Я сообразил, что девушка тоже наблюдает за мной и внимательно вглядывается в мою душу. Причем взгляд у нее гораздо острее и проницательнее материнского.
- Да, я хотел потолковать с Бобби, - признался я. - Не вмешайся она, меня повесили бы прямо там, на балке танцевального зала. А потом Бобби пришла ко мне в тюрьму и даже убедила своего отца попытаться помочь мне…
- Почему же ты не принял предложенную тебе помощь? - перебила меня миссис Мид.
Я заметил, что мистер Мид немного подался вперед, словно хотел вскочить с кресла, хотя на лице его застыла маска безразличия. И я вдруг понял, что произошло. Рассказывая о нашем разговоре, он кое-что изменил: умолчал о том, как позорно я пал во время нашей встречи с глазу на глаз, но также не стал упоминать о сделанном мне им предложении, в благодарность за помощь навсегда уехать из их краев и никогда больше не пытаться увидеть его дочь. Таким образом, мистер Мид сравнял баланс между нами.
И я в свою очередь решил не нарушать это шаткое равновесие.
- Знаете, как это бывает в жизни, - никто не любит принимать такие важные, значительные услуги от незнакомых людей. И к тому же я понимал, что деньги на все это пойдут из кармана мистера Мида, хотя он явно считал, что на самом деле я застал Джоша Экера врасплох и убил его, безоружного.
Глаза миссис Мид слегка расширились, а кроме того, я заметил, что ее муж быстро повернул голову в нашу сторону и как-то по-новому взглянул на меня.
- Я согласна с Бобби, - сказала миссис Мид, - и считаю, что не ты стрелял первым.
Теперь настало время вспомнить о бедном Лэнки, оставшемся там, снаружи, в темноте, вместе со своим пленником. Я понятия не имел, что он сделал с Биллом, знал только, что всего за несколько секунд мой долговязый друг должен был связать парня и надежно заткнуть ему рот кляпом. Так что мне следовало вернуться как можно скорее.
Я осушил свою чашку кофе - крохотную, настоящую карлицу, поставил ее на стол и, поднявшись со стула, объявил, что мне пора идти.
- Но вы ведь только что пришли! - возразила миссис Мид. - Бобби много рассказывала о вас, мистер Грэй, и нам хотелось бы познакомиться с вами поближе.
Мне нужно было как-то объяснить, почему я тороплюсь уйти.
- Вам известно, что меня преследуют, - заметил я, - и если погоня достигнет цели, я не хотел бы, чтобы это случилось здесь.
- Погоня? - вскинула брови миссис Мид. - С этим нужно что-то делать… Роберт, мы должны принять меры!
- Зачем? - откликнулся ее муж. - Сдается мне, у этого парня на любой случай что-нибудь да припрятано в рукаве. Наверняка у него найдется масса трюков, чтобы запросто ускользнуть от закона, что бы там ни происходило.
В первый раз за все это время я обратился непосредственно к Бобби Мид.
- Они еще не вышли на мой след, - успокоил я девушку. - Когда им это удастся, все будет зависеть от скорости. Но я должен был увидеться с тобой, прежде чем они впрямую начнут охоту. Все это выглядит очень мелодраматично - я имею в виду свое появление здесь" но, надеюсь, ты поймешь, что в этом нет моей вины.
- Я знаю, - с улыбкой проговорила Бобби..
Да, миллионам людей в мире приходится нагородить тысячи слов, прежде чем они сумеют внятно выразить то, что хотят сказать; но есть и такие, у кого обычный кивок красноречивее всяких слов. Так и Бобби Мид двумя словами и взглядом ухитрилась передать мне невыразимо много всего, всего, всего. В ее взгляде присутствовали одновременно сочувствие, симпатия, дружеское участие, но также и нечто большее, чем простая любезность, и это "нечто" и радовало, и пугало меня.
Знаете, как бывает, когда вдруг случится невольно выставиться перед кем-то в ложном свете? Не беда, если вы показались хуже, чем в действительности, - время все расставит на свои места. Куда страшнее, коли ваши достоинства были чрезмерно преувеличены излишне благосклонным к вам освещением, - это рождает ложные чувства и ставит вас в крайне шаткое положение, так как рано или поздно люди поймут, что были одурачены вами или же сами обманывались на ваш счет. И нет ничего хуже, поскольку те, кто сам обманулся, всегда злее человека, умышленно введенного в заблуждение.
Поэтому я сделал еще одну попытку открыть девушке глаза:
- Те несколько раз, когда мы виделись, Бобби, я попадал в центр внимания как главное действующее лицо. Но вовсе не из-за каких-то особых достоинств или заслуг. На что я надеюсь, так это получить возможность когда-нибудь поговорить с тобой по-настоящему. Ты не знаешь, кто я такой на самом деле. Я не сорвиголова какой-нибудь, не отчаянный рубака и даже не хороший стрелок. Меня так же легко напугать, как и всякого другого, и единственное объяснение моего лихого побега из тюрьмы - дружеская помощь куда более ловкого человека. А с того представления на танцах я не удрал только потому, что, во-первых, один человек уволок оттуда Тома Экера, а во-вторых, вы с шерифом взяли всю ситуацию в свои руки. Что до сегодняшнего вечера, то опять-таки мне удалось добраться к тебе отнюдь не благодаря моей собственной удали, - все это для меня устроил тощий, долговязый малый, приходивший к твоему отцу днем.
Больше ничего я не мог из себя выдавить, но и сказанного хватило, чтобы почувствовать себя полным идиотом. Мои объяснения звучали так, будто я считал, что Бобби необычайно высокого мнения о моей персоне и отводит мне какую-то особую роль, а потому я должен раскрыть ей глаза на истинное положение вещей.
Но девушка восприняла мой монолог как нельзя лучше и снова улыбнулась.
- Тебе надо идти, Нельсон? - спросила она.
- Да, я должен.
Бобби приблизилась и подала мне руку.
- Я хочу, чтобы ты пришел сюда снова, - сказала она. - А если у тебя не будет такой возможности, пришли мне весточку, и я сама к тебе приду. Нам нужно поговорить. Нужно. А пока я ни во что не поверю, кроме самого лучшего в тебе, и любой удар, нацеленный в тебя, будет ранить и меня тоже.
Мне приятно вспоминать и ее слова, и как она их сказала. Можете ли вы вообразить более чистую и невинную, более открытую и искреннюю девушку? Вспомните только о глупом жеманстве и фальшивой гордости большинства женщин, о том, как они возводят себя на пьедестал и превращают мужчин в идиотов!
Я словно плавал в золотом тумане, когда сказал "до свидания" миссис Мид и заметил, как ее взгляд попеременно скользит от меня к Бобби и обратно. В конце концов ее глаза, с тревогой следившие за нами во время этого, последнего разговора, окончательно остановились на дочери.
Роберт Мид вышел вместе со мной на террасу. Закрыв дверь, я негромко заметил:
- Думаю, тут есть кое-что такое, на что нам стоило бы взглянуть, мистер Мид.
- Что именно? - спросил он.
- Это должно быть где-то здесь, - уклонился я от прямого ответа.
Я сошел с террасы, за мной - мистер Мид, и мы сразу наткнулись на лежавшее в траве тело.
Я с трудом втащил его наверх, поскольку Билл был туго и плотно спеленат веревками. Казалось, его обрабатывали на каком-то гигантском станке - трудно было поверить, что руки могут сплести такой совершенный кокон. Широко открытые глаза охранника налились кровью от тщетных усилий освободиться. В зубах торчал кляп. Я выдернул его, и с первым же вдохом Билл громко выругался:
- Проклятье!
Глава 27
ОБЕЩАНИЕ
Я развязал веревку, поставил парня на ноги и, пока он пыхтел и фыркал, переводя дыхание, ощупал его затылок. Там вздулась шишка размером с куриное яйцо. Тем не менее, судя по всему, с Биллом не произошло ничего страшного. Видимо, Лэнки точно знал, какой силы должен быть удар. Что касается меня, то я или убил бы охранника, или же ничуть не обеспокоил бы его своим ударом.
- С тобой все нормально? - спросил я. - Голова в порядке?
- Ты - Грэй! - воскликнул Билл. - Ты - Грэй, и ты все-таки прошел здесь! Да, с головой у меня полный порядок. Только жужжит малость, но это чепуха.
- Что с тобой произошло, Билл? - осведомился мистер Мид, решив, что теперь его очередь задавать вопросы.
Он стоял рядом, огромный и крепкий как скала, но хмурое, сердитое лицо выдавало терзавшие его сомнения и подозрения.
- Не знаю, - ответил охранник. - Я просто шел по террасе, как вдруг мне показалось, будто за спиной проскользнуло что-то вроде тени и дохнуло мне в плечо. Только я собрался повернуть голову, как - бац! - по ней здорово врезали. Прямо искры из глаз посыпались! И это все, что я помню до того момента, как очнулся здесь, внизу, лежа на холодной земле, весь спеленутый, как мумия. Ни пикнуть, ни хотя бы пальцем пошевелить!
Билл обернулся и вытаращил на меня глаза.
- Это все подстроено? - негодующе возопил он. - Вы с мистером Мидом заранее сговорились?
- Нет, мы заключили пари, - объяснил я. - Побились об заклад. Ты можешь идти, Билл?
- Вполне, - скривился парень. - И свои ноги я собираюсь использовать для того, чтобы как можно скорее отвалить с этой работы. Слишком уж странные дела тут творятся, чтоб меня это устраивало!
Он развернулся и зашагал прочь, слегка пошатываясь и подергиваясь. При этом беднягу то и дело клонило вправо, как будто ветром сносило в ту сторону. Очевидно, еще не вполне оправился от удара.
Вдруг кто-то крепко сжал мою руку. Резко обернувшись, я увидел, что это мистер Мид.
- Парень, - его лающий, жесткий голос Прогремел мне прямо в ухо, - или ты невинней младенца, самый искренний и чистосердечный человек, какого только можно себе представить, или чертовски подлый негодяй. Но что касается меня, то я и знать не хочу, кто ты есть!
Я посмотрел на него и неожиданно для себя улыбнулся.
- Только время покажет, какая из этих характеристик ближе к истине - первая или вторая, - заметил я. - Мне-то вы все равно никогда не поверите.
Нисколько не задетый моей улыбкой, он продолжал:
- Или ты стальной человек с крохотной прожилкой слабости, или же никчемный слюнтяй и размазня (то есть субъект, которого я имел удовольствие видеть воочию однажды в тюрьме), с прожилкой стали, дающей о себе знать время от времени.
- Вот что я вам скажу, - проворчал я, - если хотите знать правду, то я скорее размазня. А в тот день самообладание и вовсе меня покинуло.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Только то, что сказал: тогда, в тюрьме, я напрочь потерял все свое самообладание, без остатка. Вот и все. А теперь мне пора идти, мистер Мид. Меня ждут.
- И сколько человек тебя ждут?
- Один.
- И ты проделал все это с помощью одного-единственного человека? - осведомился он еще резче, чем раньше.
- Нет, правильнее было бы сказать, что тот, другой человек проделал все это с моей помощью, - уточнил я.
Мид фыркнул.
- Надеюсь, эта скромность - не напускная?
- Послушайте, мистер Мид, не такой уж я и скромник. Дело в том, что я на самом деле обыкновенный ковбой, ни больше ни меньше. И образование я получил самое заурядное. Будь моя воля, я вел бы тихую-мирную жизнь обычного пастуха и был бы счастлив. Так что я - не герой, крушащий напропалую все вокруг. Хотя с другой стороны, я не какая-нибудь трусливая шавка, точно так же, как не убийца и не мошенник. Вы хотите выкрасить меня в один определенный цвет, а это невозможно.
Какое-то время он изучающе смотрел на меня, непрерывно двигая при этом своей массивной челюстью, а потом буркнул:
- Ты довольно складно говоришь, но хотел бы я, чтоб эта вся болтовня была и впрямь словами мужчины.
Я пожал плечами. Мистер Мид был явно настроен против меня. Но мне он нравился. То есть я понимал, что он мог бы мне нравиться, и я хотел этого. Редко встретишь такое несокрушимое прямодушие.
- Как по-твоему, - вдруг вырвалось у него, - чем все это кончится?
Теперь я совсем разозлился. В конце концов, с меня уже более чем хватало треволнений - пусть я и провисел большую часть времени на хвосте у Лэнки. Ведь даже просто следовать за этим парнем - вы, наверное, согласитесь со мной - выше человеческих сил.
Поэтому я ответил довольно резко:
- Послушайте, мистер Мид, вы всегда и во всем хотите оставаться логичным, рациональным. Хотите подводить итоги в конце каждого дня, подбивать баланс, находить, что принесет прибыль, а что - убытки…
- А вы что предлагаете, молодой человек?
- Я предлагаю пересекать мосты, когда в том есть необходимость.
Он долго разглядывал меня, вперив в мое лицо тяжелый взгляд, и наконец спросил:
- Что ты имеешь в виду?
- Вы прекрасно понимаете что, - проворчал я, уставившись в его лицо так же пристально, как он в мое. - Просто диву даешься, насколько возмущение способно укрепить твердость характера и силу духа.
- Возможно, я догадываюсь, о чем речь, - уступил наконец мистер Мид. - Но мне хотелось бы услышать это непосредственно от тебя.
- Хорошо, - кивнул я. - По-моему, вы считаете, что ваша дочь слегка потеряла голову из-за меня. О, немного, самую малость, но вы боитесь, как бы она не наделала глупостей и не совершила какой-нибудь необдуманный поступок.
- Да, именно это меня и беспокоит, - признал он. - И я понимаю, зачем ты разразился этой речью - там, в доме. Ты говорил с Бобби, но слова предназначались для моих ушей. Ты на меня хотел произвести впечатление, когда говорил о себе так, как если бы она чрезмерно и безосновательно поверила в тебя, а ты хотел снять с ее глаз пелену, которую сам же на них наложил.
- Старался произвести на вас впечатление? - взвился я, вне себя от ярости. - Мистер Мид, в этой жизни вы набрали много очков, но тут явно дали маху. Насчет Бобби спорить не стану - мне очень важно все, что она обо мне думает. А вот ваше мнение о ком бы то ни было, включая и меня самого, - глубоко безразлично. И плевать я хотел на ваши деньги - будь их хоть миллиарды!
Роберт Мид вновь пронзил меня взглядом и кивнул, но не в знак согласия, а словно бы в ответ на какую-то собственную мысль, и вдобавок не слишком лестную для меня.
- Я пришел не ругаться с тобой, а в расчете на откровенный разговор, но ты не умеешь говорить откровенно, - отчеканил он.
- Это вы не желаете слушать! - возразил я. - А насчет откровенности… что ж… Почему бы и вам не выложить начистоту, кем вы меня считаете? Охотником за приданым? Похитителем младенцев? Разбойником с большой дороги? Ну, какая из этих замечательных характеристик ближе вашему сердцу?
Надо признать, мистеру Миду прекрасно удавалось держать себя в руках, и все это время он не сводил с меня холодных, непреклонных глаз. Я был чист перед ним и все-таки с трудом выдерживал это испытание.
- Да, я богат, но мизинец Бобби мне дороже всего, чем я владею. А девочка потеряла из-за тебя голову, и ты достаточно умен, чтобы это увидеть. Через нее ты можешь поразить меня в самое сердце!
- Да провалитесь вы со своим богатством! - взвился я.
Собеседник мой не ответил ни слова, и я тут же уразумел, что моя вспышка просто глупа и груба, отчего весь боевой задор куда-то пропал.
Мистер Мид еще раз попробовал навести мосты:
- Мне хотелось бы верить, что ты не лукавишь, и есть всего один способ это доказать.
Я пожал плечами.
- Если ты когда-нибудь захочешь снова у видеть Бобби, пусть это будет как сегодня - в моем присутствии.
- И сквозь строй обрезов? - съехидничал я.
Он опять выдержал паузу, а я в очередной раз почувствовал себя полным кретином. Ведь ясно же, что старик просил, искренне, от души, не замышляя ничего дурного.
И я сделал новую попытку объяснить, в каком отчаянном положении нахожусь:
- Поймите, мистер Мид, я вовсе не пытаюсь выжать из вас слезу. Но скорее всего, полиция загонит меня в угол гораздо раньше, чем я снова повидаюсь с Бобби. А поймав, меня как пить дать повесят. Они-то ведь расценивают побег из кэтхиллской тюрьмы как доказательство виновности.
- Мне от этого не легче, - буркнул он. - Ты не знаешь Бобби, парень. Она очень импульсивна, но коли что-то ее всерьез зацепило… в жизни не забудет. А ты зацепил ее, к несчастью.
От этих его слов меня объял благоговейный трепет, и я не мог выдавить из себя ни слова.
- Может статься, мы с тобой теперь долго не увидимся, - продолжал мистер Мид. - И, если честно, глаза б мои на тебя не глядели, потому как я нутром чую в тебе обманщика и не доверяю ни на грош. И не из-за твоей бедности. У меня хватит денег, чтобы вложить их в любые начинания и отыграться в случае потери. Ты говорил, что хочешь разводить скот. Я тоже думаю, что это самое лучшее дело на свете. Беда в том, что от тебя так и разит фальшью, а я на дух не выношу проходимцев. Тем не менее имей в виду: ради Бобби я помогу тебе, так что в случае крайней нужды дай знать.
- Да я лучше глотку себе перережу, чем попрошу вас о чем бы то ни было! - в сердцах выпалил я.
Тут и у него лопнуло терпение.
- Ты говоришь как безмозглый юнец! - крикнул Мид. - Да я вовсе не о тебе забочусь, я просто не желаю, чтобы моя дочь до конца своих дней убивалась о бедном, брошенном всеми и преследуемом законом ковбое. Я думаю о Бобби. И надеюсь, ты тоже хоть чуть-чуть подумаешь о ней.
Я пробормотал, что изо всех сил постараюсь поступать правильно и по совести, но его милосердие задушит меня.
- Мы не можем прийти к согласию, - сказал мистер Мид. - Как отец Бобби, я надеюсь, что ты свернешь себе шею, и мили не отъехав от нашего дома, но чисто по-человечески я хотел бы узнать тебя получше. Если ты не прохвост, то можешь оказаться и впрямь необычным малым. Прощай.
Старик повернулся, собираясь уходить, но я остановил его.
- Я мог бы наговорить такого, что у вас волосы встанут дыбом, но не стану, - заметил я. - Так или этак, хотя бы в одном мы можем сойтись. Я никогда не стану подбираться к Бобби окольными путями и в первую очередь приду к вам.
Мистер Мид крепко пожал мне руку, но, уходя от их дома в ночную тьму, я знал, что так и не смог завоевать его доверие.
Да и было ли это возможно, если я сам не вполне доверял себе в этом вопросе?
Глава 28
В БЕГАХ
У кромки деревьев я не заметил ни малейших признаков Лэнки, но, добравшись до места, где мы оставили лошадей, нашел своего друга в добром здравии. Долговязый поджидал меня, удобно вытянувшись на земле.
- Привет! - крикнул он по обыкновению громче, чем следовало. - Вернулся наконец?
- Да, Лэнки, вернулся. Ты слышал, как там, в гостиной, я просил Мида убрать охрану? Я нарочно подошел к самой двери, надеясь, что ты сообразишь: пора уходить.
Он зевнул так же громко, как и окликнул меня.
- Все в ажуре, сынок. А теперь, если ты не против, расседлай лошадок, и мы прямо тут вздремнем.
- Ты хочешь спать здесь? - воскликнул я, оцепенев от изумления. - Послушай, приятель, новости мигом долетят до Кэтхилла, и шериф со своей командой мигом слетятся сюда по наши души. А мы так здорово наследили, что накрыть нас легче легкого.
- Ну-у, не знаю, - протянул Лэнки. - Тут повсюду так много всяких следов, что, по-моему, не так-то просто найти нужные.
Он снова протяжно зевнул.
Я опустился рядом на колени и положил руку ему на плечо.
- Что с тобой, Лэнки? - спросил я. - Ты, часом, не выпил?
- Да нет, просто устал, - проворчал долговязый. - Если тебе моя идея не по душе, отправляйся снова в холмы, а завтра я к тебе присоединюсь.