Католическая церковь не желала мириться с таким положением дел, и в ее недрах зародилось встречное движение – Контрреформация. На сей раз репрессивный аппарат инквизиции не оправдал себя – протестанты сами сумели поставить на службу государственный аппарат в тех странах, где правительства склонились на их сторону: в Скандинавии, ряде германских княжеств, Англии и некоторых швейцарских кантонах.
Католики оказались перед необходимостью уточнить и конкретизировать ряд положений веры, присутствующих в церкви, но не зафиксированных догматически. Для этой цели был созван Тридентский собор, который за несколько лет работы выработал окончательный канон Писания, учение о таинствах, догматическое учение о первородном грехе и чистилище.
Снова первостепенное значение приобрела борьба идей, снова потребовались люди, которые были бы не менее пламенными проповедниками, чем протестанты, способные порождать, распространять и поддерживать идеи.
Одним из таких людей был молодой испанский дворянин Игнатий Лойола. Будучи храбрым солдатом, он получил на поле боя тяжелое ранение, которое сделало невозможной для него военную карьеру. Когда Игнатий выздоравливал, он попросил что-нибудь почитать, чтобы отвлечься от мучительной боли, и в доме не оказалось ничего, кроме житий святых и "Жизни Иисуса Христа". Игнатий открыл для себя новый героизм. "Героизм этот отличен от моего, и он выше моего. Неужели я не способен на него?" – писал позже Лойола. Выздоровев, он совершил паломничество в Монсеррат, где посвятил себя служению Деве Марии. В тридцать три года он сел за парту вместе с десятилетними мальчиками – изучать латынь, чтобы стать доктором богословия и священником. Его целью было миссионерство.
Игнатий, как и Лютер с Кальвином, был человеком харизматичным, и вокруг него сформировался кружок друзей, которых он сумел заразить своими идеями. Они приняли решение идти в Святую Землю, а если по какой-то причине паломничество не удастся – отправиться в Рим и предоставить себя в распоряжение Папы. Так и случилось, и Павел III не только поддержал Лойолу, но и предложил ему иное поле деятельности: миссионерствовать не только среди сарацин или индейцев, айв Европе, забывшей о духе христианства.
Вскоре Лойола основал новый орден "Общество Иисуса", который в просторечии называют орденом иезуитов. Помимо трех обетов: бедности, целомудрия, послушания – его члены давали обет подчинения непосредственно Папе.
Лойола сумел наполнить орден тем духом героики и дисциплины, который покорил его друзей при личном знакомстве. Основным направлением деятельности ордена делается миссионерство и образование. Орден организовал по всей Европе (в том числе на территории нынешних Украины и Беларуси) широкую сеть учебных заведений, где мальчики из небогатых семей могли получить образование бесплатно. Множество иезуитов отправлялись в миссии в дальние страны, потому что уже началась эпоха Великих географических открытий: Лойола родился за год до того, как Колумб открыл Америку.
Миссии в Америку, Африку, Индию, Индонезию и на дальний Восток посылали и католики, и протестанты. К сожалению, миссионеры были не единственными европейцами, которые отправлялись в дальние края – рядом с ними, а то и впереди шли работорговцы, искатели сокровищ, охотники за удачей. Переселенцам нужны были земли, а не души, хозяевам плантаций и шахт – дешевые рабочие руки. Туземцев сгоняли с земель и обращали в рабство, истребляли в войнах, часто они просто гибли от непривычных болезней и вирусов, которые завезли европейцы, потому что у них не было к ним иммунитета.
Испания долгое время лидировала в колонизации. Ее короли рассматривали захват новых земель как свой христианский долг – ведь таким образом распространялась христианская вера в ее католическом изводе. Но очень скоро, при дочери Генриха VIII Елизавете I, Англия стала серьезным конкурентом Испании в борьбе за территории и господство на море. Английский протестантизм тоже шагнул за моря, причем не только в его англиканской "редакции": пуритане (английские кальвинисты), которые подвергались преследованиям со стороны англикан, надеялись на новых берегах найти Землю Обетованную, где можно обрести свободу вероисповедания.
Среди протестантов продолжали множиться расколы и новые течения. Богослов Ульрих Цвингли проповедовал в Швейцарии, его учение отличалось и от кальвинизма, и от лютеранства, и было создано независимо от того и другого. Радикальное движение анабаптизма, участники которого признавали крещение только в сознательном возрасте, восторжествовало в Мюнстере в 1534 году. Наименее радикальные из анабаптистов сформировали менонитское движение, которое, впрочем, тоже не снискало симпатий большинства (в то время как все Нидерланды боролись против Испанской империи, меннониты отказывались вступать в войско, а это не могло встретить понимания в охваченной патриотическим подъемом стране). На стыке анабаптизма и пуританства возникло движение баптистов: они признавали только крещение в сознательном возрасте, как анабаптисты, но при этом не отрицали частной собственности. Баптисты также во множестве эмигрировали в Америку и стали активными миссионерами среди чернокожего и индейского населения. Поскольку они сами принадлежали не к угнетателям, а к угнетенному меньшинству, их проповедь была более искренней и близкой другим угнетенным.
Самым значимым событием – точнее самой большой катастрофой – в жизни Восточной церкви была гибель Византийской империи в 1453 году. Оплот православной церкви оказался в руках мусульман, и это не могли воспринять иначе как наказание за грехи, в частности за компромисс с католичеством – Ферраро-Флорентийскую унию. Православные сделались в исламской империи униженным меньшинством, которое победители называли "райа" – "стадо".
Великое княжество Московское и Великое княжество Литовское после падения Византии стали самыми крупными государствами, где большинство населения было православным. Но Московское княжество имело патриарший престол с 1589 года, а в Киеве был только митрополит. Поэтому Москва все решительней претендовала на "духовное наследство" Константинополя, на право называться Третьим Римом.
С другой стороны, независимости Киевской митрополии угрожала католическая церковь. В 1596 году была заключена так называемая Берестейская уния – частная, в пределах Речи Посполитой, ратификация положений Ферраро-Флорентийской унии. Православная церковь Украины, сохраняя свою обрядность, язык богослужения и внутреннюю структуру, была подчинена римскому престолу. Такая ситуация была невыносимым унижением для национальной и религиозной гордости украинцев, и через 24 года православная иерархия была восстановлена, как говорится, "силовым порядком" – в Киево-Печерской лавре под охраной казаков был рукоположен в митрополиты патриархом Иерусалимским Иов Борецкий и поставлено несколько православных епископов.
В дальнейшем обострение отношений между католиками и православными Речи Посполитой вылилось в гражданскую войну 1648 года. Это была не первая и не последняя на территории Европы религиозная война – во Франции, в Ирландии, в Швеции, в Нидерландах и в Германии то и дело вспыхивали военные конфликты, в которых разделение по религиозному принципу добавлялось к разделению по политическому.
Богословского новаторства на Востоке в это время не было. Однако стоит упомянуть Григория Паламу, автора оригинального учения о божественных "энергиях", т. е. проявлениях, действиях Бога. Согласно Паламе, эти действия не являются чем-то отдельным от Бога, но в них проявляется вся полнота Божества.
Церковь в Новое время
В конечном счете католической церкви пришлось смириться с существованием протестантизма как с фактом. Мало-помалу религиозные войны утихли, сферы влияния были поделены: католики сохранили свое влияние в романской Европе, протестанты – в германской и скандинавской. Латинская Америка стала католической, к северу от Мексики были колонии Англии, а еще северней Англия и Франция делили Канаду. В России, которая стараниями Петра I добилась статуса империи, государственной религией было православие, Балканы пребывали под турецким владычеством, и православные жили там как пораженное в правах меньшинство. Филиппины были католическими, Индия находилась под английским влиянием. Из Китая и Японии христианам пришлось уйти.
Тем не менее, католические меньшинства в протестантских странах и протестантские в католических далеко не всегда сдавались на милость победителя. Волей-неволей господствующим церквам, поддержанным силой "госаппарата", приходилось вырабатывать какие-то правила отношения к инакомыслящим (чаще всего это отношение принимало форму примирения с фактом существования меньшинства) и жесткими мерами пресекать попытки обращать представителей большинства в свою веру.
Объясняется такой подход просто: вера играла все меньшее значение в личной жизни людей, но и все большее значение как фактор государственного регулирования их жизни. Это напоминало последние века одряхлевшего язычества: никого не интересовало, кому человек поклоняется, но почитание государственных богов было его обязанностью. Религия сделалась столпом государственности, короли объясняли свое положение божественным правом.
Но это право – как и сама королевская власть, и религия вкупе с ней – было поставлено под вопрос философами эпохи Просвещения. Они отрицали все – церковь и ее догматы, Писание, Священное Предание, чудеса и таинства. Новой религией стал скептицизм.
Но это не значит, что наступила эпоха вольномыслия. То, что разрешали себе интеллектуалы из правящих классов, запрещалось простолюдинам, которых жестоко наказывали за непочтение к святыням и в католических, и в протестантских странах. Если где и имело смысл искать живую веру, так это в маленьких общинах новых деноминаций, на которые продолжало дробиться протестантство. Несмотря на гонения и от католических, и от православных, и от официальных протестантских церквей, несмотря на сектантский дух, эти общины выживали и даже распространяли свое учение, особенно в Америке, где всегда были приграничные пустынные местности, в которых власти не могли достать диссидентов.
Такие события как американская война за независимость от Англии, Великая французская революция и наполеоновские войны положили начало процессу отделения церкви от государства в Европе, но в первую очередь это стало возможным в молодой стране – в Соединенных Штатах Америки. Принцип мультиконфессионализма и полной религиозной свободы для всех конфессий был впервые провозглашен именно там. "Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью", – сказано в Декларации независимости США. "Религия каждого человека должна оставаться делом убеждений и совести каждого человека; и каждый человек вправе следовать ей так, как предписывается. Это право является по своей природе неотъемлемым правом", – писал Джеймс Мэдисон, четвертый президент США.
Именно в Штатах возникло религиозное движение, известное как ривайвализм, или "Пробуждение". В противоположность официальным религиозным институциям, видящим в христианстве в первую очередь кодекс морали и благопристойности, "пробужденцы" искали личной встречи с Богом, мистических откровений. Страну наводнили бродячие проповедники. Во многих общинах стремились получить "крещение Святым Духом", пережить то состояние, в которое впали апостолы на Пятидесятницу. Джон Уэсли, один из лидеров движения, описывает свое состояние так: "Примерно в 3 часа дня, когда мы продолжали молиться, сила Божья могучим образом сошла на нас, так что многие из нас громко кричали от изобильной радости, также падали на пол. Как только мы немного пришли в себя от страха и удивления, от присутствия Его Святого величия, мы в один голос произнесли: "Мы славим Тебя, о Боже, мы исповедуем, что Ты Господь"". Сторонников этого движения также называли "пятидесятниками". Из Америки это движение перекинулось в Европу.
Следующее религиозное течение, о котором следует упомянуть, это методизм. Как ответвление англиканства он зародился в Англии, но расцвел в Америке. Методисты разошлись с англиканами из-за отрицания священнической благодати, а точнее – из-за того, что утверждали, что все члены церкви ею наделены в равной степени. Таким образом священство и епископат в методистских общинах сделались функцией чисто административной.
Как мы уже упоминали, протестантизм оказался наиболее "урожайным" на новые течения и секты. Причем многие из них зашли в своем реформаторском рвении настолько далеко, что стали видоизменять или просто отрицать основные христианские догматы. Так, "Адвентисты седьмого дня" настаивали на том, чтобы соблюдать и ветхозаветные заповеди, заменив субботу воскресеньем. Основатель движения Уильям Миллер объявил, что конец света случится в 1843 году. Когда этого не произошло, он перенес его на 1844-й год, а потом его последователи заявили, что конец света уже состоялся и Иисус Христос приступил к следствию по делу всех людей.
В 1820 году некий Джозеф Смит основал церковь Святых последних дней, известную сегодня как мормонская церковь. Это учение уже фактически нельзя называть христианским – оно отрицает Никейский символ веры и включает в свой канон так называемую "Книгу Мормона" – плод фантазии отца-основателя. В 70-х годах XIX века Чарльз Тейл Рассел основал общество "Исследователей Библии", сегодня известное как секта "Свидетелей Иеговы". Члены этого движения называют себя христианами, но по сути дела их доктрина является крайним арианством: они отрицают богочеловечество Иисуса Христа. "Свидетели Иеговы" – самый известный, но не единственный случай того, как в погоне за древним благочестием община возродила древнюю ересь.
В XIX веке католическая церковь снова оказалась перед необходимостью уточнения догматики. Для этого созвали Ватиканский собор, где были приняты две догматические конституции: "Сын Божий", касающаяся отношений веры и науки, и "Пастор вечный" – о первенстве Римского престола и непогрешимости римского епископа в догматических вопросах, когда он провозглашает "с кафедры" догматическое учение.
XX век – отрицание и обновление
XX век стал последним веком существования государственно поддерживаемой церкви. После Первой мировой войны и череды революций в Европе не осталось стран, где не произошло бы отделение церкви от государства.
Первая мировая война принесла огромное разочарование во всех ценностях европейской цивилизации, в том числе и религии. Церковь казалась пережитком уходящего мира, и было довольно много желающих похоронить ее как можно быстрее.
Революция в России обещала людям свободу совести, но на деле это вылилось в преследования христиан всех конфессий. Казалось, возвращаются времена мученичества. Множество священников, пресвитеров и мирян приняло смерть за исповедание и распространение христианской веры в годы гражданской войны.
Две новые тоталитарные идеологии – коммунизм и национал-социализм – претендовали на полное владение умами своих адептов. В какой-то степени и большевики, и гитлеровцы допускали существование "ручной" церкви, но от члена партии требовалось в первую очередь полное подчинение партийной идеологии, с христианством несовместимой. То, что коммунисты при этом не допускали и формального членства в церкви, а нацисты скорее поощряли (но в "правильной" церкви и именно формальное), не играло ключевой роли.
В Германии, особенно в оплоте гитлеризма Баварии, был довольно высокий процент людей, принадлежащих к католической церкви, католики доминировали в Австрии, союзником Германии была Италия, диктатор которой, Муссолини, объявил себя приверженцем традиционных ценностей, в том числе религии, поэтому Гитлер не решался на открытую конфронтацию с Римом, но он не гнушался преследованиями "в частном порядке".
Так, например, когда в 1937 году Папа Римский Пий XI издал энциклику "Mit Brennender Sorge" ("С глубочайшей тревогой"), осуждавшую нацизм и расизм (21 марта 1937 года текст энциклики прочитали священники со множества кафедр Германии), незамедлительно последовал ответный удар: все типографии, печатавшие энциклику, были закрыты, сотрудники – арестованы. Репрессиям за годы гитлеровского господства подверглись свыше 5000 католических священников и монахов, свыше 2000 православных, десятки тысяч мирян разных конфессий. Самой распространенной причиной репрессий была помощь евреям.
Святые и новомученики двух тоталитарных режимов послужили духовному возрождению в церкви. Подвиг таких людей, как Мария Скобцова, Максимилиан Кольбе, Эдит Штайн, Дитрих Бонхеффер, свидетельствует, что скептики начала XX века поторопились объявить христианство мертвым – оно живо или, если хотите, воскресло.
Послевоенная реальность: потеря в количестве, выигрыш в качестве
Вторую половину XX века многие считают временем духовного возрождения веры. Действительно, с исчезновением государственной поддержки исчезло и навязывание церкви роли официального идеологического аппарата, а следовательно оттуда ушел дух конформизма. Количество людей, посещающих храмы "потому что так положено", стремительно сократилось. Теперь у человека единственным стимулом для присоединения к церкви остается внутреннее убеждение.
Вторая половина XX века – это время появления множества интересных христианских писателей, принадлежащих к разным конфессиям. Расцветает новая христианская апология, отстаивающая истины веры перед лицом безверия, идеологии потребительства или голого рационализма. Эта апология чаще выражается в форме художественной и публицистической, нежели чисто богословской. Ее цель – не столько догматически или керигматически [2] просветить читателя, сколько "подвести его к воде", заставить самостоятельно задуматься о "вечных вопросах".
Эта апологетическая литература во многом сосредоточена на вопросах конкретного нравственного богословия, на том, как истина веры проявляется в жизни конкретного человека. Иногда она принимает фантастические формы, как в романах Дж. Р. Р. Толкиена и К. С. Льюиса, иногда ставит перед читателем нравственные вопросы в форме исторического или бытового конфликта, как в книгах Г. Грина или Ф. О’Коннор.
Самым значительным событием для послевоенного христианства был, пожалуй, Второй Ватиканский Собор. Для католиков наиболее важными результатами собора стали изменения в литургической практике церкви, в частности, введение богослужения на национальных языках и новая, более открытая, позиция в отношениях с некатоликами. Для приверженцев других конфессий это был призыв к прекращению многовекового противостояния, призыв к диалогу. На Соборе присутствовали наблюдатели от православных и протестантских церквей.
Современная реальность ставит перед церковью не только новые, но и хорошо забытые старые задачи – так, приток в храмы взрослых людей заставил вспомнить о возрождении бытовавшей в древней Церкви практики катехумената, то есть подготовки к крещению. Пересматривается роль мирян в жизни церкви, поднимается вопрос о роли церковной общины именно как общины, а не как клуба по интересам или просто какого-то случайного количества чужих друг другу людей, встречающихся в храме по воскресеньям.