- Наоборот, меня в нём всё устраивает! Граф, насколько я знаю, слишком серьёзен, мой король. К тому же, когда дело требует немедленного разрешения, он неспособен ничего предпринять. Случись что, де Вер станет действовать сообразно полученных указаний и только. Я собираюсь сыграть на этом.
- Каким образом?
Дик повертел головой и потянулся за перьями, в беспорядке разбросанными по столу.
- Вот, - три из них Глостер положил в ряд. - Я согласен с вами, лорд Гастингс, именно так ланкастерцы и встанут. Для них это наиболее удачная позиция, да и Уорвик не расположен к безумствам... в отличие от меня.
Кларенс что-то пробурчал себе под нос, но внимания на него никто не обратил.
- Это мы, - Ричард положил на карту ещё перья. - И, расположись мы точно напротив Уорвика, поражение неизбежно. Но, объясните мне, зачем нам подставляться под их пушки и стрелы?! Когда ляжет ночь, мы сместимся чуть ближе к позициям противника... Вот сюда.
- Если сюда, - Гастингс всё ещё хмурился, пусть и не столь сурово, - мы подставим Оксфорду свой левый фланг.
- Пусть для начала граф отыщет его в этаком тумане, - рассмеялся Глостер. - Зато правый сможет атаковать! И вы не учитываете один очень важный момент, лорд Гастингс, в отличие от Невилла, мы точно будем знать расположение ланкастерских сил. Вот вам главное преимущество, перекрывающее и численность, и ландшафт, и что бы то ни было! - Дик переместил несколько перьев. - Именно это знание - залог нашей победы! А незнание Уорвика повлечёт за собой потерю того самого боевого духа у ланкастерского войска, о котором вы упоминали.
- Ты, конечно, желаешь оставить за собой правый фланг? Я правильно понимаю, Дикон? - Эдуард внимательно посмотрел на младшего брата и едва заметно прищурился.
Ричард выпрямился, отступил от карты и почтительно склонил голову перед королём:
- Да, Ваше Величество, я очень хотел бы этого.
- Хорошо, - согласился Эдуард. - Тогда за собой я оставляю резерв и центр. Кто же возглавит левый фланг? Джордж, может, ты?
Кларенс поднялся. Он показался Ричарду слегка побледневшим, но даже при нынешнем отношении к брату представить, будто тот трусит, не получалось. Скорее снова обижен, ведь Джордж привёл с собой армию, а теперь от него требуют участия в битве, да ещё и на заведомо проигрышных позициях.
- Позвольте мне, Ваше Величество? - спросил лорд Гастингс, и Ричард искренне обрадовался такому предложению. В роли, предстоящей левому флангу, именно этот немногословный и всегда спокойный человек казался незаменимым.
- Да будет так, - сказал король.
К утру план был полностью готов.
По прибытии на место йоркисты смогли убедиться: почти все их предположения оказались верными. Граф Оксфорд действительно возглавил правый фланг, и это особенно порадовало герцога Глостера.
Как только опустилась ночь, подчинённые Йоркам войска придвинулись к противнику и немного сместились в сторону. Конница Ричарда, действуя как можно тише, подошла максимально близко к тылам левого фланга, чтобы внезапно их атаковать и на этом выиграть время. Сидя в укрытии, воины слышали, как ланкастерцы расходуют боеприпасы, отстреливаясь в пустоту. Пушки йоркистов молчали, сохраняя их расположение в тайне.
14 апреля 1471 года в четыре утра обе армии приготовились к битве.
Глава 5
Серый куда-то провалился, подняв завесу брызг и окатив собственный бок вместе с хозяйским сапогом. Хорошо не при скачке, а то так и шею свернуть недолго. Джон де Вер неприязненно поморщился, вглядываясь в туман.
Начало кампании ознаменовали артиллеристы и лучники, произведя одновременный залп в сторону йоркистских войск. Когда словно из неоткуда валятся стрелы и ядра, особенно не повоюешь. Столь стремительная атака наверняка посеяла в рядах противника панику.
Вот только поле боя заволокло ещё больше. Пороховой дым смешался с туманом, который и раньше можно было хоть ложкой есть и ножом резать. А теперь над Барнетом висело сплошное серо-белёсое марево, в котором разглядеть что-либо не получалось вовсе. Несмотря на это, Джон двинул свои войска к месту предположительного расположения противника. Но йоркистов там не оказалось!
На залпы родной артиллерии тоже никто не отвечал. Казалось, войска Эдуарда проглотило легендарное безвременье - вездесущий туман, способный погубить своих жертв или сыграть с ними злую шутку, возвратив в прошлое или выпустив к времени подрастания внуков. Но, конечно, подобное было бы слишком хорошо. К тому же кто ныне верит в старинные легенды? Их если только внукам рассказывают.
Прославленный де Вер кружил по округе в надежде найти хоть кого-нибудь. Возвращаться с пустыми руками не позволяла родовая гордость. Собственных гонцов глотал туман. Так же как, должно быть, уорвиковских вестовых. Граф понятия не имел, что творится в центре и на правом фланге.
"И где же эти чёртовы йоркисты, дьявол их побери?!" - в который раз проголосил Джон про себя, и не иначе как упомянутый правитель ада услышал его мысли и решил помочь.
Впереди послышались голоса. Из тумана выступил небольшой холм. За ним, должно быть, и притаился враг. Но стоило Оксфорду обрадоваться скорой схватке и дать шенкелей серому Шерифу, как из тумана начали выбегать люди. Сначала по одному, а затем и вовсе посыпали, как яблоки-зеленушки из рук деревенского мальчишки, возомнившего себя жонглёром. Врассыпную!
- Дьявол! - выругался Джон в полный голос и пришпорил коня.
Тот обиженно заржал и понёсся вперёд. Вскоре до слуха графа начали долетать отдельные фразы, выкрикиваемые врагами.
- Ланкастер победил! - кричали они.
- Победа досталась Ланкастеру! - раздавалось со всех сторон.
Туман поглощал фигуры, увидеть что-либо не представлялось возможным. Но Оксфорд всё понукал и понукал Шерифа. Правый фланг обогнал своего командующего. Воины с воодушевлением преследовали улепетывающих врагов и подхватывали:
- Ланкастер!
- Победа!
- Разгром Йорка!..
Однажды де Вер услышал даже крик о смерти Эдуарда, которого на левом фланге и в помине не было.
- Трусы! - заорал Джон почти в отчаянье. - Вернитесь! И сражайтесь!
На большее его не хватило. Сырость стояла такая, что и дышать удавалось с трудом.
Шериф сбавил аллюр, а вскоре и вовсе перешёл на шаг. Конь встряхивал головой и фыркал. А де Вер вновь вспомнил старинную легенду. В ней злые духи нападали из-за полога тумана, заманивали неосторожных путников в трясину, а потом губили и съедали их души. Однако поверить в то, что место йоркистов заняли какие-то волшебные создания, ненавидящие человеческий род, граф попросту не мог. Он вздохнул. Повертел головой и отправился искать своих людей.
Искать пришлось долго. Йоркисты показали такую прыть, что рванули аж до Лондона. По крайней мере именно так утверждали некоторые горячие головы. Воодушевлённая погоня рассыпалась по Барнету и окрестностям. И занялась излюбленным делом победителей - грабежом.
- Сброд! Отродье! Висельники! - орал Джон.
Граф более не старался держать лицо - не перед кем. Первых дезертиров-мародёров он обнаружил на дворе какого-то несчастного крестьянина.
Хозяин убогой лачужки сидел у забора и тупо созерцал, как трое воинов грабят его пожитки. Судя по отсутствующему взгляду и блуждающей улыбке, брать у него так и так было нечего.
Пообещав вздёрнуть негодяев на первом же подходящем дереве, Оксфорд чуть ли не силой заставил тех оторваться от весёлого занятия.
Далее пошло только хуже. Разъярённый граф носился по Барнету, а собственный правый фланг скрывался от него. Пехотинцы, ощутившие вкус победы, стали обычным мужичьем. Они праздновали. Кто-то успел налакаться какой-то дряни и пребывал в состоянии, когда человек мало чем отличается от скота. Троих Джон лично снял с девиц на сеновалах. Крестьянки потеряли всякий стыд!
Самого Джона всё время мытарств не отпускали тревожные и злые мысли. В создавшемся положении он сам походил на дезертира. Когда Уорвик узнает о случившемся, позора не избежать. А узнает Невилл обязательно и хорошо, если не обвинит в тайном сговоре с Эдуардом.
"Следует как можно скорее вернуться в строй", - в который раз повторил себе граф. Де Вер уже проклял тот миг, когда ему надоело ждать и он выступил на поиски левого фланга йоркистов. Порой казалось, само провидение насмехается над ним.
От слаженного, готового схлестнуться с самим дьяволом фланга осталась какая-то треть. Бесцельно поблуждав некоторое время, граф решил, что потерял уже слишком много времени, и поспешил вернуться в строй. Проклятый туман над полем боя и не думал редеть. Казалось, он стал лишь гуще.
- Какому идиоту пришло в голову разместить здесь войска! - взвыл Джон. Сзади раздались робкие смешки. Граф оглянулся, и висельники тотчас умолкли.
* * *
Туман висел покрывалом невесты. Эдуард своего присутствия ничем не выдал. То, что йоркисты на прежних позициях отсутствовали, выяснилось достаточно быстро.
- Готовьтесь, - в который раз приказал граф Эксетер.
Сейчас его волновал даже не столько Йорк, сколько отсутствие графа Оксфорда. Пробившийся сквозь туман гонец - если судить по взмыленной лошади, явно заплутавший - поведал о намерении де Вера выйти навстречу левому флангу противника.
Сам Эксетер счёл подобный шаг преждевременным, если не откровенно глупым, но, конечно, оставил своё мнение при себе. Зато отправил уже своего гонца к Уорвику: вдруг вестник Оксфорда сгинул?
От Невилла вестей так и не пришло, и теперь граф стоял и ждал. В сущности, ничего другого ему не оставалось. Где враг - неизвестно. Где свои - понятно, но пользы от этого немного.
- Глостер, - расслышал граф и чуть не вздрогнул.
- Что Глостер? - бросил он.
- Белый вепрь привычен к такому бою. Он северянин, а там туманы нередки, - прозвучал ответ.
- Говорят, он так вышколил своих людей, что те и чихнуть боятся без его ведома, - произнёс ещё кто-то. - И верны ему безмерно.
- Глостер не щадит своих людей, но и себя самого тоже.
- Вот как выскочит сейчас из тумана...
- Довольно! - прикрикнул граф.
Ему сейчас только паники не хватало в рядах собственных воинов. После таких разговоров кому-нибудь знамя с белым вепрем привидится, а это ни к чему абсолютно. Положение и так не блещет.
Справа и сзади послышался какой-то шум. Эксетер ещё не понял, что произошло, а сердце пару раз судорожно стукнуло и ухнуло куда-то в желудок.
От топота копыт задрожала земля, а в воздухе повис объединённый клич:
- Йорк!
И:
- Глостер!
* * *
Серри прял ушами и фыркал. Ричард потрепал коня по гриве и похлопал по змеиной шее, успокаивая. Гнедой чувствовал настроение хозяина слишком хорошо, он рвался в бой, а следовало стоять молча. Сейчас, когда победа зависела от мелочей, даже стук собственного сердца казался Дику слишком громким.
Наконец он тронул повод. Конь застыл изваянием. Глостер поднял руку, и растянувшийся отряд начал медленно становиться в боевой порядок. Ричард ждал.
Впереди скрытые туманом стояли ланкастерские тылы - тот самый резерв, который оставил за собой его кузен и бывший опекун. Тот, с кем юный герцог отстаивал Нортумберленд. С кем сражался. И с кем, в конце концов, делил кров и еду. Чей замок начал считать своим домом. А ещё создатель королей носил такое же имя - Ричард - и приходился Анне отцом.
Как же иной раз судьба замысловато играет с людьми. А может, как говорят отцы церкви, "сие происки Люцифера" или "непостижимый замысел Господа"? Глупость. Всё глупость. Так, как способен навредить себе и близким человек, никакой высшей силе неподвластно.
Дик ждал невообразимо долго. Казалось, мгновения растянулись в часы, а минуты стали днями. Но вот правый фланг полностью построился. Глостер несколько раз глубоко вздохнул - оказывается, он сдерживал дыхание всё это время - и дал сигнал к атаке.
- Йорк! - раскололась тишина.
Серри прижал уши и прыгнул вперёд, сразу переходя на галоп. Конь сейчас казался огромной скалой, сорвавшейся в пропасть. Или горным селем, сметающим на своём пути любые преграды. Ничто на свете не смогло противостоять этой мощи.
- Йорк!
Родился ветер. Засвистел в ушах, попытался обогнать, остановить, но смиренно пристроился рядом, став союзником. Туман всё ещё висел в воздухе. Капли влаги покрывали доспехи и всё вокруг. Ричард вдыхал прохладную сырость. Она бодрила и придавала сил. А по жилам разносился живой огонь, пьянящий лучше любого вина, восторг - предшествие схватки.
- Йорк! - присоединился Дик к общим крикам. - LOYALTY! ME! LIE!..
И успел удивиться, услышав где-то рядом:
- Глостер!
А кони всё набирали скорость, становясь горным обвалом, штормом, лавиной и лесным пожаром. Всей своей мощью йоркисты обрушились на левый фланг Уорвика и смяли его, почти не ощутив сопротивления.
Казалось, ланкастерцы даже не поняли, что произошло. Дик рубил и уклонялся. Серри бил копытами и скалился. Это была его излюбленная тактика, отчего-то внушающая страх и робость другим коням.
Герцог пригнулся к вороной гриве, пропуская над головой мокрое от росы лезвие боевого топора. Рубанул в ответ. Противник не успел вскинуть щит. Следующий попытался сблизиться с Диком и, блокировав его меч, ударить датой. Серри громоподобно заржал и укусил за шею ланкастерского жеребца. Тот отпрянул от гнедого точно от волка, взвился на дыбы и сбросил хозяина.
- Йорк! - закричал Дик, схлёстываясь со следующим противником.
- Глостер! - отвечали ему рядом и сзади.
Ланкастерец упал на землю и затих, не пытаясь подняться. Ричард повертел головой в поисках новых врагов, но те почему-то кончились. Левый фланг Уорвика был смят, опрокинут и уничтожен.
Глава 6
Стремительная атака Глостера сбила весь боевой порядок. В создавшейся ситуации оставалось только отступить. Уорвик, стремясь спасти положение, отправил одну из резервных частей на левый фланг, на помощь Эксетеру, но отчаявшийся граф не сумел переломить ситуацию. Оставшиеся силы Кингмэйкер бросил в центр боя, куда ударил Эдуард, лично возглавивший атаку.
Тем временем туман окончательно поглотил Джона де Вера и остатки правого фланга. Время шло, Оксфорд плутал. По пятам за серым Шерифом следовал знаменосец с фамильной серебряной звездой на стяге. Это было то малое, что вселяло в графа уверенность и заставляло поднимать голову. Попранная гордость требовала отмщения. В конце концов Джон рассчитывал вернуться в строй или всё же отыскать йоркистов и схлестнуться с подлецами в честном бою.
Граф уже представлял, как самолично оторвёт голову щенку-Глостеру. Ведь наверняка подлая ловушка - его проделка. Ни один из честных рыцарей не додумался бы до такого. И конечно же Джон не подозревал о том, как на самом деле выглядит в тумане его герб.
Союзным войскам, к которым Оксфорд всё-таки выбрел, звезда на его флаге показалась йоркистским солнцем - эмблемой Эдуарда IV. Немедленно прозвучал сигнал, а несчастный де Вер и столь же неудачливый отряд оказался атакован собственными силами.
Ланкастерские лучники нацелились на звезду графа Оксфорда. Они ударили градом стрел по своему исчезнувшему правому флангу. Закрывшись щитами, утыканными стрелами, словно ежи иглами, отряд поспешил нырнуть обратно в туман и окончательно покинуть поле боя.
- Измена! - кричали бывшие ланкастерцы.
- Измена! - орал Джон де Вер едва ли не громче всех.
Их крики были услышаны. Известие вихрем облетело войска, внеся сумятицу в сердца воинов, пока не участвующих в схватке, и панику в тех, кто уже сражался с йоркистами. Неизвестно, кто первым крикнул о предательстве. Ланкастерцы кинулись друг на друга. В общей свалке брат Уорвика, граф Монтэгью, погиб от руки союзника, и весть об этом немедленно распространилась в рядах армии.
К этому моменту туман наконец начал редеть. Серость неба подёрнулась голубизной, и наконец выглянуло солнце. Видимость улучшилась, и ланкастерские предводители смогли оглядеть поле боя. Представшая перед глазами картина повергла их в смятение.
Левый и правый фланги не существовали. Где-то на периферии ланкастерцы добивали друг друга. Центр боролся с наступающими йоркистами, которые теперь превосходили числом войско графа Уорвика. Весть о гибели брата стала для Невилла последней каплей. Кампанию он проиграл. В последний раз окинув взглядом поле боя, он поспешил к лошадям.