1 ЯНВАРЯ, 17 ЧАСОВ 15 МИНУТ
- Набрали номер, а ячейка не открывается, - сказала женщина, и Денисов весь напрягся, почувствовав еле уловимую разницу в поведении этой и других пассажирок, обращавшихся с такими же просьбами. - Кто здесь старший?
Женщина выглядела нестарой, на ней был черный плюшевый жакет и вязаный платок.
- Пишите заявление, давайте паспорт, - подошел Порываев.
- Нет у нас паспорта.
- Без паспорта не имею права.
- Да у меня все вещи переписаны!
- Не могу.
- Давайте проверим, - сказал Денисов.
Порываев пожал плечами.
- Под вашу ответственность.
- Наша сто сороковая, - женщина пошла впереди.
Денисов остался у входа. Он видел, как из бокового отсека появился Блохин и пошел вслед за Порываевым и пассажиркой в плюшевом жакете.
Отсутствовали они недолго. Первым появился Блохин. Денисов все понял, едва увидел его хмурое, заросшее за сутки лицо и взгляд из-за очков.
- Опять? - спросил Денисов, и все у него внутри заныло.
Блохин кивнул.
Потерпевших оказалось двое: рядом с женщиной, которую уже видел Денисов, стояла ее младшая сестра в таком же платке и жакете.
- Вы должны вспомнить, - обернулся Блохин к старшей, - кто мог видеть, как вы клали вещи? Сейчас это крайне важно.
- Мамочка, да что же это приключилося! - У нее были сухие глаза плакальщицы и тонкий визгливый голос, Блохина она не слышала. - Ведь на свадьбу сироте - от, насобира-ли-и-и….
Невеста молча теребила платок, привыкнув, видимо, с детских лет во всем полагаться на сестру.
- Прошу вас: что находилось в чемодане?
Из-под плюшевого жакета появилась на свет перегнутая ученическая в линейку тетрадь с записями: "Фата - 11 руб. Туфли белые - 31 руб. Гипюр - 5 метров. Два зол. кольца…"
- …Платье белое из салона новобрачных. В первый день брали. Пододеяльники, подзоры… У нас уж так заведено, чтобы все невестино! Подарок жениху, подарок родителям!
- Может, вы в другую ячейку положили?
- Мы вчера открывали - все на месте лежало… И сегодня с утра проверяли!
- Какой вы набирали шифр? - спросил Денисов.
- Один-девять-пять и четыре.
- Снаружи он не оставался?
- Я его весь перешерудила. Снаружи у меня стояло 0987. Это я точно помню… Ну, что теперь делать?!
В голосе старшей сестры послышалось такое отчаяние, что невеста сказала:
- Не судьба. Не пойду замуж.
У Денисова запершило в горле. Не ожидая, пока Порываев проверит соседние ячейки, он пошел вдоль отсека.
У выхода его догнал Блохин.
- Старшая запомнила одного, который стоял у соседней ячейки. Память у нее отличная - заметил? Вот приметы. Он один мог подсмотреть шифр… И еще дежурный.
"Значит, подсмотрели… - без особой, впрочем, уверенности подумал Денисов. Это была уже третья версия преступления. - Не воюем ли мы с невидимкой? У нас пока ни одного свидетеля, который хоть что-нибудь видел!"
Он вышел на перрон.
Горловина станции не пустовала ни минуты. Впереди под мост медленно втягивалась электричка. Стекла ее задней нерабочей кабины мерцали, как странный неживой глаз огромной гусеницы.
Денисов спустился в тоннель и вышел на платформу дальних поездов. Днем отходившие поезда выглядели иначе, совсем не торжественно. Провожавших почти не было. Впереди виднелся огромный, опутанный рельсами парк прибытия. Краски на станции никогда не повторялись. Денисов видел ее графитно-серой, туманной и прозрачно-розовой. Сегодня она казалась синей под синевой отполированных рельсов, завтра могла легко стать аспидно-черной.
На междупутье уборщики в оранжевого цвета робах жгли мусор.
- Привет, начальник! - среди уборщиков работало немало его сверстников, но и те, кто был постарше, выглядели тоже молодыми и беззаботными, как подрабатывающие к стипендии студенты.
Денисов хотел подойти к ним, предупредить о кражах, но в это время впереди, на другой платформе, снова увидел обеих потерпевших. Они шли в отдел милиции в сопровождении Блохина и милиционера. Из-за спин пассажиров Денисов не заметил, несут ли они чемодан, но уже знал твердо: вещи найдутся в одной из ячеек, не будет только денег, подарков и обручальных колец.
1 ЯНВАРЯ, 17 ЧАСОВ 30 МИНУТ
ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ. 1 ЯНВАРЯ МЕЖДУ 9 И 17 ЧАСАМИ СОВЕРШЕНА КРАЖА ВЕЩЕЙ ИЗ ЯЧЕЕК АВТОМАТИЧЕСКОЙ КАМЕРЫ ХРАНЕНИЯ У СЕСТЕР МАЛАХОВЫХ. ПОСЛЕ СОВЕРШЕНИЯ КРАЖИ ЧЕМОДАН, ПРИНАДЛЕЖАЩИЙ МАЛАХОВЫМ, БЫЛ ОБНАРУЖЕН В ДРУГОЙ ЯЧЕЙКЕ, НАХОДЯЩЕЙСЯ В СЕМИ МЕТРАХ ОТ МЕСТА КРАЖИ. ПОХИЩЕНЫ ДЕНЬГИ В СУММЕ 800 РУБЛЕЙ, ДВА ОБРУЧАЛЬНЫХ КОЛЬЦА, ОТРЕЗ ТКАНИ ФИОЛЕТОВОГО ЦВЕТА. В КРАЖЕ ПОДОЗРЕВАЕТСЯ НЕИЗВЕСТНЫЙ МУЖЧИНА, НАХОДИВШИЙСЯ 1 ЯНВАРЯ В 9 ЧАСОВ ВБЛИЗИ ПОТЕРПЕВШИХ У ОТКРЫТОЙ ЯЧЕЙКИ. ПРИМЕТЫ: НА ВИД 35–40 ЛЕТ, СРЕДНЕГО РОСТА, НОРМАЛЬНОГО ТЕЛОСЛОЖЕНИЯ, ОДЕТ В ПОЛУПАЛЬТО СИНЕГО ЦВЕТА, ЧЕРНУЮ МЕХОВУЮ КЕПКУ, ЧЕРНЫЕ ПОЛУБОТИНКИ…
ВСЕ КРАЖИ СОВЕРШЕНЫ ИЗ ЯЧЕЕК, В КОТОРЫХ В КАЧЕСТВЕ ШИФРА ПОТЕРПЕВШИМИ БЫЛ НАБРАН ГОД РОЖДЕНИЯ… ПРИМИТЕ ПРЕДУПРЕДИТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ…
Телетайп застучал, как всегда, внезапно, словно разбуженный среди ночи. Ориентировка о краже, переданная с вокзала дежурному по управлению милиции, рикошетом возвращалась назад. Штаб управления ее переработал, внес свои дополнения, и теперь передача шла одновременно на весь железнодорожный узел.
Вскоре последовал приказ: перейти на усиленный вариант несения службы, всему инспекторскому составу занять посты согласно разработанной штабом схеме. Такие же меры приняты были и на других вокзалах. В поединок, начавшийся в стальном отсеке в ночь под Новый год, постепенно втягивались все большие силы транспортной милиции.
- Аврал! - объяснял всем предпенсионного вида старшина, стоявший у входа в отдел. - Получить инструктаж у дежурного. Приказ - всем в залы.
Пользуясь своим правом "блуждающего форварда", Денисов на время перешел в центральный зал, где у него было заветное место - у телеграфа, под вывеской "Прием заказной и международной корреспонденции". Отсюда был хорошо виден эскалатор, соединявший зал с автоматической камерой хранения, и здесь Денисова никто не толкал. Люди, бродившие по залу, могли легко сойти за пассажиров корабля: мраморные плиты под ногами напоминали о пирсе. Огромная многопалубная махина не спешила отвалить от причала, и Денисов вглядывался в людей, бродивших на пирсе, отыскивая по приметам нужного человека. Инспектор тщательно наблюдал за людьми, пока не почувствовал, что стал сам объектом пристального внимания. За ним определенно наблюдали, и он даже мог примерно указать, с какой стороны - с одной из скамей, стоявших справа, метрах в двадцати.
Сделав это открытие, Денисов чуть переместился в сторону, чтобы скамьи оказались перед ним. Теперь он мог незаметно оглядеть каждого, чтобы разобраться, кто за ним следит и с какой целью: скучающий человек, которому просто нечего делать, или лицо заинтересованное.
Денисов быстро провел взглядом по скамье, но ни с кем не встретился глазами. Это насторожило. Наблюдавший принял меры предосторожности: выбрал второй объект и переводил взгляд, когда инспектор смотрел в его сторону. Денисов снова огляделся. Вторым объектом могли быть и электрическое табло, и голуби, перелетавшие с карниза на карниз, и другие пассажиры…
Подозрение вызвал человек, внимательно рассматривавший светильник у входа в ресторан.
Денисов подождал. Когда неизвестный со вниманием стал изучать геральдического петушка, ничем не отличавшегося от своих собратьев на другой стене, он уже точно знал: им интересуется именно этот ничем не примечательный человек, сидящий в первом ряду с краю.
"Сейчас проверим…" - Денисов поправил куртку и, словно кого-то увидев, резко повернул за угол телеграфа.
Они встретились нос к носу. Незнакомец оказался строен, на вид лет двадцати семи - двадцати восьми, с аккуратно подстриженными висками.
- Московская транспортная милиция! - Денисов дотронулся до верхнего кармана, где у него лежало удостоверение. - Денисов, инспектор розыска.
Незнакомец вздрогнул от неожиданности.
- К вам в помощь, - Денисов увидел у него в руке размноженную на ротаторе "ориентировку" о кражах. Сверху было размашисто написано: "Регистрационно-учетное отделение, ст. лейтенанту", фамилия выведена неразборчиво.
- Я ведь не в полупальто, товарищ старший лейтенант, и меховой кепки на мне тоже нет!
- Вы стояли а таком месте, - ему нельзя было отказать в наблюдательности. - Пока все тихо. Не перед бурей ли затишье?
- Кто знает.
- Почерк, я слышал, по всем кражам один и тот же?
Денисов поморщился: "затишье перед бурей" и "почерк преступника" - люди, раскрывавшие преступления, не разговаривали таким языком. Он еще немного подождал, но старший лейтенант, видимо, исчерпал запас профессионализмов.
- Давайте не наступать друг другу на пятки, - предложил он перед тем, как разойтись.
Денисов не возражал.
- Меня, собственно, интересует автокамера, в зале я временно.
- Я тоже, представьте, послан в камеру хранения.
Спор получил неожиданное разрешение.
"Товарищ Денисов! - объявило радио. - Зайдите к дежурному по милиции. Повторяю…"
Старший лейтенант, прощаясь, шутливо откозырял.
В отделении милиции Денисова ждал Сабодаш. Он протянул для пожатия обе руки, как на ринге.
- Зачем вызвал? - после такого рукопожатия хотелось инстинктивно прикрыть челюсть.
- Ячейка литовца была пуста уже в начале двадцать второго часа. Я разговаривал с пассажиром, который ее потом занял. Он сейчас приходил.
Значит, одновременно с кражей баккара, подумал Денисов, преступник очистил еще две ячейки.
Дежурный на секунду замолчал и продолжил просто, как будто речь шла о чем-то само собою разумеющемся:
- Тут у меня парнишка один. Отобрал у второго парня голубей, - он кивнул в сторону коридора. - Не знаком? Голубей я отдал потерпевшему, а его оставил: держится чересчур бедово…
- Ну и зря отдали! - послышалось из коридора.
- Поговори с ним! У тебя получается.
1 ЯНВАРЯ, 17 ЧАСОВ 45 МИНУТ
На самом дне чемодана лежал паспорт и несколько аккредитивов. Илья выразительно посмотрел на Капитана и переложил паспорт и аккредитивы в карман.
- На предъявителя, - сказал Капитан.
Другого ценного в чемодане не оказалось, но Илья не спешил закрывать ячейку.
- В общежитии я обычно никогда вещи не держал, с первого дня в автокамере. Зачем?! Общежитие далеко, вокзал рядом. В день несколько раз приедешь: то рубашку сменить, то учебник нужен, то деньги. Вот и ломаешь голову, как ее перехитрить?! Иначе монет не напасешься, - Илья похлопал ладонью по дверце. - Неужели, думаю, ничего нельзя предпринять?!
- Пойдемте, Илья Александрович! Надо получить по аккредитивам деньги, пока потерпевший не объявился.
- Почему вы думаете, что потерпевший появится именно сегодня? А не через неделю, когда нас не будет в Москве?!
- Все равно. Закрывайте ячейку, - сказал Капитан, - поговорим на улице, - отнюдь не трусливый, он почувствовал беспокойство, - закрывайте, вон их сколько, в гражданском!
- Что они о нас знают, Капитан?!
- Механик идет! Дождались!
- Знаете, я вдруг апельсинов захотел. Марроканских. Не желаете? Где-то поблизости они должны лежать.
- Вы с ума сошли!
На Илью, обычно осторожного, словно что-то нашло. Как истерика, подумал Капитан.
- Сейчас почти в каждой ячейке апельсины. Видели ларьки перед вокзалом?! Сплошь с апельсинами!
- Ставлю от себя ящик апельсинов, если вы закроете ячейку!
- Потерпите еще несколько минут. Я проверю всего две ячейки - эту и ту. Если в них нет, мы сейчас же уходим.
- Черт! - Капитан тихо выругался.
- Но в них апельсины. Чувствуете аромат?
- Товарищи, - подходя, строго сказал механик, - положили вещи - идите! Не создавайте тесноты для других!
- Мы не все взяли, отец, - сказал Илья примирительно, - дайте вспомнить, где у нас апельсины! В этой ячейке или в той?!
- Номер надо записывать! - заворчал механик. - Едут-едут, а набрать шифр никто правильно не умеет…
- Ячейку забыл, а шифр помню: тысяча… Сказать?
- Мне ваш шифр не нужен! Держите в тайне, - разговаривая с пассажирами побойчее, механик сдерживался. - Берите апельсины и идите.
Капитана так и подмывало, бросив все, последовать совету механика: Илья держался как хитрый мышонок, который задумал поиграть с грозной, но весьма недалекой кошкой. С секунды на секунду Капитан ждал, что кошка вот-вот бросится на мышонка и сцапает его.
Механик не хотел уходить посрамленный, искал мало-мальски достойный предлог для отступления. Илье пришлось подбирать шифр в его присутствии.
Щелк, щелк - застучал шифратор.
Капитан отвернулся.
В конце отсека он увидел знакомую фигуру с погонами, прикрепленными, правда, не на синей шинели, как тогда, когда его в последний раз арестовали, а на сером весьма современного покроя пальто.
- Ну вот, - сказал Илья, достал из кармана платок и вытер лицо, - все на месте, а вы беспокоились.
В ячейке лежала большая хозяйственная сумка с апельсинами. Илья выбрал три покрупнее, один протянул механику.
- Угощайся, отец! Остальные пусть лежат.
- Спасибо, - буркнул "отец", принимая апельсин, - а то есть и такие: едут-едут, а сами и шифр-то не могут набрать как следует! - Всю неделю эту его угощали апельсинами.
1 ЯНВАРЯ, 18 ЧАСОВ 05 МИНУТ
Денисов еще сидел с голубятником, когда в коридоре раздались звуки шагов, голоса.
- Кончай работу! - дежурный вошел в кабинет, радостно потирая руки. - Задержал его! Уот! Учетчик задержал, - в дверях, позади Сабодаша, показался давешний старший лейтенант из зала.
- Не может быть?! - Денисов вскочил.
- Холодилин приехал, сейчас с ним беседует. Прямо у ячейки его взял.
Денисов все еще не верил - Сабодаш мог и разыграть, но почему здесь старший лейтенант? Отбой тревоги?!
- …Так будто и оборвалось все во мне! - Старший лейтенант продолжал прерванный разговор с дежурным. - Сначала вижу черную меховую кепку, на пальто пока не смотрю. Потом смотрю пальто. Есть! Синее! Не вижу ботинок. Иду как привязанный, будто, кроме нас, никого на вокзале. Полуботинки черные! Все сходится! Он к ячейкам. Тут я, конечно, вежливо, за руку. Удостоверение.
- Бывает, - кивнул дежурный, - со мной так часто было.
- Главное, быстро получилось. Считанные секунды! А казалось, целый час за ним хожу и все на нас смотрят!
- Бывает, я и говорю.
- Не сопротивлялся? - спросил голубятник.
Денисов вспомнил о своих обязанностях.
- Домой, и чтоб никаких драк и самоуправства, - он проводил паренька до входных дверей.
В коридоре было шумно. Заступающая на посты смена получала оружие, перекидывались шуточками:
- Завтра за грибами поспеем!
- Обязательно. К утру градусов двадцать обещали…
- За волнушками.
Безалаберное настроение не покидало всех до той минуты, пока из кабинета не вышел Холодилин вместе с незнакомым человеком, одетым в синее полупальто и черные полуботинки. Меховую кепку человек держал в руке.
- Еще раз прошу извинить, - почему-то строго сказал Холодилин, - от своего имени и от имени сотрудников.
- Понимаю, - мужчина подал Холодилину руку, надел шапку и направился к дверям, - что поделаешь? Кроме меня и этих женщин, у ячейки действительно никого не было.
Когда он проходил мимо, старослужащий у входа взял под козырек. Следом, немного поотстав, не прощаясь, ушел старший лейтенант регистрационно-учетного отделения.
После всех перипетий, смены надежд и разочарований Денисов впервые по-настоящему почувствовал усталость.
"Поехать домой? - он заколебался. - Передохнуть, отвлечься?"
Но в такие минуты дома он бывал неудачным собеседником.
Подумав, Денисов вернулся в камеру хранения. Здесь был полный штиль. Примерно третья часть ячеек пустовала.
Одинокая пассажирка - дама в шубе и меховой шапке, похожей на тиару, - закрывала ячейку у самого входа. Денисов обратил внимание на ее нехитрые манипуляции: быстро повернув каждую из рукояток шифратора, она захлопнула ячейку, не записав шифр.
Денисов подошел ближе.
- Правила, между прочим, не рекомендуют набирать вместо шифра год рождения, извините. Рискованно.
- Почему? Разве вы знаете, сколько мне лет? - Дама еще раз дернула за рукоятку и насмешливо улыбнулась.
- Это узнается просто, - он подошел к ячейке, отбросил мешавший ему воротник куртки назад и обеими руками стал быстро перекручивать шифратор.
- Ну, - насмешливо торопила женщина.
Денисов в последний раз повернул диск: раздался характерный щелчок - дверца открылась.
- Вы весьма наблюдательны: между прочим, мне никто не дает моих лет, - она открыла сумочку и быстро подкрасила губы.
Из бокового отсека показался Порываев. Он один казался непричастным к автокамерам, несмотря на символ власти - ключи от ячеек, с которыми не расставался.
"Эта отрешенность, эти ночные приезды на вокзал - появилась девушка! Каждый раз он провожает ее и опаздывает на электричку!" - Денисов удивился, отчего эта простая мысль не приходила раньше ему в голову.
Порываев не замечал инспектора. Только подойдя ближе, он словно что-то почувствовал, подозрительно посмотрел в его сторону.
- Слыхал, скоро на свадьбу пригласишь, - сказал Денисов, - правда, что ли?
Дежурный не ответил.
- Я ее знаю? Она на семь одна ездит? - Все они, жившие по линии, были расписаны по времени отправления утренних и вечерних электричек.
Порываев поколебался. Денисов понял, что ответ на его вопрос будет дан в наиболее независимой форме.
- На семь одна она сроду не ездила, - Порываев сплюнул. - На семь шестнадцать, а по пятницам - на семь двадцать две.
Порываев хотел еще что-то добавить, но его позвали:
- Товарищ дежурный, монета не проходит!
Денисов прошел в дальний отсек.
В углу стояло несколько деревянных тумбочек-подставок для пользования ячейками верхнего яруса. Денисов присел на одну из них, сбоку положил шапку. Здесь, вблизи стальных сейфов с их ячейками и шифраторами, мыслилось значительно яснее и четче, чем в кабинете. В том, чтобы открыть ячейку, где вместо шифра набран год рождения, ничего трудного нет. Не надо даже примерно знать возраст пассажира: число возможных цифровых перемещений в этом случае измеряется не десятью тысячами, как обычно, а сорока-пятьюдесятью. Но как преступник определяет, в каких ячейках набран год рождения и в каких нет?! Ведь он не крутит все шифраторы подряд?!
Денисов достал блокнот.
Кроме новогодней записи о младшем лейтенанте флота, здесь была еще одна, сделанная наспех, ночью. Денисов с трудом ее разобрал.
"Работник камеры хранения не станет совершать кражи подобным образом, - Денисов записывал слова полностью, не любил и не умел сокращать, за что получил на юрфаке прозвище "Медлитель", - перемещая вещи из одной ячейки в другую, он вдвое увеличивает вероятность быть замеченным сотрудником милиции или администрацией".
Денисов хотел сказать об этом Блохину, но с самого утра они почти не виделись: старший инспектор проверял показания Порываева.
Теперь Денисов внес в блокнот дополнительные записи: