Максвелл Бродбент - в прошлом ЛЕГЕНДАРНЫЙ охотник за сокровищами и расхититель гробниц - бесследно исчез со своего ранчо в Нью-Мексико, а вместе с ним пропала и его БЕСЦЕННАЯ коллекция древних драгоценностей и артефактов. Но самое главное - исчезла УНИКАЛЬНАЯ рукопись индейцев майя!
Сыновья Бродбента получают от него странное послание: он сообщает, что решил похоронить себя ЗАЖИВО в древней гробнице вместе СО ВСЕМИ СВОИМИ СОКРОВИЩАМИ.
Братья, которых никогда не связывала дружба, отправляются на поиски этой гробницы поодиночке.
Однако не только они знают о сокровищах Максвелла Бродбента…
Дуглас Престон
Кодекс
Алетии Вон ПрестониИсааку Джерому Престону
ПРЕДИСЛОВИЕ
В знак признательности за то, что появилась эта книга, в числе прочих я особенно хотел бы поблагодарить одного человека, и этот человек - мой добрый друг, бесценный Форест Фенн, коллекционер, ученый и издатель. Никогда не забуду наш обед в "Зале дракона" в "Розовой глинобитке", когда ты рассказал мне занятную историю, что и сподвигло меня на написание романа. Надеюсь, ты доволен тем, как я реализовал твою идею.
Упомянув Фореста, должен сразу оговориться: мой герой Максвелл Бродбент - чисто литературный персонаж. Характеры, взгляды, этические и семейные ценности этих людей - полные противоположности. Специально подчеркиваю это для тех, кто может вообразить, что разглядел в моей книге roman a clef.
Много лет назад два молодых неизвестных автора принесли издателю недописанный роман под названием "Реликт". Издатель рукопись купил, а затем отправил сочинителям письмо, в котором деликатно объяснил, как следует переделать и закончить произведение, и тем самым направил их на стезю, прямиком выводящую к бестселлерам, которые потом превращаются в кинохиты. Этим издателем был Боб Глисон. И я чрезвычайно признателен ему за советы. Точно так же я хотел бы поблагодарить Тома Догерти за то, что не прогнал блудного сына.
Не могу не упомянуть несравненного мистера Линкольна Чайлда, который в нашем литературном дуэте, безусловно, лидирует и который сделал по поводу рукописи "Кодекса" множество бесценных прозорливых замечаний.
Еще я многим обязан Бобби Роттенбергу - и не только за его помощь в разработке характеров и сюжета, но главным образом за великую, терпеливую дружбу.
Хочу назвать своих агентов: Эрика Симоноффа в "Янклин энд Несбит" в Нью-Йорке и Мэттью Снайдера в Голливуде. И выразить признательность Марку Розену, который помог развить в книге некоторые идеи, и Линде Обет, увидевшей в семистраничном синопсисе черты большого произведения.
Я большой должник Джона Коуча, который прочел рукопись и высказал много ценных предложений, главным образом по поводу холодного и огнестрельного оружия. А Никколо Капони подсказал блестящие ходы, как справиться с несколькими трудными сценами. Я также обязан Стиву Элкинсу, который исследует настоящий, а не выдуманный Белый город в Гондурасе.
В процессе написания "Кодекса" я пользовался несколькими книгами, среди которых хочу особо упомянуть "Снова в опасности" Редмонда О'Хаилонса и "Састун: мое ученичество у целителя майя" Розиты Арвиго - великолепную работу, которую я рекомендовал бы всем, кто интересуется медициной майя.
Рукопись несколько раз прочитала моя дочь Селина и раскритиковала в пух и прах, за что я ей чрезвычайно признателен. И еще я хочу поблагодарить мою жену Кристину и детей Алетию и Исаака за постоянную любовь и поддержку, без чего в моей жизни не было бы ни этой книги, ни всего остального.
1
Том Бродбент преодолел последний поворот подъездной аллеи и оказался лицом к лицу с двумя своими братьями, которые поджидали его у ворот имения Бродбентов. Раздраженный Филипп выбивал трубку о столбик ограды, а Вернон давил на кнопку звонка. За воротами молчаливо возвышался дом, горделиво, словно паша, устроившись на вершине холма, и верхний ряд его окон, трубы и башенки сверкали, залитые обильным послеполуденным солнцем столицы штата Нью-Мексико Санта-Фе.
- Не похоже на отца так опаздывать, - заметил Филипп и, сунув трубку в рот, с легким щелчком сжал мундштук ослепительно белыми зубами. Он сам нажал на звонок, затем приподнял манжету и взглянул на часы.
А он нисколько не изменился, подумал Том: та же трубка из верескового корня, тот же насмешливый взгляд; щеки так же чисто выбриты, тот же запах лосьона; зачесанные назад волосы открывают высокий лоб, на запястье поблескивают золотые часы. Филипп был одет в серые свободные шерстяные брюки и синий пиджак. А его английский акцент сделался как будто еще заметнее. Вернон, напротив, вырядился в холщовые штаны, сандалии, отрастил длинные волосы и внешне стал похож на Иисуса Христа.
- Затеял с нами очередную игру, - предположил он и еще несколько раз прижал ладонью кнопку звонка. Ветер прошелестел в кронах сосен и принес запах разогретой смолы и пыли. Огромный дом оставался безмолвным.
В воздухе поплыл аромат дорогого табака Филиппа. Он повернулся к брату:
- Том, как дела у индейцев?
- Отлично.
- Рад слышать.
- А у тебя?
- Потрясающе. Лучше быть не может.
- А у тебя, Вернон? - спросил, в свою очередь, Том.
- Все в порядке. Лучше не придумаешь.
Разговор оборвался, братья посмотрели друг на друга и смущенно отвернулись. Том толком никогда не знал, о чем с ними говорить. Над головой, каркая, пролетела ворона. Группа у ворот застыла в неловком молчании. Прошло несколько долгих минут; Филипп еще пару раз стукнул по кнопке звонка и, ухватившись руками за литые прутья, сердито уставился сквозь металлическую решетку.
- Его машина в гараже, наверное, испортился звонок, - предположил он и возопил в пространство: - Эй, отец! Отзовись! Явились твои преданные сыновья!
Послышался скрип, и ворота под его весом подались.
- Они не заперты! - удивился Филипп. - Он никогда не оставлял ворота незапертыми.
- Значит, ждет нас дома, только и всего, - бросил Вернон.
Братья навалились плечами на тяжелые створки, и те раскрылись на неподатливых петлях. Вернон и Филипп вернулись к машинам, чтобы загнать их внутрь, а Том вошел в ворота пешком и оказался один на один с домом своего детства. Сколько же лет прошло с тех пор, как он приезжал сюда в прошлый раз? Три года? Его наполнили странные, противоречивые чувства - так случается, когда взрослым возвращаешься в места, где когда-то рос. Он снова оказался в Санта-Фе, в имении, где провел столько времени. Мощеная подъездная аллея полукругом огибала ведущие в холл двери семнадцатого века, собранные из вырезанных вручную пластин мескитового дерева. Сам дом представлял собой приземистое сельское строение с резными стенами, украшенными орнаментами балками, нишами, порталами и дымоходами с настоящими колпаками, которые сами являли собой подлинное произведение искусства. Дом был окружен хлопковыми деревьями и изумрудными лужайками. А с вершины холма открывался широкий вид на горы, сбегавшую вниз пустошь, огни города и переваливавшие через гряду Хемес грозовые тучи. Дом не изменился, но вызывал иные ощущения.
Одна створка гаражных ворот оказалась распахнута, и Том разглядел в боксе зеленый отцовский "мерседес-гелендваген". Два других бокса были закрыты. Он услышал, как машины братьев прохрустели шинами по подъездной аллее и остановились у входа в дом. Хлопнули дверцы, и Филипп с Верноном присоединились к Тому.
В этот миг у Тома стало зарождаться тревожное чувство.
- Почему мешкаем? - спросил Филипп, поднялся по ступеням, подошел к дверям и несколько раз энергично надавил на кнопку звонка. Вернон и Том последовали за братом.
Дом ответил им тишиной.
Как всегда нетерпеливый, Филипп в последний раз ударил по кнопке, и Том услышал за дверью переливчатый звон. Мелодия напоминала последние такты из "Мейм" , что, по мнению Тома, отвечало специфическому чувству юмора их отца.
Филипп сложил ладони рупором и прокричал в дом:
- Эй, там! Опять ничего.
- Как вы думаете, с ним все в порядке? - забеспокоился Том. Тревожное ощущение становилось все сильнее.
- Не сомневаюсь, - сердито отозвался Филипп. - Очередная игра! - И ударил в дверь кулаком так, что та задребезжала и по дому разнесся гул.
Том оглянулся и заметил, каким неухоженным выглядит двор: трава не скошена, на клумбе с тюльпанами пустили ростки сорняки.
- Загляну-ка я в окно, - предложил он.
Продравшись сквозь зеленую изгородь подстриженного кустарника, он на цыпочках прошел через клумбу и бросил взгляд в окно спальни. В комнате что-то было не так, но Тому потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что именно. Сначала показалось, что там все как обычно: тот же кожаный диван, те же кресла с широкими подлокотниками, тот же сложенный из камня камин и кофейный столик. Но раньше над камином висела большая картина, а теперь ее не было. Том принялся ломать голову, кто был художник: то ли Брак, то ли Моне. И в этот момент сообразил, что вместе с картиной исчезла римская бронзовая статуэтка мальчика, которая стояла слева от камина. На книжных полках зияли дыры - оттуда кто-то вытащил тома. И вообще в спальне царил беспорядок. А на полу перед дверью в коридор валялся мусор: смятая бумага, обертка от жвачки, скомканная упаковочная лента.
- Ну что там, док? - донесся из-за угла голос Филиппа.
- Иди посмотри сам.
Брат с недовольным видом полез в заросли, и колючки кустарника впились в полы его модного пиджака. Вернон последовал за ним.
Филипп заглянул в окно спальни и удивленно воскликнул.
- Липпи… тот, что висел над диваном… исчез! И Брак тоже. Он их куда-то дел. Продал!
- Не пережинай, Филипп, - перебил его Вернон. - Он их, наверное, просто упаковал. Решил переезжать. Вспомни, ты сам ему постоянно твердил, что этот дом для одного слишком велик и слишком уединенно стоит.
Глаза Филиппа сразу потухли.
- Да-да, конечно.
- Видимо, этому и посвящена наша таинственная встреча, - продолжал Вернон.
Филипп промокнул лоб шелковым платком.
- Ты прав. Я, должно быть, устал после перелета. И что тут за бардак? Когда отец увидит, его хватит удар.
Братья молча стояли в кустах и переглядывались. Беспокойство Тома достигло высшей точки. Если отец решил переезжать, то выбрал для этого какой-то странный способ.
Филипп вынул трубку изо рта.
- Как вы считаете, это он специально для нас все устроил? Что-то вроде небольшой головоломки?
- Попробую проникнуть внутрь, - отозвался Том.
- А как же сигнализация?
- Черт с ней, с сигнализацией.
Том обогнул дом и вышел к тыльной стороне здания. Братья последовали за ним. Затем он перелез через стену и оказался в небольшом закрытом садике с фонтаном. Теперь окно спальни было прямо на уровне глаз. Том наклонился и вытащил камень из поддерживавшей клумбу стенки. Приблизился к окну и прикинул камень на руке.
- Ты что, серьезно собираешься расколотить стекло?
В ответ Том размахнулся и швырнул камень в окно. Когда замер звон разлетавшихся осколков, все напряженно прислушались.
Тишина.
- Никакой сигнализации, - заметил Филипп.
- Мне это не нравится, - покачал головой Том. Филипп заглянул в образовавшуюся дыру, и Том заметил, как от какой-то внезапной мысли исказилось его лицо. Брат выругался и одним махом, как был в пиджаке и с трубкой, перепрыгнул через подоконник.
- Что это с ним? - удивился Вернон.
Том не ответил и полез в окно за братом. Вернон последовал их примеру.
Спальня, как и остальные комнаты, лишилась всех произведений искусства. Повсюду царил беспорядок: следы грязных подошв, мусор, обрывки упаковочной ленты, обертки от жвачки и кульки из-под поп-корна. И тут же на полу гвозди и обрезки деревянных планок. Том вышел в коридор - и там одни голые стены. А он помнил, что в коридоре висел Пикассо, еще один Брак и стояла пара стел народа майя. Теперь все исчезло.
Том чувствовал, как в нем нарастает паника, кинулся по коридору и замер в дверях гостиной. Филипп был уже там и, стоя посередине с побелевшим лицом, обводил взглядом помещение.
- Сколько раз я ему твердил, что это непременно случится. Преступное легкомыслие держать здесь все эти вещи. И вот доигрался!
- Что такое? - встревожился Вернон. - В чем дело, Филипп? Что случилось?
- Нас обокрали, - с трудом, почти шепотом ответил брат.
2
Детектив лейтенант Хатч Барнаби из полицейского управления Санта-Фе приложил ладонь к костлявой груди, откинулся на стуле и поднес к губам очередную, десятую за день, чашку из "Старбакса". Потянул крючковатым носом горьковатый аромат прожаренных зерен, посмотрел в окно на одинокое хлопковое дерево и, засовывая длинные ноги глубже под стул, подумал: отличный весенний денек выдался сегодня в Санта-Фе, штат Ныо-Мексико, США. 15апреля. Весенние виды. Срок подачи налоговых деклараций. Все сидят по домам, подсчитывают деньги и приводят себя в чувство размышлениями о морали и нужде. Даже преступники берут выходной.
Лейтенант с чувством глубокого удовлетворения отхлебнул кофе. Если бы не трезвонящий телефон, жизнь была бы прекрасна.
Краем сознания он уловил, как Дорин отвечала на вызов, и ее четкие гласные вплывали в открытую дверь:
- Извините, не могли бы вы говорить помедленнее? Не кладите трубку, сейчас позову сержанта.
Барнаби заглушил ее реплику шумным глотком кофе. Потянулся ногой в сторону двери кабинета и толчком прикрыл створку. Слава Богу, вернулась тишина. Но ненадолго. Послышался стук в дверь.
Черт бы побрал этот телефон!
Лейтенант поставил кофе на стол и выпрямился.
- Войдите.
В дверь заглянул сержант Гарри Фентон. По одному взгляду на его оживленное лицо Барнаби понял, что произошло нечто выдающееся: его подчиненный был не из тех, кто любил спокойные дни.
- Хатч!
- М-м-м?..
- Обокрали дом Бродбента, - восторженно доложил он. - У меня на телефоне один из его сыновей.
- И что украли? - У лейтенанта не дрогнул ни единый мускул.
- Все! - Черные глаза сержанта светились от удовольствия. Барнаби сделал глоток кофе, отхлебнул еще, а затем поднялся и пнул стул. Дьявол!
Пока они с сержантом ехали по старому шоссе Санта-Фе, Фентон рассказывал о краже. Он слышал, что коллекция Бродбента стоила около полумиллиарда. Если это хоть сколько-нибудь соответствует истине, о преступлении напишут на первой полосе "Нью-Йорк тайме"! Да что там "Нью-Йорк тайме"! Обеспечена первая страница в "Таймсе"! Можете себе представить?
Лейтенант не мог. Но ничего не ответил. Он уже привык к восторгам Фентона. Барнаби остановил машину у начала петляющей подъездной аллеи, которая вела к имению Бродбентов. Сержант вылез из машины и, весь светясь от предвкушения, повел длинным носом в сторону дома. А Хатч, шагая по дорожке, смотрел себе под ноги. Он заметил полустершийся след фургона с небольшим прицепом, который вел туда и обратно. Сюда явились нагло, не скрываясь. Так что Бродбент либо уехал сам, либо его убили. Скорее всего второе, и сейчас они обнаружат в доме его хладный труп.
Дорожка сделала крюк и, выпрямившись, вывела к открытым воротам, которые охраняли свободно раскинувшееся средь поросших хлопковыми деревьями лугов сельское поместье с приземистым домом. Лейтенант задержался осмотреть ворота. Они оказались механическими, с двумя моторами. Следы взлома отсутствовали, но электрический щиток был открыт и внутри торчал ключ.
Хатч опустился на колени. Ключ находился в положении деактивации электрической цепи сигнализации.
- Что скажешь? - повернулся он к сержанту.
- Подкатили на фургоне, заранее запасшись ключом от ворот. Ребята - профессионалы. Сдается мне, что мы обнаружим в доме труп.
- Вот за что я тебя люблю, Фентон, - ты читаешь мои мысли.
Лейтенант услышал крик и увидел троих мужчин, направлявшихся к ним через лужайку. Недоумки шли прямо потраве.
- Вы что? - возмутился он. - Не понимаете, что это место преступления?
Двое остановились, но первый, высокий мужчина в костюме, продолжал двигаться вперед.
- А вы-то кто такой? - надменно-холодно спросил он.
- Я - детектив, лейтенант Хатчинсон Барнаби, - ответил полицейский. - Со мной сержант Гарри Фентон. Полицейское управление Санта-Фе.
Фентон одарил подходившего улыбкой; хотя скорее не улыбнулся, а только обнажил зубы.
- Вы сыновья?
- Да, - подтвердил тот, что был в костюме. И удостоился нового оскала сержанта.
Барнаби воспользовался мгновением и окинул взглядом будущих возможных подозреваемых.
Хиппи в пеньковых штанах обладал открытым, честным лицом - не свет в окошке, но и не бандитская рожа. Другой был в сапогах. И лейтенант с уважением отметил, что сапоги испачканы натуральным лошадиным навозом. Третий носил костюм и выглядел так, словно только что явился из Нью-Йорка. А лейтенант не сомневался: всякий, кто живет в Нью-Йорке, есть потенциальный убийца. Способен укокошить собственную бабушку. Он снова окинул мужчин взглядом: трудно было себе представить настолько непохожих братьев. Удивительно, что они - одна семья.
- Это место преступления. Поэтому, джентльмены, должен попросить вас покинуть территорию. Выходите из ворот, встаньте под деревом или где-нибудь поблизости и подождите меня. Я вернусь минут через двадцать. Хорошо? Не топчите и ничего не трогайте. И не говорите друг с другом о преступлении и о том, что вы видели. - повернулся, но вдруг, словно вспомнив, спросил: - Украли всю коллекцию?
- Именно это я сообщил по телефону, - бросил "костюм".
- Сколько она стоила - навскидку?
- Что-то около пятисот тысяч.