- Вы же говорите, что завтра, когда мы выйдем из пролива Бигл, из-под защищающих от ветра берегов в омывающие мыс Горн моря, погода будет хорошей.
Я сказал это небрежным тоном, как будто речь шла о пересечении пролива, но на душе у меня было совсем не так легко, поскольку предстояло близкое знакомство с мысом Горн. Совсем не так, как во время регаты "Уитбред", так как тогда мы гнали вдоль пятьдесят седьмой параллели, практически посередине пролива Дрейка.
- Да, но на них сзади давит всей своей массой Мировой океан.
Он засмеялся теперь уже громче.
- Ладно, пойду на свою койку, вздремну, пока есть возможность.
Я попросил его остаться и помочь мне с прямыми парусами. Ветер был вест-зюйд-вест, стрелка индикатора направления передо мной колебалась в диапазоне от двухсот двадцати до двухсот сорока градусов. С Айрис, стоящей на руле, оба паруса были быстро подняты, и сразу же после этого Энди нырнул в передний люк, так что, после того как я сменил Айрис, я остался один за штурвалом. Я заглушил двигатель, и сразу же стало тихо, слышен был лишь плеск рассекаемой носом воды. Переключившись на автопилот, я взял журнал, чтобы записать место и время выключения двигателя.
- Где вы делаете следующую остановку?
Это Ангел заглядывал через мое плечо в навигационную карту. Сделав запись, я закрыл журнал.
- Нигде.
На его лице я прочел удивление, даже, можно сказать, потрясение, и мне стало приятно.
- Следующая остановка будет на шельфовом леднике в южной части моря Уэдделла.
Я достал из ящика навигационную карту под номером 3176 и развернул ее на штурманском столе. На ней помещалось море Уэдделла почти целиком, включая и тот длинный полуостров Антарктиды, что торчит к северу в сторону Земли Грэхема и мыса Горн.
- Теперь, когда мы уже в пути, может, вы отметите место, куда нас поведете?
Он ничего не сказал на это, продолжая стоять рядом со мной и глядеть в карту, довольно тяжело дыша.
- Я не думал, что вы отправитесь в поход вот так, безотлагательно.
- Сообщения о состоянии пакового льда свидетельствуют о раннем начале его таяния.
- Да, я это знаю.
- Если бы мы вышли прямо из Пунта-Аренас…
- Разумеется.
Он расправил плечи.
- Вы распоряжаетесь на палубе, насколько я понимаю. Когда мне заступать на дежурство?
- После завтрака. Так вы освоитесь с управлением кораблем в дневное время, прежде чем нести ночную вахту.
Он кивнул.
- Тогда я, пожалуй, пойду прилягу.
Я протянул ему карандаш.
- Обозначьте местоположение "Санта-Марии" и цель нашего похода, будьте добры. Тогда я смогу вчерне рассчитать время прибытия и еще раз сопоставить его с состоянием льда. И почитаю еще "Юг" Шеклтона, пока мы не вышли из пролива Бигл в бурные воды.
- Бурные воды! Вы полагаете, нас ждут трудности?
- Немного по палубе нас пошвыряет, пожалуй.
Я постарался, чтобы эти слова прозвучали непринужденно, но мое воображение забегало вперед. К тому времени, когда мы, выйдя из пролива Бигл, застанем обещанный синоптиками ураган, мне еще предстояло решить, насколько близко к острову Эстадос и краю Огненной Земли я готов пройти.
- Местоположение, - повторил я. - Мне нужно знать, пока мы находимся в спокойном состоянии.
Но он покачал головой, пятясь от меня к двери:
- Пойду-ка я спать.
- Вы не знаете координат? В этом дело?
- Конечно, я знаю координаты… А эта карта… На ней нет юго-западного края моря Уэдделла. Так что я не могу вам отметить место. Может, завтра. Найдите карту, которая включает всю территорию… А сейчас я устал. Я почти не спал в последние дни. О’кей?
И он, улыбаясь и махнув мне рукой, спустился вниз.
На экране радара вспыхнула яркая точка. Она находилась в проливе к северу от Пьедры, по которому мы пройдем до мыса Кабо-Сан-Пио, после чего окажемся в Южном океане. Я смотрел на нее некоторое время, пока не стало ясно, что это идущее нам навстречу судно. Тогда я сказал Нильсу, сидевшему на стуле рулевого, чтобы разбудил меня в три пятнадцать, после чего устроился под одеялом на кушетке сбоку рубки. Я стал думать об уклончивости Ангела относительно местоположения останков корабля, его реакции на наше спешное отплытие и о тех его чемоданах. Я слышал, как забились паруса от налетевшего с траверза шквала, раздумывая, нужно ли пойти и заняться ими, а в следующее мгновение меня уже тряс Нильс.
- Четверть четвертого, Пит. Тот корабль уже совсем близко. Расходимся правыми бортами, да?
Он прошел мимо нас на расстоянии около четырехсот метров, доносящийся шум его двигателей был слышен довольно громко. Это был танкер средних размеров, его огни смутно были видны за пеленой косого дождя. Я не ложился спать, пока Энди не сменил Нильса и мы не вошли в пролив между островом и материковой аргентинской территорией, а потом вернулся на кушетку, попросив его разбудить меня, когда будем подходить к Кабо-Сан-Пио или когда Айан его сменит, в зависимости от того, что произойдет раньше.
На деле, однако, меня разбудила качка, которая становилась все сильнее, и мне пришлось вставать и поднимать тканевый борт, чтобы не скатываться на пол. Впереди забрезжила полоска бледного рассвета. Сейчас мы выходили из пролива Бигл и начинали уже ощущать влияние бури, бушующей вокруг островов группы Уолластона, последний из которых - остров Горн. К тому времени, когда на вахту заступил Айан, море стало по-настоящему неспокойным. Мы с Энди, надев непромокаемые штормовки, убрали верхний прямой парус и подняли самый большой из наших трех штормовых стакселей, чтобы повысить остойчивость судна. Вода уже захлестывала палубу, а грохот разбивающихся волн перекрывал завывание ветра. Плохо нам придется за мысом Кабо-Сан-Пио и, вероятно, еще хуже, когда мы подойдем к острову Эстадос и мысу Сан-Хуан - кончику Южной Америки и начальному пункту нашего похода.
Я предупредил Энди, чтобы он был наготове и надел непромокаемую штормовку. Он был бледен, и я подумал, не страдает ли он от морской болезни? Корабль неприятно раскачивало, я и сам начинал чувствовать легкую тошноту.
- Вы в порядке? - спросил я Айана.
- Да. Бог милостиво наделил меня стальным желудком.
Он улыбнулся мне, садясь на крутящийся стул. Он был явно спокоен, на щеках румянец, руки сжимают штурвал не слишком сильно, но крепко.
- А вы как?
- О’кей, - ответил я, хотя это было и не совсем так. - Что в тех кейсах, которые мы привезли с того берега?
- Почему вы спрашиваете?
- "Семтекс" - это же взрывчатка, так ведь? Это вещество ИРА получала из Чехословакии. Один из кейсов…
Айан ударил ладонью по деревянной полке над пультом управления.
- Я же вас просил! Держите свои мысли при себе. Кроме вас никто…
Он осекся.
- Нильс красил заднюю стенку в гальюне, и я замазал надписи. Я не против того, чтобы вы задавали мне вопросы. Думаю, я уже хорошо вас знаю. Да, конечно, это "Семтекс", там есть и детонаторы. Нам, возможно, придется взрывать лед, чтобы выбраться, а я не мог провезти его через Чили.
Он подкорректировал курс после того, как подкатила большая волна, мощно ударив корабль в левый борт. Он быстро все схватывал, либо же в своей богатой событиями жизни ему доводилось управлять судном в бурных водах.
- Не забывайте то, что я вам говорил, - держите рот на замке и все примечайте.
Пришла еще одна высокая волна, заливая палубу вспененной водой и поворачивая корабль. Но на этот раз он уже был начеку и компенсировал разворот почти в самом его начале.
- Ишь ты, какой он у нас стал шаловливый, не правда ли?
- Когда подойдем к Кабо-Сан-Пио, будет хуже.
Черные контуры мыса только-только обозначились низко над горизонтом впереди.
- Очень даже может быть.
Он осклабился, и я понял, что он сейчас сам собой любуется.
- Интересно, как там наш Ангел это все воспринимает. Он был слегка обескуражен тем, как мы его умыкнули. Так, вроде его похитили.
Снизу донесся запах жарящейся ветчины. Был уже восьмой час, но облачность, даже между налетающими шквалами дождя, была настолько низкой и плотной, что до сих пор едва-едва посерело. Решив, что кто-то, Нильс или Айрис, уже начал готовить завтрак, я спустился вниз, но, к моему удивлению, то был Карлос.
- Я подумал, что вы уже проголодались.
Он улыбнулся, и я подумал: "Боже мой, этот парень прирожденный моряк". Он вручил мне тарелку, такую горячую, что едва не обжигала руки, с двумя толстыми кусками жареной ветчины, яичницей и изрядным ломтем хлеба.
- Хотите, поджарю хлеб? Тут еще много жира.
Я покачал головой, сомневаясь, одолею ли то, что он дал мне, при такой качке. Но я был голоден и после еды почувствовал себя лучше.
- Ты, похоже, не страдаешь от морской болезни.
- Морской болезни? Да, качка для меня никогда не была проблемой.
Я как раз подумывал, не пора ли сходить в гальюн, а это непростое дело, когда нужно стягивать с себя непромокаемую одежду, а корабль так и норовит сбросить тебя с унитаза, как появился Ангел, одетый в один лишь шелковый халат в красных и зеленых "турецких огурцах". Он был всклокочен и зевал.
- Что-то не спится, и запахи такие…
Он потянулся, взъерошив волосы пятерней, другой рукой крепко держась за угол серванта.
- А где Айрис?
С полузакрытыми глазами он двинулся к плите.
- Мне яичницу-глазунью, а ветчину…
Он остановился как вкопанный, округлившимися глазами глядя на обернувшегося к нему Карлоса.
- Ты?! Qué diablos haces aquí?
- Я член команды.
На его губах играла нервная заискивающая полуулыбка. И было еще кое-что в его взгляде…
- Ты идешь с нами? Ты это хочешь сказать?
- Sí. Vengo contigo.
- Нет.
Это слово вырвалось у Ангела подобно выстрелу. Обернувшись, он позвал Айрис и, когда она вышла из своей каюты с наскоро повязанным на голове кашне, продолжая тянуть вниз серый толстый свитер, сказал ей, что мы немедленно должны вернуться и высадить Карлоса в ближайшем подходящем месте.
- Почему?
Он ничего ей не ответил, и они все трое стояли, глядя друг на друга.
- Пожалуйста, - промямлил Карлос.
- Я сказал нет, высадим тебя на берег раньше или позже. Ты на этом корабле не плывешь.
Затем, обращаясь к Айрис, прибавил:
- Как ты могла сделать такую глупость? Он недостаточно опытный моряк, и ему нужно возвращаться на учебу.
- Нет, пожалуйста!
То был почти что крик отчаяния, меня потрясло нескрываемое обожание в глазах мальчишки. Кроме того, от него исходило какое-то странное подспудное возбуждение.
- Я останусь.
От удара волны, обрушившейся на палубу, пол под ногами ушел вниз, затем накренился, сбивая нас с ног, так что мы в итоге повалились кучей на правую стену. Айан медленно спустился из рубки.
- Что тут происходит?
И когда ему объяснили, он сказал:
- Вы это серьезно? Мы подходим к Эстадос, а вы хотите, чтобы я вернулся в пролив Бигл?
Утвердительно кивнув, Ангел сказал, что, если мы не высадим Карлоса, он не примет участия в экспедиции. Следующая волна ударила в борт, корабль трясло все сильнее. Я метнулся к трапу, сообразив, что Айан поставил руль на автопилот.
- Подождите. Возьмите с собой нашего друга, пусть он посмотрит, что там творится. Мы в жизни не пройдем назад к проливу Бигл против такого ветра, - окликнул меня он.
- Тогда поверните к северу за мысом Сан-Хуан, пройдите через пролив Ле-Мер и высадите его у Рио-Гранде, где-нибудь на восточном побережье острова Огненная Земля. Там вы будете на подветренной стороне.
- Там дует с гор, - сказал я, а Айан без обиняков заявил ему, что назад пути нет.
- Что хотите, мать вашу, то и делайте! - сердито бросил он, когда Ангел повторил свою угрозу выйти из игры. - Назад мы не вернемся.
- Тогда Мальвины. Вы можете высадить его на Мальвинских островах.
- На Фолклендских? Да, мы могли бы это сделать, если бы вы сели на корабль в Пунта-Аренас. Но сейчас наш путь лежит на восток к Южной Георгии, затем на юг в море Уэдделла сразу же, как только получим благоприятный отчет о состоянии пакового льда. А вообще, парень неплохой повар и полезный помощник. Я думал, вы будете довольны…
Конец фразы я не услышал, так как корму накрыла очередная волна с грохотом мчащегося скорого поезда. Я подтянулся наверх трапа, шатаясь, прошел через рубку, отключил автопилот и уселся за штурвал, стараясь снизить воздействие накатывающих волн.
Скорость ветра поднялась до тридцати шести узлов, в порывах доходила до сорока с лишним. Мы шли на скорости семь с половиной узлов, и, поскольку ветер дул нам почти прямо в корму, его реальная скорость приближалась где-то к пятидесяти узлам, то есть в соответствии со шкалой Бофорта то был шторм.
Айан не вернулся, в конце концов крикнув, можно ли ему остаться внизу позавтракать. Переполох, связанный с Карлосом, похоже, утих. Примерно через полчаса меня сменила Айрис, и я спросил ее, что там происходило дальше. Мне пришлось перекрикивать грохот моря и завывание ветра, чтобы она меня расслышала, но она лишь сказала на это:
- Ничего особенного. Пойдите теперь поспите. Вы всю ночь были на ногах.
Я не стал спорить. Стало светлее, облачность была уже не такой плотной, и мне показалось, что я вижу оконечность Огненной Земли и устье пролива Ле-Мер. Я позвал Нильса наверх, чтобы он тоже наблюдал, записал в журнал наши координаты согласно системе спутниковой навигации и, отметив их вместе со временем и датой на карте, ушел вниз в свою каюту.
Я так устал, что сразу уснул, не обращая внимания на качку, а когда меня в конце концов разбудила Айрис, я с удивлением увидел, что было уже двенадцать сорок семь.
- Все в порядке? - спросил я, испугавшись.
- Конечно. Вы не единственный человек, знающий штурманское дело.
Я подумал, что она имеет в виду Энди, но нет, речь шла об Айане.
- Энди и Гоу-Гоу оба лежат больные. Карлос тоже, очень бледный, отправился на койку.
- А что Ангел?
- Он позавтракал, съел два яйца с хлебом и маслом, много масла, а потом ушел к себе, как будто он пассажир роскошного круизного лайнера.
Видимо, он примирился с присутствием Карлоса на борту.
- А почему он был против? - спросил я. - Он боится, что мы, возможно, не сможем оттуда выбраться?
Она покачала головой:
- Нет, конечно. В таком смысле Ангел о нем вообще не беспокоится.
- А что же тогда?
- Не знаю. Там что-то личное. Что-то, касающееся его самого. Я не вполне понимаю. Я знаю одно: этот несчастный мальчишка в него влюблен.
Сказала она это не без злости. Я сел прямо, уставившись на нее. Она все так же стояла, чуть склонившись надо мною, и я уловил в ее глазах мимолетный отблеск чего-то, подобного ненависти.
- Вы и сами в него влюблены, не правда ли?
Я подумал о том, какой адски взрывоопасный клубок чувств сплелся у нас на борту.
- Нет, нет, конечно не влюблена. Как вы только могли подумать…
Она поспешно отвернулась, понимая, что свое отрицание она выразила чрезмерно бурно.
- Дело не в любви.
Ее голос ее выдавал, и она это понимала.
- Это…
Она замолчала в замешательстве, закусив губу.
- Но вы же спрашивали о Карлосе.
- Да. Что вам известно о его происхождении, о семье Боргалини?
- Совсем мало. Только то, что Роберто Боргалини или сожительствует, или женат на той женщине, которая его содержит. Оба они выходцы с Сицилии.
- Та певица? Розали Габриэлли?
- Да.
- И она мать Карлоса?
Отрывисто кивнув, она отвернулась, и я поспешно продолжил:
- Когда вы впервые встретились с Карлосом?
- На днях я пыталась это вспомнить, - сказала она, хмурясь. - По-моему, это было тогда, когда Ангел взял меня на прогулку на яхте. Это было один-единственный раз, папа тоже был с нами. Карлосу тогда было лет четырнадцать-пятнадцать. Он еще учился в школе.
- Он сын Боргалини?
Она на мгновение замялась перед тем, как ответила:
- Думаю, да. Я, признаться, до сих пор об этом не задумывалась. Теперь, когда они снова вместе… Они очень похожи, видите ли.
- Вы хотите сказать…
Тут я вдруг заметил, что изменился характер раскачивания корабля. Теперь его бросало не так резко, более плавно и продолжительно, с виляющими провалами, за которыми следовал грохот заливающей палубу воды. Но ветер уже так не завывал.
- Ветер ослаб.
Она кивнула, на ее лице засохла соленая корка.
- Уже не больше двадцати узлов. И небо проясняется. Мы входим в пролив Ле-Мер, уже хорошо видно остров Эстадос.
Я скинул ноги с койки.
- Какая скорость?
- Четыре с половиной.
Я кивнул. Нужно было поднимать еще паруса.
- Позовите Энди, будьте добры.
- Говорю же, он лежит с морской болезнью.
- Меня это не волнует. Самому мне не под силу поднять грот и верхний прямой парус, так что вы уж как-нибудь его поднимите.
Меня и самого слегка мутило, когда я натягивал сапоги. Ветер ослаб, огромные волны, чередой идущие к нам сзади, от мыса Горн, поднимались выше, их падающие гребни ударяли нам в корму, заливая палубу до самого бака. Вода захлестывала трап в рубке, и сверху капало на мою постель.
- Что происходит?
Ангел стоял в дверях своей каюты в одних трусах в розовую и белую полоску, загорелый, с напрягающимися от качки мышцами ног. Он был в прекрасной физической форме.
- Я нужен?
Я сказал ему о своем намерении, и он обещал помочь. Не успел я еще надеть непромокаемый костюм, как он уже пришел полностью одетый.
- Говорите, что нужно делать.