* * *
Меньше чем через час Сарычев был у дома Филиппова. Зайдя в аптеку, он опустил в щель телефона жетон и, прикрыв микрофон платком, набрал номер особняка Бориса Васильевича, отыскав его в толстой телефонной книге. В наушнике раздались долгие гудки. Потом щелкнуло, и голос японца ответил:
– Вас слушают.
– Мне хозяина, – зажав пальцами нос, прогнусавил Павел.
– К сожалению, господина Филиппова нет. Он вернется позже, после семи.
Повесив трубку, Сарычев аккуратно сложил платок и, убрав его в карман брюк, направился в итальянский ресторанчик. Усевшись за столик, бывший есаул заказал рюмку водки и жареную рыбу – и начал наблюдать за домом Бориса Васильевича, прикидывая, как избежать ненужной встречи со слугой. В окно он увидел, что японец вышел в сад и начал подстригать кусты, подступавшие почти вплотную к веранде.
Вскоре Сарычев установил, что слуга постоянно держит в поле зрения калитку ворот и вводную дверь дома. Поглядывал он и на застекленные двери веранды. С этой стороны в особняк вряд ли удастся проникнуть, не наткнувшись на японца, а вступать с ним в схватку и терять время Павлу не хотелось.
Закончив есть, Сарычев вышел из ресторанчика и, пройдя по улице, выбрался к задней стороне ограды особняка. Подпрыгнув, он ухватился руками за забор и, подтянувшись, сел на него верхом, осматривая хозяйственные постройки. Его внимание привлек приоткрытый люк для загрузки угля.
Спрыгнув в сад, бывший есаул прокрался к люку и, приоткрыв шире крышку, нырнул в темноту подвала. Съехав вниз по куче угля, приготовленного для растопки печей особняка, он встал и ощупью – в подвале оказалось темно – добрался до двери, сколоченной из тонких деревянных брусьев и закрытой снаружи на обыкновенную задвижку. Просунув руку в щель, он отодвинул запор и очутился в коридоре.
Несколько минут Павел стоял прислушиваясь – не раздастся ли звук шагов встревоженного слуги? Но все было тихо. Тогда, сдерживая дыхание, он пошел к лестнице, ведущей наверх. Вот и знакомый холл первого этажа. В окно был виден Ходзуми, работавший в саду. Пригнувшись, Сарычев проскочил мимо окон и взбежал на второй этаж. Так, где здесь бильярдная?
Открывая одну за другой выходящие в коридор двери, он нашел бильярдную, почти квадратную комнату с огромным столом, затянутым зеленым сукном.
Гришин не обманул – рядом с книжным шкафом на стене висела картина неизвестного художника, изображавшая императора Наполеона, принимающего парад старой гвардии. Приподняв ее, Сарычев увидел вмурованный в стену сейф: толстая дверца из прочной стали с двумя ручками и замочной скважиной, прикрытой личиной из меди фигурного литья, изображавшей голову тигра.
Павел облегченно рассмеялся – с этой системой работы на полчаса, а для опытного взломщика и того меньше. Надо только знать некоторые секреты и суметь открыть тайную защелку, удерживающую дверцу. Ну да с этим он как-нибудь справится.
Подойдя к окну, Сарычев немного отодвинул занавеску и посмотрел в сад – Ходзуми возился около клумбы с цветами, старательно ухаживая за кустами роз. Ну, приступим?
Расстегнув пиджак, Павел снял полученный от Панды пояс и вынул из его внутреннего кармана тонкую стальную отмычку. Сдвинув картину, он ощупал литые украшения на углах дверцы сейфа и, отыскав почти неприметное отверстие в одном из них, вставил туда отмычку. Сухо щелкнув, отошла в сторону сделанная в виде головы тигра медная личина, прикрывавшая замочную скважину. Тогда Сарычев взял еще одну отмычку и начал ковыряться в замке. Наконец удалось нащупать нужный выступ и повернуть отмычку. Помогая себе второй отмычкой, Павел отпер замок и открыл секретную защелку, удерживающую дверцу. Поворот ручек – и сейф распахнулся.
Вытерев выступивший на лбу пот, он снова подошел к окну – японец поливал цветы из большой лейки. Губы его шевелились – похоже, Ходзуми что-то напевал или разговаривал с розами.
Быстро вернувшись к сейфу, Сарычев начал осматривать его содержимое. Коробочка из резной слоновой кости? Не то! Веера в картонных, расписных футлярах? Не то! Фигурки животных из нефрита? Не то! Где же "Будда", из-за которого он здесь?!
Статуэтка оказалась в глубине сейфа, в деревянной шкатулке, завернутой в слой ваты. На лице божества застыло потустороннее выражение, глаза полуприкрыты, на шее ожерелье. Этот? Похоже. Сунув его в карман, Сарычев огляделся – куда бы сложить коллекцию? Не тащить же все в руках? Сорвав с маленького столика расшитую хризантемами скатерть, Павел свалил на нее взятое из сейфа и начал увязывать в узел, присев за бильярдным столом.
Скрип открывшейся двери и звук шагов заставили его замереть – кто-то вошел в комнату. Осторожно выглянув из-за бильярда, Сарычев увидел Ходзуми.
Японец стоял вполоборота к нему, удивленно глядя на открытый сейф. С его губ сорвалось какое-то восклицание, и он попятился к двери. Что делать? Стрелять? Надо же было потерять осторожность и дать застать себя врасплох!
Неожиданно Ходзуми присел и заглянул под бильярдный стол. Его темные глаза встретились с напряженным взглядом Сарычева. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Рука Павла медленно поползла к поясу, где висела кобура с наганом.
Но достать револьвер Сарычев не успел. Ходзуми высоко подпрыгнул и моментально оказался на столе. Еще мгновение и его нога ударила Сарычева, да так, что он отлетел к стене. Хорошо еще, что Павел успел немного повернуться и смягчить удар: целившийся ему в голову японец попал пяткой в плечо. Рука сразу заныла, боль отдалась в спине и шее, а противник кошкой спрыгнул на пол и вновь был готов к нападению.
"Не успею выстрелить", – понял Сарычев и резко откатился в сторону.
Вскочив на ноги, он умело блокировал удар Ходзуми и, неожиданно ринувшись вперед, вцепился в него, прижавшись лицом к плечу слуги. Повиснуть на противнике, лишить подвижности, захватить руки, не дать ему возможности прыгать и бить ногами, кулаками, головой. Ходзуми более ловок, прекрасно владеет приемами борьбы и в открытом поединке против него трудно выстоять. Сарычев и сам неплохо умел драться, приходилось не раз участвовать в рукопашных, не говоря о том, что бывал в таких сабельных сечах, какие могут привидеться только в кошмарном сне. Но тут нет сабли и он не настолько натренирован в кунг-фу или карате, как японец. И время, время! В любой момент может появиться еще кто-нибудь.
Ходзуми предпринял отчаянную попытку освободиться, винтом выворачиваясь из медвежьей хватки Сарычева, пиная его коленями и норовя дать подножку, чтобы повалить на пол, но Павел не выпускал. Чувствуя, что слабеет, – боль в ушибленной руке не проходила, – он всем телом навалился на Ходзуми, качнул его и ударил спиной о край тяжелого бильярдного стола.
Японец взвыл. Качнувшись еще раз, бывший есаул немного развернул противника и снова приложил его о стол спиной. Ходзуми охнул и ослаб. Схватив его за плечи, Сарычев с силой ударил японца хребтом о медный край лузы и выступающий острый угол тяжелого бильярда. Слуга обмяк и кулем осел на пол.
– Вот так вот, – дрожащими руками поднимая узел, пробормотал Сарычев, направляясь к двери. Скорее уйти отсюда!..
* * *
– Скотина! – Филиппов наотмашь ударил по лицу Гришина, с трудом державшегося на ногах с помощью Этьена.
– Не виноват, – размазывая по лицу пьяные слезы и кровь из разбитого носа, бормотал Алексей Владимирович.
– Там все были в стельку, – пытаясь смягчить гнев хозяина, заметил крепыш в синем костюме. – Он их поил насильно.
– Молчать! – в бешенстве заорал Борис Васильевич, сорвав с носа пенсне. – Ублюдки!
Ходзуми морщился от боли, прислонившись плечом к стене бильярдной. Ему хотелось выпить чаю и лечь на жесткую циновку, чтобы было вокруг тихо и полутемно, а потом чтобы помассировали спину и смазали ее снадобьями из трав. Хозяин совсем обезумел, и лучше всего было бы убраться отсюда, но он не разрешил.
– Видите? – припадая на больную ногу, Филиппов шустро подбежал к распахнутому сейфу. Сунув в него руку, вытащил пустую деревянную шкатулку и раздраженно бросил ее на пол. – Видите?
Тяжело дыша он упал в кресло и начал обмахиваться одним из старинных вееров, кусая губы и шепча проклятия. Этьен отвернулся, стараясь не встречаться с ним взглядом; крепыш сопел, уставившись на носки своих давно нечищенных башмаков; Гришин утробно икал, испуганно выпучив глаза.
– Заткните пасть этому идиоту, – брезгливо покосился на него Борис Васильевич. – Хотя, погодите. Чем тебе угрожал Сарычев, ну?
– Эт-то как? – силясь понять, о чем его спрашивают, снова икнул Алексей Владимирович. Он готов был провалиться сквозь землю, только бы не стоять здесь, перед холодным, уничтожающим взглядом Филиппова.
– Я спрашиваю, каким оружием тебе угрожали, – постукивая сложенным веером по ладони, не предвещавшим ничего хорошего тоном раздельно повторил Борис Васильевич. – Что у него было? Маузер, наган, браунинг? Может быть, нож?
Ходзуми, устав стоять и не в силах более совладать с ломающей его спину и ребра болью, тихо опустился на пол. Филиппов только покосился на него, но ничего не сказал и снова уставился на Гришина. Тот потел и трясся.
Сунув руку под пиджак, Борис Васильевич вынул наган:
– Это?
– Да, – как завороженный глядя на черную дырочку ствола, поднявшегося на уровень его глаз, прошептал похолодевший Алексей Владимирович.
– Прекрасно! – развернувшись в кресле, Филиппов несколько раз выстрелил в грудь Ходзуми.
Японец дернулся, привстал и рухнул, обливаясь кровью. Гришин упал на колени; крепыш побледнел; Этьен машинально считал выстрелы – раз, два, три, четыре…
– Соедините меня с полицией, – ни к кому не обращаясь, приказал Филиппов. – И откройте окно. Пусть выветрится пороховая гарь…
Бросив стоявшего на четвереньках Гришина, Этьен подошел к телефону и, набрав номер участка, подал трубку хозяину.
– Полиция? – Борис Васильевич надел пенсне и отдал наган крепышу. – Это владелец особняка на Садовой, Борис Филиппов. Случилось трагическое несчастье! Немедленно приезжайте! Меня ограбили и убили моего слугу Ходзуми. Да, сегодня днем. Кого подозреваю? Некоего Сарычева…
* * *
Пояс с инструментами Павел утопил в реке, решив избавиться от лишней улики и не таскать ненужную тяжесть. Из первой попавшейся забегаловки с телефоном он позвонил в бар "Королевского павлина" и спросил господина Антуана. В наушнике слышалась музыка, веселые возгласы, звон бутылок и стаканов – видимо, трубку положили на стойку. Через пару минут ответили:
– Да!
– Это Антуан? – переспросил Сарычев.
– Я, говорите. Кто звонит?
– Знакомый, по поводу обмена человека на интересующую вас вещь. Вы готовы?
– А вы? – хмыкнул на том конце провода Антуан.
– Готов. Где и когда мы встречаемся?
Павел торопился. Наверняка Филиппов уже обнаружил пропажу, и предугадать его дальнейшие шаги просто невозможно. Отдать, к дьяволу, все статуэтки, получить живого и здорового Евгения, убраться с ним в трущобы китайских кварталов к знакомому старику, где их не то что Филиппов и полиция, а даже черти не сыщут. Вот тогда можно будет вздохнуть спокойно и отлежаться несколько дней в тишине и покое, не высовывая носа на улицу, пока не уляжется шум. А после станет видно, куда податься.
– Хорошо, – помолчав ответил Антуан. – Выходите на набережную, к причалам прогулочных катеров. Вы далеко от этого места?
– Не очень.
– Тогда через полчаса вас будет ждать у причалов машина. Темная, закрытая. За рулем я сам. Не опасайтесь, кроме меня никто не приедет. Договорились?
Итак, надо идти к причалам. Место не слишком людное по вечерам. Недалеко грузовой порт, склады, к которым подходит ветка железной дороги, а дальше кладбище старых судов. Не задумал ли чего Антуан, назначая там встречу? Ладно, в конце концов, у Павла есть два пистолета и он сумеет постоять за себя.
Повесив на руку узел, Сарычев направился к набережной, стараясь идти по слабо освещенным улицам.
Машина уже ждала. Увидев ее, Павел ускорил шаг, пытаясь еще издали разглядеть – действительно ли в авто только один человек, как ему обещали по телефону? Подойдя ближе, он бросил взгляд через стекла внутрь салона. Антуан, сидевший за рулем, не обманул: он приехал один.
– Вот и я, – сев рядом с гангстером, вместо приветствия сказал Сарычев, пристраивая на коленях узел.
– Это что? Пожитки? – насмешливо покосился на него Антуан.
– На всякий случай я взял все, – объяснил бывший есаул. – Не люблю, знаете ли, рисковать попусту.
– Резонно, – Антуан включил мотор и плавно тронул с места.
– Куда мы едем?
– За мальчишкой, – прикуривая, буркнул гангстер. – Он за городом. И еще надо в спокойной обстановке осмотреть вашу добычу. Вдруг вы хотите подсунуть нам фальшивку?
– Я не мошенник, – зло ответил Сарычев.
– А я не обвиняю вас, – примирительно сказал Антуан. – Филиппов мог обмануть или сам обмануться.
– Зачем вам понадобился "Золотой Будда"? – поинтересовался Павел. – По-моему, он совсем не золотой. Не хотите сказать?
– Не знаю, – пожал плечами Антуан. – Я только выполняю приказания. Лично мне все эти ископаемые древности, тьфу.
Машина выскочила на пригородное шоссе и некоторое время шла вдоль побережья моря. Потом свернули, проскочили какую-то китайскую деревушку и снова свернули. За окнами сгустилась темнота, Антуан включил фары. Еще минут десять, и остановились у ворот усадьбы.
Гангстер посигналил, и ворота распахнулись. Машина подъехала к спрятавшемуся в глубине густого сада большому дому.
Сарычев вышел. Трещали цикады, воздух свеж и отдает сыростью – видимо, недалеко река или болото. За деревьями видна тонкая полоска красноватой, закатной зари, обещающей на завтра ветер. Перед Павлом светились окна дома – двухэтажного, приземистого, построенного на косогоре. Но рассмотреть строение не дал Антуан:
– Прошу, – показал он на входную дверь.
В просторном холле горел камин, на стенах висели европейские литографии в рамочках, а в креслах устроились два рослых молодца, поднявшиеся при появлении прибывших.
– Ждут, – сказал один из них и повел Антуана и Сарычева в левое крыло здания.
– Присядьте, – показав на стул в почти пустой комнате, предложил Антуан, – а я отнесу показать вашу добычу.
– Нет, – отстранил его руку Павел. – Я меняю человека на вещь, как договорились.
– Экий вы, – поморщился гангстер, нервно хрустя пальцами. – Ну хорошо, я распоряжусь. А вы присядьте.
Павел сел на стул, положив узел около себя на пол. Сзади него глухая стена без окна, дверь напротив. Удобная позиция.
Антуан что-то негромко сказал проводившему их в эту комнату детине и тот вышел.
– Сейчас приведут, – пообещал Антуан. Ждать пришлось недолго. Буквально через две-три минуты детина вернулся и с виноватым видом сообщил:
– Он не хочет идти.
– Как это? – удивился Антуан. – Ты ему сказал, что за ним приехали?
– Да, но мальчишка не верит. Он забаррикадировался в комнате и требует, чтобы господин сам подошел.
– Ну? – повернулся к Сарычеву гангстер. – Ваш подопечный, кажется, показывает характер? Что будем делать? Пойдете?
– Пойду, – Павел встал, – но вы оба пойдете впереди.
– Пожалуйста, – фыркнул Антуан, открывая дверь и выходя в коридор. За ним последовал детина.
Как только Сарычев шагнул за порог, на голову ему обрушилось что-то тяжелое и тупое, разом погасив сознание и даже не дав успеть ощутить боль от удара…
В себя бывший есаул пришел от резкого запаха. Открыв глаза, он увидел Антуана, водившего у него перед носом открытой склянкой с нашатырным спиртом.
– Слава богу, – усмехнулся он. – Живой! Ну как вы?
– Паршиво, – едва ворочая языком, признался Сарычев.
Пошевелив руками, он понял, что они связаны за спинкой кресла, на которое бандиты посадили своего пленника. В стороне какой-то человек рассматривал добытые Павлом в доме Филиппова статуэтки, одобрительно цокая языком и приговаривая:
– Все ценно, очень ценно.
– А "Золотой Будда"? – повернулся к нему Антуан.
– Здесь, – показал фигурку эксперт.
"Обыскали, – понял Сарычев. – Оружие, значит, тоже у них, как и деньги. Чем же они меня так по башке? Вот сволочи!"
– Где Тоболин? – превозмогая боль в голове, спросил он.
– Сейчас вы увидитесь, – фамильярно похлопав есаула по плечу, заверил Антуан. – Доктор, его можно отправлять?
Подошел доктор в белом халате. Пощупал голову Сарычева. Приподняв веки, заглянул в глаза:
– Нормально. Даже кожу не рассекли. Через день-другой будет на ногах. Но пока лучше все же не развязывать.
– Так, это ваше, покурите на досуге, – Антуан сунул в карман Павла портсигар и зажигалку. – Давайте, ребята!