– Честно, боюсь даже предположить. То место, которое ты запомнил из детства и про которое столько рассказывал – не ты один его потерял, мы все лишились его. Оно было на Земле. Я нашел слухи, о том, что ты потерял родителей во время побега с Земли, оказавшись с ними на разных Ковчегах. Но это всего лишь слухи. Ты можешь быть значительно-значительно старше. С уверенностью можно сказать только одно – твои родители давно мертвы. Десятилетиями ты ищешь призраков.
Повисла тишина. Стив смотрел в пол с какой-то тупой отрешенностью.
– Но завтра я все это забуду, – сказал он.
– Не обязательно. Ты можешь пройти курс нейроимплантирования. Имплантант будет работать как база данных, удерживая воспоминания, и твой мозг привыкнет обращаться к нему по мере необходимости. Обычно люди сначала ощущают, будто у них в голове появился маленький ангел-хранитель, подсказывающий правильные решения. Но со временем личности сливаются, и люди начинают ощущать имплантант как неотъемлемую часть себя, будто интуицию.
– То есть он сделает меня нормальным человеком.
– Да.
– Понятно, – Странник встал, улыбнулся. – Знаешь, внучок, я думаю, что это не для меня. У меня есть идея значительно лучше! Идем, разберемся по-быстрому с этим вашим Советом, и тогда приступим.
Генерал тоже поднялся: "Ты всегда был непредсказуемым, Стив".
– Забудь о Стиве. Я просто Странник.
Они зашли в небольшую комнатку. В глаза на мгновение ударил сканирующий луч, и они ощутили, будто перенеслись за многие парсеки от Промоса – на Ламар, в зал заседаний Совета.
Для окружающих они выглядели, просто как голограммы, но сами они чувствовали будто телепортировавшимися, разве что не касался кожи сквозняк от многочисленных кондиционеров. Совет еще не достроил официальную башню, так что для совещаний использовался один из дипломатических залов в правительственном комплексе Ламара. Странник с интересом оглядывал собравшихся здесь людей.
Это были представители большинства планет и организаций, руководители корпораций и крупнейших общественных движений. Эти люди представляли собой новый мировой порядок, и Странник не знал, хорошо это или плохо.
Он интуитивно ощущал, что среди членов Совета не меньше разногласий, чем между пиратскими баронами. Особой закоренелой ненавистью пылали друг к другу представители Ламара и Сайфа.
Чувствовал Странник и предателей. Он ощущал, что многие члены Совета в тайне поддерживают пиратов, а кто-то был просто подкуплен или шантажировался пиратскими баронами. Странник даже подумал, что если просто указать на них пальцем, перечислить одного за другим с фактами и доказательствами? В Совете было достаточно внутреннего недовольства, чтобы нашлись люди, готовые проверить все обвинения. Но даже если предположить, что Совет будет вычищен – это приведет лишь к обострению ситуации и дополнительным жертвам. Лесли был прав – пираты не только противостояли системе нового мирового порядка. Они были составной частью, естественным, почти природным, процессом внутри механизма мировой истории.
Пока Странник размышлял, в Совете вовсю шли дебаты. Заседание началось давно и уже подходило к концу. Председатель Совета Теренс давал слово то одному выступающему, то другому, и Странник будто очнулся только тогда, когда начал выступать генерал: "Уважаемые члены Совета, – сказал он, указывая на паренька. – Я хочу представить вам посла от пиратских баронов Промоса. Прежде чем вы выслушаете его, я хочу заверить вас в том, что давно знаю этого человека и ни секунды не сомневаюсь в правдивости всего, что он скажет. За сказанное им до последнего слова я лично готов ручаться", – он чуть подтолкнул паренька вперед. – Ну, давай".
Глава 11: Невидимая рука
– Здравствуйте, – сказал Странник. – Так получилось, что за последние сутки я прошел через весь Каполе и смог оценить как возможности защитников города, так и пиратские, и флота Совета. Официально я здесь, чтобы попытаться донести до вас мнение пиратских баронов, но на самом деле у них отсутствует единое мнение по поводу того, как они хотели бы разрешить создавшееся положение. Меня попросили выступить, чтобы помочь добиться такого решения, которое позволило бы минимизировать потери обеих сторон. В первую очередь я хочу поделиться с вами своей уверенностью в том, что долго пираты на Промосе не протянут. Конечно, пиратская верхушка может покинуть планету в любой момент – и часть ее уже покинула Промос, – но основная масса людей и техники просто развалится без финансовой поддержки и будет легко разбита по частям максимум через пару месяцев. Но это не делает пиратов менее опасными. Ровно наоборот – они это знают сами, и поэтому будут действовать быстро и настолько агрессивно, насколько потребуется, чтобы сохранить организацию. Агрессивные террористические действия – это то, чем они занимались все время, и в этом они далеко превосходят возможности любой государственной машины. Фактически сейчас у них в заложниках не только все мирное население планеты, не только вся армия Совета, но и около трети людей, присутствующих сейчас здесь, среди нас, в этом зале. Спросите себя, готовы ли вы пожертвовать всеми этими людьми? Готовы ли вы пожертвовать планетой? Готовы ли вы пожертвовать собственной армией? Готовы ли вы начать существование Совета с катастрофы? Готовы ли вы к тому, что, даже добившись успеха такими жертвами, вы все равно уже не сможете воспрепятствовать пиратской организации, потому что большинство ее лидеров и финансов давно выведено с Промоса? – он перевел дыхание. – Пираты не выдвигают никаких требований, более того, они считают, что сам факт прекращения войны на Промосе после их ухода даст Совету большое преимущество в дальнейшем проведении своей политики. Они просто хотят увести своих людей из войны, которая была начата вами и которая, будем честными, была до последнего времени выгодна не только им, но и вам, позволив создать и натренировать первую профессиональную армию в Целистике. И мы все понимаем, что в дальнейшем сила этой армии будет направлена лишь на усиление власти Совета. Итак, что вы выберете?
Слово взял Теренс: "Мы уже давно обсуждаем ситуацию во всех деталях, поэтому я буду краток. Наш Совет в первую очередь работает в интересах простых жителей Целистики, поэтому мы готовы принять предложение пиратов и освободить коридор для их вылета с планеты".
Странник опустил голову и весь поник, будто бы за одно мгновение вернул себе весь возраст.
– Благодарю, – сказал он и отключил связь.
Сразу же с ним связался Лесли: "Ну как?"
– Они говорят, что приняли ваше предложение, – сказал Странник. – Без обсуждений.
Лесли несколько секунд смотрел в глаза собеседнику, а потом спросил: "Соврали, да?"
– Да, – кивнул тот.
И тогда из зала Совета начали пропадать голограммы. Одна за другой, будто невидимая рука снимала с глаз пелену.
"Спокойно, – Теренс поднял руку. – Без паники", – и он подал сигнал войскам.
"Они решили, будто имеют дело с очередной беззащитной планетой! Почувствуйте же на себе всю мощь Совета Целистики!"
Наверху Совета отлично знали, на что они идут при уничтожении месторождений на Фавро. Они знали, что пираты возьмут заложников, знали, что попытаются договориться. У Совета не было времени натренировать флот, но были спецподразделения армии Сайфов, проверенные в жесточайших боях с Уаджи. И теперь, долгое время скрытые даже от командования войск Совета, эти спецподразделения разом возникли по всей планете. Эти группы пользовались особой устрашающей тактикой – они передвигались внутри роя мельчайших хэнджеров. Когда вихрь в мгновение ока окутывал очередное укрытие пиратов, казалось, что это идет сама смерть. Не было и речи о том, чтобы отбиваться. Вихри вспыхивали и рассеивались одновременно по всему городу.
"Пятнадцать процентов боевой силы противника нейтрализованы. Потери среди заложников отсутствуют", – уже через несколько минут докладывали в зал Совета.
"Сорок пять по второму сектору планеты, семьдесят по пятому, десять по Каполе", – тут же уточняли графики.
Числа росли с неимоверной скоростью. Сложно было вообразить, какой накал событий скрывался за ними. А потом графики вдруг пошли вниз, по некоторым районам начали показывать числа больше сотни процентов и меньше нуля. И это был не взлом – противоречивая информация поступала самим командующим.
Прошедшие через войну с Уаджи спецподразделения были готовы ко всему, кроме одного – предательству.
И было не понять, на каком уровне это предательство происходит. Проблемы ли у самих подразделений, или их командующих? Или в планах? Или в оборудовании?
Какое звено цепочки сломалось и что вообще происходит?
Поначалу в зале Совета просто стояла гробовая тишина, и скакали, как сумасшедшие, графики. А на компьютере Теренса творился настоящий хаос – звенья пытались найти поломку, как-то структурировать информацию, понять хоть что-то!
И тогда в Совете началась паника (во многом спровоцированная теми же предателями).
"Перестаньте играть с ними, Теренс!!!" – почти что орали одни. – "У них моя семья!"
"Черт возьми, да пускай убираются на все четыре стороны!"
Председателю оставалось только отступать, бормоча, что это временные проблемы и сейчас все восстановится.
Но ничего не восстанавливалось. Флот на орбите планеты дрогнул. Центральные крейсеры Ламара и Сайфа продолжали держать оборону, но остальные сначала просто отходили, а потом, когда поняли, что пираты методично вырезают заложников, заявили, что сами атакуют, если Совет не снимет блокаду.
Главное преимущество Совета – его объединенная мощь – было и главной его слабостью.
А Теренс все тянул, еще надеясь, что найдется та зацепка, которая развяжет этого клубок лжи. Найдется та сеть компьютеров, которая каким-то образом была взломана (хотя и не должна была), найдется тот генерал, который продался, найдется тот отряд, который получил неверные сведения. Он ведь готовился к такому, готовил запасные варианты, резервные сети, дополнительных страхующих командующих. Но все тщетно – пираты давно были внутри самой системы, невидимые, как жадность, кроющаяся в душе каждого человека.
В "Оперон" ударила первая ракета "союзников".
"Держать щиты и не отвечать на атаку, – скомандовал генерал. – Не поддаваться на провокации!"
Отступали под ударами своих же войск крейсеры сайфов.
И тогда Теренс сдался. "Хорошо! – сказал он Страннику. – Мы принимаем условия! Хватит!"
"При отступлении пиратов – не атаковать!" – разнеслись по кораблям приказы командующих.
А по "Оперону" все били и били новые снаряды.
"Я боюсь, что уже слишком поздно, – ответил парень. – Я попытаюсь им объяснить, но не уверен, что поверят".
Первыми не выдержали сайфы. Их корабли разом ответили и перегруппировались, готовые продолжать нападение. "Щит на грани уничтожения!" – доложили генералу.
"Ждать. Не отвечать на провокации", – отреагировал он.
В какой-то момент уже казалось, что "Оперону" конец. И тогда все вдруг стихло.
С Промоса вылетали пиратские корабли. Они появлялись во всех частях планеты и собирались в цепочку, как капли стекаются с оставленного на просушку зонта. В основном это были тихоходные баржи и маленькие истребители поддержки. Атаки объединенного флота Целистики они, конечно, не выдержали бы. Цепочка шла медленно, и было что-то завораживающее в этом степенном размеренном побеге. И в какой-то момент нервы Теренса не выдержали, он понял, что теперь эта раковая опухоль окончательно рассеется по всей Целистике. Теперь заложниками свой глупости будет уже не одна планета, а все человечество, а полем боя – все населенные планеты, весь космос.
"К черту!!! – закричал он. – Атаковать отступающий флот пиратов! Повторяю, всем судам открыть огонь по отступающему флоту пиратов!"
Но корабли Совета не атаковали. Ни одного выстрела не было произведено в сторону врага. Отступление продолжалось.
Теренс набрасывался на командующих, получал подтверждения, что приказы доходят и все в порядке. Под конец, от безысходности, даже принялся отчитывать кого-то и затих, выдохшись, только тогда, когда последний пиратский корабль исчез в глубинах космоса.
Их никто не преследовал. За ними никто не гнался.
Пираты ушли в устрашающей тишине и смертельном спокойствии, просочившись между шестеренками заржавевшей системы.
*
Прошло больше десятка лет, когда девушке пришло электронное письмо.
Привет, Джесс.
Кто бы мог подумать, что найти тебя окажется так просто. Рад, что ты вернулась в полицию Каполе. Государственная служба на благо своего города – безусловно, лучшее занятие для тебя. Уверен, что очень скоро с такими людьми, как ты, Промос восстановит свою красоту.
К этому письму прилагается просьба дать тебе внеочередной отпуск. Она написана одним моим старым другом, и твое руководство не сможет ему отказать.
Так же в письме билет на Мондир. Пожалуйста, приезжай в гости. Я хочу показать тебе то, над чем работал последние годы. Кроме того, очень рад буду тебя видеть!
Тебе здесь понравится, обещаю!
Странник
Уже через несколько дней Джесс была на Мондире. Небольшой изящный флаер высадил ее на краю тропического острова. Над головой поднималось защитное поле, а вдалеке над пальмами блестели полупрозрачными сводами легкие купола строений.
Джесс направилась к ним, и тут же была встречена местным гидом.
– Добрый день, – сказал он. – Вы турист?
– Не совсем… – Джесс замялась. – Я, скорее, в гости… по приглашению.
– К человеку, имя которого не знаете? – улыбнулся гид.
– Да.
– К сожалению, он очень много путешествует. Встретить его здесь удается не многим. …А хотя, вон же он, – гид указал на человеческую фигуру на горизонте. – Что ж, похоже, я вам не потребуюсь.
– Нет, постойте, – Джесс задержала гида и указала на ближайшее строение. Внутри, за стенами из тонкого пластика, сидя за компьютерами, работало множество людей. – Что они все делают?
Гид улыбнулся еще шире: "Собирают информацию".
– О чем?
– О Целистике. О Земле. О нашей истории. О людях. Обо всем! К нам стекаются отчеты от множества путешественников со всего мира.
– То есть у вас здесь нечто вроде информационной станции?
– Это и есть Информационная Станция. И она только самая первая. Сейчас мы уже строим целую сеть на множестве планет.
Она хотела спросить еще что-то, но рядом кто-то сказал: "Добро пожаловать, Джесс!"
Судьба Инфостанции
В начале всяческой философии лежит удивление,
Ее развитием является исследование,
Ее концом – незнание.
Мишель Монтень
Дилемма историка
Человеческая мысль работает только в рамках понятной системы терминов и определений. Когда таковая система не задана – человек либо пытается задать ее, либо ожидает, пока ее задаст кто-то другой. Соответственно с результатами, определяется его роль в системе – активная либо пассивная. Находящийся на активной роли человек задает систему и контролирует ее. Находящийся в пассивной – ищет свое место в рамках системы.
Всем известна дилемма историка: стоит оглянуться на любые прошедшие события и, кажется, что они совершенно очевидны и легко предсказуемы. Однако взгляд, уходящий в будущее, неизменно упирается в неизвестность. Насколько бы очевидной не казалось система, которой подчиняются текущие события, – предсказать ее дальнейшее поведение, тем не менее, чаще всего не представляется возможным ровно до тех пор, пока грядущие события не становятся прошедшими.
Эта дилемма решается только при взгляде с точки зрения, недоступной историку, – активной. Недоступная историку истина состоит в том, что любые попытки предсказать будущее являются лишь мысленным дочерчиванием незаконченной линии, графически отображающей текущий ход событий. Следовательно, результаты этих "предсказаний" однотипны и сами по себе предсказуемы.
А все, что однотипно и предсказуемо, должно быть использовано и незамедлительно используется теми, кто контролирует систему.
Отсюда следует элементарный вывод, еще на животном уровне понятный любому человеку, – нет смысла предсказывать будущее, нужно его строить своими руками.
Мало кто понимал эту логику настолько ясно, как Росшепер. Он строил будущее уже многие годы и, торжественно поднявшись наверх, зорко следил за тем, чтобы наглецы, желающие хоть чуть-чуть дотянуться его высот, могли увидеть только грязные подошвы росшеперских ботинок. И, в идеале, это должно было становиться последним, что они видели.
Небоскреб Росшепера на Огриде еще не достроили, но он убедился, чтобы верхний этаж витал на правильной высоте, поддерживаемый антигравами, и к нему поднимались магнитные лифты. Это было не каким-то там китчем, это было символом. "Знайте" – говорила вся эта титаническая стройка. "Знайте" – говорили вгрызающиеся в почву планеты карьеры. "Знайте" – разносилось в грохоте траулеров. "Знайте" – читалось в тупых силуэтах космических барж.
"Знайте, что когда вы поднимите голову вверх, вы не видите там солнца, луны, звезд. Вы увидите там меня".
Конечно, это просто символика. Не только верхний этаж небоскреба, откуда он мог смотреть на строительство, не только сама величина карьеров – вся планета была символом. Огромным, убыточным, будто бы пожирающим состояние. Пройдет еще сотня лет – и добыча на Огриде все еще не окупится. Состарятся и умрут рабочие, вырастут и состарятся их дети, начнут выходить на пенсию их внуки, Эксо Теч будет нанимать рабочих уже из правнуков – и только тогда прибыли перебьют начальные затраты. И это тоже было символом, призванным внушить – через кровь предков, через память поколений людей, – что монолит Росшепера нерушим, и всегда был таковым, и всегда будет.
И это знание стоило вложенных денег.
Оно ослепляло Росшепера. Глядя на карьер, муравьиные цепочки траулеров, вспышки стартующих барж, Росшепер видел будущее. Он видел город, который еще даже не начал строиться, видел планетарную станцию, куда в конце концов он перенесет свой офис, видел межпланетный картель корпораций, куда он, сделав вид, что уступает под нажимом, пустит других. Сделав вид, будто проиграл, он отдаст доли добычи другим компаниям, и тогда, управляя их общей организацией, он сможет делать вообще все что угодно, размывая ответственность между всеми и назначая козлов отпущения. И все скажут, что это было наиболее естественно. Аморально, жадно, несправедливо, но естественно. "Такова история", – скажут исследователи. И будут, конечно, правы.
Глядя на смутные горы щебня, возвышающиеся над облаками пыли, Росшепер чувствовал себя историей. Самим природным механизмом. "Естество – это я", – думал он.
– К вам Нельсон Рот, – сообщила секретарша, оторвав Росшепера от размышлений.
– Не знаю никакого Рота, – отрывисто проворчал он. – И не беспокойте меня по пустякам, – он попытался снова вернуться в прежнее состояние, но теперь пыль и щебень вызывали одно раздражение. Снова включил связь: "Стреляйте на поражение и подведите еще людей".