В течение следующих дней много раз повторялась одна и та же сцена - носорог нападал из-за кустов, но я не успевал сделать ни одного снимка. Мы решили найти спокойно кормящегося носорога, приблизиться к нему против ветра и выбрать подходящие деревья, а затем дать знать носорогу, что мы здесь. Остальное уже зависело от зверя. Прошло еще несколько дней. Наконец мы нашли пасущегося носорога. По его спине расхаживали маленькие птички и выклевывали паразитов из кожи. Эти птицы очень чуткие и часто "заменяют" носорогу глаза. Если бы мы их потревожили, они с легким криком поднялись бы в воздух, и носорог узнал бы, что приближается опасность.
Наш грузовик осторожно остановился в ста ярдах от носорога. Отсюда оператор мог спокойно снимать животное. Слева в сторонке мы выбрали дерево, на которое я мог бы влезть, но Лионель решил, что оно слишком тонкое: носорог может сломать его. Мы нашли подходящее дерево подальше, но оно не попадало в поле зрения оператора. Поэтому мы посадили на него оператора и решили, что я побегу к грузовику. Когда наконец все было готово, я медленно пошел к занятому едой носорогу, снимая его. Я хотел уловить момент, когда он поднимет голову, увидит меня и бросится прямо на объектив. Тогда я побежал бы и, вероятно, успел бы добраться до грузовика.
Вот он наконец поднял голову, но, вместо того чтобы нападать, вдруг повернулся и убежал в кусты. А мы потратили на подготовку целых два часа!
Терпение, терпение - сколько его нужно! И как мало его к тому времени осталось. Вот когда охота с киноаппаратом становится опасной. После нескольких дней неудач из-за "несговорчивости" животных, дождя, плохого освещения или любой из дюжины причин кинооператор-исследователь становится слишком нетерпеливым. Когда он встречается с животным, он уже готов безрассудно идти на риск.
И я знаю, что в конце концов тоже пошел бы на ненужный риск, если бы мы не встретили наконец большого самца-носорога, мирно щипавшего траву. Хотя он на первый взгляд казался настроенным вполне добродушно, Хартли сказал, что этот носорог кали и должен быть "очень забавным". Наступил период течки, когда все самцы-носороги становятся нервными и раздражительными.
У носорогов агрессор в любви - самка, она преследует приглянувшегося самца и неистово бодает его, если он не обращает на нее внимания.
Мы нашли дерево для оператора и надежное дерево для меня примерно в сорока футах от носорога. Освещение было хорошим, и Хартли со своим ружьем прикрывал меня. Я приблизился к носорогу, но ветер дул в другую сторону, и он не подозревал о моем присутствии. Я поднял ветку и бросил в него. Она не долетела, но фару услышал шум, поднял голову, подозрительно посмотрел на меня и… не бросился. Я кинул камень, который упал ближе к носорогу, и разозлил его. Когда зверь опустил голову, я был уверен, что он собирается напасть на меня, и побежал к своему дереву. Я ухватился за нижнюю ветку и перебросил через нее правую ногу, ухитрившись при этом растянуть связку. Запыхавшись, но чувствуя себя в безопасности, я обернулся и посмотрел назад. Носорог был на том же месте и с удивлением смотрел на меня. Он не нападал!
Хартли, как он позднее говорил, тоже был уверен, что носорог бросится за мной, когда я побежал. Но я побежал, наверное, на секунду раньше, чем нужно. Если бы носорог начал атаку, он не остановился бы на полпути, но не успел он пошевелиться, как я побежал, и это смутило его.
Мы решили попробовать еще раз. Я снова приблизился к носорогу, хотя он не казался заинтересованным происходящим. Хартли послал мальчика подойти к носорогу сзади. Зверь, учуяв его запах, решит, что окружен, и бросится на меня, думали мы. Мальчик влез на дерево, чтобы осмотреться, и вдруг увидел рядом с самцом спящую самку. Мы с Хартли, конечно, не знали этого, а Лионель не мог разобрать сигналы мальчика, которые он подавал с дерева. Мальчик не решался слезть с дерева из страха, что он разбудит самку и она бросится на него. Кроме того, если бы самка проснулась, она могла внезапно напасть на меня сбоку и отрезать мне путь к отступлению.
Так я и не сумел раздразнить этого носорога. Сзади него спала его подруга, и он знал, что он не окружен. Постепенно темнело. Насытившись, носорог повернулся и пошел в кусты, где разбудил свою подругу. Они ушли вместе.
В результате в 1946 году мне не удалось получить хороших снимков носорога, но я многому научился и пережил немало захватывающих приключений. Зато в экспедиции 1954–1955 годов я с лихвой возместил неудачи 1946 года, хотя первые встречи с носорогами и на этот раз доставили мне кучу хлопот.
Я намеревался поехать в Национальный парк Амбосели, но, приготовившись к отъезду, узнал, что мои друзья из Сан-Франциско, Морсден Блуа и Эрл Дуглас, оба прекрасные спортсмены, совершают кругосветное путешествие. Они спросили, нельзя ли им ненадолго присоединиться к моей экспедиции, и я был счастлив, что они решили сопровождать меня. Единственным моим желанием было, чтобы мы не попали в "штилевую полосу", когда ничего не случается, небо пасмурно и не попадается ни одного дикого животного.
Я встретил своих друзей в Найроби, и мы вместе с оператором Джонни Кокиллоном, Дэйвом Мэзоном и одним африканцем, прекрасным проводником, выехали в Амбосели на автобусе "фольксваген" и грузовике. У границы заповедника мы заметили грузовик и остановились поболтать. В нем ехали два американца, миссионер Ф. Дж. Рейд и доктор Джордж У. Аллен, который много лет был медиком-миссионером в Нигерии, а теперь имел практику в Найроби.
Аллен, почетный инспектор заповедника, любил диких животных и прекрасно умел снимать их. Аллен и Рейд тоже искали носорогов, поэтому мы решили объединить силы. Я надеялся, что в компании с почетным инспектором можно будет меньше беспокоиться о соблюдении строгих правил заповедника.
После часа сильной тряски мы увидели самку носорога с двумя детенышами, и я их с удовольствием заснял. Но когда мы приблизились, звери стали уходить, и Аллен двинулся за ними. Я не собирался преследовать животных в заповеднике, но мне захотелось последовать за почетным инспектором и заснять то, что удастся. Носороги прибавили шагу, мы тоже увеличили скорость. Мы уже догоняли их, как вдруг появился автомобиль, водитель которого прекратил нашу погоню.
Это был инспектор - настоящий инспектор, не почетный. Он сухо изложил нам правила, запрещающие преследование животных в национальных парках, и присутствие почетного инспектора не произвело на него никакого впечатления. Конечно, нам пришлось отложить съемку носорогов. Я знал, что об инциденте будет доложено в Управление заповедников и национальных парков и это может ухудшить мои отношения с его служащими. Поэтому я постарался как можно скорее объясниться лично. Меня дружески, но твердо предупредили: "В следующий раз будьте осторожнее".
Несмотря на этот инцидент, Блуа и Дуглас были в восторге от первого дня в Африке, потому что видели носорогов. Они и потом видели все, о чем мечтали. На следующий же день мы встретили громадное стадо слонов. Я взял друзей и в поездку к кратеру Нгоронгоро, где они увидели крупнейшие в мире стада диких животных численностью до ста тысяч голов.
Потом, на равнинах Серенгетти, они видели прекрасных львов. В последние два дня им удалось немного пострелять с одним белым охотником, после чего они отправились на самолете в Индию, повторяя, что эти три недели в Африке они не забудут никогда в жизни.
Охотясь за носорогами с Пеллегрини, мы засняли очень трогательную сцену. Этот опытный ловец животных заарканил большую самку. Она яростно боролась, пытаясь вырваться. И как раз в этот момент колесо грузовика увязло в глубокой, заполненной грязью яме. Пеллегрини и его люди стали вытаскивать автомобиль, но им помешал огромный и очень рассерженный носорог-самец, пришедший на выручку своей подруге.
Самка, привязанная к грузовику прочным канатом, так отчаянно тянула его, стараясь вырваться, что казалось, она оторвет заднюю ногу, за которую была привязана. Самец стоял примерно в десяти ярдах, наблюдая ее рывки, потом решил, что пора действовать. Когда он приготовился к атаке, все люди забрались в грузовик - весьма сомнительное убежище от носорога. Нагнув голову, зверь разбежался и врезался в грузовик со скоростью экспресса. Если бы он ударил сбоку, грузовик был бы опрокинут, но, к счастью, он целил в лоб и с такой силой стукнул по радиатору, что автомобиль почти выскочил из рытвины. Озадаченный и, вероятно, слегка оглушенный носорог попятился назад, нервно поглядывая на свою супругу и на грузовик, который, казалось, не поддавался его ударам. Все же он решил еще раз попробовать и свирепым ударом разбил весь передок грузовика.
Когда носорог отступил на этот раз, он по-настоящему выглядел изумленным, расстроенным и взбешенным. Все это время супруга, которую он так старался вызволить из великой беды, боролась, чтобы освободиться и присоединиться к нему. Но он не знал, что делать. Он беспокойно перебирал ногами, похожими на обрубки, озадаченно осматривался, очевидно пытаясь придумать, что он может еще сделать в таком ужасном положении. Единственное, что он смог придумать, - это был обычный ответ носорога на все вопросы жизни - нужно атаковать. И он в третий раз бросился на грузовик.
Пеллегрини решил избавиться от этого настойчивого и опасного самца. Ведь тот мог изменить тактику, броситься на грузовик сбоку и перевернуть его. Пеллегрини взял тонкий шестиметровый шест и, стоя на грузовике, стал угрожающе размахивать им. Я не мог понять, почему качающийся шест должен испугать зверя, но, по-видимому, он действительно испугался. Носорог отступил на несколько ярдов и остановился. Пеллегрини вылез из автомобиля и медленно, осторожно пошел к носорогу, размахивая шестом.
Носорог неохотно отступал перед странной штукой, тянувшейся к нему. Зверь мог, конечно, еще больше разозлиться и атаковать, но Пеллегрини знал, что делает. Он медленно наступал, а носорог так же медленно отступал. В конце концов, даже когда Пеллегрини остановился, носорог продолжал отступать и только перед самыми кустами обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на свою подругу, которую так упорно пытался спасти.
Раздраженный буйвол столь же опасен, как и носорог, но его поступки можно предугадать. Из-за глупости и плохого зрения носорог ведет себя так, что многое в его поведении кажется нам бессмысленным, непостижимым. Буйвол же понимает происходящее, и можно заранее сказать, что он будет делать.
Пасущиеся буйволы не похожи на домашних коров, мирных и довольных. Даже в высокой траве издалека можно определить, где пасутся буйволы - на их спинах сидят белые цапли, выклевывающие из шерсти паразитов. Когда вы впервые видите близко буйвола, вы не можете не восхищаться им. Это великолепное мускулистое животное весом до двух тысяч фунтов. Его черные изогнутые рога толщиной в руку у основания к концу становятся тонкими и острыми, как сабля.
Наиболее опасно, по мнению многих, стадо буйволов, охваченных паникой. Но, как правило, буйволы не нападают стадом. Обычно нападает один, а остальные стоят рядом, готовые, если нужно, поддержать его. Мой опыт подтверждает это. Когда я близко подходил к стаду, всегда лишь один буйвол грозно смотрел на меня, нагибал голову и готовился к нападению. Остальные просто наблюдали за мной, увидев, что кто-нибудь из них решил прогнать незваного гостя.
Все африканцы уважают буйволов. Но иногда их стада, бродящие вокруг шамба, причиняют местным жителям большие неприятности. Они поедают и вытаптывают урожай и убивают владельцев полей, когда те пытаются прогнать их. В таких случаях на помощь пострадавшему племени обычно посылают охотников, но вообще буйволы находятся под охраной закона. Африканцы очень любят мясо буйвола, а из его кожи, толстой и прочной, делают превосходные щиты.
Большинство животных предпочитает не связываться с буйволами. Лишь лев, если он голоден и не может найти добычу помельче, нападает на них. Тогда происходит битва равных по силам противников. Иногда после нее находят рядом кости обоих.
В Восточной Африке вы услышите множество рассказов о буйволах, и каждый из них свидетельствует о необычайной мстительности этих животных. Об одном из самых ужасных происшествий мне рассказал охотник, который никогда больше не охотился после этого. Он и его товарищ были застигнуты врасплох атаковавшим их буйволом и кинулись к деревьям, бросив ружья, чтобы было легче бежать. Один охотник успел добежать до своего дерева, и буйвол обрушил всю ярость на другого. Разъяренный зверь поднял его на рога, несколько раз подбросил охотника вверх и стал топтать как бешеный. Первый охотник, сидевший безоружным на дереве, ничем не мог помочь своему другу. Ему оставалось только смотреть, как уничтожают человека. Минут через пять от него остались лишь мелкие кусочки, которые нельзя было отличить от окровавленной земли.
Потом животное устроило нечто вроде кратких и презрительных похорон, швырнув копытом немного грязи на это место, и удалилось.
Слоны тоже "хоронят" свои жертвы, но они не такие злобные. Конечно, разозленный слон может буквально стереть в порошок свою жертву, пронзая ее бивнями, топча и швыряя хоботом о землю или толстый ствол дерева. Но если он не ранен, не защищает детенышей и на него не нападают, слон, как правило, не трогает человека. У него мало врагов, и - что важнее всего - он несомненно самое умное из диких животных. Это потому, думают многие, что у него большой мозг. На самом же деле мозг занимает ничтожную часть его огромного черепа. Множество охотников-любителей убедилось в этом. Целясь слишком высоко, они попадали в ноздревую ткань черепа, и атакующий слон даже не замедлял свой бег.
Где бы я ни был в Африке, везде я видел слонов. Хотя эти животные предпочитают обширные равнины, поросшие низким кустарником и слоновой травой, они чувствуют себя дома и в густых джунглях, таких, как лес Итури, и в скалистых горах. Я видел массивного гигантского слона, бесшумно пробирающегося сквозь непроходимые лесные заросли. Видел я и слона, взбирающегося по крутому склону горы быстро и ловко, почти грациозно. Топографам давно известно, как умно проложены слоновые тропы.
От слонов веет сознанием собственного достоинства, несмотря на сморщенную и плохо пригнанную кожу, мешковатые чарли-чаплинские панталоны и смешные хвостики. Когда видишь слонов сзади, то думаешь, что панталоны - их, а ноги - нет. Они слишком короткие и неуклюжие. Почему-то это делает великанов еще привлекательнее, смягчает их достоинство и пробуждает вашу сентиментальность. А тогда вам легче понять, что слоны тоже слегка сентиментальны. Самец обязательно пройдет несколько лишних миль, чтобы посетить "могилу" своей покойной супруги. Здесь он немного погрустит, перед тем как отправиться к роднику или на новое пастбище.
Откуда известно, что он грустит? Может быть, мы глубоко ошибаемся, приписывая животным человеческие чувства? Это трудный вопрос, но я не думаю, что можно как-то иначе объяснить поведение слона, когда он, отделившись от стада, идет к месту гибели подруги и стоит там часами. Потом слон спешит догнать своих.
Слоны нередко сознательно помогают друг другу. Некоторые животные охотятся стадами или объединяются в группы, чтобы убивать свои жертвы, но я имею в виду не это. Если один слон попал в беду, остальные непременно стараются помочь ему. Я видел, как молодой слон, который не смог выворотить дерево с сочными корнями, привел себе на помощь товарища. Вдвоем они вырвали дерево с корнем и вместе пировали. Если на вас когда-нибудь нападет слон и вы залезете, спасаясь от него, на крепкое дерево, не думайте, что теперь вы в полной безопасности. Тембо приведет друзей, и они помогут ему свалить дерево.
Некоторые люди, знающие Африку и ее животных, не верят рассказам о слонах, помогающих товарищу на поле битвы. Но я видел это своими глазами, видел и Аллан Тарлтон, и многие другие, чьим словам можно верить. Слон ранен, упал на колени, но не свалился. Подходят два других слона и становятся по бокам его. Затем они помогает ему подняться и уйти в безопасное место.
Слоны - вегетарианцы, и им нужно громадное количество растительной пищи для поддержания жизни в их гигантских тушах. В сутки они тратят четырнадцать- шестнадцать часов на еду - едят медленно и лениво, но непрерывно, и в желудках у них при этом раздается громкое урчание.
Поэтому, несмотря на миролюбие слонов, в некоторых районах они причиняют большой ущерб фермам и шамба. Если им понравятся культуры, выращиваемые на полях, они могут разорять деревню за деревней, съедая и вытаптывая все вокруг. Я проходил по местам, где кормилось крупное стадо слонов: поля и леса казались опустошенными. Лесная растительность сама быстро восстанавливается, но разбить заново плантации гораздо труднее. Когда слоны неоднократно все уничтожают на одном и том же месте, посылаются охотники-профессионалы убивать их.
В Восточной Африке служащие Управления охраны крупных животных, чья главная обязанность - борьба с браконьерством, за год вынуждены истреблять в среднем около тысячи слонов. Но численность слонов, вероятно, почти не уменьшается. Рождаемость, по-видимому, достаточна, чтобы восполнить потери. Это вызывает удивление - ведь слониха рожает одного детеныша примерно раз в четыре года. Период беременности длится около двадцати двух месяцев. Но слоны и живут долго, обычно от восьмидесяти до ста лет и больше и самка за свою жизнь может вырастить до двадцати детенышей.
Ныне, видимо, убивают меньше слонов, чем в старые времена неограниченной охоты за слоновой костью. Тогда хорошая пара бивней весила сто пятьдесят фунтов, а встречались и намного тяжелее двухсот, ныне же средний вес их - тридцать - сорок фунтов. Чем дольше живет слон, тем больше и ценнее становятся его бивни. Как раз теперь период "объедков" - результат усиленного истребления слонов несколько десятилетий назад. Через тридцать - сорок лет, возможно, будет много слонов с такими же гигантскими бивнями, как в старое время. Но браконьеры есть и сейчас, и они разыскивают старых самцов с большими клыками.
Вы можете подумать, что слона легко обнаружить, но это не совсем так. Во многих районах его серая кожа сливается с землей, а в других местах он "маскируется". Слоны любят воду. Им нравится барахтаться в воде и окатываться ею. Чаще всего эта вода грязная, и слоны покрывают свою кожу грязью того же цвета, как и почва в этом месте.
Например, у скалы Муданда в Национальном парке Цаво все слоны розовые или красные, потому что таков цвет грязи в этой местности. Вода у этой скалы очень мутная и красная. Взвешенная в ней грязь служит прекрасной маскировочной "одеждой" для этих крупных животных. Если вы случайно попадете в Восточную Африку, обязательно побывайте у скалы Муданда. Здесь всегда есть вода, даже если на много миль вокруг засуха, поэтому сюда собираются слоны с обширной территории. Стада выстраиваются в ряд и спокойно ждут своей очереди, чтобы попить, искупаться, побрызгаться и побарахтаться в воде. В сильную засуху там можно увидеть за день до пятисот слонов.