- И ему, и всем, кто пожелает знать правду, - пообещал Ротру. - Но какая гадость!.. Зато теперь весь двор узнает, что святой отец де Гонди поет гадкие уличные песенки.
- Это не простая уличная песенка, - с горечью произнес де Голль. - Ее сочинили не пьяные кучера в кабачке, но человек, имеющий имя и деньги!
- Такую мерзость?!
- Да.
Лакеи наконец поставили де Гонди на ноги, отряхнули с пурпуэна алебастровую пыль и крошки, и аббат первым делом вытащил шпагу.
- Защищайтесь, вы, кардинальский прихвостень! - потребовал он. - Сейчас я вас отправлю на тот свет!
Анри отступил на несколько шагов и с интересом наблюдал, как де Гонди ковыляет к нему, неловко размахивая шпагой.
- Ну, что прикажете делать с этаким дуэлянтом? - спросил он Ротру.
- Уходите скорее!.. - снова заторопил тот, но оглянулся на лестницу и махнул рукой. - Всё! Опоздали. Они уже тут…
Сверху спускались зрители. Многих заинтересовала дуэль между такими неравными противниками, а заодно привлекала возможность погреться возле пламени огромного вестибюльного камина.
- Обнажайте шпагу! Или я при всех назову вас трусом! - пригрозил аббат, становясь в стойку.
Тут Анри осенило.
- Господин де Гонди, я согласен с вами драться, но при одном условии.
- Какие могут быть условия?! - возмутился аббат. - Вы оскорбили меня, и я должен смыть оскорбление кровью!
- А вы оскорбили мадам де Комбале. Так вот…
- Трус!
- Так вот, господин де Гонди, я буду драться с вами при одном условии, - хладнокровно сказал де Голль. - Вы должны назвать имя человека, который научил вас той мерзкой песенке.
- Да вы с ума сошли! - еще пуще взъярился аббат.
- Не хотите - оставайтесь с пощечиной, - спокойно пожал плечами де Голль. - А я пойду. Как вы изволили выразиться, я кардинальский прихвостень, и у меня есть служебные обязанности.
- Перестаньте его дразнить! - зашептал Ротру. - Вы уйдете, а он на меня набросится…
- Что позорного в том, что вы исполняете поручения его преосвященства и получаете за это деньги?..
Драматург не успел ответить. Де Гонди взревел как бык во время гона:
- Я заколю вас, жалкий шаркун! - И бросился на де Голля, целясь шпагой ему в горло.
Анри понял, что бедным аббатом владеет слепая ярость. В последний миг он резко уклонился. Де Гонди, не встретив сопротивления, пролетел мимо, снова споткнулся и пропорол клинком обивку стоявшего у двери в гардеробную кресла.
Гости маркизы дружно зааплодировали.
- Я повторяю, господин аббат, дуэль в обмен на имя сочинителя, - напомнил лейтенант.
- Я вас умоляю, де Голль! Вам нельзя с ним драться!.. - воззвал Ротру.
- Это почему же? Он дворянин, и я дворянин. Дворяне должны отвечать за свои слова.
- Говорю вам, с ним драться просто нельзя. Он же почти слепой!
- Для слепого он довольно шустро двигается…
Де Гонди справился наконец со своей шпагой, освободив ее из кресла, и теперь озирался явно в поисках обидчика.
- Вот, полюбуйтесь, он вас потерял! - горько произнес Ротру, кивнув на аббата. - Подумайте: вы убьете слепого! Он же делает все, чтобы вы его закололи, и что потом?..
- Не мешайте, прошу вас, господин Ротру, - жестко сказал Анри. - Мне не оставили выбора. Я должен узнать имя сочинителя. Человеку, которому я служу и которого очень уважаю, нанесли публичное оскорбление. Да и вы, помнится, у него на жалованье состоите…
- Весь Париж от вас отвернется!
- А вот на это мне плевать!.. Господин де Гонди, вы не передумали драться? Тогда - имя сочинителя, и мы начинаем!
- Вы хотите сделать из меня доносчика, месье трусливый заяц? Не получится! - гордо ответил аббат, разворачиваясь на голос.
- Значит, и дуэли не получится. - Де Голль решительно повернулся к выходу.
Гости маркизы с неподдельным интересом следили за событиями в вестибюле. Такого спектакля они явно не ожидали. И теперь драма готова была вот-вот закончиться, но на сцене появился еще один актер - принц де Марсийак.
- Господин де Голль, вы сами видите: аббат вам не противник, - произнес будущий автор знаменитых "Максим", легко сбегая вниз по ступенькам.
- Вижу, месье, - почти равнодушно ответил Анри, остановившись на пороге. - Он достаточно зряч, чтобы оскорбить даму, и недостаточно зряч, чтобы ответить на оскорбление. Видимо, ему нужен защитник. Это будет забавная дуэль: я защищаю даму, а вы, как понимаю, собрались защищать подслеповатого наглеца?
- Нет, никогда! - закричал де Гонди, грозно размахивая шпагой во все стороны. - Принц, уходите, я сам сумею себя защитить!
- Имя сочинителя! - напомнил де Голль, не двигаясь с места.
- Видимо, мне придется оскорбить вас, месье, чтобы получить вызов! - высокомерно заявил де Марсийак. - И тогда вы перестанете издеваться над бедным аббатом.
- Может, лучше будет, если я оскорблю вас? - усмехнулся Анри. - Но учтите, фехтованию я учился не в салонах у светских дам. И крови успел пролить больше, чем вы извели на свои стишки чернил.
- Принц, это правда! - крикнул кто-то с верхней ступеньки лестницы. - Красный герцог набирает себе гвардейцев из армейских офицеров!
- Вы меня оскорбили?! - удивленно уточнил де Марсийак.
- Если вам угодно считать это оскорблением, то считайте. - И де Голль опять повернулся к аббату: - Имя сочинителя, месье!
- Ради всего святого, на пару слов! - взмолился Ротру, хватая лейтенанта за рукав. - Отойдем сюда, к камину.
- Вы оскорбили меня? - повторил молодой де Ларошфуко, не в силах поверить в такое невероятное событие. - Вы?.. Меня?!..
- Одну минуту, господин де Марсийак, - невозмутимо сказал Анри. - Господин Ротру хочет мне что-то сказать. - Он был от души благодарен драматургу - тот дал ему возможность немного согреться. - Я слушаю вас, господин Ротру.
- Господин де Голль, оставьте в покое аббата, - тихо заговорил драматург. - Он упрям, как триста спартанцев в Фермопильском ущелье. Я берусь узнать у него имя сочинителя, только не деритесь с ним! Эта дуэль вам славы не принесет. И его преосвященство будет не в восторге…
- От дуэли с принцем де Марсийаком его преосвященство тоже будет не в восторге, - вздохнул Анри.
- Но это хоть поединок равных противников… Послушайте, вы не знаете аббата - он вызывает на дуэль всех! И если бы каждый принимал вызов, то Гонди бы уже давно оказался на Гревской площади, посреди эшафота, как несчастный Монморанси. Но за тем числилось, кажется, всего девятнадцать поединков, а наш аббат имел бы их больше сотни…
- Двадцать две дуэли, - припомнил Анри. - Думаете, мне очень хочется убивать этого чудака?
- Уходите, господин де Голль! Я побегу к госпоже маркизе, она все уладит, я уверен. А вы - уходите!
Последнее слово Ротру произнес слишком громко, и де Марсийак его услышал.
- Я тоже против того, чтобы вы бились с нашим аббатом, - сказал он, подходя. - Но у меня со зрением все в порядке, я не спотыкаюсь о ковры и не налетаю на стены. Я за него, господин де Голль. Не беспокойтесь, о нашем поединке никто не узнает. Мы будем драться в саду госпожи де Рамбуйе.
- Думаете, кто-то из этих господ способен молчать дольше десяти минут? - спросил Анри, указывая на лестницу.
- Ради вас - вряд ли, - усмехнулся принц. - А вот ради меня, точнее ради моего батюшки, эти господа охотно солгут. Допустим, мы поспорили о некоем фехтовальном приеме и решили провести в саду учебную схватку. Они рады будут соврать, потому что…
- …потом будут веселиться: как ловко им удалось обмануть короля и кардинала, - закончил де Голль.
Аббат не слышал этого разговора. Его страстная душа, ослепнув от ярости, выстроила вокруг себя некий особый мирок, и сейчас в этом мирке принц де Марсийак выступал секундантом де Гонди. В предвкушении дуэли подслеповатый фантазер и задира разминался со шпагой, делая выпады и поражая воображаемого врага.
- Не все ли вам равно? - спросил молодой де Ларошфуко.
Анри повернулся к Ротру.
- Вы дали обещание, - напомнил он.
- Да, господин де Голль. Я все сделаю.
- Отлично! Господин де Марсийак, неплохо бы сравнить наши шпаги.
- Если мы сделаем это, все поймут, что поединок настоящий.
- Да и так поймут…
- Так они с чистой совестью скажут, что не видели серьезных приготовлений к дуэли. Положимся на судьбу и на свое мастерство.
Анри кивнул. Принц ему нравился все больше. "Умен, храбр, благороден, красив… Верно, далеко пойдет - достойный отпрыск древнего рода…"
- Где тут выход в сад, господин де Марсийак? - спросил он.
- Господа, - громко заговорил принц, - мы с господином де Голлем поспорили о сущей мелочи - о положении корпуса при выполнении удара из двойной финты, парада и рипоста! Мы выйдем в сад, проведем две-три учебные схватки и вернемся. А вы ступайте к нашей несравненной Артенис. Негоже оставлять без внимания гостеприимную хозяйку.
Если бы Анри дрался с кем-то другим, незнакомым, гости маркизы встали бы у всех окон, ведущих в сад. Но речь шла о возможных неприятностях для будущего герцога де Ларошфуко - и никто не захотел выступить свидетелем дуэли.
Де Гонди, увидев, что лейтенант и принц идут к двери, ведущей в сад, устремился следом. Но Ротру ловко перехватил его и стал что-то нашептывать на ухо. Аббат выслушал только первую фразу, потом резко оттолкнул драматурга и первым выскочил в сад.
Там было все необходимое для схватки: широкие дорожки и просторные газоны между рядами смоковниц. Вот только некстати начался снегопад - последний февральский снегопад, надо думать, та прощальная метель, после которой наступает весна.
- Защищайтесь, месье! - встав напротив де Марсийака, закричал аббат.
- Сейчас, - хладнокровно ответил молодой человек и, вступив в эту нелепую схватку, через несколько секунд выбил шпагу из рук де Гонди. Отлетевший клинок застрял в кроне смоковницы. Аббат нагнулся и завертелся, пытаясь высмотреть оружие на прошлогодней траве, которую прикрыл тонкий слой снега.
- Предлагаю до первой крови, - сказал де Голль, которому де Марсийак стал симпатичен. - В конце концов, не вы оскорбили даму.
- Я невысокого мнения об этой даме, - высокомерно ответил принц.
- Ну, как вам угодно…
Оба встали в позицию и скрестили клинки.
Поединок сначала был неспешным - противники изучали друг друга.
Аббат, выйдя на газон, вертел головой и неуклюже поворачивался, все еще пытаясь сообразить, куда улетела его шпага. Наконец он наткнулся задом на ствол смоковницы. Везение его было таким, что шпага выскользнула из голой кроны и воткнулась в землю, пригвоздив огромную розетку на туфлях аббата и чиркнув острием по лицу.
Де Гонди вскрикнул и схватился за щеку. Увидев на пальцах кровь и не поняв сослепу, что произошло, он растерялся.
- Я ранен! - воскликнул он. - Помогите!..
Принц и лейтенант невольно прервали поединок и повернулись к нему.
- Посмотрите, что там с этим несчастным, месье, - предложил Анри. - Я со спины на вас не нападу.
И пока его противник был занят аббатом, де Голль огляделся по сторонам.
Оказалось, что в сад отеля Рамбуйе выходили и окна особняка герцога де Шеврёза.
Этого господина, законного супруга Шевретты, при дворе считали полным ничтожеством до такой степени, что полностью отрицали его участие в интригах жены. Поэтому все кары, предназначенные Шевретте, его не касались. Он жил то в своем владении Дампьер, то в Париже и заботился о детях - их в семействе было пятеро. Видимо, сейчас герцог был в Париже - если судить по открытым окнам его кабинета. Может, только что приехал и приказал проветрить помещение?
Возле открытого окна стояли двое мужчин. Один был де Голлю незнаком, но второго он узнал сразу. Да и как не узнать эту круглую физиономию с крючковатым носом! Лейтенант достаточно на нее насмотрелся в Пале-Кардиналь.
В кабинете герцога де Шеврёза стоял беглый поэт Адан Бийо!
- Господин де Марсийак! - воскликнул Анри. - Не уходите, мы продолжим схватку, я сейчас вернусь!
Он вбежал в отель Рамбуйе, пронесся через вестибюль, выскочил на улицу и помчался к воротам герцогского особняка.
В дом его, однако, не впустили. Привратники божились, что герцога де Шеврёза в Париже нет, и знать не знали никакого Бийо. Правда, имя Ришелье их немного испугало, но они держались стойко.
Сильно озадаченный таким поворотом, Анри пошел обратно в отель Рамбуйе. Ему было холодно, на душе скребли те самые кошки, которых парижане считали маленькими демонами. И вдруг лейтенанта осенило: герцога в особняке может и не быть, но герцогиня запросто могла тайно вернуться в Париж! Тогда кое-что становится понятным. И присутствие Бийо в кабинете, и упрямство привратников. Так что же - значит, за спиной сочинителя стоит Шевретта?!. Значит, это все-таки "мэтр Адан"?..
В полном смятении Анри вошел в вестибюль отеля. Там его поджидал озабоченный Ротру.
- Господин де Голль, лучше вам наверх не подниматься, - шепотом, хотя, кроме двух лакеев, в вестибюле больше никого не было, сказал драматург. - Они там затевают какую-то злую шутку. На это мадемуазель Жюли мастерица. Принц де Марсийак сказал, что вы, похоже, сошли с ума - чуть ли не в разгар поединка выкрикнули что-то невнятное и сбежали. Аббат де Гонди, конечно, сразу за это ухватился и закричал, что вы сумасшедший. Так что вряд ли вас там сейчас хорошо встретят…
- Катрин… - пробормотал Анри. Все складывалось так плохо, что дальше некуда.
- Возьмите в гардеробной свой плащ и уходите, - настаивал Ротру. - Я все объясню его преосвященству.
- Я же приехал сюда с дамой! - с раздражением вспомнил Анри.
- Я и даме все объясню. Увезу ее отсюда. Только, ради бога, уходите, пока все это не кончилось кровью!
- Отчего вы так обо мне беспокоитесь? - сердито спросил де Голль. - Вы же здесь - свой! Вы такой же, как они!
- Нет, вы ошибаетесь, - твердо ответил драматург. - Я ведь из небогатых дворян, и меня заботы господ аристократов, которых его преосвященство лишил каких-то привилегий, не касаются. Я очень хорошо разделяю литературу и жизнь, месье. Мое дело - писать комедии, трагикомедии и трагедии. Хорошо их писать, понимаете? А это трудно, мне уже наступает на пятки этот прокурор из Руана… Прокурор пишет трагедию, которая перевернет все представления о прекрасном, вы это себе представляете?
- Не представляю, - хмуро ответил Анри, которому сейчас было наплевать на всю драматургию разом.
- Сюжет и героев он взял не в Элладе, не в Риме, а в испанской истории! У Артенис мы как-то читали отрывки. И знаете, это было великолепно! А я в ужасе… Руанский прокурор Пьер Корнель, и вдруг - трагедия! Ну да, я тоже беру сюжеты у испанцев, это модно, но он?!.. Уходите, господин де Голль, иначе вы сейчас наделаете бед, я это по лицу вижу!
Анри задумался. По всему выходило, что пока он не справился с заданием отца Жозефа.
- Послушайте, Жан, - обратился он к драматургу. - Сегодня здесь собрались все, кто обычно бывает у госпожи де Рамбуйе? Погодите, не отвечайте сразу! Я хочу попросить вас составить список гостей. Тех гостей, кого я мог видеть и слышать. Это очень важно. Сделаете?
- Да хоть в стихах - только уходите поскорее! - поспешно заверил драматург.
И окрыленный де Голль ушел.
Глава шестая, в которой поиски кота Портоса все-таки начинаются
- Святой отец, я не выполнил задание, - честно признался Анри на следующий день, явившись к отцу Жозефу на доклад. - Оправдываться не буду, это нелепо… Я попросил господина де Ротру составить список гостей, которые были у маркизы вчера вечером. Их можно считать вне подозрений. Хотя человек с хриплым голосом вполне может состоять на службе у того же принца де Марсийака, например… Но во второй раз я к маркизе не пойду! Да меня и не впустят. А значит, других посетителей ее салона я не увижу и не услышу.
"Серый кардинал" молча выслушал признание и некоторое время задумчиво шел по садовой дорожке, отбрасывая посохом с пути мелкие камешки. Лейтенант покорно шел следом, чуть позади.
- Я знаю, что произошло у маркизы, - наконец заговорил капуцин. - Мне даже нравится ваша наивность, господин де Голль. Вы полагаете, что в доме, где может созреть заговор, у меня нет своих людей? Да тот же Ротру, если его спросить, исправно отвечает на все вопросы о маркизе и ее гостях. Тем более у него хорошая память, как у всех писателей, и, если при нем, например, зачитают вслух послание из Брюсселя или Лондона, он запомнит довольно точно. Однако, как вы понимаете, не всю почту вскрывают и читают в его присутствии. Записочку от госпожи де Шеврёз наверняка не станут… Но основные сведения мне поставляют мужчина и женщина, а кто они - вам знать не обязательно.
- Значит, вам донесли, как вел себя аббат де Гонди? - с надеждой спросил Анри.
- Разумеется. И за ним уже установлена слежка. Возможно, он и есть сочинитель… - Отец Жозеф снова задумался.
- И у него хватит денег, чтобы нанять музыканта для обучения мальчишек, - осторожно вставил де Голль.
- Пожалуй, вы правы, сын мой. - Капуцин вдруг просветлел лицом. - А знаете, по милости Божьей ваш визит к маркизе все же принес пользу! Вы и мадам де Комбале настолько разозлили этого чудака-аббата, что он запел. Но мне все же кажется более подозрительным принц де Марсийак. Он ведь полномочный представитель в Париже герцогини де Шеврёз! Вот яркий пример, господин де Голль, что может сделать с одаренным юношей любовница, которая старше его по меньшей мере на десяток лет. Эта интриганка и распутница для бедного принца - оракул, путеводная звезда и смысл всей его жизни! Хотел бы я понять, как это у нее получается?..
- Как бы эти двое, принц и аббат, не потребовали от меня продолжения дуэли, - озабоченно заметил де Голль.
- Молодой герцог больше не снизойдет до вас, успокойтесь. А вот де Гонди… С этого станется явиться к вам в кордегардию и там обнажить шпагу.
- И что же мне тогда с ним делать?
- Ничего. Крикнуть караульных и отправить чудака в Бастилию.
- Но как?!
- Очень просто, - отец Жозеф вынул из складок монашеского одеяния конверт. - Тут приказ его преосвященства моему брату Леклерку, а он, как вам известно, комендант Бастилии. Возьмите и всегда носите с собой. Как только Гонди посмеет требовать дуэли, дождитесь, чтобы он обнажил шпагу, и немедленно отправляйте его к моему брату. Если же у аббата проснется рассудок и он оставит вас в покое, вы вернете мне приказ и мы пустим его на растопку камина.