- В конце концов, - пробурчал обворованный пассажир, словно стараясь утешить самого себя, - этот негодяй верно сказал… деньги не мои… Надеюсь, вы не откажетесь подтвердить, что меня ограбили, джентльмены? И зачем этот идиот поручил мне свои капиталы?
- Черт возьми! - сказал француз. - Не понимаю, чего мы здесь ждем… в этом мрачном сосновом лесу… под этими темными сводами, как поют в оперетте?
- Мы должны ждать, чтобы бандит, унесший добычу, убрался подальше; тем временем его сообщники держат на мушке кучера, ездового и дверцу дилижанса - на случай, если кто-нибудь проявит излишнее любопытство к тому… что нас не касается.
- Поразительные люди, эти разбойники! Они могли совершенно спокойно выпотрошить всех… Да что тут говорить! Мы были в полной их власти! А они ограничились тем, что освободили этого джентльмена…
- Меня зовут полковник Ферфильд, - прозвучал сухой ответ.
- Освободили полковника Ферфильда от денег, которые ему не принадлежат.
- Кажется, у вас было десять тысяч долларов?
- Именно так!
- Неплохо поживились!
- Не понимаю, как они узнали…
- И отлично держались… вежливые, решительные…
- Но слишком уж несговорчивые! Даже Дик Монро уступил бы половину… Кто же они такие, черт побери?
- Скорее всего любители…
- Однако сработано лихо…
- Ну, мы еще посмотрим, - задумчиво отозвался полковник в тот момент, когда кучер взял в руки поводья и колокольцы на сбруе зазвенели.
- Что посмотрим?
- Как схватить их за глотку, разрази меня гром!
- Пять минут прошло! - крикнули из леса, и разговор прервался. - Езжайте!
Кучер хлестнул лошадей, и те рванули с места в карьер. Старый дилижанс, скрипя рессорами, помчался вперед.
ГЛАВА 2
В Делорене. - Друзья полковника Ферфильда. - Волонтер. - Из любви к приключениям. - Следы. - Неизвестные люди. - Первые холода. - По Черепаховым горам. - Плато Мертвеца. - В ущелье. - Восход солнца, предвещающий снегопад. - Опровергнутая примета?
Дерзкое нападение произошло именно на том участке границы, где почти или, точнее сказать, совсем не имелось видимых ориентиров - здесь не было ни рва, ни столбов, ни полосы, указывающих, что кончается территория одного государства и начинаются владения другого.
Даже самому придирчивому законнику было бы нелегко определить, где было совершено преступление - на английской или американской земле - и, соответственно, властям какой страны надлежало осуществить розыск и наказание злоумышленников.
- Хорошо задумано… и блестяще исполнено, - говорил полковник Ферфильд путешественнику-французу, пока почтовая карета летела по дороге, усыпанной толстым слоем сосновых игл. - Эти воры прекрасно знают свое ремесло. Они все предусмотрели. Кроме одного. Меня они в расчет не взяли, но я докажу, что они ошиблись, или я больше не полковник Ферфильд…
- А кстати, зачем вы сказали им, что деньги принадлежат государству?
- Неужели вы не поняли? Впрочем, вы - чужестранец. Воры обычно избегают связываться с государственным имуществом, у властей есть много способов, чтобы выследить и наказать вооруженных налетчиков… Тогда как у частного лица есть только одно действенное средство…
- Защищаться самому и вершить собственный суд!
- Именно. Особенно в ситуации, когда меня заставили отдать деньги под страхом смерти. Ведь мое заявление их нисколько не испугало. Но, повторяю, мы еще посмотрим, если только кучер не придержит лошадей. Эта бешеная гонка меня вполне устраивает.
Все произошло по желанию полковника. Через полчаса взмыленные, роняющие хлопья пены лошади достигли цели путешествия - канадского поселка Делорена в десяти километрах от границы.
Едва спустившись на землю, полковник потребовал перо, чернила и бумагу, и с удивительной точностью и четкостью изложил обстоятельства, при коих стал жертвой ограбления, попросил засвидетельствовать происшедшее кучера, ездового и пассажиров дилижанса, заверил, невзирая на поздний час, их подписи, а затем направился в салун, примыкавший к постоялому двору, где уже стоял под навесом почтовый дилижанс.
Пассажиры, сидя за столиками, потягивали горячий грог и слушали разглагольствования француза.
Окинув быстрым взором переполненный зал, полковник подошел к малому зверского вида, который коротал время за бутылкой можжевеловой водки…
- Ага! Нед Мур… Здорово, дружище!
- Здравствуйте, полковник Ферфильд.
- Дик Монро ушел на дело? Отчего же ты не с ним?
- Да нет! Вожак поехал в Миннеаполис, на осенние бега.
- А ты чем занимаешься, Нед?
- Я? Пропиваю свою долю.
- Ты здесь один из… сообщества?
- Можете говорить "банда", если вам так удобнее… нас это не задевает.
- Как идут дела?
- Плохо.
- У вас появились конкуренты, Нед, пока ваш вожак играет на скачках и ведет светскую жизнь.
- Вы что, шутите?
- Отнюдь. Меня только что пощипали на границе. Четыре джентльмена с большой дороги непринужденно и изящно позаимствовали у меня кругленькую сумму в десять тысяч долларов… Они были в масках и действовали так решительно, что поначалу я решил, будто это люди Дика…
Полковник не закончил, потому что Нед Мур от души расхохотался.
- Обворовали! Вас! Полковника Ферфильда! Начальника американской таможни в Черепаховых горах! Это сделали ваши парни, бедный мой полковник!
- Слушай, Нед, давай говорить серьезно.
- Я серьезен, как пустая бутылка… В отсутствие Дика только они могли бы рискнуть.
- Если бы я знал! - пробормотал полковник, и тон его показывал, что в голову ему приходят самые необычные предположения.
- Знали что?
- Нед, хочешь заработать пятьдесят долларов?
- Еще бы! В карманах у меня пусто, а глотка горит, как всегда.
- Найди мне еще двоих, за такую же плату.
- Чтобы затравить тех, кто прикарманил десять тысяч долларов?
- Да.
- Если поймаем их, заплатите вдвойне?
- Можешь не сомневаться.
- Когда выходим?
- Немедленно, если найдешь людей, лошадей и оружие.
- Дьявольщина! Вожака нет, и здесь бродит много наших…
- А вы бы взяли волонтера с конем и вооружением? - спросил путешественник-француз, подошедший без всяких церемоний послушать интересный разговор.
- Вам, стало быть, хочется приключений, господин… э?
- Фелисьен Навар, виноторговец, к вашим услугам, если вы не против…
- Значит, господин Фелисьен Навар…
- Почему бы и нет, полковник Ферфильд?
- Ну, если вам это улыбается…
- Именно так, мне это улыбается! Видите ли, я обожаю приключения… ради этого я вступил в полк африканских стрелков… и достиг звания бригадира. В тягость я вам не буду, не сомневайтесь.
- Бригадира? Бригадного генерала? - спросил полковник, не подвергая ни малейшему сомнению тот факт, что генерал в отставке мог заняться виноторговлей.
- Нет, конечно! Бригадира… то есть унтер-офицера кавалерии! - с подобающей скромностью поправил Фелисьен Навар, красивый черноволосый мужчина лет тридцати, со сверкающим взором и атлетическим телосложением.
- Очень хорошо! Договоритесь с Недом Муром - представляю вам этого достойного джентльмена! Он даст вам все необходимое для нашей вылазки. И как вам это пришло в голову? Решительно, вы, французы, ни на кого не похожи: эти десперадос вам не досадили, и корысти в этом деле для вас нет никакой.
- В этом и состоит наша оригинальность: мы никому не подражаем и действуем бескорыстно. Хотя Черепаховые горы очень хочется облазить, чтобы… Дьявольщина! И признаться в этом нельзя, ведь вы - начальник таможни!
- Говорите, не стесняйтесь… вне службы я свято храню доверенные мне тайны.
- Чтобы найти способ переправить в Штаты десять тысяч бутылок шампанского!
- Хорошо! Капитан Фелисьен Навар, вы - превосходный коммерсант! Мы договоримся, будьте спокойны!
В этот момент появился озабоченный Нед Мур, который на несколько минут отлучился из зала.
- Полковник Ферфильд, - сказал он, - лошади готовы и снаряжены. Ребята согласны… Это Ник и Питер, вы их знаете…
- Смелые парни… Не забудь захватить по бутылке можжевеловой водки для каждого. Ну, капитан Фелисьен Навар, нам пора!
Необычная кавалькада, состоявшая из начальника таможни, виноторговца и трех доподлинных головорезов, тронулась в путь легкой рысью, чтобы разогреть лошадей.
Минут через пятнадцать всадники пустили лошадей в галоп, следуя по той дороге, где мчался дилижанс. Вскоре они оказались в сосновом лесу, где три часа назад произошло дерзкое нападение. Сейчас перевалило за полночь.
Нед Мур спешился, зажег небольшой фонарь и, изучив следы, сказал полковнику, который также рассматривал их с тщанием опытного охотника:
- Раз… два… три… их было четверо! Трое обуты в мокасины… очень странно… четвертый - в сапоги со шпорами.
- Я не могу опознать эти следы… а вы, полковник?
- Не больше, чем вы…
- Значит, это люди пришлые… не из наших мест.
- Капитан, вы, должно быть, опытный контрабандист?
- Капитан? Это вы ко мне? - спросил Фелисьен. - Я и забыл, что успел получить от вас это звание… Вы, право, слишком добры!
- Да будет вам, капитан! Скажите лучше, вы занимались контрабандой?
- Я еще не начал, но жажду приступить. Почему вас это интересует?
- Потому что вам, возможно, знакомы эти следы.
- Но я же приехал в Канаду вместе с вами, после скучнейшего путешествия по Америке. Из любви к приключениям я пересек ее с юга на север, но занимался только торговыми сделками.
- Не беспокойтесь, здесь вам скучать не придется.
- Дай-то Бог!
Во время этого разговора Нед Мур продолжал исследовать следы, обнаруженные им самим, полковником и их спутниками.
Невероятная вещь. Они, знающие в этих горах всех и каждого, не могли определить, откуда взялись таинственные грабители.
- В любом случае, - заявил Нед Мур, - эти люди были уверены в своей безнаказанности.
- Почему вы так думаете? - осведомился француз.
- Если бы дело обстояло иначе, они позаботились бы о том, чтобы не оставлять следов. Однако наши места эти молодчики знают хорошо: смотрите, как уверенно они направились в самую чащобу.
- Ей-богу, - воскликнул полковник, - они, похоже, двинулись к Большому каньону, чтобы попасть на плато Мертвеца. Это значит, что лошади нам не понадобятся.
- Посмотрим, отважатся ли они пойти теми тропами, по которым ходим только мы, десперадос. Контрабандисты туда не суются, так что агентов вам приходится набирать из нас, полковник Ферфильд.
- Что делать, Нед, когда нет выхода, берешь то, что под руками!
- Как вы сказали?
- Бросьте, не обижайтесь. Лучше достаньте бутылку, надо бы хлебнуть, чтобы согреться! Брр! Собачий холод.
- Ваша правда, я продрог до костей, - сказал с удивлением француз, - как будто сейчас зима! А на самом деле - только десятое октября!
- Вы, наверное, не знаете, что это самые холодные места на Американском континенте. Здесь почти такой же климат, как в Западной Сибири.
Извлеченная на свет бутылка прошла по рукам, и водка остудила пыл раздражительного Неда Мура, равно как и согрела озябшего Фелисьена Навара.
Затем маленький отряд продолжил путь. Двигаться становилось все труднее, так что даже лошади, привычные к горным переходам, начали спотыкаться.
- Куда вы, черт возьми, нас ведете? - спросил полковник Неда, который со своим фонарем, без всякого преувеличения, был путеводной звездой путешественников.
- Хочу убедиться, что они действительно пошли той дорогой, о которой я вам говорил, - ответил десперадо, внимательно вглядываясь в еле заметные отпечатки на земле.
- Тогда следует оставить лошадей, они только помешают.
- Полковник, вы, безусловно, досконально разбираетесь в том, что касается таможенной службы, но в нашем ремесле не смыслите ничего. Скажите-ка, что вы делаете, когда пытаетесь догнать удравших нарушителей границы?
- Я стараюсь перехватить их, обойдя кружным путем.
- Вот именно! Мы предпримем тот же маневр, но лошадей оставлять не будем. Это было бы непростительной глупостью. У нас будет преимущество в скорости - сделаем полукруг по дороге, которая хоть и ужасна, но вполне доступна для наших славных коняшек.
- А потом?
- Через два часа, когда взойдет солнце, мы окажемся на пересечении двух троп, из них одна ведет в Канаду, а другая - в Америку. Наши грабители, спустившись с плато Мертвеца, обязательно выйдут к этому перекрестку. Миновать его невозможно.
- Сколько туда добираться?
- Миль пять по горам, что равно пятнадцати на равнине.
- Ладно! - коротко бросил полковник.
А про себя добавил:
"Это место я знаю! Для засады лучшего и найти нельзя! Укроемся за кустарником… увидеть нас невозможно… Нед хорошо стреляет… Ник и Питер тоже… что до меня… я бью без промаха. Четыре выстрела из карабина - четыре трупа! И ко мне вернутся доллары моего милейшего друга… Десять тысяч! Совсем неплохой куш по нынешним временам! Этот француз, похоже, излишне щепетилен… вполне может в последний момент отступить… но, кажется, человек он честный, и будет полезен, когда мне самому понадобится защита. Бог знает, что придет в голову моим головорезам, когда я завладею деньгами. От таких негодяев всего можно ожидать!"
…С каждым часом становилось все холоднее. Ртутный столбик днем показывал пятнадцать градусов выше нуля, а сейчас, должно быть, опустился до минус десяти.
Колючий ветер хлестал в лицо, нервируя и лошадей, они продвигались с трудом, выдыхая белые клубы пара. Однако животные мужественно сносили все тяготы пути.
Нельзя было не восхищаться, видя, как они преодолевают впадины, лощины, тропы, где отступили бы даже горные козы, пересохшие русла ручьев, усеянные галькой, хрустевшей и срывавшейся под копытами, замерзшие болотца, скользкие, как стекло, завалы из деревьев, вырванных с корнем ураганным ветром! Каждый шаг вперед означал появление нового препятствия, но кони справлялись с ними - не столько благодаря искусству всадников, сколько подчиняясь своему изумительному инстинкту.
Между тем ночь клонилась к концу, и бледные, почти желтоватые лучи солнца заскользили, словно медные языки, по голым скалам и темной громаде соснового леса, освещая мощные стволы непроницаемо-зеленого, почти черного цвета.
- Плохой восход, - заметил Нед при виде чахлого солнца, выползавшего из серых пухлых облаков, за ними местами проглядывало небо, чья голубизна отливала зеленью моря. - Плохой восход, - повторил десперадо убежденно, - готов заложить душу, если вскоре не начнется снегопад.
Полковник и Фелисьен, скептически пожав плечами, рассмеялись.
- Смейтесь сколько угодно, - проворчал бандит, - только не забывайте, что в прошлом году уже в конце сентября до Литл-Пембины и Делорена можно было добраться лишь на санях, а по следу частенько бежали волки.
Но, словно бы желая опровергнуть его слова, в ущелье, где путешественники продвигались по скале с наклоном в сорок градусов, ворвался порыв теплого ветра и принес на своих легких крыльях изумительный тонкий запах вереска, омытого росой, а затем сильные живительные ароматы свежей смолы.
- Теперь совсем близко! - вздохнув с облегчением, сказал Нед и полез за бутылкой.
Внезапно узкая горловина ущелья расширилась. Последний поворот, и гранитные скалы исчезли, словно по взмаху волшебной палочки.
Перед ними открылась великолепная панорама Черепаховых гор, и француз не смог сдержать возгласа восхищения.
- Засада в двух милях отсюда! - промолвил Нед, совершенно равнодушный к красотам природы.
ГЛАВА 3
Воры. - На вершине Большого каньона. - Необыкновенные бандиты. - О чем идет речь под соснами, на вершине скал. - Отчего честные парни превратились в воров. - Воровство ли это? - Цель оправдывает средства. - Катастрофа. - Сломанная нога. - Носилки. - Гибель лошадей.
Углубившись после дерзкого нападения в сосновый лес, четверо таинственных грабителей, не сговариваясь, начали подниматься по крутой тропе, где многоопытному Неду Муру удалось, несмотря на темноту, разглядеть их следы.
Они шли быстро, как люди, чья совесть не вполне спокойна, желая возможно скорее покинуть место своего подвига. Безмолвно карабкаясь со скалы на скалу, незнакомцы поднимались, не сбиваясь с пути и не оступаясь, в чем помогал не столько бледный свет луны, сколько превосходное знание местности.
Как справедливо предположили Нед Мур с полковником, разбойники взбирались со дна на край шестисотметрового ущелья; в давнее время старые канадские охотники дали ему распространенное имя - "Большой каньон".
Тропа прихотливо вилась между трещин и скал, сосен и колючих кустарников, иногда описывая круги, поднимаясь и спускаясь, чтобы затем взметнуться выше по склону, к верхушке обрыва, чернеющей на фоне ночного неба.
Путники обладали ловкостью альпинистов, им нисколько не мешали длинные плащи, равно как и карабины за спиной; их ноги ступали так бесшумно, как если бы неизвестные шли босиком. По крайней мере трое из них, по предположению Неда Мура, были обуты в великолепные индейские мокасины, сшитые из бизоньей кожи - упругой и легкой.
Четвертый или, точнее, первый, поскольку он шел во главе, хотя тоже карабкался с цепкостью и гибкостью кошки, все же время от времени задевал каблуком камешек или подгнившую ветку. Глухой скрежет и потрескивание разносились на некоторое расстояние, причем звуки эти невозможно было перепутать ни с чем другим, поскольку они сопровождались характерным позвякиванием шпор. Тогда идущий впереди, задыхаясь, шептал грубое американское ругательство и старался ступать с удвоенной осторожностью.
Спутники его отличались редкой выносливостью, но и у них порой сбивалось дыхание, они дышали все тяжелее по мере того, как поднимались выше по склону - такому крутому, что его можно было бы назвать отвесной скалой.
Подъем продолжался уже около часа, но ни у кого не возникало желания нарушить молчание, ибо эта изнурительная гимнастика отнимала силы, а относительная темнота ночи, требуя предельного внимания, заставляла не отвлекаться ни на что постороннее.
Наконец четверка достигла рощицы из молодых дубков, откуда с пронзительными криками разлетелись с полдюжины испуганных дроздов.
- Последнее усилие, и мы там! - сипло произнес первый, обращаясь к товарищам.
Все четверо, ухватившись за тонкие, но упругие ветви, свисающие над пропастью, подтянулись и оказались на ровной площадке, где возвышались сосны, а почва была покрыта слоем душистых иголок.
- Я больше не могу! - простонал человек в сапогах со шпорами, тяжело опускаясь на землю.