Грозный пожаловал лицензию на уральский и сибирский промысел семейству купцов Строгановых, - решил посмотреть, что из этого выйдет? Не опасно ли для здоровья путешествовать в места, столь отдаленные? Остережет ли путника от туземной нечисти крест православный? Можно ли там дышать? Водится ли еда? Пьется ли вода? Нет ли невесомости? Сверху ли небо? Снизу ли земля? Восходит ли солнце из-за всей Сибири или только из-за Камня?
Вот такие были вопросы, и хотелось их прояснить.
Содержание:
СЕРГЕЙ КРАВЧЕНКО. - ЯЙЦО ПТИЦЫ СИРИН - Век Иоанна Грозного 1
Пролог - 1536 - Москва - Сказка 2
Глава 1 - 1547 - Москва - Бесы 2
Глава 2 - 1570 - Волга - Братство Кольца 3
Глава 3 - 1570 - Волга - Дипломатическая неприкосновенность 4
Глава 4 - 1578 - Дикое Поле - Выкуп 5
Глава 5 - 1581 - Москва - Ведьма 6
Глава 6 - 1581 - Москва - Семен Строганов 8
Глава 7 - 1581 - Москва - Видение красной казни 8
Глава 8 - 1581 - Москва - Жажда иглы 9
Глава 9 - 1581 - Древняя Русь - Ярмак заклятый 10
Глава 10 - 1581 - Москва - Завтрак при царе 10
Глава 11 - 1581 - Москва - Государственная Дума 12
Глава 12 - 1581 - Москва - Троица - Царское поприще 13
Глава 13 - 1581 - Александровская слобода - Запасная измена 14
Глава 14 - 1581 - Камское устье - Царь и богатырь 15
Глава 15 - 1581 - Камское устье - Совет атаманов 16
Глава 16 - 1581 - Пермь - Чусовой - Нелепый уход 16
Глава 17 - 1581 - Под Камнем - Поход 17
Глава 18 - 1581 - Каменное междуречье - Сибирская Дорога 18
Глава 19 - 1581 - Москва - Авторское отступление 1: Наставление свыше 18
Глава 20 - 1582 - За Камнем - По Туре и Тоболу 18
Глава 21 - 1581 - Устье Туры - Иртыш - Не до птиц 20
Глава 22 - 1582 - Устье Тобола - Ожидание ловчего сезона 21
Глава 23 - 1582 - Озеро Носка - Охота 22
Глава 24 - 1582 - Устье Тобола - Смирение душ 23
Глава 25 - 1583 - Искер - Набережная дума 23
Глава 26 - 1583 - Искер - Мечтание о Земле Сибирской 24
Глава 27 - 1583 - 2003 - Авторское отступление 2 - Урок теоретического сепаратизма 24
Глава 28 - 1583 - Москва - Кольцо 25
Глава 30 - 1583 - Искер - Восход сибирской Луны 27
Глава 31 - 1583 - Искер - Сафьяновая контрреволюция 27
Глава 32 - 1584 - Сибирь - Ликвидация 1 29
Глава 33 - 1584 - Искер - Песнь Песней 30
Глава 34 - 1584 - Сибирь - Ликвидация 2 31
Глава 35 - 1584 - Москва - Яйцо 32
Глава 36 - 1564-1584 - Москва - Дунайское княжество - Авторское отступление 3: Странное сочетание дат 34
Глава 37 - 1584 - Москва - Рокировка 34
Глава 38 - 1584 - Москва - Архангел по имени Бес 36
Глава 39 - 1584 - Сибирь - Ликвидация 3 37
Глава 40 - 1584 - Далеко от Москвы - Над вечным покоем 39
Глава 41 - 1584 - Сибирь - Какой простор! 39
Эпилог I - Сибирь - 1584-1585 - Иногда они возвращаются 40
Эпилог II - 1584-1825 - Москва, Петербург - Сентиментальная династия 40
Эпилог III - 1584-1862 - Дон - По заслугам 41
Эпилог IV - 1586 - Самара - Разорванное кольцо 41
Эпилог V - 1870 - Кавказ - Не будь помянут 41
Эпилог VI - 1917-2003 - Тобольск, Екатеринбург, Москва - Последняя попытка 41
СЕРГЕЙ КРАВЧЕНКО.
ЯЙЦО ПТИЦЫ СИРИН
Век Иоанна Грозного
Примечание. Все даты до 1918 года приводятся по Юлианскому календарю "старого стиля".
В ночь со среды на четверг 3 декабря 1533 года скончался от "гниения в боку" великий князь Московский и всея Руси Василий III Иоаннович. За 28 лет своего правления он сумел сохранить завоевания отца, освободителя Руси от татарского ига и покорителя Новгорода Иоанна III Горбатого. Василий даже умножил территорию страны, присоединил к московскому государству Смоленск и Псков.
По завещанию Василия править Русью стала его вдова Елена Глинская. Эта женщина - племянница польско-литовского диссидента и русского полководца Михаила Глинского сумела наладить управление беспокойным государством. Она прекратила войны, начала строить новые города, боролась с фальшивомонетчиками, привела в относительный порядок финансы.
Такая европейская распорядительность не остается у нас безнаказанной. Елена скончалась после четырехлетнего правления 3 апреля 1538 года с очевидными признаками отравления.
Сын Елены и Василия Иван осиротел в восемь лет. Он пережил страшные годы "правления боярского", когда князья Шуйские, Бельские и прочие бились смертным боем за Шапку Мономаха.
В течение пяти лет жизнь наследника подвергалась опасности. Его не задушили, не отравили, не зарезали только случайно - из-за дворцовой неразберихи, по недосмотру.
Но Иван спасся не только Божьей милостью. Этот нервный, запуганный, осиротевший мальчик сам нанес упреждающий удар. Он совершил дворцовый переворот в 13 лет. Он нашел-таки несколько человек, на которых смог опереться. Иван напал на бояр 29 декабря 1543 года. Он велел схватить и отдать псарям на растерзание боярского лидера Андрея Шуйского. Многие "властители" оказались в ссылке, остальные "стали от государя страх иметь и послушание".
Через три года великий князь Московский Иоанн IV Васильевич первым из русских князей венчался на царство, и с 1547 года стал именоваться царем всея Руси. Границы его страны на юге доходили до верховьев Дона, на востоке - почти до Волги, на севере прихватывали Новгород, на западе удерживались под Смоленском. Это была территория, достаточная для крупного государства. Но не для царства!
Следует пояснить разницу в чинах и территориях. В Европе в те годы было огромное количество княжеств, королевств, герцогств. Их правители занимали второстепенную позицию в иерархии власти. Высшим уровнем управления являлся и является до сих пор титул императора - повелителя королей, князей, герцогов, графов, баронов и проч. Память о греческих, римских, восточных империях доныне не дает покоя энергичным людям, делающим правительственные карьеры.
Слово "царь" происходит от латинского "цезарь" - император. Понятно, что царское достоинство предполагает строительство империи. То есть, подчинение не только одного, "родного" русского народа, но и других, соседних народов, прозябающих без православной благодати.
Иван начал с мусульманской Казани, которую захватил 2 октября 1552 года после трехлетней кровопролитной борьбы. Таким образом, в 2002 году мы деликатно не заметили 450-летний юбилей третьего казанского штурма, не стали бить в колокола и обижать жителей нашего правоверного Татарстана.
В третьем походе на Казань заодно с русскими войсками действовали донские казачьи ватаги. Вместе с конницей князя Курбского они разбили на Арском поле за Казанью конницу татарского князя Япанчи, а при взятии города, стены которого были взорваны пороховыми бомбами, первыми ворвались внутрь. Существует предание, что Иоанн IV на радостях закрепил жалованной грамотой за казаками "все занятые ими земли". Простодушные разбойнички произвольно распространили царскую милость на все земли, захватываемые впредь.
Вот же бывают люди до чужого добра жадные! На Дону сразу возникла легенда, что атаман Ермак Тимофеевич чуть ли не собственными силами взял Казань и "подарил" ее царю. Есть еще песни, в которых поется, что Ермак "посоветовал царю, как взять Казань". Надо заметить, что никакого Ермака Тимофеевича тогда в атаманах не числилось. Это ему потом чести довесили - задним числом, за "покорение Сибири".
Но Казань Казанью, а хотелось чего-то большого и светлого. Например, окна в Европу. С 1554 года начались столкновения с Ливонией. В 1558 году русскими войсками были взяты Нарва и Дерпт.
Следующее десятилетие прошло для Ивана не очень удачно. Из-за смерти любимой жены Анастасии и младенца Дмитрия, из-за врожденной подозрительности и приобретенного в раннем действии комплекса преследования у царя развилась психическая симптоматика, которую честнее всего следует называть маниакальным психозом. По-простому - шизофренией. Последовали тяжкие репрессии среди придворных, массовые казни, смена фаворитов.
В конце 1564 - начале 1565 года Иван Грозный предпринял хождение в народ, и в Москву не вернулся. 3 января 1565 года пришло в столицу "из походу" жесткое письмо. Царь обвинил москвичей во всех грехах и заявил, что решил поселиться, "где его Бог наставит". Так столицей государства на несколько лет стала Александровская слобода (ныне г. Александров Владимирской области).
Была основана опричнина - замкнутая партийная система, отделяющая царя и приближенных "силовиков" от народа и гражданской, "земской" власти.
Установив новый порядок, Грозный в начале 1570 года напал на Новгород, формально принадлежавший к числу русских городов, но сохранявший некоторые свободы, и норовивший "зайти за немцев" - призвать европейского князя, ввести "магдебургское право" - демократическое управление. "Казнь новгородская" была ужасна. Людей уничтожали семьями, топили в Волхове, жгли, резали. Большое количество Новгородцев разослали по другим городам.
В Москве царь продолжил наведение порядка и 18 августа 1570 года устроил показательную массовую казнь придворной и земской элиты. И до самого конца правления Грозного репрессии волнами катились по Руси.
К началу 1580-х годов кампания на Западе была проиграна, с Крымским югом установилось равновесие. Компас завоевателя теперь указывал на северо-восток. Там за Волгой до уральского "Камня" простирались неосвоенные земли. А уж за Камнем и вовсе лежала необъятная, немыслимая, бесконечная Сибирь. Как туда идти? - в голове не укладывалось.
Грозный для начала пожаловал лицензию на уральский и сибирский промысел семейству купцов Строгановых, - решил посмотреть, что из этого выйдет? Не опасно ли для здоровья путешествовать в места, столь отдаленные? Остережет ли путника от туземной нечисти крест православный? Можно ли там дышать? Водится ли еда? Пьется ли вода? Нет ли невесомости? Сверху ли небо? Снизу ли земля? Восходит ли солнце из-за всей Сибири или только из-за Камня?
Вот такие были вопросы, и хотелось их прояснить.
Зато будущий владетель Сибири и неисчислимых народов сибирских уж точно мог называться императором!
Пролог
1536
Москва
Сказка
В сумрачной спальне двое. Мальчик лежит на высокой резной кровати.
Женщина сидит в кресле у изголовья.
Вечернее время течет медленно, свеча горит ровно.
- Расскажи мне, Феня, о птицах.
- Птицы, батюшка, бывают разные, - начинает женщина, - голуби, воробьи, вороны. Голуби на Русь мудрость и веру принесли. Вот слушай:
"Восходила туча сильная,
Туча сильная да грозная,
Пала книга Голубиная,
И не малая, не великая:
В долину она сорока сажень,
Двадцати сажень в поперечину.
И к той книге ко божественной
Соходилися, соезжалися
Один сорок царей со царевичем,
Другой сорок князей со князевичем,
Да сорок попов, сорок дьяконов,
Много люду, народу мелкого,
Христианского, православного.
Но никто к той книге не подступится,
Никто к Божьей не притронется..."
- Не-е, я эту сказку знаю…
- А что ж ты в ней знаешь?
- А вот: "Ерусалим-град - всем градам отец, кроме царства Московского"!
- Ох, ты, - истинный царь! Самый корень тянешь! - улыбнулась женщина ласково и грустно.
- Лучше, Феня, о русских птицах сказывай, - мальчик лег на бок.
- А русских птиц, Ванюша, бывает всего три - Сирин, Алконост да Гамаюн, они нам, русским людям, самые главные.
"Мамка" Аграфена, сестра фаворита царицы Елены боярина Оболенского-Стриги поправила подушку, подоткнула одеяло у ног мальчика и стала медленно, туманно выводить сказку, почти петь.
- Птица Сирин, как дева крылата.
Поглядит на тебя - залюбуешься,
Запоет тебе - задивуешься,
А крылом взмахнет - за собой сведет...
- Как русалка?
- Как русалка.
- А друга-то птица - Алконост.
Как падут на Русь годы грозные,
Да найдут на град люди черные,
Да нахлынут на брег воды темные,
Да и муж жену побивать начнет,
То снесет Алконост яйцо малое,
Яйцо малое - золоченое.
И зароет яйцо да под горенку,
Да под лесенку и под спаленку,
Так и муж с женой поцелуются,
Помилуются да помирятся,
Не на шесть часов - на шесть месяцев,
На шесть месяцев со неделею.
А зароет яйцо во сырой песок,
Во сырой песок моря бурного,
Так и море то успокоится,
Успокоится да разгладится,
И уляжется не на шесть недель,
А на шесть годков с половиною.
А зароет яйцо посередь двора,
Да у терема государева,
Так минует Русь лихо черное,
Не на век минет, а на шесть веков!..
- Не хватит яиц, - сонным голосом пробормотал Ваня.
- Как, не хватит? - встрепенулась Аграфена.
- На всех не хватит, - на мужа, на жену, на море, на царя, на Русь, на меня да на тебя. Или тебе не нужно?
- Нужно, сударь, нужно! - задумалась девушка, пришлось ее в бок толкнуть:
- А Гамаюн?
- Гамаюн птица веселая, про нее на ночь сказывать нельзя, не уснешь.
- Ну, скажи, хоть немножко, как ее вызвать?
- Ее не зовут. Она на Руси всегда рядом, невидимо летает. Как где выпьют меда сыченого да вина зеленого, так и запоют да запляшут. Это Гамаюн чудит. Он и пьяного развеселит и трезвого обнадежит. Пока Гамаюн по-над Русью летит, земля наша стоит. Стоит, не клонится.
Глава 1
1547
Москва
Бесы
Государь и великий князь всея Руси… - тут бы следовало привести полный его титул, но этим мы займемся позже, сейчас недосуг, - Иван IV Васильевич был одержим. Одержим - не идеей мировой революции, не любовью к нотр-дамской проститутке, а обычными, родными нашими, православными бесами.
Если отцы святые прочтут, паче чаянья, эти строки, надеюсь, они не очень-то обидятся на меня. Ведь не может Бог быть православным, а Бес при нем, наоборот, католическим? Должна соблюдаться диалектическая пара? Наши бесы честно выслужили себе место в российской соборности. Можно сказать, они вынесли на своих щетинистых плечах все наши колымские плевки и надругательства, таскали для нас каштаны из адского криворожского огня, упирались рогом на безбожных бамовских новостройках, прочерчивали остроносыми копытами генеральную линию, вытягивали по ней длинным хвостом наш паровоз в направлении коммуны небесной и затыкали свиным рылом прорехи нашей нравственности.
Таковыми патриотическими ликами наполнялись дни и ночи великого царя.
Бесов было двое. Бес Большой и Бес Мелкий. Далее мы будем иногда прибегать к сокращениям ББ и МБ, чтобы не сбивать с ритма нашу прозу, которая так же обязана подчиняться некоему размеру, как и поэзия.
Иван не сразу олицетворил, не враз опознал своих бесов. Поначалу непонятно было, кто толкает его под локоть сбросить кошку с кремлевской стены или громить с замоскворецким хулиганьем еврейские лавки в Китай-городе. Думали, это - от избытка детской энергии. Когда ночной страх ледяной вилкой ковырял детское сердечко Вани, и гусиная кожа до судорог стягивала живот, считалось, что это нянька Аграфена виновата со своими сказками.
Ну, и время тогда беспокойное было, могли бояре Ивана совсем извести. Тоже было чего бояться и от чего чудить.
Но вот, наконец, венчаясь на царство в январе 1547 года, Иван проговорил в Успенском соборе что-то об избавлении от лукавого и оставлении нам грехов наших. Тут сразу и началось. Весной непонятно почему, но уж не по Божьей воле! - оторвался в нижней звоннице Ивана Великого и лопнул от удара большой кремлевский колокол. 21 июня загорелась вся Москва. И не лачуги задымили убогие, не пьянь в кабаке коптилку сальную опрокинула, а вспыхнула сама собой на глазах у богомольной публики маковка главного на Руси, венчального Успенского собора. Запылало все вокруг. За огнем пришел бунт, узналось о колдовстве, и толпа обступила пристанище царя-погорельца на Воробьевых горах. Стали права качать, грубить, грозиться. Иван оцепенел. Детский ужас восстал из небытия и заскреб когтями по стеклу его памяти. Казалось, выхода нет. Сейчас эти черные, злобные люди поднимут парня на вилы, порвут на куски.
И тут из приоткрытой двери дворцовой дачки вылез Мелкий Бес. Пританцовывая, вышел на крыльцо, обозрел вопящую толпу и оборотил смешную, усатую рожицу с розовым пятачком на Ивана. Бес, - всего-то в аршин вышиной, - скрестил козлиные ножки с золочеными копытцами, и, опершись для устойчивости на пружинистый хвост, открыл рот… И стало тихо! Нет, толпа не перестала бесноваться, горластые мужики в первых рядах все так же злобно разевали щербатые рты, цыганистый толстяк по-прежнему колотил обломком бревна в перила. Но звука не было! Беззвучно сыпались из свинцовых переплетов цветные сирийские стекла, безмолвно бурлило людское море, не слышно было даже привычного шума деревьев.
- А ты их, Ваня, казнить не пробовал? - спросил с доброй улыбкой Мелкий Бес. Так заботливый доктор спрашивает у испуганного ангиной больного о действенности малинового варенья. - Вон, гляди-ка, цыган разыгрался! - вели ребятам его приколоть. Да-да! Прямо сейчас!
И когда цыгана с разрубленной головой и волочащимися кишками сбросили с крыльца в толпу, народ подался назад, по-настоящему замолчал, замер с раскрытыми, но безгласными ртами!
- Вот видишь, - развел лапками МБ, - всего и делов!
Иван смирился с Мелким Бесом, привык к нему, как к дворовому щенку или комнатному котенку. Бес не слишком докучал ему, но и всегда был тут как тут.