Это было большим новшеством для паровых судов того времени. Для топки и поддувала заранее "заряжались" связанными в пучки смолистыми лучинами, обрезками сухих досок и отборным углем. Все это поджигалось, и через несколько минут в топках уже гудело ослепительное пламя. Воду же в котлах не приходилось нагревать, как говорится, с нуля, она была в них уже горячей.
Вице-адмирала Шмидта, опытного морехода, очень заинтересовало такое новшество. Он специально посетил корвет "Витязь", где его командир не без гордости познакомил гостя с машинным отделением корабля:
- Оставляя жар в одном котле и поддерживая в нем полное давление, можно во всех остальных котлах держать не только горячую воду, но и около тридцати фунтов пару.
- Это будет соответствовать какой температуре воды?
- 134 градусам по Цельсию.
- Как такое новшество отражается на скорости хода судна?
- Если дать сразу малый ход, то через минут пять можно будет установить ход корабля в тринадцать узлов.
- Отличный результат! Ничего не скажешь. А скажите, Степан Осипович, почему ваши кочегары на редкость чисты и аккуратно одеты? На паровых судах эскадры я вижу их в угольной пыли. А у вас такого не наблюдается. Почему?
- В таком случае, Владимир Петрович, я предлагаю вам осмотреть ванную комнату для кочегаров.
- У вас на "Витязе" есть и такая?
- Да, есть. Там каждая вахта машинного отделения моется после смены, меняет белье и переодевается во все чистое.
- Как же вы устроили ванную комнату прямо у кочегарки?
- Приказал прорубить дверь в вентиляционном кожухе и поставить маленький железный трап, который начинается прямо от кочегарки. Вот и все.
- Для того чтобы додуматься до такого, нужна еще и голова командирская.
- Голова во всем необходима. Особенно во флотском деле...
Показал капитан 1-го ранга эскадренному начальнику и его штабу, на что способен экипаж "Витязя" по боевой тревоге. Каждый член экипажа знал свое место и обязанности, безошибочно помнил, по какому трапу ему подниматься и в какой люк опускаться. Снаряды подавались к орудиям слаженно, специальные команды были готовы начать борьбу за живучесть, сняв чехлы с "пластыря Макарова". Все это приятно поразило вице-адмирала Шмидта.
В конце лета 1887 года командира "Витязя" привлекли к участию в работе специальной "Особой" комиссии для разработки плана возможных военных действий на морях Дальнего Востока. Речь шла о Японии, которая на глазах у Европы быстро усиливала свой военный потенциал. Более того, в Стране восходящего солнца даже простые люди говорили о необходимости территориального расширения.
В комиссию, помимо Макарова, вошли еще два капитана 1-го ранга - Скрыдлов и Авелан. После изучения возможностей порта Владивосток, запасы угля, корабельного имущества и провианта на складах которого виделись явно недостаточными, комиссия указала на следующее:
"...Командиры получают ежегодно один и тот же ответ, что в порту для них ничего нет, и нет лица, которое бы за это было ответственно...
Если разрыв (с Японией. - А Ш.) последовал бы внезапно в настоящую минуту, то ни одно из судов эскадры не могло бы выйти из Владивостока в океан с полным снабжением, так как порт не может ни одно судно укомплектовать должным образом. Как бы ни хороши были суда эскадры, но если порт не будет иметь достаточного количества машинного масла, угля и прочего, то суда эти невозможно будет выслать в момент разрыва".
Когда один из членов "Особой" комиссии высказал сомнение:
- А не резкое ли мы сделали заключение по Владивостокскому порту, господа?
То Макаров на такое сомнение ответил ему своим любимым изречением:
- Войну надо помнить всегда...
Меж тем "Витязь" продолжает плавания в дальневосточных водах. Исследуются морские воды у южной оконечности острова Сахалин, у мыса Анива. Посещаются порты Дуэ и Де-Кастри, Императорская Гавань (ныне Советская Гавань), уточняются береговые описания Лаперузова пролива.
В обратное плавание парусный корвет отправился 11 декабря 1888 года. "Витязь" вышел из японского порта Нагасаки и взял курс в воды Балтики через Гонк-Конг (Гонконг), Сингапур, Коломбо, Аден, Красное море, Суэцкий канал, греческий порт Пирей и дальше вокруг Европейского континента в балтийские воды. В Кронштадт обветренный в трех океанах "Витязь" с триумфом прибыл 20 мая 1889 года.
Научным итогом "кругосветки" стал двухтомный труд по океанографии - "Витязь" и Тихий океан". Он удостоен Российской Академией наук полной Макарьевской премии и золотой медали Российского Географического общества.
Во время торжественной церемонии награждения Степану Осиповичу предоставили слово. Он сказал не о себе, как того ожидали услышать собравшиеся на торжество, а о самоотверженном труде отечественных исследователей морей и океанов:
Дело не только в технике, главное - это пламенная любовь к науке. Возьмите корабль "Рюрик", на котором в 1815-1818 годах Коцебу совершил свое первое кругосветное плавание, и строящийся сейчас броненосный крейсер "Рюрик". В то время как прежний "Рюрик" имел водоизмещение только 180 тонн, нынешний "Рюрик" имеет водоизмещение 10 500 тонн. Если мы положим на одну чашу весов нынешний "Рюрик", то для равновесия на другую чашу надо положить 60 прежних "Рюриков" капитана Коцебу. Но вообще говоря, научные исследования будут производиться независимо от размеров кораблей, и надо радоваться, если каждый капитан привезет даже в 60 раз меньше, чем Коцебу.
Зал заседания Российского Географического общества после сказанного лауреатом взорвался аплодисментами:
- Браво! Браво, Макаров!..
На мраморном фронтоне здания Международного океанографического музея в Монако среди других знаменитых судов в истории человеческой цивилизации и сейчас красуется золотом написанное имя "Витязь". Кроме того, под каждым из десяти средних окон музея выведено то же имя русского корабля.
Степан Осипович Макаров стал достойным продолжателем дела российских военных моряков-путешественников: В. М. Головнина и Ю. Ф. Лисянского, О; Е. Коцебу и И. Ф. Крузенштерна, М. П. Лазарева и Ф. Ф. Беллинсгаузена, Ф. П. Литке и других выдающихся отечественных мореплавателей.
В январе 1890 года Макаров "за отличие по службе" производится в контр-адмиралы и назначается младшим флагманом флота Балтийского моря. Он стал самым молодым адмиралом на русском флоте. Моложе был только великий князь Алексей Александрович Романов, глава Морского ведомства России. Но он приходился родным братом императору Александру III, то есть "был из Романовых".
Присвоению контр-адмиральского звания предшествовала просьба к Макарову морского министра И. А. Шеста-кова представить ему докладную записку с перечнем и кратким объяснением главнейших сделанных им изобретений и открытий. Такая записка главе Морского ведомства России была представлена.
Помощник начальника Главного морского штаба контр-адмирал И. П. Тыртов поставил на ней следующую резолюцию:
"Предполагалось (то есть предлагалось. - А. Ш.) на производство в контр-адмиралы..."
Получение адмиральского звания не изменило ревностного отношения Степана Осиповича к службе. Он оставался врагом рутины и косности. Все свои дела и помыслы он посвящал одному - служению Российскому флоту и Отечеству. Лучшей характеристикой его личных качеств и воззрений может стать мнение Макарова при обсуждении проекта Положения о морских призах - торговых судах противника, захваченных во время войны:
"Определение морскими призовыми правилами денежного вознаграждения военных чинов за совершаемые ими военные подвиги не подходит духу русского воинства. Призовое право занесено к нам с запада, но корень его не соответствует почве. Каждый военнослужащий во время войны призван, чтобы по мере своих сил бить неприятеля. Если деятельность его и его подчиненных будет признана достойною поощрения, то начальство найдет, каким образом вознаградить отличившихся, но никто из военнослужащих в собственных соображениях не должен руководствоваться никакими денежными расчетами.
Русский воин идет на службу не из-за денег, он смотрит на войну как на исполнение своего священного долга...
Тот, на кого в военное время могут влиять деньги, не достоин чести носить морской мундир...
...Право на денежное призовое вознаграждение военнослужащих, как не совместимое с доблестью, присущее русскому воинству, следует отменить".
Летом 1890 года контр-адмирал Макаров назначается председателем Комиссии по испытанию артиллерии на броненосце "Император Александр III". Степану Осиповичу не составило большого труда определить конструктивные недочеты современного корабля. Среди прочего он сразу увидел, что капитанский мостик поставлен не на своем месте.
Но одно дело заметить и сказать, а другое доказать, что мостик действительно стоит не на своем месте. Газета "Котлин", выходившая в Кронштадте, так рассказала о том, как Макаров убедил Адмиралтейство в необходимос-ти внести исправления в конструкцию верхней палубы броненосца "Император Александр III": "Чтобы доказать, что мостик поставлен не на месте, сделали выстрел 3 двенадцатидюймовых орудий, повернув башню донельзя орудиями по борту. Целый край мостика полетел в воду! С его развалин была снята фотография. Конечно, его перенесли на другое место, подальше от башни. Зато избежали бед с людьми, которых не миновали бы, случись дело на маневрах или - еще хуже - в бою".
И мичман Макаров, и контр-адмирал Макаров, не имевший, по сути дела, специального образования, поражал окружающих широтой научных интересов и глубиной познаний. То и другое он добывал долготерпением, самообразованием и трудом великого флотского новатора.
Что, казалось бы, было общего между гидрологией моря и артиллерийским снарядом? Но для Степана Осиповича это означало одно - возможность творческого поиска на благо русского флота, родного Отечества. Поэтому и появился на свет "макаровский" бронебойный колпачок, до сих пор составляющий неизменную принадлежность всякого бронебойного снаряда.
В сентябре 1891 года контр-адмирал Макаров становится главным инспектором морской артиллерии. До того специально вопросами артиллерии он не занимался. Получив новое назначение, Макаров сразу же начал с решения проблем пушечного дела. Взялся прежде всего за главную: за мощь орудийного снаряда.
В то время шло острейшее состязание между корабельной броней и корабельным снарядом. Вернее, состязались их создатели, конструкторы. В ходе такой конкуренции, шедшей не на жизнь, а на смерть, появился на свет стальной бронебойный снаряд. И сразу же корабельные пушки возобладали над броневой защитой судов.
Но стоило только увеличить толщину брони и сделать ее более прочной, закаленной, как престиж артиллерии сразу утратился. И снова встал вопрос: как же в морском бою поражать броненосного неприятеля артиллерийским огнем?
Испытания шли за испытаниями. В Англии фирмой "Гарвей" изготовляется новый тип брони с очень сильной закаленной поверхностью. Стальной снаряд при ударе о броневой лист или отскакивал, рикошетил от него, или разбивался в куски.
Но однажды на полигоне английский броневой лист случайно поставили по отношению к орудию незакаленной стороной. Снаряды пробили броню с поразительной легкостью. Потом ошибку исправили. При этом присутствовал инспектор морской артиллерии, который благодаря халатности служащих полигона "разрешил" спор между броней и снарядом в пользу последнего.
Как принято считать, все гениальное по сути просто. Это лишний раз продемонстрировал для истории Степан Осипович Макаров, сказав своим коллегам - специалистам по морской артиллерии:
- Надо менять бронебойный снаряд.
- Каким образом? Ведь те образцы, что опробованы на полигоне, сделаны из лучших сортов отечественной стали.
- Дело не в самом снаряде, а в его наконечнике.
- Наконечник, Степан Осипович, на Невском заводе выточен из самой крепкой стали.
- Вот в этом-то и вся суть дела: пробивает или не пробивает снаряд броню. Надо наконечник делать из незакаленной стали.
- Но как же снаряд с незакаленным наконечником пробьет броню надежной закалки?
- Очень просто. Стальной наконечник доброй закалки просто чиркает по броне или раскалывается от сильного удара о нее. А мягкий наконечник в миг встречи сплющится и позволит избежать отскока или разлома снаряда.
- Но такой же наконечник не пробьет броневой лист?
- Правильно. Не пробьет, а только расплющится от удара. Но он даст выстреленному снаряду точку опоры на броне, а тот своей закаленной сталью продырявит ее.
- Но это же неслыханное дело, уважаемый Степан Осипович.
- Согласен. Но иначе корабельным пушкам корабельной брони не одолеть...
Макаров разрешил проблему корабельного "огненного боя" поразительно весьма просто: он предложил стальные бронебойные снаряды делать с наконечником из мягкой, незакаленной стали. От такого предложения в Артиллерийском комитете от удивления качали головами.
Результаты испытаний на артиллерийском полигоне превзошли все ожидания к стыду самых высокопоставленных скептиков. Броневая плита от удара первого же такого снаряда или раскалывалась, или пробивалась навылет.
Остается только сожалеть, обращаясь к прошлому, что царские власти не смогли засекретить принципиально новый бронебойный снаряд. В результате он быстро нашел применение на всех флотах мирах, в том числе и в военно-морских силах будущих противников России. Там уже хорошо знали цену макаровским изобретениям. Одно имя талантливого изобретателя гарантировало повышенный интерес к его "авторским работам".
Чудодейственные макаровские колпачки вызывали восхищение у специалистов артиллерийского дела. На французском флоте такие снаряды назывались "снарядами в шляпе". Их испытания превзошли всякие ожидания. Приветственное письмо изобретателю прислал русский военно-морской агент (атташе) в США Ферзен. Он сообщал, что на американские военные корабли после опытных стрельб отныне поступают снаряды только с бронебойными макаровскими колпачками. Ферзен писал автору изобретения:
"...Я особенно горжусь тем, что присутствовавшие при опыте офицеры американского флота... мне заявили, что наконечники изобретены вашим превосходительством и что об этом знает весь американский флот".
А капитан учебного судна военно-морского флота Республики Аргентина, посетивший с дружеским визитом крепость Кронштадт, во время официального приема сказал так:
- Знакомство с адмиралом Макаровым делает честь аргентинским морякам. Мы считаем вас, господин адмирал, "победителем брони". И не просто брони, а самой лучшей английской закалки...
Появление на свет "макаровского бронебойного колпачка" выказало еще одну черту характера Степана Осиповича - его бескорыстие. Он имел полное право по всем международным законам взять патент на уникальное изобретение в артиллерийском деле и нажить миллионы. Что ему, впрочем, и советовали окружающие его люди.
Так поступил, например, британский адмирал Перси Скотт, который за нарушение своих патентных прав на артиллерийские изобретения представил иск фирме Виккерс и получил от нее по решению суда 300 тысяч фунтов стерлингов, то есть около трех миллионов золотых рублей императорской России. Во время этого скандального процесса имя Перси Скотта не сходило со страниц европейских газет, многие из которых писали об адмирале с восхищением.
Макаров же на предложение запатентовать свое изобретение ответил просто:
- Пусть мое изобретение достанется Отечеству, ведь я его служивый человек.
Пока "макаровский бронебойный колпачок" благодаря настойчивости или, вернее сказать, напористости изобретателя пробивал себе дорогу через толщу кабинетов царских чиновников разных ведомств, флотская жизнь шла своим чередом.
Макарову, как главному инспектору морской артиллерии, пришлось принять участие в защите одного из открытий выдающегося русского ученого Дмитрия Ивановича Менделеева, создавшего бездымный порох нового типа под названием "пироколлодий". Порох увидел свет в научно-технической лаборатории Морского министерства.
Осенью 1892 года на Охтинском полигоне под столицей было сделано несколько пробных выстрелов бездымным порохом, приготовленным в менделеевской лаборатории. Стреляли из нескольких разнокалиберных морских орудий. Результаты контрольных стрельб превзошли все ожидания: качества бездымного пороха оказались выше пороха дымного. Это была первая в России пушечная стрельба снарядами, начиненными новым взрывчатым веществом.
Однако для решения вопроса о строительстве мастерской для изготовления бездымного пороха для нужд флота потребовалось целых полтора года. И это при удивительной настойчивости и напористости Макарова. В одной из своих докладных записок он настаивал:
"Тут надо идти смело и не жалеть каких-либо десять тысяч рублей ассигнациями, а главное - не откладывать!"
Неожиданно для изобретателя и главного инспектора морской артиллерии возникло новое препятствие. "Самолюбивые" специалисты из сухопутного артиллерийского ведомства не пожелали участвовать в общем "пороховом" деле. Соперничество двух военных ведомств возмутило Степана Осиповича:
- Флоту в пороховом вопросе для поддержания дружественных отношений между морской и сухопутной артиллерией надо решительно отделиться от армии.
- А чем это грозит флоту в случае неотделения?
- Тогда пострадает снабжение флотских сил порохом. Бездымным, менделеевским.
- Тогда как такого избежать, на ваш взгляд?
- В такой конкурирующей ситуации надо возможно скорее построить свой собственный, флотский, пороховой завод.
- Какой же мощностью?
- Думается, его производительность должна быть равна 10-15 тысячам пудов пороха в год. Этого на флотские снарядные нужды должно хватить. На мирное время, разумеется...
Степан Осипович по долгу артиллерийской службы "вмешался" в строительство броненосных кораблей, требуя, чтобы они оснащались усовершенствованной артиллерийской техникой. И прежде всего отечественной. Он говорил на заседаниях в Адмиралтействе:
- Броненосцы строятся у нас долго. И к концу строительства судно может уже устареть. Нам никаким образом нельзя отставать от заграницы, где идет лихорадочная гонка вооружений. Никак нельзя.
- Но стоит ли соревноваться здесь с Европой?
- Стоит, да еще как. Помните войну...
Врангель писал о трудностях "артиллерийской" части биографии флотоводца Макарова, который боролся за современное усовершенствование их орудийного снаряжения:
"...Прежние установки (артиллерийские. -А. Ш.) имели большой эксцентриситет, а потому при повороте башен корабли кренились, поворот башен на крене требовал очень большой силы...
В новых установках потребовали уравновешивания башен так, чтобы поворот их не производил крена. Прежние орудия не были уцентрированы для вертикальной наводки, и был большой перевес: или на дульную часть, или на казенную...
У новых установок потребовали, чтобы орудие было вполне уцентрировано для вертикальной наводки".
Главный инспектор морской артиллерии проявлял чудеса настойчивости. В начале 1893 года он сумел добиться устройства конкурса на проект заказа артиллерийских башен для броненосцев "Три Святителя", "Полтава", "Севастополь",