Теперь мне хочется рассказать вам о бутылях с водой, это случилось несколько недель спустя по дороге в Сицилию. Путешествие сильно затянулось, потому что их Абидоса нас подгонял сильный попутный ветер, который донес нас до Эгейского моря, до Лесбоса, но там он перестал дуть, и мы три недели огибали южный берег Греции. Кроме того, плыли соизмеряясь со скоростью самого медленного судна, потому что Велизарий не желал, чтобы кто-либо отставал или вырывался вперед, и прибыл в Карфаген раньше остальных судов и испортил внезапность прибытия. Он приказал покрасить главные паруса трех ведущих судов алыми полосами, чтобы все смогли их видеть днем. Ночью использовались кормовые огни. Суда по отношению к соседним судам должны были держаться на расстоянии кабельтова. Временами суда сталкивались. Раздавался хруст, проклятья и их приходилось растаскивать с помощью крючьев, но все держались вместе.
Потом ветер вообще перестал дуть, и Велизарий приказал всем высадиться в Метоне. Это был город на юго-западе Греции. Все солдаты высаживались в полном вооружении, и население города сильно перепугалось. Солдаты устали от путешествия, кони тоже устали. Но учения тем не менее проводились, пока не начал снова дуть ветер. В Метоне было очень жарко. Солдаты везли сухари из Константинополя в мешках, а они покрылись плесенью и провоняли. Велизарий стал получать свежий хлеб у местного населения согласно приказу императора, но пятьсот человек погибло от кишечных колик.
Велизарий расследовал дело с сухарями и доложил об этом Юстиниану. Сухарями снабжал армию Иоанн Каппадохия, так как он был начальником квартирмейстерской службы армии. Всем было известно, что свежий хлеб теряет в весе, после сушки двадцать процентов.
Иоанну Каппадохия платили на четверть больше денег за сухари, чем платили бы ему за свежий хлеб. Кроме того, ему также доплачивали деньги за дрова для сушки и выпечки хлеба. Но он приказал недопекать хлеб и он не становился легче на одну четвертую при сушке, а Иоанн брал все причитающееся ему деньгами. Он также прикарманивал деньги за топливо, хлеб сушили на печах, не успевших остыть после прогрева общественных бань. Юстиниан позже благодарил Велизария за его отчет и выговорил Иоанну Каппадохию, а тот, конечно, нашел козла отпущения среди подчиненных и освободился от подозрений в преднамеренном мошенничестве.
Но никого, даже Иоанна Каппадохию, было невозможно обвинить в том, что из-за жары испортилась вода, которую мы везли с собой в флягах. Из нашего последнего места стоянки - острова Занте. Наше путешествие из Занте через Адриатическое море в Сицилию продолжалось шестнадцать дней из-за штиля. Это было ужасное для нас время, потому что стояла середина июля, и погода была удушающей. Госпожа послала меня в Метоне закупить стеклянные банки, какие обычно используют для засолки оливок, и наполнить их пресной водой. Хранили мы их в трюме, закопав по горлышко в песок, я должен был их поливать для охлаждения морской водой. В результате только у нас осталась нормальная пресная вода. Велизарий был страшно этим смущен и продолжал есть одинаковую с солдатами пищу, пить ту же самую воду. Запасы сухого вина кончились, потому что путешествие затянулось, и это только усугубило беду.
Велизарий объяснил положение своим офицерам высших чинов и попросил у них совета. Он сказал, у него на судне недостаточно пресной воды, чтобы поделиться ею с экипажами остальных судов. Нельзя же делиться водой с двумя и тремя суднами, это было бы несправедливо по отношению к остальным! Наверно, самым благородным было бы последовать примеру Катона, который во время тяжелого марша в Африке отчитал солдата за то, что тот принес ему в шлеме воду, когда остальная армия страдала от жажды, и выплеснул драгоценную влагу на землю. Или взять пример царя евреев Давида, который когда-то сделал то же самое с водой, которую ему принесли из колодца Вифлеема.
Офицеры Велизария были как бы сформированы по единому образцу. Они желали стать героями, были удивительно честными людьми и считали, что им не следует пользоваться услугами моей предусмотрительной госпожи, и предлагали вылить воду за борт! Госпожа Антонина сильно разгневалась. Она не собиралась пить тухлую воду, тем более они так старалась сохранить свежую воду! Кроме того, любой человек с нормальной головой мог последовать ее примеру. Феодосий вышел вперед с улыбкой и сказал:
- Крестная Антонина, если никто не решается стать первым и отведать хорошую воду, мне придется принести себя в жертву. Вот моя чаша. Могу ли я набрать вашей прекрасной воды? Я бы не стал обвинять моего крестного в отсутствии лояльности к императору, если он рискует заразиться дизентерией от дурной воды, когда успех экспедиции зависит от его отличного здоровья. Но я не желаю оставаться в обществе пяти неразумных дев, а хочу очутиться в обществе пяти мудрых дев в Святом Писании, когда пять неразумных дев забыли наполнить маслом свои светильники, не смогли услужить Полуночному Жениху, и требовали того же от мудрых дев.
Воцарилась мертвая тишина, когда Феодосий наполнил чашу и выпил ее до дна. Потом он снова наполнил чашу и предложил ее Велизарию. Тот мгновение колебался, а потом сказал:
- Феодосий, ты прав. Сначала долг, а потом честь.
Он отхлебнул из чаши и передал ее Иоанну Армянину и Эйгану, которые тоже отпили из чаши. Так завязался еще один узелок между госпожой Антониной и Феодосием. Он защитил ее честь, рискуя собственной честью и спокойствием.
Мы стали на якорь в пустынном месте недалеко от вулкана Этна. Там была вода и можно было пасти коней, а у нас еще оставалось достаточно сухарей из Метоны. Их должно было нам хватить на несколько недель. Но Велизарий решил, что нам нужны свежие продукты - вино, масло и овощи. Он послал своего секретаря Прокопия из Цезарей на быстрой галере закупить все в Сиракузах и привезти продукты к нам в порт Катанию. Велизарий знал, что Юстиниан и готская королева-регентша Италии Амалазунта уже контактировали друг с другом. Амалазунта была дочерью Теодориха, а ее юный сын Атальрих был в то время королем. Юстиниан и королева подписали договор, согласно которому Велизарий мог сделать закупки в Сицилии для армии, если они будут проходить по этому пути. Амалазунта с радостью подписала это соглашение, потому что ее положение было шатким, а дружба Юстиниана могла ей помочь его укрепить.
Губернатор Сиракуз выслал достаточное количество судов, чтобы помочь нам запастись провизией, и кроме того, он послал нам коней, чтобы заменить животных, погибших во время путешествия. У нас, к счастью, погибло не так много лошадей, потому что Велизарий приказал тренировать их на палубе.
Он приказал, чтобы их в стойлах приподняли веревкой за передние ноги так, чтобы они стояли на задних ногах. В этом положении кони перебирали ногами и тщетно пытались занять нормальное положение и поэтому из них выходила потом дурная жидкость. Прокопий привез из Сиракуз хорошие новости. Его друг, купец из Цезарей, торговавший в Палестине, только что получил груз из Карфагена. Он узнал, что там не подозревают о том, что к вандалам приближается враг, они недавно отослали лучшие силы под командованием Зазо, брата короля Гейлимера, подавлять волнения в Сардинии, которая принадлежала вандалам. Кроме того, были волнения против вандалов в Триполи, прибрежном районе между Карфагеном и Египтом, и туда пришлось послать флот.
Велизарий решил, что больше нельзя зря терять времени. Мы отплыли из Катании и прошли мимо небольших островов Корсика и Мальта. На Мальте апостол Павел потерпел кораблекрушение. Потом подул сильный восточный ветер и на следующее утро мы приблизились к ближайшему пункту африканского побережья. Это был пустынный выступ под названием Капудия, от которого до Карфагена было сто пятьдесят миль. Как только мы оказались на мелком месте, то сразу спустили паруса и бросили якоря. Велизарий созвал совещание офицеров на флагмане. - Что надо было решить - покинуть ли нам суда и маршировать вдоль берега, где нас станет защищать флот, или продолжать путешествие морем и высадиться на берег ближе к Карфагену.
Первым выступил египетский адмирал, потому что ему было прекрасно известно это побережье. Он заметил, что Карфаген находится в девяти днях пути вдоль побережья без единой гавани. Если флот будет двигаться параллельно пехоте и находиться вблизи к берегу, то что будет, если разразится внезапный шторм? Существовали две одинаково опасные альтернативы - или суда разобьются о берег, или же их отнесет далеко в море.
На побережье практически отсутствовала вода, и солнце испепеляло все своими лучами, и армии, в полном вооружении и неся с собой провиант, было очень трудно двигаться вперед. Египетский адмирал предложил, чтобы суда доставили армию к месту, расположенному недалеко от Карфагена, где было большое озеро - озеро Тунис, и там было удобнее всего высадиться на берег Руфин, поддержал адмирала и напомнил Велизарию, что вандалы легко могли собрать армию, превышающую наши войска в пять раз. Наша армия не может укрыться за стенами города во время остановок на ночь, потому что все укрепления были снесены, кроме Карфагена и Хиппо Региуса.
Все единогласно приняли план адмирала. Но если мы станем медленно продвигаться вдоль побережья, то наше нападение не будет внезапным. Велизарий пока не высказывался. Он опросил офицеров, правда ли, что их отряды отказались принять участие в сражении на море, в случае, если вандалы будут пытаться навязать нам подобное сражение.
Офицеры признали, что подобные разговоры велись, потому что матросы из Сиракуз на судах, которые везут продовольствие, рассказывали страшные байки о флоте вандалов. Что их суда могли перевозить полторы тысячи тонн груза, там было пять ярусов гребцов, и эти суда могли рассечь наш флот также легко, как нож проходит через сыр. Офицеры клялись, что сами они не боятся, и обещали постараться убедить солдат сражаться так же храбро на море, как и на земле.
Потом взял слово Велизарий:
- Друзья, надеюсь, что вы не станете расценивать мои слова, как приказание или фантазию, и что я решил высказаться последним, чтобы прекратить обсуждения и потребовать вашего повиновения. Нам теперь известны важнейшие проблемы, и если вы мне позволите, я их суммирую и объявлю мое решение. Но это не значит, что это будет окончательное решение. Если вы мне укажете на ошибки, я обязательно к ним внимательно прислушаюсь.
- Первое, кажется, что войска заранее нам сказали о своем нежелании сражаться с флотом вандалов, но они готовы храбро вести сражения на суше. Вам прекрасно известно, что нельзя заставить людей драться против их воли. Если они будут храбро сражаться на земле, то у нас не могут к ним быть претензии, потому что это сухопутные войска, а не моряки. Второе. Мне кажется, что эффект внезапности будет потерян, если мы высадимся здесь. Если мы пошлем вперед несколько быстрых галер, чтобы они изображали из себя египетских пиратов и чтобы захватывали все суда, которые нам встретятся, мы сможем сделать так, что на основной флот враг не обратит внимания. Также и на суше наши конные разведчики могут следовать впереди и пресекать любую информацию о том, что мы следуем к Карфагену. Замечание о том, что шторм может разбросать или вообще разрушить суда, следует также рассмотреть. Мне кажется, на случай шторма, гораздо безопаснее, если воины и кони будут в это время на берегу. Разве я не прав? С военной точки зрения хуже шторма затишье, которое даст вандалам время подготовиться. Карта показывает, чтобы достигнуть озеро Тунис, нам придется обогнуть мыс Бон, что расположен на длинном выступе с опасными скалами, а потом резко повернуть с северо-востока на юго-запад. Если бы с нами был знаменитый мешок ветров Одиссея, то мы могли бы освободить один из ветров, а затем другой. Или если бы все наши суда были галерами, то дела обстояли совершенно иначе. Но, думаю, что сейчас нам нельзя рисковать и ждать попутного ветра или наоборот затишья.
Я считаю, что нам необходимо сойти на сушу, а флот поплывет за нами не спеша до узкого места выступа, откуда всего пятьдесят миль до Карфагена сушей и сто пятьдесят миль, если следовать морем. Мы последуем до Карфагена прямо через холмы и вокруг озера, затем возьмем город в свои руки. Флоту придется быстро обогнуть выступ и присоединиться к нам, когда мы подадим соответствующий сигнал. Что касается городов, окруженных стенами, я подготовил пехоту и она может выкопать для нас окопы и траншеи. Они нас станут защищать лучше стен города. Кроме того, не будет никаких гражданских лиц в нашем лагере. Наши люди и кони должны привыкнуть к суше до начала сражения, и это они смогут сделать как раз за девять дней похода. Конечно, в каждом плане есть свои плюсы и минусы, но огромное преимущество вандалов в численности как раз предполагает положительные стороны предложенного мною плана. Не следует забывать, что римские жители Африки являются христианами, а вандалы Гейлимера считаются захватчиками, и кроме того, они исповедуют арианство. Если мы выполним все, что задумали, то на нашей стороне будет гражданское население и нам будет легко доставать воду и продовольствие.
Никто не мог спорить с планом Велизария. Мы высадились на сушу, кроме охраны из пяти лучников, оставленной на каждом судне, и команды судна.
Госпожа Антонина не захотела оставаться на флагманском судне - она была удивительно отважной женщиной.
ГЛАВА 11
Поражение вандалов
В большинстве книг настоящего времени описание одной битвы походит на другую. Вы сможете судить о моем искусстве рассказчика, если в моем повествовании описанные мною битвы Велизария будут отличаться одна от другой, но в то же самое время я не стану отягощать ваше внимание излишними военными деталями. Постараюсь, чтобы мой рассказ был похож на то, как хозяин предлагает гостю насладиться старыми винами, но ни в коем случае не пытается его подпоить. Я должен показать, что битва у Десятой мили отличается от двух битв с персами у Дараса и от сражений на берегах Евфрата, потому что там был удивительный беспорядок и было сложно сражаться из-за географических условий.
После высадки в Капудии на День Иоанна Крестителя, или же День Ивана Купалы, спустя три месяца после начала нашего путешествия, нас приветствовала прекрасная примета - солдаты рыли окопы и внезапно из земли забил сильный источник пресной воды. Солдаты отвели его в небольшие отрытые ими озерца, и мы смогли напоить коней и не трогать запасы воды в флягах. Велизарий послал вперед отряд придворных войск в Саллектум, ближайший город. Они достигли низины возле ворот города уже в сумерках и остались там на всю ночь. Ранним утром длинная процессия, состоящая из повозок с овощами и фермеров на конях, появилась на дороге. Это был базарный день в Саллектуме. По двое-трое наши кирасиры спокойно присоединились к толпе и вошли в город. На них никто не обратил внимания. Когда городской люд - римские африканцы - проснулись, им сказали, что они должны радоваться, потому что Велизарий шел, чтобы освободить их от вандалов. Священник, мэр и аристократия заявили, что готовы передать ключи от города офицерам, дать нам коней. На следующий день мы разместились в Саллектуме. Город состоял из квадратных из белого камня домиков с плоскими крышами, окруженных ухоженными садиками. Велизарий предупредил солдат, чтобы они вели себя прилично. Он даже высек солдат, укравших фрукты из сада, поэтому жители города отнеслись к нам с симпатией.
Был задержан королевский курьер вандалов, и Велизарий, всегда дававший врагу шанс самому сдаться, до начала атаки послал этого курьера в Карфаген с посланием. Он заверял магистра, что не желает вести с ним войну, а только намерен свергнуть с трона узурпатора Гейлимера и восстановить законного короля Хильдериха. От имени Юстиниана он обратился к ним за помощью. Конечно, послание подобного рода может рассматриваться как опрометчивый шаг, и даже противоречить его желанию взять город внезапно, потому что курьер, если будет скакать быстро, сможет приехать за шесть дней до нашего появления и поднять тревогу. Но Велизарий никогда не желал вести пустую войну. Кроме того, тот факт, что он в открытую объявил о своих намерениях, свидетельствовал, что он явился с огромной армией, а значит, вандалы должны были испугаться и покориться ему.
Король Гейлимер был в то время не в Карфагене, а в Булле со своей основной армией, и до Карфагена было несколько дней пути.
Его брат Амматас, кому курьер передал послание, сразу послал письмо Гейлимеру. У вандалов была очень хорошо организована почтовая система и Гейлимер смог дать ответ на следующий день. Он писал, что следует убить Хильдериха и что Амматас должен охранять дорогу, по которой будет приближаться армия Велизария - на Десятой миле от Карфагена. Там было узкое дефиле между скалами. Силы Амматаса должны прибыть туда третьего июля. Сам же Гейлимер соберет кавалерию и постарается атаковать с тыла, если только ничего не поменяется. Велизарий ничего не знал об обмене информацией.