Попрощавшись со всеми, он тут - же покинул подвал. Свечка догорала, еле тлея, почти не освещая помещение. В запасе не осталось ни одной. Мальчишкам взгрустнулось:
- Ну что по домам пойдём или в темноте посидим, пока алкоголь не выветрится? - спросил Челнок.
- Что, очко играет? - задел его Салёпа.
- А зачем по пустякам на рожон родителям лезть, я же не Лёшка Говорок, который браги напился и в школу пошёл. Мне отец обещал скоро, на День рождения магнитофон купить, - похвастался Челнок, - а за запах он не только что - то купит, а голову отшибёт напрочь, без всяких объяснений.
- Вы, как хотите, а я пойду домой, книгу почитаю, я не пил, мне бояться нечего, - сказал Беда, - мне завтра на тренировку с утра. У кого желание возникнет, приходите.
Потихоньку все стали расходиться по домам, решив назавтра сделать коллективную вылазку в спортзал.
…На следующий день, после тренировки они все постриглись наголо и с сырыми ногами, пошли по домам пообедать и заодно подсушиться, договорившись встретиться в два часа дня.
Сергей на пороге сходу стянул с себя мокрую обувь и носки. Засунул всё под свою кровать, чтобы мать не видала. Она ежедневно не по одному разу проверяла состояние его ног, опасаясь простуды и возможного рецидива заболевания сердца. В этот раз матери дома не было, на кухонном столе лежала записка:
"Картошка горячая, окутана в пальто, достань с балкона грибы и обедай. Суп обязательно разогрей". Мама.
…Грибы стояли в дубовой кадушке, на балконе, и доставать их мог только Сергей. На зиму двери балкона заклеивались, чтобы сохранялось тепло в квартире. Форточку оставляли свободной. Через неё и приходилось Беде залезать зимой на балкон и отбивать столярной стамеской грибы. С приходом оттепели стамеской пользоваться необходимости не было. Сергей взял блюдо и проворно пролез в форточку, забыв при этом надеть на ноги домашние тапочки. Сняв сверху гнёт, которым служили несколько бутовых камней, он обе руки по локоть запустил в кадку. Пошарив в слизистом рассоле, он кое - как набрал половину блюда. Грибы были на исходе, и он начал совершать обратный манёвр через форточку. Опираясь ногами о бочку, он просунул голову в окно, пытаясь с державшим в одной руке блюдом оттолкнуться от неё. Но слизистый рассол, который Сергей расплескал по краям, не дал ему это сделать. Босая нога поскользнулась и сорвалась с опоры, опрокидывая одновременно дубовую кадушку. Блюдо с грибами выпало из рук и чтобы не улететь за пределы балкона, Сергей крепко вцепился двумя руками в раму окна. Сердце бешено застучало, до него дошло, что секунду спустя он мог бы быть последователем Икара без крыльев, но с летающим блюдом. Он сиюминутно оказался на полу квартиры, мысленно просчитывая и анализируя свою ошибку. Вдруг резко затрещал звонок. Сергей поднялся с пола и пошёл открывать дверь. На площадке стоял директор школы и член родительского комитета Вербицкая Анна Павловна. В руках у директора была шляпа, которую он носил зимой и летом. Она была вся улеплена зонтиками от укропа и обломанными грибными кусочками. Его светлое габардиновое пальто, частично залитое рассолом, имело жалкий вид. Досталось и гардеробу Вербицкой, но значительно меньше. На её правом плече, как погон прилип лавровый лист. На фоне её светловатого цвета пальто виднелись остатки лесных даров природы. Они стояли с гневными лицами и пропахнувшие аппетитным запахом грибов:
- Ты, что Беда удумал, хулиган этакий, отвечай сейчас же паршивец, - орала на весь подъезд Вербицкая. - Нет, ну ты посмотри, во что ты превратил дорогоё пальто Михаила Ивановича.
Директор, протянул шляпу к лицу Сергея. Лишённый дара речи, он смотрел, и только тряс головой, пытаясь выдавить из себя слово, но от возмущения у него ничего не получалось.
- Т-т-ты почему это сотворил? - заикаясь, произнёс он.
Беда стоял бледный, как мел и смотрел на непрошеных гостей, омерзительно извергающих от гнева слюной.
- А, это я не нарочно, - показывал на шляпу пальцем Сергей, - проходите в квартиру, посмотрите? - пригласил он их.
Они прошли в зал, и увидали у балкона разбросанные грибы на полу. Беда объяснил, как получилось опрокидывание бочки, и показал записку матери. Директор посмотрел внимательно на не отошедшего от шока юношу. Положил ему свою ладонь на бритую голову и вымолвил:
- А побрился ты напрасно, тепло ещё не скоро наступит. Пойдёмте, Анна Павловна? Тряпки это ерунда против жизни ребёнка.
Вербицкая, уже спокойным голосом проворчала:
- Дом этот необходимо стороной обходить, а под балконом Беды стоять - это сплошное смертоубийство. Безобразие. Пускай и ненамеренное.
Сергей закрыл за ними дверь. На душе у него стало спокойней от слов директора и его прикосновения руки. Было ясно, что директор поверил ему и отнёсся с пониманием к произошедшему случаю. Он, собрал грибы с пола, промыл их в воде и поставил на стол, но обедать не стал. Аппетит пропал. Выпив стакан горячего чая, надел сухие носки и мокрые, не успевшие высохнуть замшевые туфли. В кладовке взял запасную парафиновую свечу и спустился в подвал. Преодолев один марш подвального помещения, он ощутил запах плавленого парафина и чьи - то голоса. Когда он открыл дверь бункера, "так иногда называли мальчишки этот сарай", то перед его взором представилась неожиданная картина, которую он воспринял без признаков радости. Это помещение он считал своим личным убежищем, и приходили туда только свои ребята, те, кто знал, где лежит ключ от замка. В особых случаях, когда кому - то из мальчишек нужно было спрятаться от гнева родителей, он позволял бывать там с ночёвкой. И мальчишек с другого двора, тоже не редко запускал в этот бункер, но с обязательной клятвой, о неразглашении места обитания. Сегодня все мальчишки были взрослые и по этой причине никого уже не пороли, поэтому в подвале практически никто не спал.
…В этот раз в бункере были совсем взрослые мужики, у которых помимо подвала много было разных хат, где они могли скоротать время. Здесь находились Беляк, Фрол, Гарик, Лоб и Юрка Балашов, Серёжкин друг и одноклассник из детского дома. По углам и на столе горели свечи. Вместо тарных ящиков, которые ещё вчера служили стульями, стояли табуретки. Рядом с топчаном обосновался обшарпанный круглый стол, небольших размеров, который создавал в помещении тесноту. Стол был уставлен батареей бутылок красного вина, пива и томатного сока. Хлеб был аккуратно нарезан и лежал на газете вперемешку с закуской, около которой стопкой возвышались несколько пачек дорогих сигарет. По Юркиному виду можно было сразу определить, что ему тоже перепало угощений с обильного стола. Он сидел без обуви и носков на топчане с красным, как свекла лицом и глупой улыбкой. Винные пары, исходившие от него, за метр неприятно били в нос Сергею и делали Юрку, каким - то чужим и далёким. Беда брезгливым взглядом посмотрел на своего одноклассника и близкого товарища, давая ему понять, что он не одобряет его поведения.
- О, вот и хозяин штаб - квартиры пришёл, - невнятно, подвыпившим голосом произнёс Беляк. - Присядь, лимонаду налей себе, а хочешь пивка испей с воблой.
Беда сел на топчан рядом с Юркой, снял с себя обувь и поставил её на трубу досыхать.
- Пиво я не буду, - ответил категорическим отказом он, - а соку томатного с колбаской отведаю. А откуда такой натюрморт? - поинтересовался Беда.
- Ты прямо интеллигент, какой - то, будь проще, и народ к тебе потянется, - еле ворочая языком, - проговорил Беляк. - Не забывай, ты же наш дворовый мужик.
- Кончай тарахтеть не по делу, - встрял в разговор Лоб, - Беда парень правильный, знает себе цену. А разговор у него умный от книг. Я до сидки книг вообще не читал, а там приучился, читал запоем. Особенно понравилась книга "Наследник из Калькутты", я её перечитывал несколько раз.
- Ну и что хочешь сказать, шибко грамотный стал, - явно грубил Беляк, - а я вот Теремок в детстве прочитал и про говорящую щуку и с меня хватит, чтобы жизнь понять. А читать всё подряд, мозги только себе засорять.
- Ты Беляк, узколобо мыслишь, сел с батоном, с батоном и вышел, поэтому не понял жизни. А если бы тебе попались, такие - же кореша, как и мне, тогда обогатил бы свой кругозор. Прочитал бы поэму Маяковского "Что такое хорошо и что такое плохо". Я ведь тебя Беляк лет на пять младше, но жизненного опыта у меня не меньше твоего.
Фрол и Гарик внимательно слушали диалог Лба и Беляка.
Юрку Балашова приморило выпитое вино, и он посапывал на топчане, пристроив свою голову на бушлате Лба. Беда молча, жевал сухую колбасу с плавленым сыром, запивая всё это соком.
"Раньше бы Беляк не позволил так с собой разговаривать, никому, тем более Лбу, который до судимости питался из его рук - заметил про себя Сергей. - Значит, Лоб оброс весомым авторитетом на зоне", - догадался он.
Беляк, закурил сигарету и обиженно уставился в лицо хладнокровному Лбу, учащённо хлопая своими пшеничными ресницами.
- Мне твой Маяковский до фонаря, но ты Толоконный говоришь, как будто червонец на зоне масло бил. Ты вот мне базаришь за батон. Думаешь, я не знаю, что это обозначает. Так применимо говорить тем, у кого срок за год не перевалил. Я отмотал два раза по годишнику, но вышел без косяков и таким, как ты могу смело в глаза смотреть. Наслышаны мы и о тебе. Хорошо толкуют. Молодец! - Ты нам спасибо должен сказать. Кто тебя воспитал такого правильного? Примерами нашими жил, такой и получился. А дружи ты с Кривым или Валькой Куркулём, кто бы из тебя вырос? - Я уверен, что с их педагогикой, тебя бы не приметили такие воры, как Рамбай и Сонет. Кто они такие мы знаем и если я сижу и пью с тобой вино, это верняк, что я тебя уважаю. Но прошу тебя, не заносись перед нами никогда?
Выслушав Беляка, Лоб налил во все стаканы вина и, подав каждому в руки, сказал:
- Давайте лучше выпьем? Нечего порожняк гнать, хотя напрасно ты Беляк обижаешься, я добро помню, и никогда наглеть в отношении вас не буду. Но, ты тоже хоть и свой в доску, выражения выбирай и Беду не замай, если не хочешь внушение получить от Ивана. Серёга без твоей науки проживёт, у него голова варит. И запомни, маслобойщиком я не был и не буду. Мне это не в кайф, это дело сугубо личное каждого зэка. Западло, не считается и тем более, вслух говорить об этом не принято. А я, сегодня, наверное, схожу к Вальке Маханше, она мне биксу выделит. Всё - таки, на подсосе сидел приличное время. Кровь надо погонять.
Они выпили вино, и все трое закурили. Беда подошёл к спящему Юрке и поправил сползший из подголовья бушлат.
- Зачем ему давали вина пить? В детском доме ему влетит за это, если унюхают, - мрачно вымолвил Беда, - ему и так директорша грозит колонией каждый день.
Сергей снял со своей головы шапку, блеснул своей лысиной, и засунул шапку между трубами.
- А свечей зря вы зажгли так много, мы бережём эту клетушку. Стараемся бывать здесь незаметными, чтобы нас никто не видал. Раньше на нас Моня часто облаву здесь делал, но увидав, что мы здесь в шашки и шахматы играем, прекратил нас проверять. А сейчас говорят, он вообще работает в другом месте, поэтому и в подвале не показывался месяца два. Остальные жильцы нас тоже не беспокоят. Правда сюда никто кроме слесарей ЖКО, не ходит. Продукты хранить в подвале нельзя, тепло очень, или украдут. Хлам всякий держат. Я только зашёл сразу ощутил запах горящих свечей. Некоторые жильцы дома знают, что мы здесь обитаем, но у нас с ними существует негласный договор. Они нас не трогают, и мы им не вредим, а проводим здесь время только зимой, когда замёрзнем, и уже много лет. А вы за один день можете её спалить. И где мы тогда будем досуг проводить?
- Ты что, Беда, на зоне отсидел? - показывая на бритую голову в шутку, спросил Фрол, - или под Юру Лба косишь, он тоже у нас сегодня забритый.
- С пацанами решили постричься. Скоро все подойдут сюда, увидите, - ответил Сергей.
- Беда, ты за хату свою не переживай, я правила жития помню. Сколько ночей пришлось здесь перекантоваться, одному мне и тебе известно, - успокоил Беду Лоб. - Я видишь с Юркой, от Фаи Куркиной притащил стол и табуретки. Она новую мебель на кухню себе завезла. Думаю, ты возражать не будешь, если я первое время тормознусь здесь.
- Живи, сколько хочешь, мне не жалко. Крыс сейчас нет в подвале. Коты всех передавили. В туалет ходи в другое крыло, где люк встроен на улицу, - посоветовал Беда. - Но, на твоём бы месте, чем по подвалам скитаться я пошёл лучше на завод. Там общежитие есть для хороших специалистов и весело всегда. Мазепу может, помнишь, с длинными руками, к сараям всегда приходил в карты играть?
- Конечно, помню, - ответил Лоб.
- Вот он устроился в судостроительный цех к моему дядьке Ивану, после тюрьмы, - сообщил Беда. - Мазепе общежитие сразу дали, а сейчас у него невеста есть. Жениться после поста будет, так он нашим мужикам говорил.
- Мазепу, я знаю хорошо, ему пятёру накрутили. Он машину шерсти с фабрики ПОШ умыкнул с Осипом вместе. Нужно с ним встретиться перетереть житуху вольную, может, что и понравится мне. А, что ты советуешь, мне это и в милиции скажут, или определят на новый срок. Работать хочешь - не хочешь, а устраиваться надо. Для сосуществования нужны средства, а воровать я не хочу принципиально. Не моё это. Вот бомбить буржуев и барыг, над этим надо будет подумать на досуге.
За дощатой перегородкой послышался шорох и разговоры. Широко распахнув дверь, с фонариком в помещение вошли Челнок и Салёпа. Чинно поздоровавшись со всеми за руки, они сняли с себя головные уборы. Осмотревшись вокруг, сразу заметили перемену в хате, но промолчали. Для них было неожиданностью встретить здесь взрослую блатную тройку.
Они обычно по подвалам не бродили, а старались собираться где - то на квартире или в частном секторе. Для них доступ везде имелся.
- Эй, угланы, вы какой фильм смотрели, что обкарнали свои чубы? - спросил Гарик.
- Ничего мы не смотрели, решили и постриглись, - словно отдавая командиру рапорт, выпалил быстро Челнок.
- Браво, офицером будешь, если зубы вставишь, - подковырнул Челнока Гарик.
- А нам, думаю нужно сходить на вечерний сеанс, - предложил Фрол, - "Закон и кулак" посмотрим.
- Пошли, прямо сейчас, всё равно делать нечего, - дружно поддержали его приятели.
Беляк посмотрел на спящего Юрку, кивнув головой в его сторону, сказал, - Юрку углана нужно с собой взять, пускай развеется, нечего ему в подвале припухать.
Юрка проснулся, услышав, что речь ведут о нём, сразу начал обуваться.
- Я, пойду с удовольствием, давно в кинотеатре не был, но вначале покушаю.
Он подвинулся к столу и начал с жадностью уплетать остатки пиршества, запивая еду не напитком, а вином.
- Юрк, ты чего делаешь, это - же не вода, а вино, - предостерёг его Беда, - и ходить тебе никуда не надо. Отлежишься здесь до восьми часов, а потом пойдёшь в детский дом. Завтра в школу идти, сегодня вечером готовиться будешь. Не забывай выпускной класс у тебя.
- Беда, я жрать, как удав, хочу. Мне надоели детдомовские жилы, дай вкуснятиной насытиться, а вино это для меня компот. Ты не знаешь, сколько его я попил с Лукой.
- Что ты врёшь, вас кормят на убой, я знаю это, как никто другой. Колбасой вас каждый день не потчуют, зато мяса натурального всех сортов дают, и молока пьете, хоть захлебнись.
Юрка понял, что с питанием он приврал и перечить не стал, продолжая поглощать снедь со стола. Все ребята знали, что в детском доме есть своё дворовое хозяйство, со скотным двором, за которым ухаживал в основном Лука брат Лба.
- В кино, я всё равно пойду. До восьми вечера, я так и так успею вернуться, - упрямо заявил Юрка.
Взрослые стали собираться. Надев, свои длиннополые кожаны и серые одинаковые кепки, они были больше похожи на чекистов, чем на блатных. Это Беда отметил сразу. Юрка в своей короткой стёганой куртке и шапке ушанке, походил на беспризорника с вокзала.
- Зато, мне постригаться необязательно, у меня готово, ношу постоянно, - Юрка слегка приподнял шапку со своей головы, как бы прощаясь со всеми, и вышел вслед за взрослыми мужчинами.
В дверях они столкнулись с Арбузом и Вовкой Туманом, в руках у них была большая молочная фляга. По их приложенным усилиям и напряжённым лицам, можно было без труда определить, что фляга не пустая.
- Это вы чего приволокли? - спросил Лоб у них.
- Знаем, что фляга. А что в ней, не знаем, - ответил Туман. - Грузчики разгружали машину с продуктами в наш магазин, она за пустыми бочками стояла. Грузчики или специально её заныкали, или припасли назад отвозить, а возможно забыли. Тяжёлая баклага и там, что - то булькает, давайте посмотрим, что в ней? - предложил он.
- Стоп, ничего трогать не надо, - предостерёг Лоб, - видите, на ней пломба стоит. Вас случайно никто не видал? - спросил он.
- Нет, во дворе никого не было, если только из окон кто засёк, - мотая головой, сказал Арбуз.
- Тогда лучше так сделайте. Вы сейчас её унесите отсюда и спрячьте в пределах подвала, чтобы её никто не нашёл, а когда успокоится всё и никто не кинется искать флягу, тогда посмотрим, что в ней содержится, - дал дельный совет Лоб.
- А чего её прятать, я поставлю в свой сарай, он у нас в следующем ряду стоит, мои предки туда не ходят, и пускай стоит, - предложил Арбуз.
- Может случиться так, что ты флягу спрячешь, и статью уголовную себе откроешь годика на три, - отговаривал его от глупой затеи Лоб. - Если будут шмонать, то перевернут всё, а кандейку вашу в первую очередь обыщут.
- А давай к Фае Куркиной поставим, на неё никогда не подумают, я сейчас замок её гвоздём открою и закрою, - предложил Вовка Туман.
- Вот это уже будет путём, - одобрил замысел Тумана, Лоб.
Через пять минут фляга перекочевала в другой сарай и была закидана старыми тряпками и замаскирована разной рухлядью. Избавившись от опасной улики, они допили остатки вина и доели всю закуску. Беда на удивление всем, тоже сделал несколько глотков вина.
- Что - то случится сегодня, или корова детдомовская рога сломает или наш директор шляпу потеряет, если Беда выпил, - выдал свою шутливую версию Челнок.
Беде от выпитого вина на душе стало удивительно приятно, он сначала улыбнулся, а затем рассмеялся громко, вспомнив, что с ним было два часа назад.
- Угадал ты почти Колька, потерял директор шляпу сегодня и ещё пальто своё габардиновое в придачу. Совсем недавно, у меня под балконом.
И тут Беда не выдержал, рассказал грибную историю, которая приключилась с ним.
Все смеялись, но не поверили, знали, что Серый мог и крепко приврать, а тут, когда он выпил, у него язык выдавал такие экспромты, от которых все хватались за головы.
- Беда, - сквозь смех подал голос Лоб, - ты и раньше зехера выкидывал, но сейчас повзрослел, наверное, роман о столбе сможешь накатать, не глядя. Или на сцене начудить, как Райкин.
- Нет, наверное, на сцене не смогу. Это я такой кривляка среди своих друзей, а на самом деле я стеснительный. Я даже в принудительном хоре раньше в школе не пел, а только рот открывал, несмотря на то, что петь люблю, но пою, когда нахожусь в одиночестве.