- Возьмите мертвого пашу и отнесите его вниз, - приказал капрал солдатам. Те поспешно повиновались.
- Вы не заметили ничего подозрительного? Мне кажется, что здесь кто-то был, когда мы вошли, - продолжал капрал.
- Да, мне кажется, что кто-то спрятался за подушками, - заметил один из солдат.
- Клянусь бородой пророка, я отыщу этот призрак! - вскричал капрал и, обнажив свою саблю, начал протыкать ею подушки.
В ту же минуту Сирра с быстротой стрелы выскочила из своего убежища и, толкнув капрала так, что тот упал на постель, бросилась вон из комнаты мимо изумленных солдат.
На подушках виднелась кровь. Сабля капрала ранила Сирру.
- Ого! У привидения есть кровь! - вскричал капрал. - Но что это было? Это не человек! Держите его!
- Это походило скорее на какого-то чертенка! - заметил один из солдат.
- Вон он там бежит! - прибавил другой, указывая рукой в направлении, по которому убежала Сирра.
Солдаты не могли преследовать убегавшую, так как они несли Сади-пашу, и капрал один бросился вслед за ней, потрясая саблей.
- Держите! Держите! - крикнул он двум солдатам, стоявшим на часах в главном коридоре.
- Что случилось, капрал? - спросили те, с изумлением глядя на своего начальника, бегущего в бешенстве.
- Держите его! - продолжал кричать капрал. - Разве вы не видели черта, который выскочил из комнаты Сади-паши!
- Он не может никуда убежать! - вскричал один из солдат. - Дверь внизу заперта!
Вслед за тем все трое бросились в погоню за Сиррой.
Началась дикая охота. Сирра летела, как стрела, по мрачным коридорам и переходам башни, а за ней с криками неслись преследователи.
Добежав до конца одного из коридоров, Сирра бросилась в полуоткрытую дверь и вбежала по узкой и крутой лестнице на верхний этаж башни.
Через минуту солдаты были уже у лестницы.
- Он побежал наверх! - вскричал капрал.
- Там нам его не найти, - сказал один из солдат.
- Почему?
- Там слишком много комнат и разных закоулков.
- Все равно! Мы должны во что бы то ни стало его поймать. Вперед! За ним!
Рана, полученная Сиррой, сильно мучила ее, и, кроме того, упорное преследование истощило ее силы, так что в конце концов ее загнали в угол и схватили.
- Девушка-урод! - вскричал капрал, разглядывая ее. - Как она могла попасть в комнату паши? Заприте ее в одной из пустых комнат, - приказал он, обращаясь к солдатам, - пусть она посидит там, пока мы не узнаем, кто она и как сюда попала.
Солдаты повиновались.
VIII. Замужество леди Страдфорд
- Вы пришли, Зора, вы исполнили мою просьбу, несмотря на все случившееся! - сказала леди Страдфорд, встречая Зору в саду своего дома. - Благодарю вас за это!
- Как мог я возложить на вас ответственность за поступки человека, который кажется мне проклятием вашей жизни! - отвечал Зора, целуя руку Сары.
- Проклятие моей жизни! - повторила печальным голосом Сара. - Я хочу рассказать вам о событиях моей жизни, чтобы вы могли судить, подарили вы вашу симпатию достойной или нет.
- Это доверие, Сара, служит мне новым доказательством, что вы принимаете мою симпатию и отвечаете на нее!
- Вы один узнаете мою жизнь, кроме папы, которому я также ее рассказала и который расторг мой брак с адмиралом и вернул мне свободу. Вы первый человек, которому я решаюсь раскрыть всю мою душу! Перед другими я скрываю свое горе, гак как они или не поняли бы его, или не поверили бы мне. Свет так легко готов бросать камни в одинокую, беспомощную женщину. Узнав свет, я стала ненавидеть и презирать его. Меня называли авантюристкой, я же нашла наслаждение в дипломатических интригах, нити которых я сумела захватить в свои руки. Но сейчас вы все узнаете, Зора, и я знаю, что ваше сердце поймет меня!
- Шесть лет тому назад, - начала свой рассказ Сара, - я жила с матерью, леди Кей, в нашем замке Кей-Гоуз.
- Как, Кей-Гоуз, этот рай, принадлежал вам?
- Да, он принадлежал моей матери, у которой я была единственной дочерью. Моя мать была слаба и больна и думала тогда, что ее дни сочтены. В это время и появился в Кей-Гоузе адмирал и сумел завладеть полнейшим доверием моей матери. Она была так очарована ям, что, даже не пытаясь разузнать, что он за человек, решила отдать ему мою руку. В то время адмирал был уже в отставке и пользовался сомнительной репутацией, но никто не смел говорить что-нибудь о нем открыто, так как он был известным дуэлянтом и задирой. Но ничего этого моя мать не знала! Мне было тогда всего шестнадцать лет, и, не будучи приучена к самостоятельности, я повиновалась во всем матери, нисколько не думая о своей будущей судьбе. Я вышла замуж за адмирала, и мы поселились в этом доме, который был подарен мне матерью. Кроме того, она дала адмиралу значительную сумму денег. Я была так беспечна и неопытна, что меня нисколько не интересовало, как велика была эта сумма и что надо с ней делать. Я удивилась только, когда через несколько месяцев стали появляться люди со счетами, по которым не было уплачено. Адмирал сумел еще раз обмануть меня относительно своего состояния и положения в обществе, и я начала уже смутно понимать, что мне никогда не полюбить этого человека и что, отдав ему свою руку, я слепо пошла навстречу несчастью. Мало-помалу это становилось для меня все очевиднее, и наконец передо мной открылся целый лабиринт обманов и низостей, Тогда во мне произошла полная перемена, причиной которой был этот человек, не постыдившийся принести меня в жертву своим целям. О, вы не знаете, что я тогда вынесла! Если бы вы знали меня ребенком, вы были бы испуганы происшедшей во мне переменой!
- Если бы я вас тогда знал, Сара! - тихо сказал Зора.
- Зятю леди Кей, - продолжала после минутного молчания Сара, - ростовщики из Лондона открыли огромный кредит, и адмирал вел самую разнузданную жизнь, нисколько не заботясь обо мне. В это время моя мать была при смерти, но и от нее не укрылись поступки адмирала, и она перед смертью успела спасти меня от нищеты, написав в завещании, что все свое состояние она оставляет мне одной. И тут адмирал проявил всю свою низость! Узнав, что не имеет никакого права на оставленные мне богатства, он пришел в бешенство и не постыдился даже сказать мне в лицо, что он женился на мне только ради моего состояния.
- Этот презренный не достоин, чтобы солнце освещало его, не достоин жизни! - в негодовании вскричал Зора.
- Не успели похоронить мою мать, как меня со всех сторон осадили кредиторы адмирала. Одна за другой обрушивались на меня ужасные вести. Я узнала, что адмирал надавал фальшивых векселей, и я должна была продать Кей-Гоуз, чтобы спасти свое имя от бесчестья. Но это нисколько не остановило адмирала, он постоянно требовал от меня новых сумм, так что наконец я вынуждена была в отчаянии просить о расторжении нашего брака. Папа решил дело в мою пользу. Адмирал согласился вернуть мне свободу за большую сумму денег, и я думала уже, что избавилась от его преследований. Но моя надежда оказалась напрасной, я уезжала в Париж, потом в Брюссель, но адмирал всюду находил меня и требовал мои последние деньги. Наконец он довел меня до того, что я стала авантюристкой, одним словом, тем, чем вы знали меня в Константинополе.
- Но чего же хотел от вас этот презренный после того, как вы все ему отдали?
- Он думал, что у меня еще есть деньги и хотел угрозами заставить меня отдать их ему. Недавно я получила наследство от одного дальнего родственника. Едва адмирал узнал об этом, как бросился ко мне, как жадный коршун, чтобы вырвать у меня и это. Я поделилась с ним. Но к чему это привело? Не прошло и нескольких месяцев, как я узнала, что адмирал подделал не только мою подпись, но и подпись герцога Норфолька. Герцог хотел замять это дело из уважения ко мне, но я потребовала суда. Мое терпение кончилось, и я хочу, чтобы суд избавил меня от позора носить имя этого презренного.
- Да, вы правы, Сара. Все, все потеряли вы по вине этого негодяя…
- Идут! - прервала вдруг Сара. - Кто это? Боже! Это он!.. Адмирал!..
- Отчего вы так испугались, Сара? - спросил Зора-бей. - Я рядом с вами, и в моем присутствии адмирал не осмелится оскорблять вас!
- Вы не знаете его, Зора! Прошу вас, оставьте меня!
- Не просите, Сара, это было бы трусостью и только подтолкнуло бы адмирала к новым дерзостям.
- Он подходит… Уже поздно!.. О, Боже мой! Я боюсь…
- Чего вы боитесь?
- Я боюсь за вас!
- Благодарю вас за эти слова, Сара, но теперь я прошу вас оставить меня одного с адмиралом, - сказал Зора-бей.
- А! - вскричал адмирал, подходя и слегка пошатываясь. - Моя жена с офицером, да еще с турецким! Мне очень приятно, миледи, что я еще раз застал вас в обществе вашего нового поклонника!
- Остановитесь, милостивый государь! - прервал его в негодовании Зора-бей. - Нам надо свести старые счеты, но только не в присутствии этой дамы!
- Почему же нет? - спросил, смеясь, адмирал, - Эта дама может все слышать.
- Извините, миледи, но я должен вас оставить, - сказал Зора, обращаясь к Саре.
- Что вы хотите делать? - спросила она в испуге.
- Не бойтесь ничего, миледи, - отвечал Зора. - Предоставьте мне действовать! Не угодно ли вам пойти со мной в эту боковую аллею? - продолжал он, обращаясь к адмиралу.
Тот повиновался и последовал за Зорой.
- Что вы хотите мне сообщить? - спросил он.
- Что вы негодяй, которому не избежать тюрьмы! - хотел сказать Зора, но сдержался.
- В моей власти было бы, - сказал он, - отдать вас первому полицейскому за ваш поступок в олд-кентской таверне, но из уважения к миледи…
- Ха-ха-ха! Из уважения!.. - засмеялся адмирал. - Уже не думаете ли вы, что я тоже из уважения к миледи стал бы щадить вас, если бы мне пришла фантазия влепить вам нулю в лоб!
- Я опережу ваше желание. Я хотел послать к вам моего секунданта, графа Варвнка, но теперь вынужден сам передать вам мой вызов!
- Как?.. Что?.. Вызов?..
- Конечно! Вас, я думаю, это удивляет, так как вы сознаете, что недостойны такой чести, не так ли? Я предоставляю вам выбор оружия и места, сам же назначаю только время. Я хотел было кончить все сегодня вечером, но так как вы теперь не в нормальном состоянии, то я откладываю дуэль до завтра. Рано утром мы можем встретиться.
- Согласен! - вскричал адмирал. - Пистолеты! Двадцать шагов! Уэмбли-парк! Девять часов!
- Согласен! А оружие?
- Я привезу его с собой. Вы захватите доктора.
- Мой секундант - граф Варвик. Кто же ваш?
- Я еще не знаю! Я поищу.
- Значит, я буду ждать вас завтра утром в девять часов в Уэмбли-парке.
С этими словами Зора холодно поклонился и вышел из сада.
Адмирал, в первую минуту показавший храбрость и решительность, казалось, не ожидал такой скорой и решительной развязки.
После ухода Зоры он несколько раз молча и сосредоточенно прошелся по саду, затем вышел и, сев в кэб, поехал к своему другу капитану Гризби, капитану без корабля и команды, бывшему секунданту по профессии.
С этим Гризби адмирал переговорил о предстоящей ему дуэли, и тот согласился не только сопровождать адмирала в парк, но и привезти пару пистолетов, с виду совершенно одинаковых, но из которых хорошо стрелял только один…
Наутро противники сошлись, как и договаривались, на краю Уэмбли-парка.
- Что скажете вы насчет попытки примирить противников? - сказал с почти комической важностью капитан Гризби, обращаясь к графу Варвику.
- Мой друг Зора-бей, - отвечал Варвик, - ни в коем случае ие согласится на примирение.
Слуга капитана принес ящик с пистолетами и положил его на находившийся вблизи каменный стол. Граф и капитан зарядили пистолеты и отмерили условленные двадцать шагов.
Капитан Гризби, верный своему обещанию, выбрал хороший пистолет, предоставив Варвику другой, плохо стрелявший.
- Первый выстрел принадлежит адмиралу! - объявил капитан, когда оружие было вручено противникам.
Секунданты и доктор отошли в сторону.
- Готово! - скомандовал капитан. - Дуэль начинается! Адмирал, стреляйте! Раз, два, три!
Выстрел глухо раскатился под тенистыми деревьями парка.
- Кровь! - вскричал капитан, поспешно бросаясь к Зоре, на щеке которого показались капли крови.
- Ничего, - ответил тот хладнокровно.
- Да, это пустяки, царапина! - сказал граф Варвик, также подошедший в это время.
- Готово! - скомандовал снова капитан. - Дуэль продолжается! Господин офицер турецкого посольства стреляет! Раз, два, три!
Снова раздался выстрел, и последствия его были совершенно неожиданными.
Зора хорошо прицелился, так что адмирал, пораженный пулей в грудь, упал без чувств на землю, но в то же время пистолет разорвало и ранило руку Зоры.
Рана адмирала казалась более опасной, и поэтому доктор поспешил прежде к нему, чтобы сделать на скорую руку перевязку, которая позволила бы перевезти адмирала в ближайший госпиталь.
- Что это значит? - спросил Зора графа Варвика. - Смотрите, сюда приближаются несколько человек.
- С виду они похожи на полицейских агентов.
- Уж не донесено ли о нашей дуэли?
Граф Варвик вышел навстречу приближавшимся незнакомцам, и они объявили ему, что им поручено арестовать бывшего адмирала Страдфорда, обвиняемого в подлоге и подделке векселей.
- Адмирал опасно ранен, - отвечал Варвик. - Его отвезут сейчас в госпиталь.
В это время доктор и капитан с помощью слуг понесли адмирала к карете, полицейские последовали за ними.
Через несколько часов Зора, Варвик и доктор были уже в Лондоне, где рука Зоры была тщательно перевязана, причем оказалось, что рана гораздо опаснее, чем сначала казалось, и даже угрожает стать смертельной.
IX. Приказание принцессы
На другой день после неудачной попытки Реции освободить Сади Лаццаро снова явился к принцессе.
- Я принес тебе важное известие, - сказал он, - новость, которой ты не ожидаешь!
- Если твоя новость стоит награды, ты получишь ее! - гордо отвечала Рошана.
- Такие новости не часто бывают, ваше высочество, - продолжал грек. - Я видел сегодня труп.
- Труп? Что значат твои слова?
- Да, труп! И как ты думаешь, чей, принцесса? Труп Сади-паши! Он лежит теперь в караульной комнате.
- Сади-паша умер? - спросила принцесса, казалось, испуганная тем, чего она так страстно желала. - Ты лжешь!
Лаццаро заметил действие, произведенное его словами на принцессу.
- Я думал, что ты желаешь его смерти, - сказал он, - что тебе приятнее видеть его мертвым, чем в объятиях прекрасной Реции. Но, может быть, я ошибся? Однако мне кажется, принцесса, что для тебя гораздо лучше, что он умер. Подумай только: что если бы Сади-паша снова соединился с Рецией? Что если бы он нашел своего ребенка? Что бы ты тогда сказала?
Рошана молчала.
- Или, может быть, ты думаешь, - продолжал грек, - что Сади не удалось бы найти ребенка? Тогда, значит, ты не знаешь Сади!
- Молчи! Я не хочу тебя слушать! - гневно вскричала Рошана.
- Прости, принцесса, если я сказал что-нибудь тебе неприятное, я не хотел этого! Я хотел только передать тебе весть…
- Бери свои деньги и ступай! Я хочу остаться одна! - приказала Рошана, бросив греку несколько золотых монет.
- Лаццаро повинуется! Благодарю за твое великодушие! - сказал грек и, накинув на голову покрывало, поспешно скрылся, подобрав брошенные ему деньги.
Тотчас после его ухода принцесса поспешно позвонила.
Вошла Эсма, ее доверенная невольница.
- Где дитя, которое я тебе поручила? - спросила ее принцесса.
- Оно у садовницы, ваше высочество! - отвечала Эсма.
- Оно должно погибнуть! - приказала Рошана. - Возьми его, отнеси на берег и там, привязав к нему камень, брось в море!
Привыкшая к безусловному повиновению невольница не посмела возразить ни слова и молча вышла из комнаты принцессы.
Но четверть часа спустя она вернулась с ребенком на руках и бросилась к ногам Рошаны.
Дитя не подозревало о готовящейся ему участи и, улыбаясь, смотрело на принцессу.
У Эсмы слезы выступили на глазах. Она чувствовала, что у нее не хватит мужества лишить жизни невинное существо.
- Сжалься, принцесса! - вскричала она дрожащим голосом. - Сжалься над ребенком! Смотри, он улыбается тебе!
- Что? - крикнула в гневе Рошана. - Как ты смеешь говорить это! Или ты хочешь умереть вместе с ребенком? Берегись!
Эсма знала характер своей госпожи, знала также, что турецкие законы не наказывают за убийство рабов. Она покорилась, зная, что просьбы и мольбы не тронут принцессу.
- Я повинуюсь твоему желанию, повелительница, - сказала Эсма. - Я твоя раба, и твоя воля - для меня закон!
- Ночь наступает, ступай скорее на берег! - приказала принцесса.
Эсма взяла на руки ребенка и, закутав его платком, вышла из дворца, чтобы исполнить приказание принцессы.
До берега моря, где можно было бы незаметно бросить несчастного ребенка, было далеко, и когда Эсма достигла его, была уже ночь.
Между тем небо заволокло облаками, душный, неподвижный воздух предвещал бурю. На горизонте мелькали молнии, и слышались глухие раскаты грома.
Подойдя к берегу, Эсма развернула платок и вынула из него ребенка. Наступила решительная минута!
Надо было исполнять приказание принцессы, но в ту минуту, когда Эсма хотела уже бросить ребенка в волны, в ней снова заговорила жалость. Она чувствовала, что не в состоянии лишить жизни несчастное дитя.
После минутного колебания Эсма положила маленького Сади в тростник, решившись оставить его на произвол судьбы.
"Если ему суждено умереть, - думала она, - волны унесут его, если же нет, то его, наверное, найдет какой-нибудь сострадательный человек, как некогда малютку Моисея".
Но в ту же минуту ее обуял страх при мысли, что кто-нибудь из слуг принцессы может следить за ней и донести о ее поступке.
Вдруг сверкнула молния, и разразился страшный удар грома, оглушивший Эсму. В страхе и ужасе, не владея больше собой, она бросилась на берег и, положив Сади в стоявший поблизости челнок, оттолкнула его от берега. Сделав это, она бросилась бежать от моря, как бы преследуемая фуриями.
Между тем предоставленный волнам челнок медленно поплыл, покачиваясь, в открытое море.
X. Отчаяние
В маленьком старом доме Кадиджи у окна стояла Реция и с нетерпением ожидала возвращения принца Юссуфа.
Проводив ее сюда, принц отправился в сераскириат, чтобы узнать о судьбе Сирры и Сади и попытаться их освободить.
Проходил час за часом, а ни принца, ни Сирры не было, нетерпение и беспокойство Реции увеличивались с каждой минутой.
Наконец ей послышался отдаленный плеск весел.
Спустя несколько минут послышались чьи-то приближающиеся шаги, кто-то открыл дверь. Реция поспешила навстречу вошедшему.
Это был принц.
Волнение Реции было так велико, что она не заметила печального выражения лица Юссуфа.
- Какую весть принес ты мне, принц? - спросила она.
Юссуф хотел постепенно подготовить Рецию к ужасной вести, которую он ей принес. Он видел Сади, лежащего мертвым.
- Я надеялся на лучшее, - сказал он, - я надеялся, что мне удастся сделать что-нибудь для освобождения Сади-паши.