Прискорбно, но предыдущему тренеру деньги понадобились на украшения и бытовую технику. Джим решил купить форму сам и отправился в магазин спорттоваров.
– Я очень ограничен по средствам. Дайте мне хоть что-нибудь.
– Есть фабричный брак и пробные заготовки, хотя вряд ли…
– Беру.
"Рапторы" разминались уже пять минут, когда раздался второй рев. Родители на другом конце трибун встали, встречая детей. Приветственные крики быстро перешли в возгласы удивления: игроки выбежали на позиции в формах разного цвета, с новым названием, напечатанным разным шрифтом на каждой спине: "ОПЫТНАЯ МОДЕЛЬ". Раздался треск громкоговорителя.
– Встаньте…
Все встали, и заиграл гимн США.
– Пропустите! Пропустите!
Балансируя подносом с начос , Коулмэн взбирался по алюминиевым ступенькам. Из-под пивного шлема болтался радужный парик-"афро".
Серж, который уже стоял в верхнем ряду трибун, прижав руку к сердцу, смерил Коулмэна неодобрительным взглядом.
– Что такое? – спросил Коулмэн.
Вокруг все молчали. Серж кивнул головой на флаг.
– Что?
Серж выразительно посмотрел на приложенную к груди руку.
– Что ты пытаешься сказать?
– Государственный гимн, мать твою!.. На них стали оборачиваться.
Гимн закончился, все сели. Коулмэн вынул пивные трубочки изо рта.
– Начо хочешь?
– Я на диете, – сказал Серж.
– Тебе не нужна диета.
– Я на диете не потому, что она мне нужна. Я на диете, чтобы доказать, что могу. Я не ел уже три дня, только пью.
– И как, помогает?
– Трудно сказать. Но постоянно кружится голова – а это, наверно, уже результат.
Серж наклонился к семье, сидящей слева.
– Политика!
Семья воззрилась на него.
– Детская лига, – объяснил Серж, указывая на поле. – Все это политика!
Семья пересела на ряд ниже.
– А они-то чего?! – удивился Коулмэн.
– Давление современного общества, – пояснил Серж. – Такие люди не умеют платить той же монетой.
Джейсон Терьер открыл счет в пользу "Рапторов" на середине первого иннинга, и словно прорвало плотину: "Рапторы" заработали еще девять очков.
Команды поменялись местами. Джейсон встал на круг питчера и бил по мячу так, что "рапторские" трибуны то и дело взрывались аплодисментами: на скамейку отсылали очередную "опытную модель".
– Молодцом, сынуля! – Уходя с поля, тренер Терьер похлопал Джейсона по плечу.
Все кинулись к буфету.
На поле снова вышли "Опытные модели".
Коулмэн ткнул пальцем на поле.
– А где наши остальные тренеры?
– Есть только Джим, – ответил Серж.
– Но у второй команды на первой и третьей базе в тренерских будках родители! У них явное преимущество.
– Ты прав, – сказал Серж.
Они встали и пошли к скамейкам игроков. Коулмэн шатался и хватал людей за плечи.
– Ну, не знаю… – растерялся Джим.
– Подумайте о детях, – увещевал его Серж. Наконец Джим дал себя уговорить, при условии, что Коулмэн снимет пивной шлем.
Во втором иннинге счет составил 17:0 в пользу "Рапторов". В этот момент на поле выбежали Серж с Коулмэном и сели в тренерскую будку на первой базе.
– Ты иди на третью, – сказал Серж. – По тренеру на будку.
– Но там не с кем говорить!
Подошел первый бэттер, и Серже Коулмэном присели, поставив руки на колени. Коулмэн закричал:
– Эй, бэттер, бэттер, бэттер! Эй, бэттер, бэттер, бэттер! Бей!
Серж пхнул его локтем в бок.
– Это наш бэттер! Коулмэн на секунду задумался.
– А почему на профессиональных играх нет речевок?
– Слава, деньги, – объяснил Серж. – Люди забывают о главном.
Серж захлопал в ладоши и закричал бэттеру:
– Молодец! Давай! Зададим им жару!
Мальчик ударил по мячу, споткнулся по пути к скамейке и упал. Серж помог ему встать и похлопал по спине.
– Так держать! Не вешать нос! Подумаешь, третий страйк!
Вышел следующий бэттер.
– Так держать! Молодчина! Меткий глаз! Еще есть время для реванша!
Третий бэттер вышел из игры. Иннинг закончился.
– Ну что ж, пока все, – сказал Серж, яростно хлопая. – Но у нас еще осталось много иннингов! Игра не кончилась, пока не закончилась!
К середине третьего иннинга счет был 29:0, однако "Рапторы" не успокаивались. Джейсон продолжал забивать "всухую", а тренер Терьер хотел побить местный рекорд в пятьдесят два очка. Терьер приказал своим подопечным играть агрессивнее. Они мухлевали, толкались, пользовались секретными сигналами.
Второй филдер "Опытных моделей" вышел из игры после сильного толчка. Серж и Коулмэн выбежали на поле и помогли мальчику. Трибуны "Рапторов" запели:
– На-на, на-на-на-на, хей-хей-эй, гудбай!
Тренер Терьер добился рекорда – 53:0 – к середине шестого иннинга. Еще одно очко – и будет "сухой" рекорд у Джейсона. Все зависело от Перси, самого маленького бэттера в девятой позиции.
Перси нервно поправил круглые очки. Джейсон вознамерился сбить Перси с базы. Перси даже не увидел мяч – а тот со свистом ударился о рукоятку биты, отскочил и медленно покатился по линии третьей базы. Игрок с третьей базы бросился за мячом. Перси застыл на месте: впервые в жизни ему удалось отбить подачу.
– Беги! – закричал Серж.
– Беги! – подхватил Коулмэн.
И Перси побежал.
Игрок с третьей базы пытался ударить по мячу, но Перси успел добраться до первой базы.
– Сэйв! – объявил судья.
Рекорд Джейсона лопнул.
"Рапторские" трибуны разочарованно зашумели. На поле полетел всякий мусор: хот-доги, батарейки, кубики льда. Тренер Терьер сорвался со скамьи, повернул кепку козырьком назад и набросился на судью. Он орал на судью. Он забрасывал судейские ботинки землей. Он издевательски изображал слепого с тросточкой. С трибун бросали попкорн и кричали:
– Дерь-мо, дерь-мо!..
Серж и Коулмэн невозмутимо стояли в будке на первой базе.
– Гражданский дух, но как он жалок! – заметил Серж.
Стойкий судья приказал Терьеру вернуться на скамью или покинуть поле. Джейсон расплакался.
Следующим бэттером был Мелвин Дэйвенпорт. Тренер Терьер яростно засигналил Джейсону: "Бей по нему!"
Джейсон кивнул.
Серж увидел, что происходит, однако слишком поздно. Джейсон ударил по бэттеру без замаха. Мелвин успел чуть пригнуться, и мяч рикошетом отскочил от его слишком большого шлема.
Мелвин как ни в чем не бывало бросился на первую базу. Серж выскочил на поле, встал на колени в оранжево-бурую грязь и схватил Мелвина за плечи:
– Ты цел, сынок?
– Даже не почувствовал, Серж! – сказал Мелвин. – Дай пять!
Мелвин подставил Сержу пятерню, Серж ударил по ней, но без энтузиазма. Его мысли были заняты другим. На противоположной стороне поля тренер Терьер показывал сыну большой палец.
Серж вернулся в тренерскую будку. Лицо его окаменело, как у статуи, мир сузился до размеров темного туннеля. Серж видел только скамью соперников.
– Ой-ей, – сказал Коулмэн. – Этот взгляд мне знаком.
25
Два часа ночи. В доме 887 по улице Спинорога зазвонил дверной звонок.
Пит Терьер спустился по лестнице, протирая глаза.
– Кого там несет среди ночи?
Пит выглянул из окна – никого. Он уже собирался закрыть штору, как вдруг заметил вспышку.
– Что за черт?
Он быстро открыл дверь и принялся затаптывать пылающий бумажный пакет, каким-то образом оказавшийся на коврике. Погасив пламя, Пит поднял ногу и посмотрел на подошву тапка.
– Суки!
Треснула ветка. Пит огляделся.
– Что за…
И увидел звезды.
Когда Пит Терьер очнулся, он сидел на стуле посреди круга питчера. Кто-то прочно привязал его к стулу и заклеил скотчем рот. На поле детской бейсбольной лиги было темно, но Пит кое-как различил, что перед ним стоят двое. Один – высокий и худой, другой – пониже и потолще. В масках из чулок и футболках с надписью "Мстим за Опытные модели!".
Высокий держал в руке пистолет, толстый – пиво.
– Знаешь, почему я люблю бейсбол? – спросил высокий. – Потому что это игра историческая, вот почему. – Он размотал удлинитель, вставил вилку в розетку в буфете и протянул провод до круга питчера. – А знаешь, кто играл на этом поле? В Палма-Сейя?… Что? Даже не попробуешь отгадать? Ты меня разочаровал. Сам Уэйд Боггс!
Толстый допил пиво.
– Слушай, что он говорит. Этот чувак столько всего знает – просто отпад. – И рыгнул.
Высокий приволок какой-то громоздкий аппарат и бумажный мешок. Пит аппарат узнал: у самого такой стоял в гараже. Установка для мытья под давлением.
– Во время весенних тренировок в этом городе играли величайшие бейсболисты. Тогда зрителей еще подпускали так близко, что слышался запах канифоли. Не то что на сегодняшних антисептических стадионах! Они играли в старом парке Эла Лопеса, покровителя бейсбола в Тампе. А знаешь, что эти сволочи вытворили с парком? А? Знаешь? – Высокий неожиданно схватил Пита за горло. – Закатали под паркинг у футбольного стадиона!
Толстый схватил приятеля за руку.
– Тихо, тихо! Это не он.
– Ты прав. Извини.
Высокий отступил назад. Потом достал что-то из бумажного мешка и прикрепил к шлангу моющей установки.
– Поразительные штуки эти мойки, – сказал Серж. – Ты знаешь, что в них давление в пятьдесят, а то и в сто раз больше, чем в обычном садовом шланге?
Соединив все детали, высокий отошел.
– Это за детей.
И включил моющую установку.
* * *
Полицейские приехали на поле детской бейсбольной лиги вскоре после рассвета.
При виде круга питчера все в ужасе застыли. На шланге моющей установки бешено дергался водяной волчок, изредка ударяя по телу, которое уже давно превратилось в отбивную.
Электричество отключили, подбежали к трупу – очевидно, слишком поздно. Один полицейский поднял волчок и повернул к себе. Стандартные косые глазки и глупая ухмылка. И дорисованные клыки с каплями крови.
26
– Махони! Давай сюда!
Махони появился в дверях Ингерсола с коробкой кнопок.
– Звали меня, лейтенант?
Ингерсол поднял записную книжку Махони за пару листочков.
– Что за ерунда?
Махони, сощурившись, наклонился вперед.
– Так, рисунки.
– Это не рисунки, а клиника! Бред какой-то. – Ингерсол положил записную книжку на стол, перелистал и открыл на странице, сплошь усеянной пылающими колесницами, крылатыми мечниками, семиглазыми козлиными головами, распятиями, цифрами "666", языками пламени и гоночными автомобилями. – Махони, может, ты ходишь в секту Судного дня?
– Нет.
– Я не хочу однажды прийти на работу и узнать, что ты отравил целую толпу людей лимонадом, чтобы успеть к Воскресению на комету.
– Да чепуха это все, – сказал Махони. – Я вот Откровение Иоанна Богослова читаю.
– Откровение?
– Мощная книга. Все начинает сбываться.
– Надеюсь, ты ее читаешь не в рабочее время?
– Книга будет полезна для охраны порядка. Когда начнется Армагеддон, наверняка придется работать сверхурочно.
Ингерсол сел в кресло и сделал внушительную паузу.
– Махони, ты знаешь, что наш отдел борется с рисованием на рабочем месте. В прошлом году всякие рисуночки обошлись нам приблизительно в десять тысяч человеко-часов.
Махони кивнул.
– Но на этот раз я закрою глаза, потому что ты работаешь продуктивно и потому что рисуешь не всякие там груди и бородатых устриц. – Ингерсол покачал головой. – Куда мир катится?
– Все так говорят.
– Сегодня есть для меня что-то новенькое?
– Макгро разбушевались. Вот взгляните.
Махони вручил ему папку с фотографиями с места преступления.
– Господи Иисусе! – вырвалось у Ингерсола.
– Один байкер. Продал им плохой мескалин…
– …который был на самом деле хороший?
– Верно. Избили до полусмерти и задним ходом проехали по нему машиной.
– А на лице развернулись.
– Да, похоже на то, – сказал Махони.
– Что наши информаторы?
– Прорабатываю все варианты, но пока все глухо. У Макгро нет постоянного М. О.
– М. О.? Говори по-английски!
– Модус операнди.
– Это по-латински.
– Преступный почерк.
– Свидетели?
– Несколько случайных встреч, неточных описаний, старых воспоминаний.
– Совсем как с твоими женами.
– Ха-ха, очень смешно, сэр.
– Махони, ты мне не нравишься.
– Вы мне тоже не нравитесь.
– Тогда у нас много общего. Есть задел для хороших отношений.
– Сэр, они уже совсем близко к Тампе. Если бы я только…
– Даже не думай. Знаю я тебя! Ты три года сохнешь по своему Сержу.
– Четыре, – поправил Махони. – А кажется, только вчера…
– Нет! – закричал лейтенант. – Никаких трансов!
– Хочу забыть, но он является мне в кошмарах…
– Боже! Ненавижу твои трансы!
– Да, как сейчас помню…
Махони еще зеленым новичком тайно внедрился в преступную группу, только что совершившую ряд успешных ограблений в высшем обществе от Бойнтонадо Палм-Бич. "Тихие" аукционы, благотворительные балы, фондовые концерты… Эти профессионалы действовали быстро и четко, а забирали самое лучшее: драгоценные камни без малейшего изъяна, прецизионные часы, дорогие предметы искусства… и фаршированные грибы. Агенты установили наблюдение на аллее Аллигаторов и Тамайамской дороге, ожидая, что легко поймают банду по пути к побережью.
Те и вправду направились к побережью, но лишь Махони догадался, каким образом. Банда поехала не обычным маршрутом по югу штата, а через Уэст-Палм-Бич, Эверглейдс и "Сафари в стране львов" , чтобы затеряться среди тюремных фургонов и грузовиков с нелегальными мигрантами.
Был понедельник; стояла жара. На выходных случилось еще три ограбления.
Махони заметил то, что упустили другие. Все преступления совершались в самых исторически значимых местах города, хотя рядом были более привлекательные возможности. "Билтмор" , Бискайская вилла, Уайт-холл. Людей били, складные столы разбрасывали, но антикварная мебель оставалась в полной целости и сохранности. И еще одно во всей этой истории было нечисто. После ограбления в Палм-Бич банду заметили у старой почты на острове. Один бандит забежал внутрь и сделал снимок гигантского портретного коллажа над дверью – история острова в стиле обложки битловского альбома "Сержант Пеппер". Генри Флэглер , Джон Ф. Кеннеди, Марджори Мерриуэзер Пост, архитектор Эддисон Мизнер , знаменитый боксер Джо Фрейзер по кличке Аллигатор и иже с ними. Никто не понимал, в чем дело, кроме Махони. Тот-то догадался сразу, потому что страдал той же болезнью.
Махони проехал половину штата, нашел гостиницу "Клевистон-инн" у озера Окичоби и взял виски.
– Луи, повтори!
– Я Пит, – сказал бармен, наполняя стакан Махони.
– Спасибо, Луи.
Бармен отошел. Махони поднес стакан к губам и лениво покатал кубики льда, любуясь выцветшей фреской на стенке над баром. Цапли, ибисы, меч-трава.
Вошли четверо и сразу сели. Пятый задержался, чтобы рассмотреть черно-белые фотографии торжественных открытий и конкурсов красоты пятидесятилетней давности.
Махони взял стакан и встал рядом, не глядя на мужчину. Тот постоянно открывал и закрывал "зиппо" – наверное, нервничал. Щелк-щелк.
– Интересные фото, – сказал Махони.
– Неплохие, – ответил мужчина. Щелк-щелк.
– Знал я одного человека, который также щелкал зажигалкой, – сказал Махони. – Джордж Клуни в фильме "Вне поля зрения".
– Классный фильм! Я после него и стал носить с собой зажигалку, – ответил мужчина. – Почти все действие происходит здесь, в южной Флориде.
– Кстати, – заявил Махони, – Майкл Китон играл роль одного и того же федерального агента в этом фильме и в "Джеки Браун" Тарантино. Две совершенно разные студии, два режиссера. Единственная связь – сценарий основан на книгах Элмора Леонарда, в которых фигурирует один и тот же агент.
– Застрелить этого Тарантино!.. Взял и переписал "Ромовый пунш", переместил в Калифорнию, – сказал мужчина. – Я так ждал сцен с Ривьера-Бич! Там я вырос.
– В Ривьера-Бич? Я тоже!
– Я жил рядом с Флэглер-Драйв.
– Значит, мы были почти соседи!
– Надо знакомиться!
– Я Махони, – сказал Махони, протягивая руку. Мужчина протянул руку в ответ.
– Серж.
И они пожали друг другу руки.
Так Махони стал членом банды. Остальные относились к нему с подозрением и старались не общаться. Что, мол, об этом Махони известно? Но Серж не поддавался и бил себя кулаком в грудь: Махони – стоящий парень, Махони – земляк!
Два дня спустя. Дешевый мотель на Тамайамской дороге. По шоссе с грохотом проносятся автопоезда.
Банда нацелилась на благотворительный бал по сбору средств для больниц, который проходил в зимнем поместье-дворце циркового магната Джона Ринглинга на побережье залива Сарасота. Бал был костюмированный.
Солнце село, и сели за стол бандиты – заряжать оружие. Маркиз де Сад забивал пулями обойму. Нельсон с кукольным личиком двигал затворами автоматических пистолетов. Джесси Джеймс загонял магазин в автомат "Мак-10". Дракула привинчивал глушитель к "беретте". Их лица высветили фары прогрохотавшего мимо большегруза.
– Мне не нравится мой костюм, – сказал Серж.
– Мне тоже, – добавил Махони.
– Говорю вам: больше ничего у них не осталось, – ответил кукольный Нельсон. – Сегодня бал, все раскупили.
– Может, сшить?… – задумался Серж.
– Поздно! – сказал Дракула, встал и передернул затвор обреза. – Поехали!
Они погрузились в "кадиллак" и всю дорогу молчали. На светофоре рядом остановился "олдсмобиль" с двумя пожилыми парами. Дракула им кивнул. Включился зеленый, и они поехали.
Веселье было уже в полном разгаре. У чаши с пуншем Николай II подбивал клинья к Жанне д’Арк. На веранде курили Мария-Антуанетта и кайзер Вильгельм. Бандиты смешались с толпой и завели светскую беседу с Людовиком XIV и Луи Пастером – все, кроме Сержа и Махони, которые при виде комнат особняка в венецианском и турецком стиле отложили свои преступные планы. Они ходили по бальному залу, рассматривая витражи, кипарисовый потолок и люстру из отеля "Уолдорф-Астория".