Глава XX. ПУТЕШЕСТВИЕ БО-МУЗЕМА
Бо-Музем, несмотря на свою профессию полу-купца полу-разбойника, был человек относительно честный и теперь, хотя и ехал в Могадор, но в душе почти вовсе не верил в трогательную историю про богатого родственника, рассказанную молодым англичанином. Сам он вполне разделял мнение, высказанное шейхом. Но после разговора с престарелым Эль-Хаджи он считал необходимым совершить это путешествие, чтобы сдержать данное обещание. Они дали слово белым собакам-христианам и прежде, чем отказаться вести их в Могадор, они должны убедиться, что за них действительно не дадут никакого выкупа.
Он спешил, как только мог и, перебравшись через Атласские горы, вечером на третий день подъехал уже к небольшому городку, также окруженному стенами, всего в трех часах пути от знаменитого морского порта Могадора.
На ночь он решил остановиться в этом городке, чтобы на рассвете снова пуститься в путь. Зайдя в город, Бо-Музем прежде всего наткнулся на своего знакомого. Это был тот самый скотовод, которому он несколько дней тому назад продал Теренса и Джима.
- А! Друг мой, ты разорил меня, - сказал скотовод, подойдя к Бо-Музему. - Я лишился этих двух бездельников-христиан, которых ты продал мне. Я теперь несчастный человек!
Бо-Музем просил его объясниться.
- После твоего отъезда, - начал скотовод, - я пытался заставить их немного поработать, этих неверных собак, но они и слышать не хотели о работе, говоря, что готовы лучше умереть, чем согласиться приняться за работу. Я - бедный человек и не мог кормить их, если они не будут работать. Не мог я также, к несчастью, доставить себе удовольствие убить их, хотя, признаюсь тебе, мне этого очень хотелось. На другой день после твоего отъезда я получил известие из Свеоры, куда меня немедленно просили приехать по важным делам. Рассчитывая найти в этом городе какого-нибудь сумасшедшего христианина, который согласился бы что-нибудь сделать для своих соотечественников, я взял и их с собой. Они уверяли меня, что если я отведу их к английскому консулу, он даст за них большой выкуп. Мы пришли в Могадор и отправились в дом консула. Тогда собаки-христиане объявили мне, что они свободны, и с презрением отвечали на мое приказание идти за мной из города. За все мои труды и расходы я не получил ни одной монеты. Губернатор Свеоры и император Марокко состоят в дружественных отношениях с правительством неверных и точно так же относятся с презрением к бедным арабам пустыни. Для нас нет справедливости в Могадоре. Если вы поведете своих невольников в город, можете быть уверены, что они улизнут от вас.
- Я ни за что не поведу их туда, - отвечал Бо-Музем, - пока не буду уверен, что за них заплатят выкуп.
- Вы никогда не получите его в Свеоре. Их консул не даст ни одного доллара, а вместо того постарается освободить их так же, как и моих невольников.
- Но у меня есть письмо одного из невольников к его дяде, богатому купцу, живущему в Свеоре, который и даст деньги.
- Собака обманул вас. Здесь нет у него дяди. Если ты хочешь, я могу это тебе доказать. Как раз в этом городе есть еврей из Могадора, который знает всех неверных купцов в городе и, кроме того, он понимает их язык. Покажи ему это письмо.
Бо-Музем, горя нетерпением узнать истину, с благодарностью принял это предложение и в сопровождении скотовода направился к дому, где жил еврей. Разбудив его, Бо-Музем попросил перевести письмо.
Еврей взял письмо Гарри и на вопрос араба, желавшего знать, кому оно было адресовано, ответил:
- Английскому купцу в Могадоре.
- Бисмиллях! - вскричал Бо-Музем и вырвал письмо из рук еврея. - Все английские купцы не могут быть дядями собаки-христианина, написавшего это письмо!
- Довольно, - сказал Бо-Музем, - я не пойду дальше, я сейчас же возвращусь назад. Собака, насмеявшаяся над нами, будет предана смерти, а его двух товарищей мы продадим первому встречному за что попало.
На другой день рано утром Бо-Музем выехал из города и направился к деревне, где его возвращения ожидали с нетерпением. Скотовод отправился также вместе с ним, объяснив, что по делам ему нужно было ехать в ту же сторону.
- Я хочу, - сказал последний, когда они уже выехали из города на дорогу, - купить первых попавшихся невольников.
- Бисмиллях! Зачем же это? - удивленно спросил Бо-Музем. - Ты же сам говорил мне, что совсем разорился, лишившись денег, заплаченных за твоих двух невольников?
- Да, - отвечал скотовод, - и именно поэтому-то я и хочу купить неверных, чтобы иметь возможность выместить на них свою неудачу. Невольники, которых я теперь куплю, умрут от работы и с голода. О! Я им покажу!
- Ну, в таком случае и я не прочь помочь тебе, - отвечал Бо-Музем. - У нас ведь еще останется двое товарищей молодого собаки-христианина, которого я поклялся бородой пророка убить. За исключением его, мы с удовольствием продадим тебе остальных.
Скотовод предложил десять долларов за каждого невольника и верблюда. Цена устроила Бо-Музема и они ударили по рукам.
Бо-Музем и не предполагал, что дал себя обмануть. История бегства обоих невольников, Теренса и Джима, была целиком вымышлена.
Глава XXI. РАИС-МУРАД
Прошло шесть дней, в течение которых с белыми обходились сравнительно недурно. По крайней мере, они не страдали от голода и жажды.
Под конец этого времени их хозяева посетили их в сопровождении какого-то мавра.
Мавр приказал им встать и поочередно внимательно осмотрел их, как купец, не желающий покупать товар за глаза.
На мавре был надет богатый кафтан, весь вышитый на груди и на рукавах и завязанный вокруг талии роскошным поясом. Широкие сафьяновые сапоги и красный шелковый тюрбан дополняли его костюм.
Судя по тому, с каким почтением относились к нему купцы, мавр, должно быть, являлся знатной особой. Вместе с ним прибыла многочисленная свита на великолепных арабских скакунах.
Осмотрев невольников, мавр ушел, а немного спустя арабы вернулись и объявили, что те перешли в собственность этого знатного чужестранца.
Надежда на освобождение, которую питали в продолжение нескольких дней несчастные молодые люди, разлетелась как дым при этом известии.
- Пойдем к нашим хозяевам, арабским купцам, - вскричал Гарри, - скажем им, чтобы они не продавали нас! Идите все! За мной!
Молодой англичанин опрометью выскочил из хлева в сопровождении своих товарищей. Все они направились к жилищу шейха.
- Зачем вы продали нас? - начали они говорить, когда отыскали купцов. - Разве вы забыли свои обещания? Зачем же в таком случае один из ваших отправился получать за нас выкуп?
Крумен еле успевал переводить вопросы своих друзей.
- Что же из этого? - отвечали арабы. - Если даже Бо-Музем и найдет в Могадоре человека, который согласился бы внести за вас выкуп, какую цену должен он будет получить с этого человека?
- Сто долларов за меня, - отвечал крумен, - и по сто пятьдесят долларов за каждого из моих товарищей.
- Верно. Значит для того, чтобы получить эти деньги, мы должны отвести вас в Свеору и еще тратиться дорогой?
- Да, - согласился крумен.
- Ну так вот, а Раис-Мурад заплатил за каждого из вас по сто пятьдесят долларов. Уж не считаете ли вы нас круглыми дураками, чтобы за ту же цену вести вас в Могадор? А там еще может случиться, что мы и ничего не получим. Но теперь поздно: мы покончили дело с Раис-Мурадом. Отныне вы принадлежите ему.
Получив такой ответ, мичманы увидели, что их судьба бесповоротно изменилась и теперь они стали собственностью мавра. Они попросили крумена попытаться разузнать, куда собирается вести их новый хозяин.
Но как раз в эту минуту им было приказано возвратиться в хлев и поскорей оканчивать свой обед. Билл объявил, что у него пропал аппетит и он не в силах проглотить и куска.
- Не горюй, старина Билл, - сказал Гарри, - надежда еще не вся потеряна!
- А по-моему, теперь все пропало! - заметил Колин.
- Если мы постоянно будем менять хозяев, то, в конце концов, попадем на такого человека, который поведет нас в Могадор.
- Так вот в чем твоя надежда на избавление из плена! - проговорил Колин разочарованным тоном.
- Вспомните бедного Джима, - вмешался в разговор старый моряк, - он переменил по крайней мере целый десяток хозяев и все же до сих пор он еще не вырвался на свободу, да, по всей вероятности, никогда и не вырвется.
- Что же будем повиноваться нашему новому хозяину? - спросил Колин.
- Да, - отвечал Гарри, - моя спина еще не зажила от побоев. Прежде, чем подвергаться новым побоям, надо удостовериться, принесет ли это упорство какую-нибудь пользу.
Раис-Мурад, желая поскорее окончить путешествие, купил четырех лошадей для невольников. Пока седлали лошадей, невольники старались разузнать, куда мавр собирается ехать, но вместо ответа на этот вопрос они услышали следующее:
- Это знает один Бог. Ему угодно, чтобы люди слепо повиновались Ему. Как же мы можем сказать вам вперед, куда мы придем?
В этот момент, когда мавр и его отряд собирались уезжать, Бо-Музем в сопровождении скотовода въезжал в ворота деревушки.
Глава XXII. ВОЗВРАЩЕНИЕ БО-МУЗЕМА
Завидя Бо-Музема, белые невольники бросились к нему навстречу.
- Спроси его, - вскричал Гарри, обращаясь к крумену, - дадут ли за нас выкуп, будем ли мы, наконец, свободны!
- Сюда! Сюда! - выпалил Билл, схватив африканца за руку и указывая на скотовода. - Узнай у этого человека, где Джим и мистер Теренс.
Крумену не удалось исполнить просьбы ни того, ни другого, потому что, завидя мичманов, Бо-Музем в ту же минуту дал волю своему гневу.
- Собаки! Обманщики! - завопил он. - Пусть соберутся женщины и дети и пусть все будут свидетелями, как я отомщу собаке-христианину, который осмелился обмануть Бо-Музема!
Но в этот момент в разговор вмешались двое остальных арабов, которые попытались объяснить Бо-Музему, что белые невольники не принадлежат уже им больше.
Если бы Гарри Блаунт не попал в число невольников, проданных мавру, Бо-Музем ничего бы не имел против этой выгодной сделки, но, видя, что намеченная им жертва ускользает, он пришел в бешенство. С проклятиями объявил он, что товарищи его не имели права продавать невольников во время его отсутствия, потому что эти собаки одинаково принадлежат как ему, так и другим.
В это время подъехал Мурад, который тоже вмешался в разговор, отдав предварительно приказание своим слугам окружить белых и немедленно отправляться в путь.
Приказ мавра был выполнен, и караван выехал из деревни, не обращая внимания на раздраженного Бо-Музема. Только один человек симпатизировал Бо-Музему: это был хитрый скотовод, который дорогой договорился относительно продажи невольников.
Как лицо заинтересованное, он вмешался в спор и, подойдя к мавру, сказал, что невольники были куплены им еще вчера. Он принялся горько жаловаться, что раз уже потерпел убыток и теперь его опять обманывают, и грозил привести, если понадобится, хоть двести человек, чтобы отстоять свои права.
Но Мурад не обращал никакого внимания на его требования. Он развернул своего скакуна и догнал свой отряд. Подъехав, он приказал отряду ехать по дороге в Агадэц.
Повернувшись, он увидел скотовода, галопом направлявшегося в противоположную сторону.
- Мне хотелось узнать от этого человека, что сталось с Джимом и Теренсом, - сказал Колин, кивнув на удалявшуюся фигуру скотовода, - но теперь слишком поздно.
- Да, слишком поздно, - повторил за ним Гарри. - Какое несчастье, что он не купил также и нас - мы бы, по крайней мере, были все вместе.
- А я об этом ни капельки не горюю, - вмешался Колин. - Несколько минут тому назад мы были в отчаянии, что нас уступили мавру, а теперь он спас жизнь Гарри.
- Билл, о чем ты мечтаешь, старина? - спросил молодой шотландец у моряка.
- Ни о чем. Я не хочу и не буду ни мечтать, ни думать.
- Мы идем по дороге в Свеору, - сказал крумен, подъехав в это время к белым.
- Неужели это правда? - вскричал Гарри. - Значит, несмотря ни на что, мы все-таки идем в Могадор?
- Э! Теперь и это меня не радует! - грустным тоном проговорил Колин. - Разве не при вас говорил Бо-Музем, что не нашел там охотника внести за нас выкуп?
- Он не был в Могадоре, - вмешался крумен. - Он не мог в такой короткий срок съездить туда и обратно.
- Я думаю, что африканец прав, - заметил Гарри. - Я хорошо помню, как говорили арабы, что для того, чтобы добраться только туда, нужно ехать четыре дня, а он успел даже вернуться назад всего на шестой день.
Дальнейшему разговору невольников помешали мавры, которые приказали им подгонять лошадей.
Сумерки быстро спустились, и накатила темная южная ночь. Они проехали достаточно долго в полной темноте, когда Билл вдруг заявил, что не в состоянии управлять сухопутной шлюпкой. Он, по его словам, и так с большим трудом сидел на лошади. Неожиданно для всех он слез с лошади и отказался ехать дальше, объявив, что он не желает сломать себе шею, что непременно случится, если он сядет на "шлюпку" в такой кромешной тьме. Об этом доложили Раис-Мураду, который сперва страшно рассердился, но потом скоро успокоился, узнав, что один из невольников говорит по-арабски.
- Ты и твои товарищи желаете получить свободу? - спросил он, подъехав к крумену.
- В этом заключается вся наша надежда, - ответил тот.
- Ну так скажи этому человеку, что свобода не здесь, а со мной. Пусть он немедленно следует за мной.
Крумен перевел эти слова Биллу.
- Я не хочу слышать больше о свободе, - возразил последний. - Я слишком много наслышался подобных обещаний и отлично знаю им цену.
Ни просьбы, ни угрозы не могли заставить моряка двинуться вперед.
Тогда Раис-Мурад отдал приказание остановиться, сказав, что остаток ночи они проведут на этом месте.
При первых проблесках наступающего дня отряд снова тронулся в путь. Взошло солнце, и с вершины высокого холма, на который поднялся отряд, на расстоянии не более четырех миль все увидели белые стены города Санта-Круца, или Агадэца, как называют его арабы.
Кавалькада приближалась к плодородной равнине. Там и сям виднелись небольшие поселения, окруженные виноградниками и рощами финиковых пальм. Путники остановились около одного из таких поселений.
Белые невольники, выбрав тенистое местечко под густой купой пальм, опустились на землю и почти в ту же минуту заснули.
Через три часа их разбудили и подали завтрак, состоявший из ячменных лепешек и меда.
К концу завтрака Раис-Мурад вступил в разговор с круменом.
- Что говорит мавр? - спросил Гарри у крумена.
- Он говорит, что отведет нас в Свеору к английскому консулу, если мы обещаем хорошо вести себя.
- Скажи ему, что мы согласны, и скажи еще, что ему заплатят хороший выкуп.
Мавр кивнул и заявил, что желал бы иметь от пленников письменное обязательство, что ему заплатят известную сумму. Он требовал по двести долларов за каждого и, достав письменный прибор, сам написал на арабском языке расписку от имени белых невольников. Затем он приказал крумену слово в слово перевести содержание расписки товарищам. Последний повиновался и прочел следующее:
"Английскому консулу
Мы - четыре невольника-христианина. Раис-Мурад купил нас у арабов. Мы обязуемся уплатить ему по двести долларов за каждого из нас, то есть, восемьсот долларов за нас четверых, если он отведет нас в Свеору.
Будьте добры заплатить немедленно."
Гарри и Колин подписали без размышлений. Билл взял бумагу и торжественно приготовился начертать свое имя. Его рука несколько минут раскачивалась из стороны в строну и, когда ему удалось изобразить несколько иероглифов, которые, по его мнению, означали "Вилльям Мак-Нил", он протянул расписку Гарри. Последний написал на другой стороне по-английски принятое всеми ими обязательство.
Спустя два часа все снова были уже на лошадях и рысью ехали по дороге в Санта-Круц.
Отъехав немного, они обернулись и увидели отряд человек в тридцать всадников, которые неслись за ними крупным галопом.
Раис-Мурад вспомнил об угрозе скотовода и приказал своим людям ехать быстрее.
Но плохие лошади, на которых сидели невольники, не могли взбираться галопом по склону горы.
Отряд арабов с каждой минутой все ближе и ближе приближался к ним. Между двумя отрядами было уже не более полумили.
Мавр, как мог, торопил своих спутников. До стен города оставалось еще около мили.
В тот момент, когда Раис-Мурад и его люди приближались к цели своего путешествия, головы лошадей их врагов показались на вершине холма позади них. Пять минут спустя белые невольники слезали с лошадей и благодарили Бога за избавление их от опасности.
Бо-Музем, скотовод и их друзья прибыли на четверть часа позднее и рысью проскакали мимо часовых. Казалось, они хотели разорвать Гарри, который особенно возбуждал в них злобу.
Но Раис-Мурад подозвал стражу и объявил Бо-Музему, что он не имеет права нападать на него в стенах города. Кроме того, он должен дать слово вести себя тихо. Арабы поняли, что они находятся в марокканском городе, и принуждены были уступить. Оба отряда были размещены в различных кварталах.
Глава XXIII. "ПРЫЖОК ИУДЕЯ"
На другой день утром Раис-Мурада и его невольников потребовали к губернатору города. Мавр беспрекословно повиновался этому приказанию и вслед за солдатом отправился в дом губернатора.
Бо-Музем и скотовод были уже там. Через несколько минут в зал вошел губернатор. Это был пожилой человек с очень симпатичной наружностью. Гарри и Колин безбоязненно ожидали теперь приговора, как бы заранее уверенные, что он будет и справедливым, и благоприятным для них.
Бо-Музем заговорил первый. Он объяснил, что в компании с двумя другими купцами купил стоящих здесь невольников и совсем не согласен на продажу всех их мавру, потому что вовсе не желает продавать одного из невольников, которого он считает своей собственностью. Что же касается двух остальных невольников, то они принадлежат Магомету, его другу-скотоводу, которому он их продал во время своей поездки в Свеору, которую он совершал с согласия своих товарищей.
Заявив свои требования, Бо-Музем умолк, и заговорил Магомет. Он сказал, что купил троих христианских невольников у своего друга Бо-Музема, заплатив ему по двести долларов и по четыре верблюда за каждого.
Невольники эти силой уведены Раис-Мурадом, но он считает их своей собственностью.
Губернатор спросил мавра, на каком основании он удерживает у себя чужую собственность.
Раис-Мурад ответил, что двое арабских купцов продали ему невольников, за которых он уплатил наличными деньгами по сто пятьдесят долларов за каждого.