Встречающиеся Рексу люди принимают его обычно за ресторанного певца или официанта из того же ресторана. К сожалению, Вилли Рекс не певец из ресторана и не услужливый официант. По профессии, перенятой от отца, как и по роду занятий, Вилли Рекс – бандит и налетчик. Больше того, он главарь банды грабителей и налетчиков.
Банда небольшая, но сплоченная. Помимо главаря, то бишь Рекса, в нее входят еще три человека. Все они вместе с главарем пожаловали в эту ночь в дом Финта, и у нас есть возможность познакомиться со всей бандой сразу.
Смахивающий на гориллу большой, грузный и мохнатый Авас – самый пожилой в этой компании – ему больше пятидесяти. Это он два часа тому назад так нехорошо обошелся со сторожем склада "Бижутерия и галантерея Р. Томаса". Авас в банде самый сильный физически, и вся "работа", требующая силы, поручается, естественно, ему. Когда-то в далекой юности Авас был боксером, о чем свидетельствует расплющенный нос на красном, будто обваренном кипятком лице с маленькими, глубоко спрятанными под кустистыми бровями глазками. Авасу даже прочили большое спортивное будущее, но природная лень не позволила ему стать чемпионом. Ему больше пришлось по душе другое занятие – грабить и красть.
Долговязого, тощего, как сушеная тарань, бандита кличут Камбуз. С его острого, как топор, лица, на котором привлекает внимание один большой тонкий нос, никогда не сходит постное выражение. Кличка пристала к нему не случайно: Камбуз всегда голоден и постоянно что-то жует. Его любимая поговорка: "Люблю повеселиться, особенно пожрать".
Сорокалетний Бугель также приметен своим лицом. Оно у него круглое и плоское, как луна. Правда, в отличие от луны, лицо его серое, землистое. На нем – круглые судачьи глаза, широкий утиный нос и похожий на щель рот. Такое впечатление, что это лицо сработал скульптор-примитивист.
В своей "работе" банда не отличается особой разборчивостью: чистит склады и магазины, проникает в плохо запертые квартиры, угоняет машины, мотоциклы и даже велосипеды, может напасть на беспечного кассира или инкассатора, при случае ограбит подвыпившего ночного гуляку, не погнушается отобрать в темном переулке сумочку у женщины.
Добытый товар банда сбывает иностранным матросам, спекулянтам и скупщикам краденого. Одним из таких скупщиков является хозяин магазина "1001 мелочь" Маркус Финт.
– Так что там за товар у вас? – повторяет свой вопрос Финт, заглядывая в лицо Рекса через круглые выпуклые очки своими близорукими, беспокойно бегающими глазками.
– Товар – что надо: хороший, ходовой, долго лежать не будет, – спешит успокоить хозяина Рекс. – И надежный. Ты же знаешь: мы люди честные! Клиентов не подводим.
– Насчет вашей честности у меня нет ни малейших сомнений, – соглашается с гостем Финт. И трудно понять, то ли он иронизирует, то ли говорит серьезно. Впрочем, о всех подробностях широкой деятельности компании "Рекс и подручные" Финт толком не знает: компаньоны умеют держать язык за зубами. Но догадывается. Хотя не догадываться об этом может разве что круглый дурак.
– И тем не менее, – продолжает Финт, – я должен знать, откуда товар. Ты же понимаешь…
Рекс хорошо понимает Финта и потому отвечает без обиняков:
– Товар со склада Рауля Томаса. Насколько я знаю, ты торгуешь его барахлом?
– Кое-что есть…
– Вот и хорошо. Что не сможешь сбыть – отложи. Мы потом заберем. Процент прежний?
– Ты знаешь, Вилли… я теперь спать по ночам не могу. Все жду, когда заявится полиция, – начинает по привычке юлить Финт. При этом румянец на его по-детски полных щеках становится еще заметнее. – Очень уж большой риск. Ну, и все такое…
– Понятно, – брезгливо морщится Рекс. – Так сколько?
– Шестьдесят – вам, сорок – мне.
– Ладно, уговорил, – соглашается Рекс и, обернувшись к своим компаньонам, которые, не встревая в разговор, дружно дымят сигаретами в дальнем углу комнаты, говорит: – Все, ребята. Выметаемся. По одному. И без шума.
В двери, прощаясь с хозяином за руку, Рекс шепчет ему на ухо:
– На днях зайду к тебе в магазин. Есть разговор тет-а-тет.
Этот парень мне нужен!
– Как торговля? – разваливаясь повальяжнее в мягком кресле, говорит первое, что приходит в голову, Рекс. Несмотря на жару, он облачен в белую тройку с черной бабочкой. На голове у Вилли черная шляпа с широкими полями.
– Какая теперь торговля… – начинает, по обыкновению, прибедняться усевшийся напротив на кожаном вращающемся стуле Маркус Финт. Больше всего Финт не любит, когда у него просят деньги взаймы, и потому никогда не распространяется ни о своих делах, ни тем более о доходах. – Как всегда, одни убытки.
– А ты бросай свою торговлю и переходи в мою фирму, – благодушно, словно похлопывая собеседника по плечу, усмехается Рекс. – У нас убытков не бывает – сплошная прибыль.
– Покорнейше благодарю! – с деланой любезностью кланяется Финт. – Лучше уж я буду терпеть убытки, чем каждый день жить в страхе.
– Дело хозяйское, – снисходительно роняет Рекс.
Разговор происходит в небольшой конторке магазина "1001 мелочь", через полуоткрытую дверь которой можно при желании видеть все, что делается в торговом зале магазина. Там хозяйничает приказчик Финта – рыжий прыщавый молодой человек с лошадиной физиономией, добрую половину которой закрывают большие роговые очки.
На подоконнике, подле которого восседает истекающий потом Рекс, бесшумно работает вращающийся из стороны в сторону вентилятор. Когда освежающая струя воздуха обдувает Рекса, он блаженно щурит глаза и запрокидывает голову, подставляя ветерку шею. Шляпу, однако, снимать не собирается.
Разговор, ради которого он пришел, Рекс начинать не спешит: сегодня ему некуда торопиться, да и на улице жарко, а тут тихо и прохладно. "Неплохо устроился Маркус Финт, – не без зависти думает Рекс. – Может, и мне бросить свою беспокойную профессию да купить такой вот магазинчик?"
В проеме двери появляются большие очки приказчика.
– Извините! Хозяин, можно вас на минуту?
– Ну, что там еще? – неохотно откликается Финт.
– Там какой-то парень… Поговорить хочет с вами.
– Ладно, иду.
Финт неторопливо поднимается со стула и, не закрывая за собой дверь, так же неторопливо выходит в торговый зал. Зал пуст, если не считать Эдвина Трампа. Сегодня он в черных спортивного кроя брюках и черно-белой клетчатой рубахе с широко распахнутым воротом.
– Вот идет хозяин, – говорит, обращаясь к Эдвину, приказчик. – Может, с ним договоритесь…
Сказав это, приказчик отходит в сторону и принимается подравнивать и без того аккуратно разложенный на полках товар.
– Тут такое дело… – без особого желания начинает Трамп. По всему видно, что предстоящий разговор ему неприятен и стоит немалых усилий. – Мне надо на недельки две взять напрокат надувную резиновую лодку. Но денег у меня сейчас нет. Деньги я смогу отдать позже, я оставлю расписку…
– В долг я ничего не даю! – спешит с ответом Финт. – У меня магазин, а не касса взаимопомощи.
– Я мог бы оставить в залог такую вот монету, – пропустив мимо ушей обидные слова хозяина, продолжает Эдвин и протягивает на ладони старинный испанский дублон. – А могу и рассчитаться ею. Монета старая, золотая и, надо думать, дорогая – в ней больше десяти граммов золота. И потом, год ее чеканки – тысяча шестьсот восемьдесят пятый. Вам это о чем-нибудь говорит?
– Нет, – выпятив губу, качает головой Финт. – Я не этот… Как его? Я не… нумизмат. К тому же… я не знаю, где ты взял эту монету. А вдруг она из какого-нибудь музея?
– Я не вор! – с трудом сдерживаясь, чтобы не надерзить, глухо отзывается Эдвин. – Эту монету я нашел. Больше того, я нашел ее в море.
– Вполне возможно, – соглашается Финт. – Однако дать за нее лодку… да еще на две недели не могу.
– Понятно, – подавив обиду, говорит Эдвин. – Извините.
Не успевает Эдвин выйти из магазина, как к Финту подбегает Вилли Рекс.
– Послушай, Маркус, почему ты не хочешь дать этому парню лодку?
– Пусть платит деньги и берет лодку, – встряхивает плечами Финт. – Да и тебе-то какое дело?
– Мне нужен этот парень! Понимаешь, мой нюх подсказывает, что намечается интересное дельце… Если ты не дашь ему лодку, то сделаешь большую глупость. Ладно! – видя, что Финт непоколебим в своем решении, распаляется Рекс. – Так и быть, я плачу тебе за лодку, а ты отдаешь ее этому парню как бы за монету. Обо мне ни слова! Идет?
– Ну, если так, то я согласен, – неуверенно тянет удивленный Финт. Он не может взять в толк, откуда вдруг появилась у Рекса эта блажь – филантропия. Даже небольшое волнение Финта тут же отражается на его пунцовых щеках – они еще больше наливаются краской.
– Да, но парень-то ушел, – спохватывается Финт.
– Далеко не ушел. Пошли Скунса, – Рекс кивает на приказчика, – пусть догонит. Да поживее, а то и в самом деле уйдет.
Через минуты две приказчик возвращается вместе с Эдвином. Чтобы не попадаться ему на глаза, Рекс торопится назад в конторку.
– Я тут подумал, – встречает парня заискивающей улыбкой Финт, – и решил дать за эту монету на две недели лодку. Чего не сделаешь по доброте душевной…
– Я доплачу. Но не сейчас, позже, – говорит Эдвин, посчитав, что "доброта душевная" требует большей платы.
– Не будем мелочиться! – великодушно хлопает парня по плечу Финт. – Удостоверение личности при тебе? Вот и хорошо! Сейчас оформим прокат, и две недели лодка твоя. Плыви хоть на Канары!
Когда Эдвин, уложив лодку в большую холщовую сумку, покидает магазин, в торговом зале снова появляется Рекс. Отсчитав причитающиеся за лодку деньги, он кладет их на прилавок и протягивает Финту руку.
– Покажи-ка монету.
Взяв монету, Рекс взвешивает ее на ладони, затем высоко подбрасывает, на лету ловит и ловко отправляет в свой карман.
– Э-э! Что это значит? – таращит глаза Финт.
– Это значит, что за лодку заплатил я, следовательно, монета теперь моя. Или ты захотел двойную плату? Привет супруге!
С этими словами Рекс покидает магазин "1001 мелочь", оставив его хозяина растерянно хлопать глазами.
– Когда же придешь за своими вещами? – кричит вдогонку опомнившийся Финт. Но Рекс в ответ лишь нетерпеливо машет рукой.
На улице полыхает полдень. Раскалившееся добела солнце висит неподвижно над головой. Тысячами крошечных солнц сверкает вода в бухте. Несмотря на жару, на Набережной, как всегда, многолюдно. Одни куда-то спешат, другие не спеша прогуливаются, третьи – преимущественно дети и старики – облепили парапет, с которого ловят рыбу.
Отыскав в толпе удаляющегося парня с большой сумкой, Рекс устремляется за ним.
"Если меня не подводит интуиция, – думает он, делая вид, что разглядывает витрины магазинов и встречных женщин, и в то же время не теряя из виду Эдвина, – здесь попахивает золотишком. Не иначе как этот парень отыскал подводный клад".
Эдвин, хотя и несет тяжелую сумку, шагает широко, идет споро, и Рекс едва успевает за ним. К счастью для него, идти приходится недолго. Напротив старинного дома с цифрой "1709" на фронтоне парня встречает довольно даже симпатичная (по мнению Рекса) девушка в белой тенниске. Эдвин и Мона выбираются из людского потока, останавливаются в сторонке и начинают о чем-то оживленно разговаривать.
Стараясь не привлекать к себе внимания, Рекс приближается как можно ближе к молодым людям, в тени олеандра закуривает сигарету и, делая вид, что кого-то ожидает, пытается расслышать, о чем они разговаривают. Однако, как он ни старается, как ни напрягает слух, расслышать ему удается лишь отдельные слова. Но зато какие слова: "галеон", "остров", "клад", "золото", "лодка"! Сомнений быть не может: речь идет о подводном кладе.
"Выходит, нюх меня не подвел: они нашли подводный клад и собираются его поднимать, – размышляет довольный собой Рекс, попыхивая сигаретой и искоса посматривая на беседующих молодых людей. – Ну что ж, это чудесно! Девушка, надо полагать, его подруга и сообщница. Интересно бы знать, сколько человек в его компании. Не думаю, что много, – золотом делиться охочих мало.
Но со мной вам, голуби мои сизокрылые, поделиться придется… А может, и отдать все. Скорее всего, все. Главное, узнать, где он находится, этот клад. Или когда они за ним отправляются. А уж потом мы разберемся, кому он должен принадлежать. Только бы не упустить их из виду. И, как назло, ни одного из моих парней! Вот незадача! Придется одному следить. Но за кем? Главный у них, конечно, этот парень. Это однозначно. Но он, должно быть, далеко живет. Девушка, раз она его встретила, обитает где-то поблизости…."
Пока Рекс раздумывает, за кем ему следить, Эдвин чмокает девушку в щеку, закидывает сумку на плечо и идет дальше, в сторону Верхнего города. Девушка, постояв с минуту в раздумье, направляется к теснящимся в длинном ряду домам на Набережной.
"Придется пойти за девушкой, – решает Рекс. – Черт его знает, где он живет, этот кладоискатель. А она наверняка обитает где-то здесь, рядом. За ней будет проще последить. Да и приятнее, – мысленно усмехается Рекс. – А уж он к ней придет, это как пить дать. И не раз. Надо лишь установить за девушкой постоянное наблюдение".
Отплываем послезавтра
Заметно потускневший диск солнца, в последний раз вспыхнув красным пламенем в водах бухты, медленно скрывается за тающими в синей дымке холмами Соларе. На Морион чернильным пологом опускается вечер. Он приносит долгожданную прохладу, благоухание цветов и предчувствие чего-то неожиданного и чудесного. Людям, в особенности молодым, всегда почему-то кажется, что именно вечером должно произойти что-то неожиданное и чудесное.
Наслаждаясь после жаркого дня прохладой и бодрящей свежестью, Эдвин Трамп не спеша прохаживается взад-вперед неподалеку от ярко освещенного "Причала моряка". Прохаживаясь, он то и дело поглядывает на дверь трактира, если из него кто-нибудь выходит. Но всякий раз это или неуверенно держащийся на ногах матрос, который, едва оказавшись на улице, начинает орать песню, или увалень-докер, который, стремясь идти степенно, старательно вдавливает ноги в асфальт и обязательно при этом что-то бормочет себе под нос.
Наконец появляется Мона. Пройдя несколько шагов, она останавливается, раздумывая, дожидаться ли ей парома, который виднеется на противоположной стороне бухты, у Набережной, или воспользоваться услугами перевозчиков-катерников. Надсаживая глотки, они зазывают пассажиров в свои утлые суденышки монотонными хриплыми голосами:
– Кому на Набережную? Мигом доставлю! Спешите, не раздумывайте! Прокачу с ветерком!
Раздумье Моны по-своему истолковывает подвыпивший морячок в ухарски сдвинутом на затылок берете. Подбоченясь и стараясь держаться прямо, он решительно направляется к остановившейся девушке.
– Почему скучаем? – задает моряк традиционный в таких случаях вопрос. – Разве можно скучать в такой чудный вечер?
– А я не скучаю, – без всякой рисовки отвечает Мона. – Вам показалось.
– Вот и отлично! – радостно восклицает матрос. – Ужас как не люблю скучающих людей. В особенности когда это красивые девушки. Мы погулять вышли?
– Нет, – обезоруживающе улыбается девушка. – Мы идем домой.
– Домой так домой. Мы согласны и домой, – не теряется моряк и манерно отставляет руку дугой. – Прошу!
– Мы домой, но с другим, – увидев сзади моряка приближающегося Эдвина, уточняет Мона.
– Как с другим? Почему с другим? – недоумевает матрос. – Чем я хуже другого? Тоже вроде не уродина!
– Ты очень даже хороший парень! – появившись из-за спины матроса, отвечает вместо Моны Эдвин. – Но тут вот какое дело, друг… Эта девушка – моя невеста. Ну, а раз невеста… сам понимаешь, – разводит руками Эдвин. – Так что извиняй, браток.
Матрос долго смотрит, не мигая, на невесть откуда появившегося жениха. Затем удрученно качает головой.
– Ну вот! Всегда так – не успеет девушка понравиться, как тут же выясняется, что у нее есть парень. Почему такая невезуха?
– Да не огорчайся ты! – Эдвин по-дружески хлопает матроса по плечу. – У тебя еще все впереди.
– Да ладно уж! – в сердцах машет рукой матрос. – Тебе легко говорить… имея такую девушку. А-а, была не была! Пойду в кабак, тяпну с досады еще стаканчик-другой, все и уладится. Ну, покедова! Радуйтесь неповторимой жизни.
– Какой смешной парень! – глядя вслед моряку, улыбается Мона. Потом берет Эдвина за руку и заглядывает ему в глаза. – А ты-то как тут оказался? Мы же условились встретиться на Набережной.
– Да вот… захотелось посмотреть, не заводишь ли ты тут с кем-нибудь амуры…
– Э-эд! – укоризненно тянет Мона. – Как не стыдно!
– …и убедился, – с напускной суровостью продолжает парень, – что одну тебя оставлять нельзя. Отныне я буду всегда и везде с тобой вместе. Вот так!
– Эдвин! Так это же здорово! – радостно восклицает Мона. – Этого я-то как раз и хочу! Эд, я не могу долго без тебя…
Последние слова девушка произносит тихо и проникновенно.
– Я тоже без тебя не могу, – сознается Эдвин. – Потому и решил встретить тебя здесь – соскучился за день.
– Спасибо, Эд! – чмокает парня в щеку Мона. – Что будем делать: подождем паром или переправимся на катере? Я сегодня богатая: получала расчет.
– Подождем паром. Пока что мы не Крезы и даже не Скуфасы, чтобы тратить деньги на перевозчиков. Когда разбогатеем, тогда дело другое.
Взявшись за руки и оживленно переговариваясь, молодые люди направляются к причалу.
Если бы они оглянулись, то, возможно, обратили бы внимание на сутулого мужчину лет сорока с круглым и плоским, как сковородка, лицом, который все это время сидел напротив "Причала моряка" и делал вид, что читает при свете фонаря газету, а теперь встал и не спеша двинул следом за Эдвином и Моной.
Человек этот – Бугель, подручный Вилли Рекса. Сегодня его очередь следить за искателями сокровищ.
На причале в ожидании парома толпятся несколько десятков человек, преимущественно моряки и докеры. С бухты тянет прохладой и запахом водорослей вперемешку с мазутом. О стенку причала осторожно, словно не желая мешать людскому говору, плещется черная, как сажа, вода. Поверхность бухты полыхает отражениями огней Набережной и теснящихся в бухте кораблей. Можно подумать, что воду в бухте поджег со всех сторон какой-нибудь весельчак, а погасить забыл.
Глухо урча двигателем и плескаясь в воде плицами, подходит паром – старый неказистый колесный пароход с трогательным названием "Любимец Мориона". Поскольку рейс парома от одного причала до другого длится не больше четверти часа, места на нем только стоячие. Поэтому, несмотря на карликовые – по сравнению с океанскими лайнерами – размеры, паром может взять на свои две палубы добрых три сотни пассажиров.
Вскоре причал пустеет, и паром, мелко задрожав всем корпусом, начинает осторожно шлепать плицами по воде. Когда он отваливает от причала, шлепки становятся все чаще и чаще, пока, наконец, не сливаются в один сплошной веселый шум.
Набережная, как всегда в такое время, запружена народом. Можно подумать, что тут собрался весь Морион. Преимущественно это молодежь. Но много и пожилых людей. То и дело встречаются дети. Лица у всех радостные и приветливые. Тут и там слышатся взрывы смеха – веселого и задорного.
– Прогуляемся и мы? – спрашивает Эдвин.
– Конечно! – охотно соглашается Мона, которая уже успела заразиться общим весельем. – Но недолго. А то дядя снова начнет выспрашивать: где? с кем? почему?