21. КРЕСТ
Никаких других заданий, кроме встречи с пани Мариной, у Игната не было. Были причины, по которым атаман считался с ней. Разведчику не надо знать то, что ему не надо, и он не интересовался. Но причины были. Просто так без полной нагрузки из банды не отправляли никого.
Едва он возвратился, как его встретил Касим. Возбужденный и торопливый, он потянул Игната для разговора.
- Я уж тебя заждался, Игнат. Тут такие дела!
- Что ж за дела такие, что ты весь трясешься
- Да не трясусь я! - Он засмеялся, Игнат умел успокаивать.
Получив щелчок, хотя и шутливый, Касим помолчал потом уже спокойно сказал:
- Начальник штаба беседовал с двумя из бывших эсэсманов, подбирает нового комроты-два. Значит, тому уже каюк. Капут, значит. Оба кандидата по секрету проболтались. А он уже и сам знает. Но куда тут денешься? Даже смыться некуда. Мертвое, оно и есть Мертвое! Он ко мне подкатывался. Хочет с тобой поговорить, но уверен, что ты с ним толковать не станешь.
- Правильно уверен.
- Я так и сказал.
- Что ты еще сказал?
- Сказал, чтоб не дрейфил. Сказал, что ты, в случае чего, его прикроешь.
- Ну что ж, и тут правильно. Он сейчас очень может нам пригодиться. Что еще?
- Еще двое из отрядной охраны и еще два ротных хотели собраться потолковать. Все они - против атамана.
- Ну а ты что?
- А я ничего. Сказал, что тебе доложу.
- Хорошо. Скажи им, всем, только по одному...
- Конечно!
- Что встречаться не надо. Ротные пусть передадут все, что хотят, через Макса. А охранники через тебя.
- Понял.
- И с Максом тоже никаких бесед. Второго моего соседа опять нет?
- Нет.
- Вот и хорошо. Бери Макса, и втроем посидим за горилкой. Разговор за горилкой - норма. А просто беседа может вызвать подозрение. Понял?
- Все понял.
Касим говорил с Игнатом, как со своим командиром, а тот верил ему в силу известных причин. И это, конечно, упрощало все дела, связанные с созданием заговора, почву для которого Игнат готовил, осторожно пользуясь обстановкой, настроениями в банде, просчетами атамана.
Днем разведчик занялся обычным своим делом в отряде. Собрал боевиков, проверил их подготовку по рукопашному бою. Подготовка была никудышная. Сказал, что уже лучше. Постепенно осваивают. Придет время - овладеют. Их это не очень беспокоило. Лишь бы меньше тревожили. Но атаман требовал, и занятия Игнат проводил. Но нерегулярно. От случая к случаю.
И сейчас около часу показывал им приемы перехвата ножа и выбивания пистолета. Делал вид, что отрабатывает с ними прием. Внешне это так и выглядело. Но все он делал так, чтобы пользы для этих шакалов не было. Медленно, нерационально, с лишними движениями без включения механизма быстрого реагирования. Он умел убрать суть из обучения.
Вечером, когда он пришел к себе, его уже ждали. Касим и Макс уныло сидели перед штофом из темного стекла. На столе розовело сало, сладко пахло от ломтей хлеба.
Оба ничего не тронули в ожидании Игната. Там, где дело идет о жизни, брюхо может и подождать. А здесь было понятно, что пришли они для серьезного разговора. И хитрый Матрасенко был уже напичкан предложениями и мнениями тех, кого представлял. Да и Касиму было сказано кое-что для Игната. Так что оба - и Макс, и Касим понимали свое ответственное и опасное положение. Если допустить оплошку и сообщить тем, кто просит поддержки против атамана, что-то не так, как надо, то это может кончиться ножом в спину. Или пулей из-за угла. И то и другое - не самое приятное. Поэтому лучше потерпеть и обсудить еще на трезвую голову. Чтобы точно уловить, что скажет Игнат. А он любит недоговаривать. Это они знали. И для этого очень требовались трезвые мозги. Пока они - без горилки.
Они еще не допили штоф, хотя все уже было переговорено. Касим наливал остатки в кружки, как вдруг вошел посыльный от атамана.
- Углов! К командиру!
Как на фронте, как в Красной Армии. Не "к атаману", а "к командиру". Только горилка не та, и морды не те... Да и фронт не тот...
- Скажи - иду.
Время было около двух. Не спится господину командиру. С чего бы это? Уж не доложили ли ему на ушко, что разговоры негромкие появились в банде? И что это за разговоры? О чем за горилкой треплются его люди - эти трое? Вполне могли доложить. Всего не предусмотришь.
Разведчик встал, накинул меховую куртку, выше в сени. Извлек из кобуры, что под мышкой слева "парабеллум". На всякий случай дослал патрон, убрал пистолет в кобуру и оставил ее незастегнутой. На всякий случай...
- Здравствуйте, господин командир!
- Здравствуйте, господин Углов! Я пригласил вас в позднее время, потому что дело не терпит отлагательства. Срочное дело. Садитесь, господин Углов.
"Как будто не пронюхал. Иначе не предложил бы сесть. Да и охранники не остались бы за дверью, а вошли бы сюда со мной. Значит, пронесло. Интересно, что же новенького он предложит?.."
Игнат сел, с искренним интересом глядя на атамана. Вороной с полминуты помолчал, как бы взвешивая: сказать или не сказать. Потом извлек папиросы "Казбек", продул мундштук и, чиркнув немецкой никелированной зажигалкой, глубоко с удовольствием затянулся.
- Для вас, господин Углов, есть ответственное и деликатное поручение. Оно требует не только строгой секретности, но еще и ума, находчивости, умения принять решение. Самое правильное, и заметьте - самое выгодное для нас решение. И я надеюсь, что вы справитесь с заданием.
- Я постараюсь. Но пока я не знаю задания, господин командир.
- Сейчас узнаете.
Он опять затянулся табачным дымом. Встал, подошел к двери, приотворил и сказал за дверь двоим охранникам:
- На пять минут вы свободны. Погуляйте оба на воздухе. Ровно через пять минут быть на месте, здесь.
- Слушаюсь, господин командир!
Разведчик слышал, как за дверью охранники щелкнули каблуками. Атаман несколько секунд смотрел за дверь, ждал, когда уйдут.
- Человек придет с той стороны. Вы его должны встретить. Это в тридцати километрах отсюда, на перевале. Завтра, то есть уже сегодня, в полдень. Запомните: ровно в полдень. Вы знаете Желтое ущелье?
- Знаю.
- А Якунинскую дорогу?
- Знаю.
- Так вот, там, где она поворачивает на Крапивное, она огибает гору. На этой горе, почти у вершины, есть одинокий деревянный крест. То ли могила, то ли просто знак. Крест метра два высотой. Возле этого креста назначена встреча. Человек должен вас найти там. Вы будете стоять или сидеть не далее пяти шагов от креста. Человек спросит вас: "Где дорога в город?" Вы ответите: "Дорог много, а в город ведет только одна". После этого он вам предъявит вещественный пароль. Возьмите, вот - ваша часть. Орден Железный крест - будет у него. У этого ордена один конец из четырех концов креста отломан. Вот он, этот четвертый конец, спрячьте его подальше. После того, как ваши части вещественного пароля сойдутся точно по излому, вы будете в распоряжении гостя.
Разведчик молча слушал, запоминая до мелочей все сообщаемые атаманом детали. Ему было ясно, что придет не простой курьер, а человек с полномочиями. Это значит, будет выход на какую-то организацию, которая контачит или пытается контачить с бандой.
То, что атаман посылает именно его, тоже было понятно. Нужен человек вроде самого Вороного. Сильный, опытный, почти независимый от случайностей, которых может оказаться много. На нем атаман проверит "горечь напитка", принесенного из-за кордона. А потом, если заинтересуется, пойдет на контакт сам. А там, у креста, слишком рискованно для него. В горах, далеко от базы, и надо быть одному. Действительно одному. Обманывать тут нельзя. Кроме того, у "гостя" с той стороны крест с тремя лучами, а у атамана только один конец-луч. Значит, тот, у кого большая часть пароля, главный. Бывает по-разному. Но чаще всего так. Здесь - так. Вороной это подтвердил.
Да, это та самая подстава, о которой предупреждала пани Марина. И, видимо, тот самый "гость", о котором она тоже сообщила.
И еще разведчику было совершенно ясно, что люди, посвященные в такие дела, долго не живут. Его, Игната, жизнь планируется атаманом до момента извлечения из тайника сокровищ. Но если Вороной усомнится в существовании этих сокровищ, то сроки будут, несомненно, сокращены. В общем, напряженность поля нарастала. Разведчик почувствовал, что с началом этого разговора с атаманом будто включился и начал тикать часовой механизм мины замедленного действия, заложенный у него, Игната, под сердцем. Надо было еще более собраться и не упустить без пользы ни одной секунды.
22. ВЫСТРЕЛ
Хохлову было ясно, что все нити в подполье от банды ведут через ксендза. По крайней мере, основные. Разумеется, у Вороного и другие каналы есть. Но скорее всего эти другие - экстренные. Текущая работа с подпольем идет через ксендза. Сейчас необходимо проследить его связи. Брать нельзя. Он наверняка фанатик и вряд ли что расскажет. И сложно взять его под полный контроль. У Хохлова нет людей. То есть, нет надежных людей. Полагаться он может только на Вожня-ка, да на себя. Пронюшкин тут не в счет. Его за ксендзом не пошлешь.
Второй день лейтенант Вожняк пытался наблюдать за ксендзом. Хохлов уже давно ознакомился с методом переодевания Сергея. Одобрил. Это было то, что нужно сейчас.
И вот, используя все свои способы маскировки, Сергей изучал образ жизни ксендза. Точнее его маршруты, места, где он бывал, и характер его поведения в соборе: сколько времени - на кафедре, сколько - у себя, в задней комнате. Пытался засечь всех посетителей, кто имел с ним личный, непосредственный контакт.
Первые же сутки принесли разочарование. Никуда кроме дома и костела, ксендз не ходил.
Однако кое-что интересное было. В соборе бывал много людей, но Вожняк заметил одного, который дважды в течение дня появлялся и не во время службы. Оба раза был в исповедальне и оба раза ушел значительно раньше, чем это было принято у исповедующихся.
Конечно, подслушать никак нельзя было, но сам факт этого посещения показался Сергею важным. Посетитель - молодой длинный и носатый парень ходил нарочито не спеша, прогуливаясь, внешне был мрачноват, и все это тоже усиливало подозрения лейтенанта.
Прошло еще два дня наблюдений, но ксендз и в эти дни никуда кроме дома и собора не ходил.
Правда, появились еще два человека, которых лейтенант счел подпольщиками. Один из них заходил в комнату к ксендзу и был там довольно долго, другой - на минуту - в исповедальню. Причем, заметить особенности, которые отличались подозрительностью, было делом весьма нелегким, потому что в соборе за эти дни побывали сотни, а то и тысячи людей, и некоторые из них приходили на исповедь.
То, что связь банды с подпольем осуществляется через ксендза, было установлено Хохловым еще прежде, а наблюдение лейтенанта давало вывод: католический священник сам не ходит по явкам, а связывается через посыльных.
Однако Станислав Иванович помнил, что после исповеди Яцека ксендз уходил из собора. Следовательно, сам решение о ликвидации Ясиньского не принял. Из этого значило, что ксендз - не самый главный, но и не пешка в общей игре, далеко не пешка. Его связи можно проследить только через его посланцев. И Хохлов отдал приказ Сергею: оставить пост у костела и в костеле, пойти следом за одним из связников ксендза.
Около полудня Сергей засек долговязого носатого парня, который появлялся здесь ежедневно, заходил и в заднюю комнату собора, и в исповедальню. Вожняк понаблюдал, как он вошел в собор, как вышел оттуда, и последовал за ним. Пока он был внутри костела, лейтенант "сменил декорацию", то есть вынул из сумки другую шапку, пальто, налепил усы и надел очки с простыми стеклами. Даже если тот тип и встречал его в соборе или возле него, узнать теперь вряд ли бы смог.
Около получаса Сергей "водил" связника по городу. Очень осторожно, на большом расстоянии, все время в гуще людей, стараясь не отделяться от прохожих.
Заметил, что тот очень грамотно "проверяется". Переходит улицу в неожиданных местах, под углом проходит витрины на перекрестках, использует еще целый ряд приемов. Однако он ни разу не обернулся.
Но вот связник вывел на окраину. Здесь людей было мало, и пришлось интервал, и без того длинный, еще удлинить. Сергей не хотел рисковать. Но тут возникал другой риск - потерять связника.
Внезапно парень свернул в подворотню. Арка была высокой и полукруглой, и этот тип вроде шел мимо. Потом вдруг будто что-то вспомнил, на миг задумался и неожиданно свернул. Но вошел под арку не торопясь.
Сергей заволновался, боясь упустить связника, и быстрым шагом, почти бегом направился к арке. Пробежал под нею, слыша гулкое эхо своих шагов, и, выскакивая из нее, вдруг увидел перед собой связника.
Лицо парня было перекошено, больше ничего лейтенант разглядеть не успел.
- Пся крев!
Сергей рванулся в сторону, ожидая удара снизу, в живот, но из-за этого рывка, сделанного инстинктивно в целях самосохранения, удар пришелся в бок.
Лейтенант почувствовал легкий, почти безболезненный укол и какой-то несильный толчок в правый бок. В следующее же мгновение бок ожгло - бандит выдернул оттуда финку.
Падая вперед, Сергей расстегивал кобуру под мышкой. Парень уже вбегал в другую арку в противоположной части этого большого каменного О-образного дома. Вожняк хорошо видел бегущий силуэт в свете проема арки. Но было далеко - метров полтораста. Правый бок очень жгло, однако лейтенант упорно целился, лежа на животе, держа двумя руками пистолет и опираясь рукояткой о булыжную мостовую.
Когда связник уже свернул на выходе из арки, Сергей плавно нажал спуск. ТТ раскатисто громыхнул, и лейтенант увидел, как парень споткнулся, упал, но потом снова вскочил и, как-то неестественно согнувшись, выбежал из подворотни.
Вожняк выстрелил еще дважды вверх и опустил пистолет, когда к нему подбежали патрули...
- Не волнуйся, Сережа, все нормально. Действовал ты правильно. Ну, немного оплошал, вот и получил финку в бок. Чего мне тебя учить? Видишь, жизнь сама учит...
- Да я, Станислав Иванович, я... ну никак не хотел его застрелить... Ну никак не хотел. В ноги целился. Но далеко было, да и бежал он...
- Понимаю, Сережа, не волнуйся. Действовал ты правильно. А что свидетеля не осталось, то я уже привык.
Стреляешь ты метко. - Хохлов улыбнулся. - Я думаю, что теперь ты стал самым грозным для банды. Что ни выстрел - наповал...
Разговор происходил за плотно закрытыми дверями больничной палаты. Вожняк уже поправлялся. Пролежал всего несколько дней, ранение оказалось не опасным. Его спасло то резкое движение, и связник, целивший ножом под сердце, промахнулся.
Расследование осложнилось. Раненый Сергей не промахнулся. Связник, ковыляя, пробежал несколько шагов, выбежав из арки, упал и умер. Этот выстрел оборвал важную нить.
Оплошность, которую допустил Вожняк, повлекла за собой тяжелые последствия. Не поспеши он в эту подворотню, не напоролся бы на нож и связника бы не убил. Не хватило у Сергея всегдашней выдержки и осторожности. Всего-то чуть-чуть...
На другой день, к вечеру, в овраге на окраине нашли труп ксендза. Священник был убит выстрелом в спину.
Этот ход был понятен Хохлову, хотя предупредить его он не мог. После события со ксендзовским связником сам ксендз оказался "засвеченным". А Вороной соблюдал осторожность. Рубил концы.
23. ГОСТЬ ОТТУДА
Ветер выл и присвистывал, оглаживая снежные горы, срывая с них неукрепившийся снег и распыляя его над склонами, над соснами и елями.
Желтое ущелье дымилось снежными вихрями, завывало морозным ветром, который хватал Игната за плечи, не пуская к условленному месту.
Разведчик взобрался на гору и подошел к одинокому кресту точно в двенадцать часов пополудни.
Здесь в склоне горы как бы существовала большая и отлогая ниша. Гора немного нависала над крестом, метрах в десяти выше него, и углубление в склоне до двадцати метров шириной создавало зону, почти не заметенную снегом. Там, где стояла эта одинокая неизвестная могила, склон переходил почти в горизонталь, и невысокий бугорок в центре этой ниши служил основанием для большого и мрачного деревянного креста.
Снежные жгуты, скручиваемые ветром, вытягивались вдоль склона, вздымались клубами снежной пыли, то заслоняя, то снова открывая перед взглядом разведчика лесистый перевал через гору, стоящую напротив, ущелье между ней и горой с нишей, где Игнат ожидал сейчас таинственного посланца из-за кордона.
Но вот чуткое ухо Игната уловило сквозь всхлипы ветра посторонний звук, шаги. Они были мягкими, снег не скрипел под подошвами человека. Умел неизвестный ходить по склону почти бесшумно. Потому даже Игнат услышал шаги, когда тот подходил к нише. Конечно, и ветер сыграл в этом немалую роль. Другой человек и не услышал бы шагов даже вблизи за воем и свистом поземки.
Он насторожился, сохраняя спокойствие, и молча остался стоять у стены ниши, позади креста, лицом к неизвестному.
Тот появился, неторопливым шагом ступая по мерзлой земле ниши коваными подошвами немецких армейских сапог. Он был высок, худощав, но широкоплеч.
Игнат сразу узнал его. Из-за пасмурной и вьюжной погоды в нише было сумрачно, но острое зрение не подвело Игната. Да, это был он, "Галкин".
Разведчик никак не ожидал встретить его здесь. Даже растерялся. Но, повинуясь давней привычке, вмиг собрался, принимая решение в совершенно неожиданной ситуации.
"Галкину" оставалось до креста шагов пятнадцать. Игнат должен был пойти навстречу. Остаться у стены, значит - проявить невежливость, насторожить. Этого делать нельзя. "Галкин" может просто и внезапно бросить нож или выстрелить. И то, и другое он умеет хорошо. Он всегда очень осторожен.
Кроме того, в нише полусумрак, и он, пожалуй, узнает Игната только вблизи. Надо бы, чтобы он успел предъявить вещественный пароль. Может, что-то еще сообщит на словах. Все это важно. Этот тип - шишка немалая. И прежде - в немецкой армии, и, видимо, теперь тоже. Ирина тогда рассказала Игнату, что именно этот тип, с которым шел бой в радиофургоне, допрашивал ее. Он, этот бывший оберштурмбанфюрер - разведчик или контрразведчик. И как только он узнает Игната в лицо, то, конечно, поймет, что Игнат в банде не тот, за кого себя выдает. А едва разглядит, узнает. Профессия такая, что лица забывать нельзя.
Игнат сделал несколько шагов и встал возле бугорка с крестом. Меховой воротник куртки был поднят. Лицо оставалось в тени. "Галкин" остановился метрах в четырех по другую сторону бугорка.
"Стережется, гад..." Подходить вплотную для него рискованней. Потому что драться врукопашную умеют после войны многие, а внезапно и точно бросать нож, пожалуй, мало кто.
При таких встречах обычно рук в карманах не держат. Чтобы не настораживать друг друга. Но руки "Галкина", висящие вдоль тела, вовсе не говорят о его безоруж-ности. В одной из них наверняка нож. Этот тип осторожен, как волк.
- Скажите... Где дорога в город?
Игнат выдержал паузу секунд пять, затем изменившимся, глухим и негромким голосом ответил:
- Дорог много, а в город ведет только одна. "Галкин" кивнул и не спеша сунул руку во внутренний
нагрудный карман куртки. На нем была точно такая же, как у Игната, немецкая офицерская меховая куртка.