- Но здесь, - продолжал выхрипывать Савари, - сейчас здесь все говорит мне о грубейшем насилии и злодействе. - Лагори уже направился к выходу. - Не уходи! - призывал его герцог. - Не оставляй меня одного с этой казарменной швалью… Вспомни, что однажды я уже спас тебя! Неужели ты забыл, как я выкрутил твою судьбу из судебного процесса над генералом Моро?
Лагори вышел, а в спину ему еще летели слова:
- Ты помнишь?.. Ты не забыл?.. Не уходи!.. Повиснув на руках солдат, державших его, Ровиго бессильно затих, потом он поднял лицо к капитану Пиккерелю:
- Теперь я взываю к вам. Скорее!.. Как можно скорее отвезите меня в любую из тюрем Парижа… В этом мое спасение. И не только мое, но и ваше, капитан!
* * *
После расправы с графом Гюлленом генерал Мале скорым шагом пересек Вандомскую площадь и поднялся на второй этаж здания штаба внутренней стражи Парижа.
- А, и ты здесь, Боккеямпе! - задержался он на лестнице штаба. - Скажи, успели или нет арестовать гадину Лаборда?
- Наверное, старик Дузе все уже сделал… Дузе, оказывается, ничего не сделал. Когда Мале поднялся в его кабинет, генерал еще копался в полученных бумагах, а помогал ему в этом занятии… сам капитан Лаборд!
Мале подошел к столу и показал на Лаборда:
- Не я ли приказал арестовать этого человека?
- Где и когда? - притворился Дузе наивным малым.
- Здесь, в этих бумагах.
- Ну, значит, я еще не дочитал до этого места… Мале распахнул окна штаба на площадь:
- Чтобы у вас не оставалось дурных сомнений, можете выглянуть на улицы: и штаб и комендатура уже оцеплены войсками… Лаборд, я знаю - все это вам не по вкусу, но отечество в опасности, а потому извольте отправиться под арест.
- Так уж сразу? Поймите, что я еще не завтракал…
Стремительным шагом он покинул кабинет Дузе.
- Дузе, куда понесло твоего помощника?
- Откуда я знаю? Наверное, к завтраку…
* * *
Лагори удалился, и события в особняке министра на улице Святых Отцов непростительно затянулись. Герцог Ровиго - в ночной рубахе - стоял внаклонку, с вывернутыми назад руками, а солдатам уже надоело его держать в таком положении.
Люди не разговаривали - лишь старинные куранты, в бронзе и мраморе, не спеша отщелкивали роковое время, и того, а герцог, выждав удобный момент, снова обратился к Пиккерелю:
- А все-таки кто вы такой? И откуда ваши солдаты? Пиккерель охотно объяснил.
- Так, значит, вы не заговорщики?
- Да нет, - вразброд отвечали солдаты. - Нас привел сюда тот генерал, который накричал на вас и выскочил.
- Несчастные! Знаете ли вы этого генерала?
- Нет, - отозвались солдаты когорты. Герцог Ровиго вздохнул почти с облегчением:
- Зато я хорошо знаю: это приятель преступника Моро, изгнанного в Америку, он бежал из тюрьмы, куда я же посадил его… Он погубит себя и вас! Но меня-то вы знаете?
Увы, солдаты его не знали. Это на миг обескуражило министра, но он уже ковал железо, пока оно горячо.
- Взгляните на мраморный бюст в углу, - сказал Савари, - и сравните его с моим лицом… Разве это не я?
Солдаты посмотрели на голову человека, высеченную из белого каррара и увенчанную лавровым венком патриция.
- Ну, сударь, - ответили ему. - Этот истукан, сразу видно, из святых отцов церкви… Но вы-то ведь не святой!
Савари снова поник, а Пиккерель шепнул ему на ухо:
- Они не знают, но я вас знаю. Хотя, скромный офицер, я не имел чести быть представленным ранее… И тогда министр полиции обрушился на него:
- Ах, знаете? Если так, сразу арестуйте Лагори… Немедленно! - указывал герцог. - Стоит гвардии императора вскочить на коней и - горе вам всем. За неисполнение же моего приказа вы будете расстреляны мною через полчаса!
- Не слишком ли быстро сыплются ваши пули? - обиделся Пиккерель, задетый угрозами за живое.
- Нет! - орал герцог. - Всего четверть часа нужно конным гренадерам, чтобы доскакать сюда от казарм…
Пиккерель искоса глянул на часы, и Савари (опытный ученик Фуше) сразу же заметил в нем смену настроения. Ага! Теперь, после удара хлыстом, должна последовать ласка.
- Я же по глазам вижу, - ворковал министр, - вы честный и благородный человек. Так не марайте себя преступлением, цели которого, я уверен, вам даже неизвестны… Не лучше ли мы совместно спасем этих обманутых и несчастных солдат?
Пиккерель совсем уже было размяк от речей министра, но тут Ровиго совершил оплошность: он вдруг вцепился в эфес его шпаги. Пиккерель возмутился такой подлостью:
- Лестью не купите! Я честный солдат нации… Случайно бросив взгляд в окно, герцог Ровиго испугался. Он увидел, что возвращается Лагори, рядом с ним идет человек с обнаженной шпагой, а лицо его, как у палача, было закрыто капюшоном. Ровиго обратился к Пиккерелю:
- Не дайте меня убить… умоляю вас, капитан! Пиккерель тоже выглянул в окно и в человеке с капюшоном узнал генерала Гидаля. Лагори и Гидаль, писал Савари в своих мемуарах, "ворвались ко мне как бешеные… Лагори остался позади солдат, что произвело на меня отвратительное впечатление".
Да! Иметь дело с Гидалем было труднее…
* * *
Гидаль не мог пожаловаться на недостаток жизненной энергии и доказал это даже сейчас, успев где-то позавтракать и выпить. Он сразу приткнул к шее министра ледяное острие своей шпаги, речь его перемежалась марсельскими ругательствами.
- Попался! Так это тебе, подлецу, отсыпают денег только за то, чтобы ты сортировал французов по тюрьмам?
- Гидаль? - вроде не сразу припомнил его Ровиго. - Ведь я думал, что вы уже в Марселе… Надеюсь, вас помиловали?
От этих подлых слов Гидаль рассвирепел. Его шпага чиркнула по шее министра, оставив на ней красную борозду.
- Убью! Но сначала ты поедешь со мной в сенат.
- Зачем? Чтобы продлить мой позор?..
Гидаль велел камердинеру герцога принести одежды.
- Да шевелись! - цыкнул он на министра полиции. Но, выгадывая время, герцог Ровиго облачался в свой костюм нарочито медленно. Нечаянно он заметил секретаря, который заскочил в спальню и теперь растерянно торчал среди солдат. Надеясь на понятливость своего чиновника, министр сказал по-латыни - как бы в пустоту:
- Поспешите предупредить обо всем моего соседа. Пусть не тревожится. Заодно и жену… пусть она узнает.
Секретарь понял и помчался к дому члена Государственного совета - графа Реаля, который проживал по соседству на той же улице Святых Отцов. Однако молодой человек опоздал.
- Его сиятельство, - отвечал швейцар, - уже изволили отбыть. Великие времена уже наступили…
Великие времена наступили
Ранним утром этого дня граф Николас Фрошо, префект департамента Сена, верхом на статной лошади не спеша возвращался в Париж от своей любовницы, которую он содержал на загородной вилле в предместье Ножан. Настроение было великолепное, пение птичек сопровождало его всю дорогу, и, впервые подумав о новом любовнике жены без неприязни, префект решил сегодня же обеспечить ему приличную должность в своей канцелярии. "Молодой человек стоит этого", рассудил граф Фрошо.
На улице Святого Антония, почти напротив лечебницы доктора Дебюиссона, Фрошо издали заметил верхового, скакавшего ему навстречу. Это был курьер префектуры.
- Что-нибудь экстренное? - обеспокоился Фрошо, для которого с этого момента пение птиц сразу же смолкло…
Курьер передал записку от одного из приятелей Фрошо, и префект узнал, что его с нетерпением ждут в ратуше на Гревской площади, а в конце писульки стоял жирный постскриптум, вселивший в графа тихий ужас: "Императора не стало…"
- Боже, что будет теперь с нашей империей? - воскликнул Фрошо, потрясенный, и вонзил шпоры в бока лошади.
Куда-то быстро прошли солдаты, во все горло распевая:
Нам городским правленьем запас оружья дан
Для всех людей порядочных и честных парижан.
Липкий комок грязи пролетел над головою Фрошо, и он поскакал дальше. Песня санкюлотов напомнила ему былое. "Боже, - раздумывал он, прыгая в высоком седле, - я ведь не молод… Неужели всю карьеру начинать сначала?" Он придержал свою запаренную лошадь возле казарм Десятой когорты:
- Где полковник Сулье? Скажите, что я желаю срочно переговорить с ним о наведении образцового порядка… Ответ был для Фрошо обескураживающим:
- Сулье не усидел дома, он уже в ратуше Парижа готовит зал для размещения нового правительства… Разве вы не знаете сами, что великий час уже пробил!
И префект Фрошо далее пустил свою лошадь шагом. "В конце концов, можно неплохо устроиться и в республике…"
* * *
Министра полиции увели, и Лагори решил для начала обжиться в его кабинете - за тем самым столом, за которым герцог Ровиго совсем недавно дописывал свои депеши в Россию… На лбу министра, как известно, не написано, что он министр, - один лишь мундир закрепляет за человеком его высокое положение. Лагори был твердо уверен в успехе переворота.
- Эй! Не знаете ли хорошего портного? - спросил он, уже начиная изнывать от трагического безделья.
- Как же, - отозвался секретарь, - мсье Пти-Пти шил еще на герцога Отрантского (герцог Отрантский - это Фуше)…
Пти-Пти был доставлен в кабинет министра полиции, Лагори издал первое государственное распоряжение:
- Мундир должен быть готов к полудню. Ну-ка, не трясись от страха, а сними мерку и живо принимайся за дело…
Потом Лагори велел заложить герцогских лошадей в карету и поехал на Гревскую площадь - в ратушу, где, по расчетам генерала, уже должны были собраться члены комиссии правительства новой Французской республики. Лейтенант Ренье с почетом встретил нового министра, салютуя ему шпагой. Лагори еще раз обозрел список лиц, подлежащих немедленному аресту:
- Арестован ли, дружок, этот негодяй Лапиер?
- Я не получал такого приказа, - ответил Ренье.
- Так поди и сразу арестуй его.
- Слушаюсь, генерал!
- Постой. А префект Фрошо собирает комиссию?
- Еще нет, генерал. Фрошо ночевал сегодня в Ножане, и его ждут с минуты на минуту. Он должен скоро подъехать.
- Хорошо, - прикинул Лагори, - я сейчас вернусь в министерство, а ты хватай этого живодера Лапиера…
Холеные лошади герцога Ровиго развернули карету и покатили ее с Гревской площади обратно на набережную. Лейтенант Ренье взвел курок пистолета и поднялся в канцелярию префектуры, где свора чиновников шалела от непонимания событий.
- Господа! - привлек их внимание Ренье. - Кто среди вас по фамилии Лапиер? Сюда его - живого или мертвого.
Чиновники нестройной толпой отхлынули к окнам, похожие на скромных барашков, завидевших голодного волка.
- Лапиер! - помахал Ренье пистолетом, и толпа стала рассасываться перед ним, образуя трагическую пустоту вокруг затравленно глядевшего молодого франта в сиреневых панталонах. Чиновники выдавали его с головой, только б их не трогали…
- Иди-ка сюда, миляга Лапиер, - поманил его Ренье. Но Лапиер вдруг рванулся вперед, панически вытянув руки, и сиреневые панталоны мигом исчезли из канцелярии.
- Стой! - Ренье припустился за ним.
Коридор кончался тупиком, но быстро настигаемая жертва толкнула боковую дверцу. Ренье лишь успел заметить широкую фаянсовую вазу, расписанную нарциссами, назначение которой понятно каждому, - и… задвижка щелкнула изнутри.
Из-за двери слышались заклинания Лапиера.
- Клянусь, - бубнил он, - я ни в чем не виноват. Я всегда был недоволен этим сатрапским режимом императора. Не преследуйте меня, лейтенант. Я взволнован и не могу оправдаться.
Вылезай сюда, - говорил Ренье, силясь выломать дверь нужника. - Не позорь себя… от меня тебе не уйти!
Черта с два! Лапиер уже баррикадировался изнутри чем-то тяжелым. При этом он громко плакал, оправдываясь.
- Хватайте подлинных врагов нации! - кричал он. - А чего вы ко мне-то прицепились?
* * *
Впрочем, на Гревской площади граф Фрошо отчасти успокоился: его ждут, без него не начинают, значит, он нужен стране, он еще незаменим… Префект важно вступил в канцелярию.
- Господа, - уверенно начал он, - я этого давно ожидал. Поход в Россию не мог кончиться иначе. Но мы остаемся на своих местах, дабы исполнить гражданский долг перед нацией…
Перепуганные чиновники сообщили ему, что недавно приезжал некий Лагори, который…
- Кто приезжал? - не понял их Фрошо.
- Генерал Лагори.
- Я не знаю такого… Лапиера! - потребовал он. - Зовите ко мне Лапиера, и сейчас все сразу выяснится.
Ему объяснили, что господин Лапиер (правая рука Фрошо) заперся в туалете префектуры и не желает вылезать оттуда.
- Что за афронт! - возмутился префект и решительно отправился выручать своего любимца. Он долго барабанил в двери. - Это я, префект Фрошо… имейте мужество открыть двери…
Подошел с пистолетом Ренье и грубо вмешался:
- Занято. После него - я. А ты за мною.
- Помилуйте, как вы смеете… Я - граф Фрошо.
- Проваливай. Третий лишний.
- Лапиер, вы меня слышите? - взывал Фрошо.
- Да, господин префект, я слышу, что этот жестокий человек не уходит отсюда, а мне не оправдаться. Буду требовать открытого суда - с адвокатами и представителями сословий!
Фрошо в раздумье постоял перед дверью нужника:
- Ничего не поделаешь, милейший Лапиер: вам придется потерпеть, пока все разъяснится… Желаю мужества!
В кабинете графа поджидал бравый Сулье.
- Наконец-то и вы! - обрадовался он. - Такие великие события, что я не мог оставаться в постели.
- Да, да, конечно, - подхватил Фрошо. - Каждый честный патриот Франции на вашем месте поступил бы точно так же.
- Надеюсь, вы уже получили адрес на свое имя?
- Я только что вылез из седла, - ответил ошеломленный Фрошо. - Адреса не получал, но сейчас же велю предъявить таковой, если он на мое имя.
- Впрочем, это и не обязательно, - успокоил его Сулье. - Великие времена наступили, и вот… прочтите этот приказ. Я нахожусь здесь, чтобы охранять вас и ратушу, чтобы собрать побольше стульев для размещения нового правительства…
Фрошо прочел бумагу, но вместо привычной подписи коменданта Гюллена вдруг заметил росчерк - Malet.
- Мале? А где же Гюллен?
- Говорят, убит. Наповал.
- Простите, а этот Мале не тот ли… опасный заговорщик? Впрочем, угодливо-торопливо добавил Фрошо, - к этому человеку я давно питаю самое искреннее уважение.
- Да, это тот самый Мале! Ныне он комендант Парижа и гарнизона, временный командир Первой дивизии.
Сулье на минутку покинул кабинет. Фрошо перечитывал приказ заново, но тут вбежал запыхавшийся курьер префектуры:
- Господин Фрошо! С вами желает говорить министр полиции.
- Просите же. Немедленно.
Префект департамента Сена встал из-за стола и заранее направился к дверям, чтобы встретить столь высокого гостя. Но он так и застыл в неловком поклоне перед ним стоял не герцог Ровиго, а совершенно незнакомый человек. Правда, в петлице его сюртука броско выделялась ленточка Почетного легиона, и поклон графа, таким образом, все же не пропал даром.
- Вы ошиблись, - улыбнулся ему этот незнакомец. - Я лишь врач министерства общей государственной полиции, доктор Рену… Нет, нет, успокойтесь! Я прибыл сюда лишь затем, чтобы узнать, не скрывается ли у вас в ратуше герцог Ровиго?
Минутная пауза. Немая сцена.
- Простите меня, - продолжил Рену. - Я по вашему лицу уже догадался, что министра здесь нет. Но меня послала сюда герцогиня Ровиго - она в отчаянии.
- Что же случилось?
- Случилось… Сегодня на рассвете министр полиции был похищен из своего дворца, его нигде не могут отыскать.
Фрошо схватился за голову:
- Боже мой, мы уже не так молоды, чтобы испытывать подобные катаклизмы политики… Что же нам делать? Пятясь к дверям, доктор Рену откланялся:
- Позвольте мне продолжить поиски министра?
- Конечно, - рассеянно отозвался Фрошо. - И не забудьте выразить герцогине мое душевное соболезнование. Более я ничем не могу помочь! Но я всегда… запомните - я всегда готов к любым услугам его высокопревосходительства герцога Ровиго.