в оперативной переписке советской разведки именовался Роберт Оппенгеймер) участвовало трое агентов: "Мап", "Джек" и "Лобус".
Вопреки утверждениям отдельных авторов Роберт Оппенгеймер никогда не был агентом советской разведки. Более того, после окончания Второй мировой войны Москва планировала скомпрометировать его и "объявить" своим агентом. Этот план так и не был реализован.
Родина высоко оценила вклад Григория Марковича Хейфица в советскую атомную программу - наградила орденом Красной Звезды и медалью "За боевые заслуги". После окончания Великой Отечественной войны он продолжал заниматься атомным шпионажем. Только теперь в качестве сотрудника аналитического подразделения, которое обрабатывало поступившую из-за рубежа информацию. С мая 1946 года он занимал должность начальника отделения Отдела "С" НКГБ-НКВД СССР. В апреле 1947 года был уволен из органов госбезопасности.
Также на сбор информации об американском атомном проекте был ориентирован резидент нью- йоркской резидентуры Василий Зарубин. Так, в оперативном письме № 2 от 27 марта 1942 года сообщался перечень задач в области научно-технической разведки. Пункт N° 7 списка гласил:
"Обстановка настоящего времени настоятельно требует всех имеющихся у нас возможностей для развертывания разведывательной работы в разрезе данных в п. № 4 (1941 г.) и других указаний, и особенно по химическим ОВ (отравляющие вещества. - Прим. авт.), защите от ОВ, вопросам бактериологии и проблеме урана-235... "
Далее давался подробный список потенциальных источников информации по "урану-235", которых "нужно привлечь к нашей работе". Этот документ свидетельствует о том, что в Центре не только знали источники информации по американской ядерной программе, но и также, возможно, разработали сценарии вербовки этих людей или ввод агентуры в их ближайшее окружение.
Пришло время назвать имена высокопоставленных "тайных информаторов Кремля". Оговоримся сразу - список неполный. Многие советские агенты так и не были раскрыты ФБР, поэтому мы не будем называть их подлинные имена и оперативные псевдонимы.
Бруно Понтекорво ("Мэр"). Он родился в Италии в богатой еврейской семье. В 1929 году поступил на инженерный факультет Университета в Пизе, а в 1931 году в возрасте 18 лет был принят на курс физики, читаемый Энрико Ферми в Римском университете Ьа Sapienza, и вскоре стал одним из самых близких (и самым молодым) ассистентом Ферми. В 1933 году окончил Римский университет.
В 1934 году он участвовал в знаменитом эксперименте Ферми, продемонстрировавшем свойства медленных нейтронов, что являлось путем к открытиям в области ядерного распада.
После введения расовых законов в Италии Понтекорво направляется во Францию, где он работал в лаборатории Ирен и Фредерика Жолио-Кюри (добившихся для него стипендии на стажировку в лаборатории), исследуя процессы замедления и захвата нейтронов ядрами. В 1938 году Понтекорво женился на Марианне Нордблом, через год у них родился сын.
После начала Второй мировой и оккупации Вермахтом Парижа Понтекорво с семьей бежал сначала в Испанию, а затем переехал в США, где работал в нефтяной компании в Оклахоме. Там он разработал геофизический метод исследования нефтяных скважин с помощью источника нейтронов, так называемый нейтронный каротаж.
В 1943 году Понтекорво пригласили в Канаду, в лабораторию Чалк-Ривер. Там он участвовал в создании и запуске большого исследовательского реактора на "тяжелой воде" в Чалк-Ривере.
В 1946 году Понтекорво предложил метод детектирования нейтрино с помощью реакции превращения ядер хлора в ядра радиоактивного аргона. В 1948 году, после получения британского гражданства, Понтекорво был приглашен участвовать в британском атомном проекте в AERE в Харуэлле, где он работал в отделе ядерной физики. Так звучит его официальная биография. В ней нет одного важного факта. Этот человек был ценным агентом советской разведки. Он передал в Москву множество совершенно секретных документов по атомной тематике. В 1950 году, в связи с арестом другого советского агента ученого-физика Клауса Фукса, Центр разработал план эвакуации "Мэра" в Советский Союз. В том же году он вместе с семьей перебрался на новую родину. Работал в лаборатории Института ядерных проблем АН СССР. В 1953 году стал лауреатом Сталинской премии. В 1958 году избран членом- корреспондентом Академии наук СССР и награжден орденом Трудового Красного Знамени. Вторую награду он получил в 1962 году. В 1963 году - лауреат Ленинской премии. Затем его научные достижения были отмечены еще тремя наградами: орденом Ленина (1973 год), орденом Трудового Красного Знамени (1979 год] и орденом Октябрьской Революции (1983 год). Умер в городе Дубна (Московская область) 24 сентября 1993 года.
Выпускник Гарвардского университета 19-летний физик-ядерщик Теодор Холл был уверен, что главная роль в разгроме фашистов принадлежит Советскому Союзу. Он считал опасным для мира единоличное владение США атомным оружием. Потому в октябре 1944 года сам пришел в редакцию газеты "Русский голос" на 7-й Стрит в Нью-Йорке и предложил свои услуги сотруднику советской разведки "Алексею", работающему под "прикрытием" должности журналиста. Ему был присвоен оперативный псевдоним "Млад". Среди его заслуг - участие в вербовке еще двух агентов - "Анда" и "Аден". До сих пор ФБР так и не установила, кто скрывался за этими кодовыми именами .
"Реет" был завербован в августе 1941 года сотрудниками советской военной разведки по наводке одного из высокопоставленных функционеров компартии Германии. В ноябре 1943 года вместе с группой физиков-ядерщиков переехал из Великобритании в США и был передан на связь советской внешней разведки. В марте 1944 года от него было получено 50 страниц материалов.
"Гурон" - ученый-физик, сотрудник фирмы "Ю.С. Раббер", расположенной в Детройте. С советской разведкой начал сотрудничать в 1943 году. Передал ценные материалы по атомной тематике. Находился на связи у нью-йоркской легальной резидентуры .
"Квант" - в июне 1943 года за 300 долларов США снабдил нью-йоркскую резидентуру информацией о делении изотопов урана путем газовой диффузии.
"Мар" - сотрудник компании "Дюпон", начал сотрудничать с советской разведкой летом 1943 года. В декабре 1943 года он передал секретную информацию о строительстве атомных реакторов, их системе охлаждения, о получении плутония из облученного урана и о защите от радиации.
В этот список следует добавить советского агента - ученого Клауса Фукса, который с 1944 по 1946 год жил и работал на территории США.
В 1939 году в США приехал советский разведчик - нелегал Артур Адаме. Так началась его третья командировка в эту страну, сделавшего его одним из героев тайной войны. А его источники информации, от которых он получал ценную информацию по американскому атомному проекту, так до сих пор не разоблачены ФБР. Известно лишь о двух агентах, хотя на самом деле их было значительно больше. К тому же, по мнению отдельных экспертов, этим двум "тайным информаторам Москвы" были частично присвоены чужие заслуги. Сделали это официальные историки ГРУ. Понятно, что с помощью этого нехитрого приема они надежно скрыли других неразоблаченных советских агентов. Говоря другими словами, если все секреты якобы украл N. (хотя на самом деле сделал он это в компании М. и К.), то контрразведчики не будут искать двух последних. С другой стороны, властям США легче признать наличие одного, а не трех "атомных шпионов". Хотя на самом деле их было значительно больше.
Расскажем теперь об Артуре Адамсе. Он родился в 1885 году в шведском городе Эскилъстуне. Его отец был швед, инженер-мукомол, мать - еврейка, учительница, родом из Петербурга. Отец умер в 1890 году, мать с тремя сыновьями вернулась на родину, где через пять лет умерла. 10-летнего Артура воспитывали родственники по матери. В 1899 году он поступил в школу морских механиков при Минных классах Балтийского флота в Кронштадте. Тогда же началась и его революционная работа - он участвовал в марксистском кружке, выполнял отдельные поручения ячейки РСДРП.
После окончания школы Артур работал в Николаеве, затем в Херсоне. В августе 1 904 года был впервые арестован и при аресте жестоко избит, после чего на всю жизнь остался поврежденным позвоночник. Провел в тюрьме 13 месяцев, в 1905 году был приговорен к вечной ссылке, которая ввиду несовершеннолетия была заменена 6 годами крепости. Но в октябре 1905 года он был освобожден по амнистии и снова включился в революционную работу. Дальнейший его путь был типичным для многих революционеров: аресты, ссылки, побег, эмиграция. В январе 1909 года после скитаний оказался в Канаде, где поступил в Инженерную школу при Университете в Торонто.
Торонтский университет дал Артуру глубокое техническое образование, благодаря которому он без особого труда находил себе работу. В Торонто Адаме состоял в межуниверситетской Социалистической лиге, вступил в Союз металлистов и Социалистическую партию Америки и Канады. В 1918 году он познакомился с 20-летней Дороти Кин, дочерью профессора философии Бостонского университета, они быстро сошлись, но брак регистрировать не стали, сделав это только через 12 лет в Берлине.
В июне 1919 года Адаме стал работать в представительстве РСФСР, известном как "Миссия Мартенса", куда его рекомендовал ЦК Русской федерации американской компартии, членом которой он состоял со дня ее основания в 1918 году. Проработал в представительстве заведующим техническим отделом до 1921 года, когда миссия была отозвана. Вместе с другими Адаме уехал в Россию, увезя с собой и Дороти Кин.