В Советской России он стал крупным организатором производства, занимал высокие посты в промышленности, был директором завода "АМО" (ныне ЗИЛ), главным инженером по авиамоторостроению на сталелитейном заводе "Большевик" в Ленинграде, членом правления Авиатреста и т.д. В октябре 1929 года был назначен членом коллегии Главного военно-промышленного управления ВСНХ СССР, в 1931 году -помощником начальника Глававиапрома ВСНХ. В 1927 году выезжал в командировку в США для освоения опыта производства большегрузных автомобилей. В 1932 году снова был командирован в эту страну для решения вопроса о закупке СССР истребителей Кертисса-Райта.
Очередная командировка в США, но теперь уже в качестве разведчика-нелегала советской военной разведки "Ахилла" продлилась с 1936 по 1938 год и была прервана по "инициативе" НКВД. Сам по себе факт отправки с опасной миссией пожилого человека (50 лет), который по состоянию здоровья не был годен к работе в экстремальных условиях, уникален. В Нью-Йорке он зарегистрировался в отеле Питера Купера как торговец химическими реактивами, что позволяло свободно разъезжать по всей стране. Чтобы оправдать свое пребывание в Соединенных Штатах и при необходимости ответить, на какие средства живет, используя старые связи, Артур Адаме устроился работать "частично занятым инженером" еще на целый ряд фирм. Точнее, имитировал "частичную занятость". Так, проектировщик машин для Голливуда Самуэль Вегман платил ему 75 долларов в неделю как инженеру с неполной занятостью. Но ничего на этом не терял - разведчик заранее передал ему 1875 долларов наличными. Такую же сумму получал Адаме и от рекламного менеджера журнала "Кеда Маззез" Эрика Бернея, у которого также числился инженером. Таким образом, он всегда мог доказать любому проверяющему, что имеет средства к существованию.
В Нью-Йорке Артур Адаме основал фирму "Технологические лаборатории" и приступил к созданию резидентуры. Известно, что он был связан с Джулиусом Хеуманом, импортером стали, и Викторией Стоун, владелицей ювелирного магазина на Мэдисон-авеню. Он имел также контакты в Чикаго - главным образом с учеными. (Эти связи помогли ему впоследствии, когда он стал добывать информацию по атомной бомбе.) Напряженная работа начала приносить плоды. Все шло успешно. Но вдруг в 1938 году "Ахилл" был внезапно отозван в Москву.
Оказалось, что сделано это было по инициативе НКВД. Его обвинили в связи с неким Блюгерманом, исключенным из канадской компартии "за контрреволюционную деятельность". Чувствуя, очевидно, что в отношении кадрового разведчика-инженера подобное обвинение выглядит, мягко говоря, "не совсем умно", его вдобавок обвинили в закупке оборудования по завышенным ценам в период работы в "Авиатресте" и в связях с иностранцем, подозреваемым в шпионской деятельности. В июне 1938 года его уволили из военной разведки. Однако он сумел отбиться от обвинений. В закупке оборудования он один понимал больше, чем все НКВД, а его связи с "подозрительными личностями" выглядели крайне неубедительно. В том же в 1938 году он снова был восстановлен в органах военной разведки, и в том же году началась его подготовка к третьей командировке в США.
Он в течение нескольких месяцев восстановил связь со своей агентурой. Когда началась Великая Отечественная война, то число "тайных информаторов Москвы" резко возросло. Многие американцы, сотрудничая с советской разведкой, верили, что тем самым они приближают день победы стран антигитлеровской коалиции. От Центра "Ахилл" получал задания на сбор информации по химии, авиации, танковой промышленности, радиотехнике, электромеханике и выполнял их. Одним из его помощников был особо ценный агент советской военной разведки Кларенс Хиски ("Эскулап").
Подробнее расскажем об этом человеке. Он родился в 1912 году в Милуоки, штат Висконсин. Окончил университет штата, став специалистом-химиком. Еще во время учебы стал коммунистом; его жена, Марсия Сэнд, также была членом компартии. Некоторое время Хиски преподавал в Нью-Йоркском Колумбийском университете, затем, по приглашению Нобелевского лауреата физикохимика Гарольда Юри, начал работать в лаборатории SAM (Substituted Alloy Material), где возглавил отделение и находился на этом посту даже после того, как в 1942 году ФБР предупредило руководство лаборатории о том, что он является коммунистом. В 1943 году отделение, которым руководил Кларенс Хиски, было переведено в Чикагский университет для участия в "Манхэттенском проекте". Вот так Артур Адаме получил первый (из двух известных) источник по американскому атомному проекту. Возможно, что к тому времени на связи у советского разведчика уже "тайные информаторы".
В январе 1944 года "Эскулап" сообщил "Ахиллу", что один из его старых друзей занят в проекте создания атомной бомбы и имеет доступ к секретным документам, относящимся к ее производству. Это было сообщение чрезвычайной важности. На следующий день советский разведчик условленным сигналом вызвал на экстренную встречу сотрудника легальной резидентуры. Тот, дождавшись благоприятных условий прохождения радиосигнала с континента на континент (связь возникала, только когда поверхность Атлантического океана была освещена солнцем], передал шифровку в Центр. Ответ пришел через сутки. Москва дала согласие. В конце января Артур Адаме встретился с будущим источником, которого в нашей отечественной открытой печати называют "Мартин Кемп" (подлинное его имя неизвестно). Оказалось, что ученый с большой симпатией относится к СССР. "Передавая вам документы, я защищаю Будущее, которое атомная бомба может погубить, окажись она в руках политиков только одной страны", - заявил он. Вторую встречу назначили на 23 февраля.
В Советском Союзе этот контакт должен был получить одобрение в Первом управлении НКГБ (внешняя разведка). Нужно было проверить, не завербован ли он уже сотрудниками этого ведомства. Согласно "официальной" версии истории ГРУ с Лубянки прислали ответ:
"Интересующий вас гражданин Мартин Кемп является объектом нашей разработки. В связи с этим просим сообщить имеющиеся у вас данные о нем, а также сообщить, чем вызван ваш запрос".
Дальше, по версии ведомственных историков советской военной разведки между ГРУ и НКГБ началась борьба за ценного агента. Верх одержала Лубянка. В жизни все было сложнее. В 1944 году Москва начала процесс концентрации всех зарубежных источников информации по американскому и британскому атомным проектам в одном ведомстве - Первом управление НКГБ СССР. Такой подход облегчал и ускорял процесс обработки полученной по каналам разведки информации. Поэтому "Мартина Кемпа" планировали передать на связь Лубянке, а "Ахиллу" во время очередного сеанса радиосвязи приказали: "Контакты с Кемпом прекратить".
По счастливой случайности это сообщение поступило к Артуру Адамсу 24 февраля, а встреча, как уже говорилось, была назначена на 23. Она состоялась. И "Кемп" вручил резиденту увесистый портфель с документацией о ходе исследований в ядерном центре, попросив вернуть бумаги к следующему утру. Изучая содержимое портфеля на конспиративной квартире, Адаме обнаружил в нем около тысячи листов документов и образцы урана и бериллия. Всю ночь он фотографировал секретные материалы, а рано утром, возвратив портфель, договорился еще об одной встрече через месяц.
В ближайший сеанс радиосвязи с Москвой "Ахилл" сообщил в Центр о содержании полученных материалов. Это были доклады о разработке нового оружия, инструкции по отдельным вопросам, отчеты различных секторов "Манхэттенского проекта" за 1943 год, схемы опытных агрегатов, спецификации используемых материалов, описания методов получения металлов высокой чистоты, а также доклады по вопросам использования молекулярной физики, химии и металлургии применительно к требованиям атомного проекта. Всего около 18 секретных документов научно-практического характера. Их копии были отправлены в Москву с первым же курьером. Документы были чрезвычайно ценными, и Артур Адаме попытался оплатить их, но "Кемп" категорически отказался от вознаграждения .
В следующую встречу "Ахилл" получил от "Кемпа" еще 2500 страниц материалов. С мая по август 1944 года он предоставил еще около 1500 страниц документов. А 6 июня военная разведка переслала в наркомат химической промышленности и кое-что другое. Помимо документов - образцы урана, графита и "тяжелой воды". Косвенно о важности получаемой Адамсом информации говорит то, что приказом начальника ГРУ ему было предоставлено право вербовать агентов, имеющих доступ к атомным секретам, без санкции Центра.
Осенью 1944 года "Мартин Кемп" неожиданно исчез. По просьбе Артура Адамса Хиски съездил в город, в котором тот жил и работал. Оказалось, что ученый серьезно заболел, и врачи не могли определить, чем именно - речь шла о неизвестном заболевании крови. Про лучевую болезнь тогда еще не знали, не умели ее диагностировать и лечить. Не были известны и меры предосторожности при обращении с радиоактивными веществами. Да и сам Адаме перевозил образцы просто в карманах пальто...
В ноябре 1944 года, выходя из конспиративной квартиры, где он был на встрече с сотрудником легальной резидентуры, "Ахилл" обнаружил за собой "хвост". Никакого компромата с собой у него не было, и волноваться не было причин. Отрываться он не стал, чтобы не показать наблюдателям, что владеет специальными навыками. Но разведывательную деятельность пришлось прекратить. По счастью, он вовремя обнаружил наблюдение, и контрразведка не смогла выявить его связей. Но в чем он ошибся?
А дело было в том, что Кларенс Хиски не делал секрета из своих коммунистических убеждений, и в конце концов это привлекло к нему внимание спецслужб. За ним установили слежку, и вышли на Артура Адамса. Согласно американским источникам наблюдение за "Ахиллом" было установлено осенью 1943 года. При негласном обыске его дома нашли документы по атомной тематике и, установив за разведчиком слежку, раскрыли его агентурную сеть, в которой одних только военнослужащих было более сотни, и еще больше коммунистов, работавших на военных заводах. Почему его не арестовали? О шпионской деятельности "Ахилла" было доложено президенту США Рузвельту. ФБР потребовало выдачи ордера на его арест, однако разрешение на возбуждение уголовного дела агенты бюро не получили. Администрация президента и Госдепартамент не хотели в то время совместной борьбы с фашистской Германией обострять отношения с Советским Союзом.
Отечественные историки утверждают, что наблюдение было установлено весной 1944 года и оно ничего не дало, за исключением факта единичного контакта с сотрудником советского посольства. А из документов ГРУ следует, что ни о каких сотнях агентов речь не шла - их было всего шестнадцать.
Как бы то ни было, наблюдение было установлено. Артур Адаме, по целому ряду признаков понявший, что за ним следят, прекратил активную деятельность. Этому способствовало и затянувшееся молчание "Кемпа". Хиски тоже практически отошел от них - точнее, его от дел "отвели".
В случае с "Эскулапом" американские спецслужбы попали в сложное положение - было совершенно непонятно, что с ним делать дальше. Если его, руководителя среднего звена "Манхэттенского проекта", арестовать и судить по обвинению в шпионаже, это неминуемо привлечет внимание и к самому проекту. Раскрытия тайны допустить было нельзя, поэтому правосудие принесли в жертву интересам дела. "Эскулапа" решили просто-напросто перевести туда, где он не будет иметь доступа к секретной информации. Во время обучения в колледже Хиски прошел подготовку как офицер резерва, и в апреле 1944 года его призвали на военную службу, сначала отправив в Канаду, затем на Аляску и в конце концов - на Гавайи, заниматься производством мыла. Он же ведь был химиком! После войны Хиски вызывали в Конгресс на слушания по поводу антиамериканской деятельности, однако он отказался давать показания о своем членстве в компартии, а также о том, выдавал ли он государственную тайну. О связях с Адамсом он также никому никогда не говорил.
"Ахилл" видел, как над ним с каждым днем сгущаются тучи, и решил свернуть активную деятельность. Он всегда был очень осторожен. Он ликвидировал "Технологическую лабораторию" и устроился в фирму по продаже грампластинок, работал там и вел внешне спокойную и размеренную жизнь, ожидая, когда ГРУ подготовит ему маршрут отхода.
Однако дело с выводом Артура Адамса затянулось на целых два года. Только в конце 1946 года он получил подробную инструкцию из Центра и осторожно начал готовиться к выезду из США. Он несколько недель посещал своего хорошего знакомого в Нью- Йорке и выгуливал по вечерам его спаниеля, усыпляя бдительность "наружки". Агенты из ФБР постепенно привыкли к причудам этого немолодого человека - их было четверо, и они были уверены, что никуда он от них не скроется. Но они недооценили уровень квалификации разведчика. Однажды вечером собака прибежала домой одна, а резидент "Ахилл" исчез, растворился в многомиллионном Нью-Йорке. Заметая следы, Адаме переезжал из города в город, сменил пять конспиративных квартир и, наконец, оказался на судне, идущем к берегам Старого Света. Так закончилась трудная операция по возвращению резидента на родину. О ее проведении руководство ГРУ регулярно информировало лично Иосифа Сталина, что косвенно говорит о том, как было велико значение работы этого разведчика.
В декабре 1946 года Артур Адаме прибыл в Москву, где на даче в Серебряном Бору встретился с женой, Дороти Кин, или Доротеей Леонтьевной, как ее называли русские знакомые. Они не виделись восемь лет. Разведчику предоставили советское гражданство и наградили медалью "За победу над Германией", и этим сочли, что других наград резиденту не положено. Однако о значении работы "Ахилла" косвенно говорят другие, как может показаться на первый взгляд незначительные, факты. Так, ему было присвоено воинское звание инженер-полковника - уникальный случай в истории ГРУ, когда разведчик- нелегал, гражданский (вольнонаемный) сотрудник ГРУ, возвратившийся в Центр из длительной зарубежной командировки, получил столь высокое звание. Теперь Артур Адаме смог реализовать свою давнюю мечту - сфотографироваться в форме советского офицера.
В 1948 году Артур Александрович вышел в отставку. Он умер в январе 1969 года и был похоронен на Новодевичьем кладбище. Доротея Леонтьевна ненадолго пережила своего мужа. Ее прах покоится под черной могильной плитой с надписью всего из двух слов: "Артур Адаме". В 1999 году Артуру Адамсу было присвоено звание Героя России. Посмертно.
Расскажем теперь о другом разведчике-нелега- ле - Жорже Ковале. Это был единственный случай, когда на сверхсекретное атомное производство сумел проникнуть не агент, не источник, а советский гражданин, разведчик-нелегал. Он работал на двух атомных объектах в США. Для "Манхэттенского проекта" был установлен режим не просто секретности, а сверхсекретности. Все, кто был привлечен к этим работам, строжайшим образом проверялись и перепроверялись. И тем не менее...
В 1938 году, когда Артур Адаме был в первый раз отозван из США и уволен из военной разведки, Центр начал подыскивать человека, который мог бы его заменить. На эту роль был выбран Жорж Коваль.
Родился Жорж Коваль 25 декабря 1913 года (по старому стилю) в американском городке Сью-Сити в штате Айова, в семье еврейских эмигрантов из Западной Белоруссии. Отец будущего разведчика был плотником, мать - домохозяйкой. Жизнь в Америке у семьи не сложилась.
Генри Сребрник, канадский историк в Университете Острова принца Эдуарда, который изучает историю Ковалей для проекта об американских еврейских коммунистах, утверждает, что семья принадлежала к организации ЮОК Этим идишеким акронимом называлась Ассоциация еврейской колонизации в Советском Союзе. Он добавил, что отец Коваля служил в ее отделении, в Сиу-Сити, секретарем.
Так звучит "официальная" версия, которую охотно "озвучивают" отечественные и иностранные журналисты. Хотя на самом деле в первом американском периоде жизни Жоржа Коваля есть множество загадок, которые не смогло разгадать даже ФБР.
Журналист Андрей Шитов смог ознакомиться с двумя томами следственного дела Жоржа Коваля, которое хранится в архиве ФБР.
Одна из загадок - точная дата рождения "Дальмара".
"В архивах города Сиу-Сити (штат Айова), куда семья Ковалей перебралась незадолго до этого из белорусского местечка Телеханы, соответствующих регистрационных записей обнаружено не было. Зато указывалось, что некий Луис Ковал, или скорее Ка- вал (нечеткая запись делалась от руки), появился там на свет 22 января 1912-го в семье плотника Эйба Кавала и его жены Этель Шениски, выходцев из России. Имена родителей схожи, профессия отца и адрес в Сиу-Сити те же, но в семье Ковалей никогда не было никакого Луиса
В школьных документах и датированной 8 мая 1915-го официальной заявке отца, Абрама Берко Коваля, на натурализацию в США дата рождения Джорджа указана как 25 декабря 1914-го. Наконец, в довершение всей этой неразберихи в архивах службы пробации (надзора над условно освобожденными) в Сиу-Сити обнаружился и еще один вариант-25 сентября 1914-го".
Другая неизвестная страница - судьба родных братьев "Дальмара".
"По всем последующим документам у Джо Коваля было два родных брата - старший Исайя и младший Гэбриел. Все они родились в Сиу-Сити и учились в местной школе".
Третий неизвестный факт. Еще в 1931 году Жорж Коваль нарушил законы США.
"В сентябре 1931-го юный Джордж Коваль подвергался в родном городе аресту, и об этом даже писала местная газета "Сиу-Сити джорнэл энд трибюн".
Согласно публикации задержали нашего героя за то, что он вместе с группой единомышленников "захватил" служебный комитет местного уполномоченного по делам неимущих. Они требовали, чтобы тот нашел жилье для двух бездомных женщин, которых перед этим выселили из приюта. После вмешательства местного шерифа зачинщику смуты пришлось переночевать в участке. О нем сообщалось, наверное, с его же слов, что парню 19 лет, что он изучает право в одном из университетов Среднего Запада и оказывает юридическую помощь Совету по делам бездомных, названному в заметке "коммунистической организацией". Между тем в регистрационной карточке, заполненной при оформлении привода, был указан, надо полагать, реальный возраст задержанного- 17 лет".