Кроме всего прочего, этот эксперимент включал и тренировки для меня самого. Я должен был научиться волевым усилием сосредоточиваться на мысленном образе контейнера с кормом, не позволяя себе отвлекаться. Кроме того, перед началом эксперимента необходимо было убедиться, что мы с Корком настроены в унисон. После проведения всей подготовительной работы осталась самая простая часть - непосредственно проведение эксперимента. В течение первых пяти дней я направлял лошадь по очереди то к левому, то к правому контейнеру. На шестое утро, чтобы убедиться, что простое чередование не вошло в привычку, я направил Корка к тому же контейнеру, что и в предыдущий день - к левому. На седьмой день он снова получил информацию о левом контейнере, также как и на восьмой день. То есть, четыре раза подряд я направлял его в левую сторону, к которой он имел природную предрасположенность. Девятое утро оказалось самым трудным, так как я решил направить его к правому контейнеру. К моему огромному облегчению Корк без колебаний направился к правому контейнеру. На десятый день эксперимента Корк снова получил еду из правого контейнера; на одиннадцатый - из левого; на двенадцатый - из правого. Каждое утро он безошибочно направлялся к указанному мной контейнеру.
В целом на подготовку и тренировки у нас ушел один месяц, сам эксперимент длился двенадцать дней. Для проведения этого эксперимента понадобилась полная концентрация. Мысленная картина определенного контейнера с кормом на дне должна быть очень точной и живой. И, конечно же, вы должны ощущать ментальный контакт с лошадью. Сбить вас может любая мелочь. Пролетевшая птица может на секунду отвлечь вас от контакта, на восстановление которого может потребоваться минут пять. Но при соблюдении всех условий, если вы находитесь в ментальном контакте с лошадью, сам эксперимент очень прост для исполнения. Мы достигли 100 % успеха, хотя нас устроили бы 60–70 %.
Все проводившиеся нами эксперименты очень просты в исполнении. Именно так они и были задуманы: быть простыми и не требовать дополнительных затрат. Все проводимые нами исследования финансируются из нашего собственного кармана. Поэтому мы рассчитывали на тех животных, что уже находились в нашем распоряжении, на имеющиеся строения и планировку фермы. У нас не было возможности ни возводить специальные помещения, ни закупать дорогостоящее электронное оборудование, которое могло бы облегчить нашу работу. Но именно эта простота побуждала нас к особой тщательности при подготовке экспериментов и к отбору лошадей.
Исследования общения при помощи звуков и знаков осуществлялись самым элементарным способом - личными наблюдениями. Мы видели какой-то сигнал и старались перевести его; повторное наблюдение того же сигнала либо приводило к уточнению сделанного перевода, либо побуждало совсем его изменить. С течением времени такие наблюдения позволяли нам понять систему знаков и звуков, используемую конкретной лошадью. В общении с лошадьми мы старались подражать характерным для них знакам и звукам. Экспериментальная работа по исследованию ЭСВ также весьма проста. Самым важным и трудным этапом был подбор эмпатических пар. Что касается экспериментов по телепатии, сложнее всего было их придумать. Несмотря на то, что спонтанная телепатия - это достаточно обычное явление, получить доказательства ее существования очень сложно. При спонтанном проявлении телепатии практически невозможно повторить ситуацию в контролируемых обстоятельствах, равно как и произвести подробную запись результатов.
Мы решили эту проблему следующим образом. Мы фиксируем телепатический контакт максимум с 15-минутным запозданием по времени: должно быть точно указано время восприятия мысленного образа, и человек, получивший такое сообщение, должен указать, от какой именно лошади оно получено. Как правило, все мои записи сделаны на сигаретных пачках, потому что они постоянно под рукой, в отличие от блокнота. Вот пример одной из записей. В 13:45 19 января 1972 года я находился в машине на парковке в Лландейле. День быть очень холодный и ясный с незначительной облачностью. Внезапно в моем сознании возникла картина: моя жена в сопровождении двух лабрадоров спускается по дороге в поле, и валит густой снег. Кроме того, в поле я увидел мою серую охотничью лошадь Иантеллу и охотничьего коня жены Ростеллана. Я не увидел Корк Бега, поэтому понял, что получил телепатическое сообщение именно от него, и все подробно записал. Когда через полтора часа я приехал домой, то узнал от жены, что погода начала портиться, и она решила завести лошадей в конюшню. Пока она шла к полю, повалил снег. Жену действительно сопровождали наши лабрадоры. Она отметила, что вышла из дома в 13:40, к 14:00 была возле библиотеки. Записывая этот случай, я точно знал, что получил телепатическое сообщение от Корк Бега. Самая главная проблема заключает в том, что, во-первых, вы сами должны незамедлительно и точно сделать запись о полученном телепатическом сообщении, а во-вторых, самое проблематичное, быть уверенным в том, что есть еще кто-то, кто, со своей стороны, отметит время происшествия. К сожалению, даже если вы в совершенстве владеете предметом, только 10 % случаев применения телепатии могут быть зафиксированы таким способом. Этим способом нам удалось зафиксировать три случая телепатического контакта на расстоянии от 15 до 18 миль. Самое большое расстояние, на котором нами был зафиксирован телепатический контакт, составляет 240 миль, но мы не можем включить эту запись в положительные результаты, так как всадник, с которым наблюдался контакт, не может назвать точного времени, только то, что происшествие случилось "во второй половине дня". (Речь идет о случке. Хозяйка кобылы "увидела" приближающегося жеребца и отметила время: от 16:45 до 17:00. Когда она позвонила на ферму и спросила, покрыта ли ее кобыла, ей ответили, что, мол, да, случка была сегодня "после чая"). Нам также известны три случая, когда владельцы с помощью телепатии узнавали о смерти своих лошадей. У одного моего друга была очень старая лошадь. Он уехал на праздники, и его жена решила усыпить старушку. Мой друг прилег вздремнуть после обеда, и вдруг проснулся как бы от яркой вспышки света. Когда на следующий день он вернулся домой, то узнал, что его лошадь умерла примерно в это время. Позже он мне рассказывал, что считает этот случай странным и сверхъестественным. Еще один случай произошел прошлой осенью, когда Корк Бег был очень болен. Мы с женой знали, что он умирает. В половине второго ночи моя жена проснулась и разбудила меня со словами: "Корк умирает". Она проснулась, увидев его, мирно пасущимся на ярком зеленом лугу. Мы кое-как оделись и поспешили в конюшню. Корк еще дышал, но вскоре дыхание остановилось, и он ушел на тот самый луг. И третий случай. Моя знакомая упала в обморок в ту минуту, когда в пяти милях от того места, где она находилась, усыпили ее лошадь.
Мы до сих пор не знаем точно, в какой мере телепатия используется лошадьми для общения друг с другом, потому что установить это чрезвычайно трудно, особенно трудно точно определить, что является телепатией, а что ЭСВ. Мы не являемся великими специалистами в этой области. Но с очень большой долей уверенности можем сказать: мы понимаем, что? наши лошади говорят друг другу, что? они говорят нам, и мы можем это перевести, и сами можем объясняться с нашими лошадьми на понятном им языке. Я - практик. И все свои знания я применяю при обучении лошадей и при уходе за ними. Я использую телепатию и ЭСВ, когда участвую в скачках, в охоте, в пробегах. Используя эти знания, умение понимать лошадей, я могу добиться от них бо?льшего, чем кто-либо другой. Например, прошлым летом я на спор взялся за обучение пятилетки 16 ладоней в холке, который не был заезжен, и совсем не знал человеческих рук. После 32-х дней занятий, с 17 августа по 17 сентября, мы с ним выступили в соревнованиях по шоу классу. Я на нем ездил на охоту, участвовал в охотничьих соревнованиях. На тридцатый день нашего общения мы с ним стали победителями в клубных однодневных соревнованиях для новичков. В этих соревнованиях он только на 8 очков отстал от самого высокого показателя в выездке, показал самый высокий результат на трассе, и лучший результат в показательном конкуре. Он был великолепен, очень восприимчив и легок в управлении, мне сразу удалось найти с ним общий язык. Именно поэтому я без тени сомнения заключил пари!
Глава 11
Как работают наши знания
Самой лучшей иллюстрацией того, как мы используем свою способность понимать наших лошадей и общаться с ними, может служить наша система приручения и обучения, которая была создана специально для не объезженных и не прирученных лошадей. Приручение мы называем "легким" путем обучения лошади, потому что человеку легче обучать лошадь, которая понимает, что от нее требуется в конечном итоге. Для лошади также обучение становится легче, если человек использует понятный ей метод общения. С точки зрения затраченного времени и объема работы этот путь не сулит выигрыша, потому что времени и сил вы затратите столько же, сколько и при обычных методах. Легкость этого пути в том, что возникает гораздо меньше проблем и споров между всадником и лошадью, и мы уверены, что наш метод гораздо приятнее для лошади. Вместо того чтобы говорить: "Ты, черт побери, будешь делать то, что я тебе скажу!", мы говорим: "А давай сделаем так", или "Давай сделаем эдак". Для сравнения можно провести параллель между ротой новобранцев под командованием сержанта и группой детей, которых вывел на прогулку учитель.
В процессе приручения мы делаем только то, что лошади понятно от природы. Например, если вы подойдете к дикой лошади сзади, она побежит от вас вперед, если подойдете со стороны головы, то лошадь попятится. Это просто и логично, и именно на этом основан наш принцип естественного ответа на воздействие, когда используется знакомый лошадям способ общения, и они понимают, чего от них хотят. В течение одного года мы, в среднем, приручаем 30–40 лошадей. Некоторые из этих животных с рождения знакомы с человеком, некоторых взрослых лошадей в возрасте от 6 до 8 лет ни разу в жизни не касалась рука человека, а другие имели неудачный опыт общения с человеком. У нас есть несколько по-настоящему неуправляемых лошадей, с которыми никто, кроме нас, не может справиться. Пожалуй, лучше всего достоинства нашего метода приручения, обучения и общения с лошадьми, видны в лошадях, которых нам привозят с диких горных пастбищ. Они совершенно дикие, общение с человеком им чуждо. Большая часть этих животных поступает к нам с тех пастбищ, что на пять тысяч акров полей и лесов распростерлись вокруг нашей фермы.
Некоторым может показаться невозможным поймать дикую лошадь, которая пасется на такой огромной территории. На самом деле, это довольно просто. Каждый табун диких лошадей имеет угодья около 200–300 акров. У лошадей, как правило, есть места для водопоя и кормежки, для ночлега, есть укрытия от непогоды. Испуганный табун обычно бежит в одном и том же направлении, добегает до какого-то места, а затем по дуге возвращается к исходной точке. Так что сначала мы изучаем привычки табуна, в котором находится нужная нам лошадь. Мы определяем место выпаса, водопоя, и особое внимание уделяем месту, где табун прячется от ненастья, потому что в плохую погоду лошади не будут пастись на открытом всем ветрам месте. Обычно площадь, на которой лошади пасутся, составляет 20–30 акров. В плохую погоду табун собирается в тихом месте, как правило, у подножия горы или на краю леса. Как только мы установили, где находится такое укрытие, мы ждем очень ветреной и непогожей ночи, идем к табуну и неторопливо направляем его прямо в ближайший загон.
Это не так сложно, как может показаться, потому что несчастные замерзшие лошади будут жаться друг к другу. Мы не подходим слишком близко. Как только лошади нас замечают, они начинают уходить. Мы медленно, не сокращая расстояния, идем следом, постепенно оттесняя табун в нужном направлении. Когда мы ловим диких лошадей, мы никогда не бежим, не впадаем в возбуждение, не повышаем голоса. Мы держимся расслабленно, спокойно, двигаемся медленно, все время разговариваем с лошадьми, чтобы они тоже оставались спокойными. Мы никогда не подходим слишком близко, чтобы табун не поднялся в рысь. Тихо и осторожно мы тесним их в сторону нужной дороги или просеки, которые ведут в загон. Обычно лошади спокойно и уверенно заходят в загон, после чего мы очень медленно тесним их в помещение. Этот процесс бывает очень долгим, но необходимо быть терпеливыми. Первой в помещение заглянет старшая кобыла - лидер табуна, - затем она зайдет в помещение, за ней последует ее жеребенок, а за ним все остальные лошади. На протяжении всего времени мы разговариваем с лошадьми тихими спокойными напевными голосами, и даже если часть лошадей заволнуется, попав в помещение, они быстро успокоятся. Когда весь табун успокоится, мы начинаем отделять и выпускать тех лошадей, которые нам не нужны. Всего в табуне может быть от пяти до двадцати пяти голов. Мы отделяем ненужных нам особей по одной - две, пока не останутся те, которые нам нужны. После того, как выпущенные лошади уходят на родные пастбища, оставшиеся приходят в волнение, потому что, возможно, впервые в жизни они оказались вне табуна. Если мы оставили только одну лошадь, она будет метаться и звонко звать своих товарищей: "Где вы, где вы? Куда ушли?". Когда я вхожу в помещение, где находится такая лошадь, она впадает в настоящую панику, мечется по помещению, забивается в углы, лишь бы от меня спрятаться. До сих пор ничего хорошего от человека она не видела, весь ее предыдущий опыт говорит о том, что чем больше между нами расстояние, тем лучше. Я не торопясь захожу в угол, прислоняюсь к стене и закуриваю сигарету. Все время тихо и спокойно разговариваю с лошадкой, жду, когда между нами возникнут первые ростки симпатии, и я смогу настроиться на ее волну. Для того, чтобы ее успокоить, я использую ЭСВ. Через достаточно короткое время она останавливается у противоположной стены и смотрит на меня, выдыхая клубы пара.
Испанцы говорят, что на корриде бык всегда возвращается в определенное место на арене, чтобы занять позицию для атаки. Эту часть арены называют бычьим местом. Это понятие применимо и к лошади. Когда лошадь находится в замкнутом пространстве, часть этого пространства она определяет как свою территорию, которую мы называем лошадиным местом. Обычно эта территория расположена в противоположном от меня углу, и туда она будет возвращаться, если испугается, или попадет в беду. Установив свою территорию, лошадь останавливается в своем углу и начинает дуть в мою сторону через ноздри. Такое поведение означает вопрос: "Кто ты такой, черт побери?". Я начинаю делать то же самое, стараясь, чтобы мои выдохи звучали на 2–3 тона ниже, то есть я отвечаю вопросом на вопрос: "А ты кто такой?" Постепенно тон выдохов смягчается, но я стараюсь звучать ниже, постепенно переходя от вопроса "А ты кто такой?" к приветствию "Здравствуй!". Когда я от нее тоже слышу "Здравствуй!", начинаю медленно двигаться в ее направлении.
Тон основного сообщения "Здравствуй!" может варьироваться от "Ты кто такой, черт возьми!" до обычного "Здравствуй!" Когда лошадь ко мне достаточно привыкла и тон ее сообщения соответствует тону обычного знакомства, можно переходить к следующему этапу приручения. Я начинаю медленно приближаться, давая лошади время успокоиться после каждого сделанного мной шага. И так до тех пор, пока не подойду почти вплотную. В перерывах между ритуальными выдохами, я успеваю покурить, и не перестаю тихонько приговаривать: "Умный мальчик, умный мальчик, умненький мальчишечка". Моя цель - приблизиться к лошади таким образом, что не спровоцировать ее пойти вперед, или отступить назад. Если идти прямо со стороны головы, она двинется назад, если подходить сзади, последует движение вперед. Но если приближаться где-то посередине между этими крайними точками, примерно в районе 3/4 от хвоста, это будет нейтральная позиция. Случается, что лошадь пугается меня, или чего- то постороннего, и начинает бегать по загону. В этом случае я возвращаюсь в свой угол, и все начинается сначала. Во второй раз она успокаивается значительно быстрее, и мне удается не только приблизиться, но и дотронуться до шкуры кончиками пальцев, которыми я начинаю очень медленно поглаживать лошадь, совершая круговые движения.
Такое поглаживание характерно для лошадей. Когда испуганный жеребенок прибегает к матери, она успокаивает его, также поглаживая носом. Такое движение очень успокаивает лошадь, словно я говорю ей: "Все хорошо, тебя никто не обидит". Даже взрослые лошади, утыкаются друг в друга носами, либо дотрагиваются носом до бока. В это же время лошади обычно выдыхают через ноздри, обдувая друг друга, одновременно или по очереди. Они как бы говорят: "Кто ты, откуда пришел?". При отсутствии проявления агрессии, лошади подходят ближе друг к другу. То же самое делаю и я. Лаская лошадь кончиками пальцев, я постепенно начинаю поглаживать ее всей ладонью, медленно придвигаюсь ближе, не переставая тихо разговаривать, пока не оказываюсь почти вплотную возле бока.
После этого очень медленно скольжу рукой по ее спине, пока рука не касается противоположного бока. Затем переношу тяжесть тела на обнимающую лошадь руку. Этим я говорю: "Ты в безопасности, я с тобой!" Испуганные лошади обычно сбиваются в кучу и кладут шеи и головы на спины друг другу. Так они поддерживают друг друга: "Не беспокойся, ты в безопасности, я рядом". Более нервные и испуганные лошади получают поддержку и уверенность в себе от более уравновешенных и спокойных. У человека длина шеи всего 6 дюймов, поэтому я не могу положить шею и голову на спину лошади, как это сделал бы ее соплеменник. Но я могу рукой имитировать движения шеи и головы лошади. Кончики моих пальцев становятся носом лошади, ладонь - это голова, а предплечье и плечо - шея. Эти мои действия понятны лошади. К описываемому моменту я использовал три из четырех возможных способов общения. Чтобы успокоить лошадь, я использовал голос, также я использовал знаки и ЭСВ. Лошадь все время понимала, что я говорю, что я делаю, потому что я общался с ней на лошадином языке, и мои действия были для нее привычными и понятными. Я ни разу не попытался заставить лошадь что-то сделать, она всегда имела возможность уйти от меня. За исключением самого первого раза, мой приход не пугает животное. Я ни разу не сделал ничего, что могло бы противопоставить нас друг другу. На этом этапе я обычно оставляю лошадь одну примерно часа на три, даю ей корм, и сам тоже отправляюсь перекусить. После перерыва я повторяю весь процесс с самого начала. Дня через два - три лошадь начинает воспринимать меня как своего собрата. Самое главное в моем методе, сделать так, чтобы лошадь хотела выполнять то, чего я от нее хочу. Молодые лошади, как правило, более нервные, любопытные и нуждаются в поддержке. Прикосновения материнского носа успокаивают жеребенка, я это делаю кончиками пальцев. Если лошадь не имеет возможности убежать, она будет искать поддержки у своих собратьев, стремясь ощутить прикосновения их тел собственными боками. Прикосновения моего тела тоже вселяют уверенность в животное. Когда мы немножко больше узнаём друг друга, я облокачиваюсь на ее спину всем весом.
Таким образом я укрепляю уверенность лошади, давая ей почувствовать то же самое, что чувствуют лошади в табуне, среди своих товарищей. Постоянно, каждым своим движением я даю понять: "Все хорошо, не волнуйся".