В серии "Polaris" продолжается издание произведений выдающегося библиофила и библиографа, занимательного рассказчика и одаренного прозаика, журналиста и путешественника, археолога и коллекционера С. Р. Минцлова (1870–1933). В новом выпуске серии - исторический авантюрный роман "Приключения студентов". Ко второму тому приложена рецензия П. Пильского.
Содержание:
ГЛАВА XXII 1
ГЛАВА XXIII 3
ГЛАВА XXIV 4
ГЛАВА XXV 5
ГЛАВА XXVI 6
ГЛАВА XXVII 7
ГЛАВА XXVIII 9
ГЛАВА XXIX 11
ГЛАВА XXX 13
ГЛАВА XXXI 14
ГЛАВА XXXII 16
ГЛАВА XXXIII 19
ГЛАВА XXXIV 20
ГЛАВА XXXV 22
ГЛАВА XXXVI 25
Петр Пильский - Легенды и приключения - (Вместо послесловия) 26
Примечания 27
Сергей Минцлов
ПРИКЛЮЧЕНИЯ СТУДЕНТОВ
Исторический авантюрный роман
Том II
ГЛАВА XXII
В то время, как Яну наколачивали шишки, а Луиджи получал с синьора Маркони деньги, Марк с двумя товарищами шел по пустынной и однообразной, заросшей кустарником местности парасангах в двадцати от Болоньи.
Солнце уже садилось, косые лучи багрецом обливали на взгорках листву кустов; ничем не покрытые рыжие головы Мартина и Адольфа пылали, как неопалимая купина. За спинами у пешеходов висели холщовые сумы, чем-то наполовину наполненные; в руках у каждого имелось по порядочной дубине; Марк нес, кроме того, лютню.
- Куда мы забрели - и ума не приложу!!.. - проговорил Мартин. - Давным-давно монастырь должен быть виден!..
- Куда-нибудь придем!.. - спокойно отозвался Марк.
Быкообразный Адольф молчал, как всегда, и только слегка посапывал от своей собственной мощи и грузности.
- Надо было оставаться в замке и переночевать!.. - опять сказал Мартин. - Здесь волков, говорят, непочатый край!
Адольф приподнял палку.
- А дубки?.. - будто чугунный шар по железному кегельбану пустил он.
Как бы в отзыв на слова Мартина, совсем неподалеку послышался тягучий волчий вой.
Солнце ушло за горизонт и сразу все осумрачилось; даль стала застилаться туманом; было душно; усиленно донимали комары.
Сколько ни оглядывался Мартин - даже огонька не мерцало нигде; ночь заходила беззвездная.
Путники спустились в ложок, перевалили еще пару холмов и Мартин, державшийся немного впереди, издал радостное восклицание: неподалеку мерцал огонь.
Студенты ускорили шаги и вскоре различили костер; вокруг него лежали и сидели десятка два людей; позади костра виднелись несколько шалашей; человек пять доканчивали покрышку их травой и ветками.
Вынеслась из полукруга света и залаяла большая черная собака, но два окрика заставили ее замолчать и вернуться.
- Никак, это наши студенты?.. - проронил Мартин.
- Да это ж товарищи!!.. - долетело от шалашей. Один из студентов надел шляпу на палку, поднял ее и завертел в воздухе.
- Сюда, сюда… здесь рай земной!!.. - пропел звучный тенор.
- К нам, к нам!!.. - закричал другой. - У нас пироги с пулярдками, фалернское двухсотого года из подвалов его святости Климента!.. - Дружный хохот заглушил дальнейшие слова.
Трое путников подошли к табору и их окружили и закидали вопросами товарищи. Мартин сообщил, что они побывали в маленьком монастыре и направлялись в аббатство Климента, но заблудились. Смех опять раскатился по степи.
- И не показывайтесь туда! - закричали кругом. - Это разве прелат - он скуп, как утопленник!.. Знаете, чем он за наши песни и рассказы отблагодарил?
- Чем?.. - поинтересовался Мартин.
- Подарил нам по треценарию на пять обедней!.. Теперь мы спокойны: умрем, так за упокой нас даром обедни отслужат… А накормили так, что собака и та голодной ушла!..
Смех далеко разнесся снова.
- Так куда же нам направиться?.. - недоуменно обратился Марк к своему вожатому, но тому не дали ответить.
- Да валите с нами к бенедиктинцам! - закричали со всех сторон. - Там ребята хорошие. Завтра к обеду поспеем, а оттуда ступайте, куда угодно! Ночуйте с нами… кругом ведь парасангов на десять и жилья нет!..
Предложение было принято без возражений: темень не располагала к путешествию.
У костра потеснились и дали место новым товарищам; все развязали сумы и из них стали переселяться на траву для общего пользования огромные куски жареного мяса и сыра, целые хлебы и даже небольшой бурдюк с вином. Появление его было встречено всеобщим гоготом и ржаньем.
- Привет тебе, о бог веселья,
Ты людям счастие даришь!!.. -
запел, простерев к нему руку, тенор.
Все дружно принялись за ужин; говор, остроты, смех не умолкали и припасы таяли быстро. Дошла очередь до вина; у каждого отыскалось в мешке по кружке и к веселому шуму прибавилось чоканье и хоровое пение.
- Тьма-то какая… как в преисподней!.. - проронил один из молчавших соседей Марка, покончивший с едой и удобно устроившийся на боку. - Блуждать теперь где-то там одному… бррр!!.. - он передернул плечами.
- Братцы, а ведь капает?.. - спохватился кто-то.
- Да; уж давно!.. - отозвались голоса.
- Расходись по дворцам, молодцы!.. - напыщенно-важно крикнул тенор. - Синьор шталмейстер, бурдюк еще не весь выпит - потрудитесь назначить на ночь почетный караул к нему!
Дождь усилился и студенты, позвав Марка и его спутников, со смехом и шутками рассыпались и попрятались по норам из ветвей; костер мало-помалу стал угасать, говор в шалашах замолк; изредка вырывалось бранное слово и пояснительное добавление к нему - "за шиворот протекло!"
А дождь порол все сильней и сильнее; налетал ветер, шептались кусты, слышался волчий вой…
Около полудня странствующие студенты показались у ворот аббатства; дежуривший на башне брат ударил в колокол, возвещая прибытие гостей.
Утро было свежее, веселое; с горы, вершину которой занимал монастырь, открывался широкий вид; за неоглядной зеленой поймой кустарников смутным маревом чуть белела далекая Болонья; с севера и со стороны Феррары глядели горы.
Сейчас же за высокими стенами монастыря начинался фруктовый сад, переходивший на солнечной стороне в виноградники; они заливали весь остальной скат горы.
Мартин указал Марку влево, вниз и тот увидал в глубине пропасти незамеченный им другой монастырь, маленький и тесный, весь сбившийся на обнаженной скале, как стадо овец в полдень; белое аббатство как бы парило над ним. По крутому обрыву, к нему изломами сбегала лестница из каменных плит.
- Здесь серебра много, а там ума!.. - проговорил по-немецки Мартин. - В том монастыре библиотека имеется, скриптория!..
Глаза Марка вспыхнули, но ответить он не успел, так как тенор, бывший не только вожаком, но и запевалой, остановил ватагу товарищей.
- Синьоры?.. - звонко сказал он. - Кантату в честь святой Девы!
Он взмахнул руками и раздался торжественный гимн. Из окон выглянули несколько монахов; на их лицах разлились улыбки: "школяры" пользовались большим расположением не только у светских лиц, но и в монастырях.
Из калитки сада показался добродушного вида старик-монах в серой рясе; он приложил ко лбу в виде щитка руку, опознал певших и вперевалку направился к ним. Пение кончилось и студенты окружили старика.
- A-а, соловьи наши!!.. - радушно произнес он. - Добро пожаловать! А мы только что вчера вспоминали о вас! Голодные, небось, перемокшие?
- Высохли по дороге, отец эконом!.. - ответили веселые голоса. - А проголодались как волки!!
- Сейчас все устроим, на всех хватит, на всех Бог подает!
Старик вперекачку заторопился вперед и шумная гурьба молодежи влилась вслед за ним в длинную трапезную; низкие своды ее опирались на два ряда толстых бочонкообразных колонн.
После сытного обеда товарищи Марка отправились спать; Марку не терпелось попасть поскорей в свое святое святых, но был час всеобщего отдыха и он медленно обошел собор, затем сад, присел у обрыва на лавочке и стал рассматривать окрестности. Немного погодя из пропасти показался совсем юный монах с особенным, как показалось Марку, выражением лица. Оба поклонились друг другу; монах сделал еще несколько шагов, оглянулся и остановился.
- Вы кого-нибудь ждете? - осведомился он; голос у него был приятный.
- Нет!.. - ответил, подымаясь, Марк. - Но я хотел бы посмотреть мастерскую?
- А вы художник?!.. - оживленно спросил монах.
- Да.
- Быть может, иллюминатор и скриптор?
- Да.
Монах всплеснул руками и лицо его облилось лихорадочным румянцем.
- Двенадцатый!!.. - вскрикнул он. - Господи, да вы находка для нас!! Сейчас я вас к настоятелю проведу. Пойдемте! - Он схватил Марка под руку и заспешил с ним обратно по головоломной, крутой лестнице без перил.
Нижний монастырь принадлежал другому, недавно возникшему ордену картезианцев. Марк обратил внимание на необычайный вид строений, казавшихся кубами с надетыми на них коронами; только возвышавшаяся надо всем церковь была стройная и совершенно круглая с колоннадой вокруг.
Монах сообщил Марку, что весь монастырь стоит на остатках древних сооружений, которые их нынешний настоятель, аббат Паоло, возобновил и перестроил. Монах отзывался о нем с величайшим почтением и вместо обычного титула называл "наш муж Господень".
Лестница кончилась и Марк и его вожатый как бы слетели с воздушного простора в тесное, каменное гнездо. Узкая улочка привела их к колодцу, увенчанному черным крестом; близ него высилась белая церковь; к ней, почти вплотную, примыкало небольшое, но на тысячелетия рассчитанное здание из сизых и красноватых валунов; верхний этаж его опоясывала крытая галерея с тонкими колоннами; из глубины ее глядели четыре больших окна, в нижнем этаже они были длиннее, но гораздо уже. Вход находился посредине стены; его сторожили два льва, грубо высеченные из мрамора и положившие морды на передние лапы. На стене над ними, на полосе извести, золотом была выведена крупная надпись - "Скриптория".
Настоятель жил рядом; монах постучал и вошел в бедно и просто убранную келью и Марк увидал низко склоненную над книгой, коротко остриженную голову в черной круглой шапочке; за правым ухом у нее торчал калам.
Заслышав приближавшиеся шаги, сидевший поднял близорукие глаза и на обритом худощавом лице его появилось вопросительное выражение; ряса на нем была старенькая и потертая.
Вошедшие склонились перед настоятелем и монах представил Марка как человека, ищущего света; в карих глазах седобрового старика замелькали радостные огоньки.
- Приветствую тебя, мудрый юноша!.. - ласково произнес он несколько слабым голосом. - Рад тебя видеть! Все должно быть открыто людям; все, что сами знаем, то и тебе покажем!
Он поднялся со стула из простого, некрашеного дерева и, сопровождаемый монахом и Марком, вышел на улочку; миновав львов, они вступили в здание из гранитных валунов.
Длинную комнату наполняли полусумерки; свет яркими золотыми порогами лежал на каменном полу; слева стояли несколько столов и скамей и висела на крюке черная доска из необделанной аспидной плиты. Угол справа занимали пять глиняных умывальников; вода из них стекала в желоб, выводивший ее наружу.
- Здесь наша школа… учим всех, кто хочет, грамоте!.. - пояснил настоятель.
Лестница привела их во второй этаж.
В крохотной передней у стены строем вытягивались мягкие черные туфли; оба спутника Марка надели их и он последовал их примеру.
- Здесь святилище, здесь тишина!.. - прошептал настоятель и нажал на массивную, как бы крепостную дверь; Марка поразили стены: даже внутренние доходили толщиной до двух аршин.
Открылась светлая, вся белая комната с голубыми сводами; на них сияли золотые звезды; в углублениях были поделаны полки и на них темнели и желтели огромные, толстые фолианты в переплетах из дуба и пузыря.
- Целых семьдесят пять томов!.. - подняв палец, с нескрываемой гордостью прошептал настоятель и беззвучно заскользил дальше. За второй, такой же несокрушимой, дверью открылось помещение, значительно превышавшее размерами библиотечное и еще более светлое. И в нем свод изображал небо, но разверстое посредине и оттуда глядел и как бы благословлял всех находившихся в ней беловласый Господь Саваоф.
В скриптории размещалось двенадцать кафедр; на них за большими столами с наклонными крышками сидели монахи, главным образом молодежь, и усердно переписывали развернутые перед ними книги.
Никто не встал при виде вошедшего настоятеля - так полагалось во время работы. Один стол был не занят и Марк вспомнил восклицание встретившего его монаха - "двенадцатый" и понял скрытый смысл его.
Двое писцов работали не каламами, а гусиными перьями - это была новость и Марк с удивлением следил, как разнообразно и послушно ложились друг за другом и красиво круглились ряды букв.
Низенькая дверка вывела на круговую галерею. С нее открылся вид на далекие горы Феррары; справа, на отвесных скалах, властно взлетело к небу аббатство.
Настоятель и его спутники вернулись через скрипторию в библиотеку; старик остановился около ближайшего шкафа и достал из него одну книгу, затем другую и положил их на стол перед Марком.
- Вот это наша работа!.. - сказал он, развернув первую.
На Марка глянула художественно, необычайно четко исполненная рукопись с яркими, радостными заставками, украшениями и заглавными буквами нежнейших голубого, зеленого и красного цветов.
У Марка замерло сердце.
- Весной веет… не правда ли?.. - произнес, любуясь ею, настоятель.
- А вот эта старинная, чужая… - продолжал он, разворачивая другую.
Марк глянул на давно знакомые ему тусклые красную, желтую и зеленую расцветки и опять приковался к первой.
- Какие краски!!.. - воскликнул он. - Откуда они? У нас никогда не получалось таких нежнейших голубых и зеленых цветов!
И Марк оборвался и умолк: слово - "у нас" - могло выдать его тайну, но настоятель не заметил обмолвки.
- Немудрено!.. - отозвался он. - В обоих этих цветах главную роль играет индиго, а достать его почти невозможно: его привозят с самого края земли… есть, как рассказывают некоторые старые моряки, никому не известная, полная всяких чудес, страна - Индия. Ехать туда, говорят, надо два года; путь опасный, страшный - водовороты, бури, звери чудовищные, люди еще их страшнейшие. Я встретил однажды в Генуе смельчака, который только что вернулся оттуда. Смотрю, изумительнейшего небесного цвета у него парус на корабле! Вот от него-то я и добыл маленький ящичек этого драгоценного индиго: храним его, как зеницу ока!..
- А когда оно окончится?.. - спросил Марк.
- Тогда в Индию за ним сами поедем!
- Да, да!!.. - восторженно подхватил монах. - Вы меня пошлете, святой отец, не правда ли?
Старик с ласковой улыбкой потрепал его по плечу.
- Везде побываешь во имя Божье!.. - пророчески проговорил он. - А ты у нас не останешься ли, молодой друг?.. - обратился он к Марку. - Много дела есть в винограднике Господнем!
Щеки Марка зарделись.
- Я должен учиться, святой отец!.. - ответил он. - И меня ждут на родине.
- Учиться?.. - задумчиво проговорил старик. - Ты знаешь главное - грамоту и твой долг других научить ей. Высшее счастье в переписке и в размножении книг: это смысл и цель нашей жизни. Уча, мы приносим пользу пока живы, а книги, написанные нами пройдут через века, просветят тысячи людей! О моих и твоих знаниях скажут в свое время, что они - глупость и темнота и забудут их, а наши скрижали разнесутся по всему миру и останутся. Это неугасимые лампады за наши души!.. Нет лучшего делания перед лицом Божиим, как переписка книг!.. Я расскажу вам случай…
- Настоятель опустился на табурет. Марк и монах стояли, прислонясь по обе стороны шкафа, и жадно слушали.
- Жил в давние годы в одном монастыре брат. Был он великий грешник, повинный в тысячах нарушений устава, но его терпели потому, что он был скриптор и любил свое дело. И вот по собственному почину переписал он и разукрасил огромный том, а вскоре затем умер. Душа его явилась к апостолу Петру и демоны окружили ее и хотели уже тащить в ад, но ангелы принесли книгу, переписанную им. И решено было за каждую букву ее сбрасывать по греху и оказалось, что число букв превысило число грехов на одну… бесы отступили со срамом… Вот, дети мои, как велико дело писца!
Старик сделал движение, чтобы встать; его бережно подхватили две узких и бледных и две мускулистых руки.
- Неволить не могу… поступай, как знаешь!.. - ласково обратился он к Марку. - Значит, за чем-то другим приводил тебя сюда перст Божий!.. Ночуй у нас… брат Михаил поруководит тобой!
Он благословил обоих и ушел работать в свою келью.
Марк, сопровождаемый Михаилом, ознакомился со всем монастырем, побывал на уроке в школе, где учились бородатые люди, прослушал вечерню и засиделся в келье у молодого монаха. В крохотное оконце ее виднелись румяные горы; солнце уже садилось, пышное аббатство казалось пурпурным облаком, застывшим на чистом небе; носились и кричали стрижи.
Марк признался своему новому товарищу, кто он и почему очутился в Италии: после рассказа настоятеля об индиго эта, претившая ему, таинственность являлась ненужной.
- У нас нет тайн!.. - ответил монах. - Что мы сами знаем, то и людям сообщаем. Надо размножать знания - таков завет святого отца настоятеля! Что же ты теперь предпримешь - назад к себе вернешься?
Марк долго молчал, потупив голову.
- Нет… - твердо проговорил он наконец. - Что я принесу сейчас своему монастырю? Ничего! Отец Антуан сказал, что душа сама подскажет мне, что делать. Буду учиться!
- Будь двенадцатым!.. - мягко и просительно произнес Михаил и положил бледную руку на колено соседа. - Нас и было двенадцать, но один брат умер недавно. - Учитель у нас великий - вся жизнь его на пользу людям! Видел, как он бедно живет и одет?.. Знаешь, какое чудо с ним было? - блестя глазами, с возбуждением добавил он. - Однажды засиделся он далеко за полночь у себя, а масла в лампочках не хватило - стали угасать они. И что ж бы ты думал - начала светиться у него рука и все больше и больше - весь стол его осияла! А он и не заметил - продолжал до рассвета писать… Несколько человек из братии это видели!..