* * *
Флориан Виаль встретил их у парадного входа во дворец Фаро. Если бы Сэм не знал, что он главный смотритель погреба Ребуля, то скорее всего принял бы его за профессора или даже преуспевающего поэта. Несмотря на теплую весеннюю погоду, на Виале, проводящем большую часть жизни в холодном погребе, был теплый костюм из толстого, бутылочного цвета вельвета. На шею кокетливым французским способом был намотан длинный черный шарф. Из-под него выглядывал краешек воротника темно-лиловой рубашки. Свои длинные седеющие волосы он зачесывал назад, а бородку подстригал аккуратным клинышком. Голубые глаза пытливо смотрели из-за круглых очков без оправы. Виаль казался гостем из XIX столетия, словно сошедшим с полотна Тулуз-Лотрека: "Завсегдатай бульваров, спешащий навестить свою любовницу". Для полного сходства не хватало только широкополой шляпы и пальто.
Он склонился над рукой Софи и пощекотал ее пальцы своими усами.
- Enchanté, madam. Enchanté. - Потом повернулся к Сэму и энергично потряс его руку. - Très heureux, monsieur. - Тут он испуганно всплеснул руками: - Mais pardonnez-moi! Я и забыл. Мсье Ребуль предупреждал меня, что вы предпочитаете говорить по-английски. С этим не будет проблем. Я хорошо знаю ваш язык. Ну что ж, начнем?
Следуя за Виалем, они прошли ряд богато украшенных комнат - он называл их salons - и наконец оказались в огромной кухне. В отличие от salons, сохранивших довольно помпезный исторический интерьер с позолотой, канделябрами, драпировками и кистями, кухня воплощала собой триумф современной дизайнерской мысли: полированный гранит и нержавеющая сталь сверкали в свете бесчисленных лампочек. Единственным намеком на верность старым кулинарным традициям служила красивая чугунная полка с крючками, на которых висели тридцать или сорок начищенных до блеска медных сковородок. Виаль продемонстрировал своим гостям массивную плиту "Ле Корню" с таким количеством горелок, духовок и подогревателей для тарелок, что ее одной хватило бы на целый банкет, и с гордостью заметил:
- Шеф из "Пасседа", друг нашего патрона, часто заглядывает сюда. Он говорит, что все бы отдал за такую кухню.
Из первого помещения они прошли во второе, менее гламурное, заставленное шкафами, фризерами и посудомоечными машинами. В углу темнели две двери. Виаль открыл ту, что побольше, и через плечо оглянулся на своих спутников:
- Лестница очень узкая. Осторожно, не спешите.
Лестница оказалась не только узкой, но и крутой. Она спускалась вниз тугой спиралью и заканчивалась у очередной двери, на этот раз металлической. Виаль нажал несколько кнопок на маленькой панели и распахнул ее. Войдя внутрь, он включил свет и с улыбкой повернулся к своим гостям, готовый наслаждаться их изумлением.
Софи и Сэм застыли на пороге не в силах сказать ни слова. Прямо перед ними тянулся широкий и длинный, не короче двухсот метров, выложенный каменной плиткой коридор, спускающийся вниз под едва заметным углом. Красивый сводчатый потолок был выложен красным кирпичом, от старости побледневшим и ставшим розовым. От главного коридора в обе стороны разбегались через равные промежутки более узкие проходы, вход в которые отмечали квадратные колонны из того же кирпича. У двери, прислоненный к бочке, стоял старенький велосипед смотрителя. Пахло здесь именно так, как и должно пахнуть в погребе: влажностью, плесенью и стариной.
- Alors? - нарушил молчание Виаль. - Что скажете?
Он улыбался и поглаживал усы с видом человека, готового принимать комплименты.
- Да, это впечатляет, - признала Софи. - Даже в Бордо не найдешь такого огромного погреба. Особенно в частном доме. Потрясающе, Сэм, да?
- Великолепно, - согласился Сэм. - Так и просится в книгу. Вот только, боюсь, без карты тут не разобраться.
Виаль буквально расцвел от удовольствия.
- Ну разумеется, у меня есть карта! Mais oui! Сейчас мы пройдем ко мне в кабинет, и там я покажу вам, как можно добраться, так сказать, из точки А в точку Б.
Они тронулись вперед по каменным плитам, и смотритель приступил к своим обязанностям экскурсовода.
- Здесь все разбито на улицы, понимаете? Как в настоящем городе. Сейчас мы идем по главной. - Он указал на небольшую сине-белую эмалевую табличку на стене с надписью "Дворцовый бульвар". - А в обе стороны расходятся другие улицы - некоторые побольше, некоторые совсем маленькие. - Виаль остановился и поднял указательный палец. - А по названиям можно угадать жителей. - Взмах пальца. - Само собой, я имею в виду бутылки.
Он подошел к началу одного из проходов и поманил экскурсантов за собой. Еще одна сине-белая табличка гласила: "Улица Шампань". И там, на полках, тянущихся по обе стороны узкого прохода, в самом деле жило шампанское, и какое! "Крюг", "Родерер", "Болланже", "Перрье-Жуэ", "Клико", "Дом Периньон", "Тэтэнже", "Рюинар" - в бутылках, магнумах, иеровоамах, ровоамах, мафусаилах и даже в навуходоносорах. Виаль обвел ряды бутылок взглядом нежного отца и повел гостей на улицу Мерсо, за которой следовала улица Монраше, улица Кортон-Шарлемань, авеню Шабли, аллея Пуйи-Фюиссэ и тупик д'Икем. На улицах слева от Дворцового бульвара обитали белые вина, а справа - красные, объяснил Виаль.
Обзорная экскурсия по погребу заняла почти час. Несколько раз они останавливались, чтобы отдать дань уважения великим красным Бургундии на улице Кот-д'Ор или легендарному трио "Лафит", "Латур" и "Марго" на улице Мервей. К тому времени, когда они добрались до кабинета Виаля, головы у Софи и Сэма немного кружились, как будто они не только смотрели, но и пробовали экспонаты.
- Могу я задать вам вопрос? Я что-то не заметил улицы Кьянти. Вы держите здесь итальянские вина? - поинтересовался Сэм.
Виаль взглянул на американца так, словно тот оскорбил его матушку. Он затряс головой, сердито зацокал языком и только потом смог заговорить:
- Нет, нет и нет! Разумеется, нет. Все до одной бутылки - французские, на этом категорически настаивает месье Ребуль. И только лучшие. Хотя… - Виаль заметно смутился. - Entre nous, и, конечно, не для книги, но вон там, в углу, стоят несколько ящиков калифорнийского вина. Месье Ребуль недавно приобрел виноградник в долине Напа. Просто для развлечения. Такое у него хобби.
Судя по выражению его лица, к этому хобби своего босса Виаль относился неодобрительно.
В самом конце погреба обнаружилась огромная дверь, рядом с которой стоял раскрашенный в патриотические сине-бело-красные цвета гольфмобиль. Виаль нажал кнопку в стене, и дверь распахнулась: длинная дорожка тянулась от нее к самому памятнику несчастной Евгении и оттуда - к въездным воротам.
- Вы видите? - продолжал экскурсию смотритель. - Весь погреб расположен под la grande pelouse, большим газоном перед домом. Сюда, - он кивнул на выложенную булыжником площадку перед дверью, - доставляют ящики с вином. Из машины мы перегружаем их в мою chariot de golf, и на ней я развожу бутылки по адресам.
Софи глянула на электрическую машинку и задумчиво нахмурилась.
- А как же вино попадает в дом, к столу? Надеюсь, вы не поднимаете бутылки по лестнице? Или вы везете их в своем гольфмобиле к парадному входу?
- Ага! - обрадовался Виаль. - Практичную женщину сразу видно. Этот маленький секрет я вам еще открою. А пока давайте пройдем ко мне в кабинет, у меня там забавно.
Смотритель явно намеревался стать одним из главных героев книги и, дабы закрепить за собой место, изо всех сил старался заинтересовать составителей диковинками, заполнявшими его кабинет. В первую очередь вошедшим бросился в глаза стоящий у стола гигантский штопор, не меньше метра длиной, с рукояткой, сделанной из тщательно отполированного оливкового полена. Да и сам стол заслуживал внимания: не считая стеклянной столешницы, он весь состоял из деревянных ящиков из-под вина, и на каждом стояло имя и клеймо какого-нибудь прославленного шато. Даже ручки выдвижных ящиков были стилизованы под бутылочные пробки.
Сэм расчехлил свой фотоаппарат.
- Можно? - справился он у хозяина. - Так сказать, черновик, чтобы показать нашему фотографу.
- Ну разумеется!
Виаль проворно подскочил к столу, положил одну руку на его поверхность, задрал голову и придал лицу соответствующее выражение: видный caviste, которого камера случайно поймала в момент глубоких раздумий.
- Держу пари, вы проделываете это уже не в первый раз, - усмехнулся Сэм.
Смотритель поправил усы и принял другую позу: сложил на груди руки и присел на краешек стола.
- Мне уже приходилось позировать для специальных журналов, - признался он. - Они говорят, что это придает статье эмоциональную окрашенность и общественный интерес.
Пока Сэм снимал, Софи разглядывала украшающие стены свидетельства популярности хозяина: его портреты в компании кинозвезд, футболистов, певцов и певиц, великих кутюрье, моделей и прочих знаменитостей. Кроме того, там висели тщательно окантованные сертификаты члена Винодельческой гильдии Сен-Эмильона и Союза Рыцарей Кубка, а на самом почетном месте - благодарственное письмо из Елисейского дворца, подписанное самим президентом Французской республики. Очевидно, подобно своему боссу, Виаль считал, что немного саморекламы не повредит.
Закончив с портретной галереей, Софи перешла к широкой и длинной полке, заставленной алкогольным антиквариатом: закупоренными бутылками XIX века с вылинявшими, заплесневелыми этикетками и мутным, таинственным содержимым. Ее внимание привлекла бутылка белого бордо: "Градиньян" 1896 года, тринадцать сантиметров осадка и сверху - немного вина. С трудом расставшись с объективом, Виаль подошел к ней и подозвал Сэма.
- Дань сентиментальности, - объяснил он. - Нахожу их на блошиных рынках и не могу устоять. Весьма живописные, правда? Хотя пить это вино, разумеется, невозможно.
- Очень интересно, - покивала Софи. - И это тоже. - Она показала на маленький медный перегонный аппарат, посредством которого виноградные выжимки превращались в eau-de-vie. - Смотрите-ка, Сэм. У вас в Калифорнии такие есть?
- Если только в музее, - покачал головой Сэм. - А он работает?
В притворном возмущении Виаль замахал руками.
- Разве я похож на преступника, месье?! Еще в тысяча девятьсот шестнадцатом году, если мне не изменяет память, частным лицам было запрещено производить самогонку, как вы ее называете. - Он подмигнул Сэму, довольный тем, что продемонстрировал свой богатый словарный запас. - А теперь давайте я научу вас ориентироваться в моем маленьком городе.
На стене за его столом висела большая, нарисованная от руки карта погреба с каллиграфически выписанными названиями улиц. Вокруг нее, по самой границе позолоченной рамы, в цвете были изображены миниатюрные штопоры, все с разными рукоятками: некоторые в виде фантастических голов животных, птичьего клюва или французского флага, другие - авторские версии традиционных. В нижнем правом углу красовались подпись и дата римскими цифрами.
- Великолепно! - громко восхитился Сэм. - Из этого получится прекрасный форзац.
Софи понятия не имела, о чем он, но на всякий случай важно покивала:
- Хорошая мысль.
Виалю Сэм объяснил, что у некоторых книг - самых лучших и дорогих - внутренние стороны переплета специально оформляются художниками.
- Ваша карта подойдет для книги о вине как нельзя лучше. Все эти великие названия и штопоры! Надеюсь, у вас найдется копия?
Еще раз подмигнув, Виаль метнулся к своему столу, выдвинул нижний ящик и вытащил из него бумажный рулон.
- Вот! - торжествующе объявил он. - Мы делали эти копии, когда карта еще не была окантована. Дарили их на память друзьям месье Ребуля, тем, что приходили сюда на дегустацию. Charmant, non? - Он вручил рулон Софи.
Гости рассыпались в благодарностях, но тут смотритель взглянул на часы и досадливо поморщился.
- Peuchère! Когда только утро успело кончиться? Увы, у меня сегодня встреча в городе, - говорил он, выпроваживая гостей из кабинета. - Но вы непременно должны вернуться после ланча.
Виаль уселся в свой гольфмобиль и жестом пригласил Сэма и Софи присоединиться.
- Представьте себе, что вы - ящик с вином, - предложил он Сэму, - и что сегодня наступает ваш звездный час: гости месье Ребуля выпьют вас с восторгом и благодарностью.
- Забавно, - не стал спорить Сэм. - А ящик с каким вином - белым или красным?
- Неважно, - махнул рукой Ребуль. - С любым. Дело не в этом. Дело в том, как вы попадете в дом.
Машинка привезла их в начало Дворцового бульвара и остановилась у двери погреба.
- Как видите, - продолжил Виаль, - здесь не одна дверь, а две. - Он показал на низенькую дверцу в стене и с видом фокусника, вынимающего из шляпы двух белых кроликов вместо одного, распахнул ее. - Voilà! Специальный лифт для бутылок. Отсюда они доставляются во вторую кухню. Никакой турбулентности, никакой качки, никакой усталости от карабканья по лестнице. Вино прибывает к столу собранным, спокойным, готовым до конца исполнить свой долг.
- У нас это называется "немой официант", - заметил Сэм.
- Немой официант? - повторил Виаль, явно намереваясь добавить выражение в свою коллекцию идиом. Он еще раз взглянул на часы и поморщился. - Встретимся в три? Я буду ждать вас у той двери, куда привозят вино. Кстати, могу посоветовать симпатичное заведение в Старом порту.
Софи с Сэмом переглянулись.
- Typiquement marseillais? - подозрительно спросила Софи.
- Mais non, chère madame. Просто суши-бар.
Глава шестнадцатая
Суши-бар оказался темным, мрачным и переполненным. Софи с Сэмом сбежали оттуда и решили ограничиться сэндвичами на залитой солнцем террасе "Самаритена", что наискосок от Старого порта. К тому времени, когда официант принес им кувшин розового вина и два jambons beurres, они только-только начали отогреваться после проведенного в подземелье утра.
Им было что обсудить. Визит в погреб получился интересным. Виаль, хотя и питал излишнюю слабость к внешним эффектам, по мнению консервативной Софи, все-таки прекрасно организовал дело, и его погреб мог по праву считаться образцовым. И он изо всех сил старался им помочь. Пожалуй, даже чересчур, решили оба. Подобно слишком заботливому официанту, он ни на секунду не оставлял их в покое, заглядывал через плечо, то и дело приходил в экстаз по поводу какого-нибудь винтажа или виноградника и, в общем, порядком мешал. Для того чтобы среди многих тысяч бутылок отыскать пятьсот, даже при наличии карты потребуется несколько часов и возможность сосредоточиться. Стало быть, смотрителя придется каким-то образом нейтрализовать.
Сэм разлил вино по бокалам. Оно заметно отличалось от бледно-розовых rosés, модных в этом сезоне в Лос-Анджелесе, и своим густым розовым оттенком отлично гармонировало с копченым окороком на бутерброде. Он поднял бокал к солнцу, полюбовался, сделал глоток и подержал вино во рту. Истинный вкус лета. После целого утра, проведенного среди винной аристократии, было даже приятно попробовать что-то простое, скромное, но, несомненно, качественное - без длинной родословной и безбожно вздутой цены. Неудивительно, что это излюбленный напиток Прованса.
- Знаете, что я думаю? - заговорил Сэм. - Когда мы вернемся в погреб, нам, наверное, лучше будет разделиться. Один займется белыми винами, а второй - красными. Виаль ведь не сможет присутствовать и тут и там.
Софи подумала немного и кивнула:
- Хорошо. А можно я возьму на себя белые?
- Конечно. А почему?
- То, что мы ищем, будет в основном на красной стороне. И хорошо бы Виаль не дышал вам в затылок, пока вы будете сверяться со списком или делать снимки. А потом, я ведь из Бордо и хорошо знакома с красными винами, а о белых бургундских и о шампанском знаю гораздо меньше. Поэтому будет естественно, если я попрошу Виаля просветить меня. Поговорить он любит, в этом мы уже убедились сегодня утром. Его надо только вот столечко поощрить, - Софи на миллиметр развела большой и указательный пальцы, - и он весь день будет трещать без остановки. - Она озорно улыбнулась Сэму поверх черных очков.
- Признайтесь, Софи, вам все это очень нравится?
- В каком-то смысле, да. Это гораздо интереснее, чем возня со страховками. Похоже на игру. Вот только, - Софи пожала плечами, - знаете, мне, кажется, не очень хочется, чтобы мы победили. Понимаете, о чем я?
Сэм понимал. Несколько раз в прошлом у него уже случались дела, в которых его симпатии были не на стороне закона.
- Да, я знаю, о чем вы. Ребуль и Виаль - симпатичные ребята, - усмехнулся он. - Но жулики нередко бывают симпатичными. Взять хотя бы меня. Я ведь тоже когда-то был одним из них.
Софи приняла это признание совершенно спокойно, как будто Сэм покаялся ей в том, что когда-то профессионально играл в футбол. Он ведь, в конце концов, американец, а у них все возможно.
- А вы не скучаете о том времени.
- Иногда. - Откинувшись на спинку стула, он наблюдал за стариком, который не спеша переходил дорогу и грозил замершим машинам палкой. - Знаете, когда затеваешь какую-то аферу, чувствуешь, как кровь бежит у тебя по жилам. Причем в два раза быстрее обычного. Тут дело в адреналине. А потом, я очень любил планировать операцию, рассчитывать все до секунды, а затем точно выполнять. Хорошая чистая работа, никакого оружия, никаких пострадавших.
- Кроме бедной страховой компании.
- Это да. Но только покажите мне бедную страховую компанию, и я покажу вам живого Санта-Клауса. Хотя вашу мысль я понимаю. Пострадавший, конечно, всегда есть.
Сэм вспомнил Дэнни Рота, но, как ни старался, не смог вызвать в себе даже капли сочувствия к нему.