Андрей слушал отца Георгия, и по ходу его рассказа перед глазами вставали одна картина за другой. Вот он, процветающий Свято-Николаевский мужской монастырь, построенный в XVI веке в честь обретения на этом месте чудотворной иконы святителя Николая, и который в начале прошлого века дважды посещала Великая Княгиня Елизавета Фёдоровна. И вот оставшийся от него после нашествия большевистских вандалов Никольский храм - конюшни горкомхоза, мастерские, склад - восстановленный совсем недавно с помощью местных меценатов. А вот и богадельня при нём, православный приют для престарелых прихожанок, разместившийся в сохранившемся и с любовью реставрированном здании монастырской гостиницы для паломников. По словам о. Георгия, это по-настоящему богоугодное заведение, обитель христианского духа. Насельницы здесь сыты, ухожены, им своевременно оказывается медицинская помощь. Но самое главное - это ещё лечебница души, причём, обоюдная - и для бабушек, и для сестёр милосердия. Болезнь и немочь, а вместе с ними сострадание чужих людей, в отличие от родных, пробуждают души насельниц. В то же время, помогающие им испытывают себя, познают себя. И если они начинают ощущать радость от содеянного добра, если у них появляется потребность творить это добро - значит, душа работает, любит, сострадает! У здешних "сёструшек" есть замечательный пример для подражания - деяния во славу Божию через бескорыстную помощь больным и обездоленным детям основательницы знаменитой Марфо-Мариинской обители Великой Княгини Елизаветы Фёдоровны. Это её имя носит сестричство при Никольском храме. Это она в феврале 1905 года по кусочкам выбирала из снега окровавленные останки мужа - московского генерал-губернатора Сергея Александровича, растерзанного бомбой эсера-террориста. Это она благодушно простила убийцу, посетив его в тюрьме и подарив ему Евангелие и иконку Спасителя. Это её озверевшие большевики в ночь с 17 на 18 июля сбросили живьём в затопленную водой шахту под уральским городком Алапаевском. Это она, открыто посмотрев в глаза своих убийц, тихо проговорила: "Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят"…
- Ну, что, молодой человек, я вас, наверное, заговорил? - голос священника вывел Андрея из мира воображений.
- Вот за это вам большущее спасибо, отец Георгий. Вы меня просто спасли от провала. Ведь два часа назад я даже не представлял, как и о чём смогу написать, а материал-то уже на субботу запланирован. Если можно, покажите своих насельниц, да помогите собрать "сёструшек" для снимка.
5.
Отец Георгий нажал встроенную сбоку стола кнопку звонка. Через несколько минут в кабинет вошла… Наташа. Андрей не сразу узнал её. Белый аккуратный фартук, на голове - такой же белый, подвязанный каким-то особым способом, платок почти до плеч с небольшим красным крестом посередине - полуапостольник как выяснилось после.
- Знакомьтесь, это Наташа. Замещает старшую сестру милосердия на время ей отпуска. А это - журналист, намерен писать о нас в газету. Андрей, зовут его.
Андрей встал, галантно кивнул Наташе головой и почему-то покраснел до корней волос. От неожиданной встречи девушка тоже вспыхнула, но сразу призналась настоятелю:
- Мы, батюшка, уже знакомы. Случайно встретились, когда Андрей шёл к вам за интервью.
- Я это уже понял, - добродушно, открыто рассмеялся отец Георгий. - Журналисты - народ проворный. Только всегда помните, дети мои, случайностей в нашей жизни не бывает. Нет, не бывает… Ну, а коли так, дальше вы и без меня управитесь.
- А как же снимок? - оправился от смущения Андрей.
- Сёструшек сфотографируете, и достаточно.
- Нет! Без вас, батюшка, никак нельзя, - мягко, но решительно подала голос Наташа. - Сами подумайте, сироты мы что ли?
- Ну, если так, упрашивать не заставлю. После экскурсии с молодым человеком соберите всех на паперти храма, там и сфотографируемся. Позовёте, когда надо будет.
Обрадованная согласием настоятеля, Наташа чуть было по-детски не захлопала в ладоши, но сдержалась под строгим взглядом отца Георгия.
- Прощаться не будем, отец Георгий. Скоро встретимся!
- Да, да… С Богом!
Андрей с новой знакомой вышли из кабинета. Наташа по мобильнику быстро обзвонила весь персонал сестричества, предупредив о месте и времени сбора для фотографирования.
- Вот теперь можете задавать свои вопросы, - приветливо улыбнулась она и внимательно, с едва заметным прищуром своих больших серых глаз, посмотрела на Андрея.
Андрей снова смутился, хотя раньше с ним такого никогда не случалось.
- Отец Георгий столько мне всего понарассказывал, - стараясь не выдать своей внутренней скованности, ответил Андрей, - что и не знаю уже, какой ещё вопрос можно задать.
- Тогда не спрашивайте ни о чём. Вопросы не надо придумывать, они возникают сами по себе. Давайте лучше я вас познакомлю со своей Надеждой Петровной.
…Через несколько метров коридор под прямым углом повернул вправо, расширившись до размеров большого уютного холла. Икона с лампадой, два дивана, несколько кресел, длинный журнальный стол с религиозной периодикой, шикарный фикус у окна, прикрытого лёгкой занавеской. В холл выходили две двери, одну из которых без стука открыла Наташа, сделав Андрею рукой останавливающий жест. Через несколько минут его пригласили войти.
Удивлённому взору Андрея открылась обычная однокомнатная квартира, может, чуть меньшего размера, но со всеми привычными атрибутами: прихожая, непосредственно жилое помещение, кухня, санузел.
Сняв у порога плетёнки, Андрей прошёл в комнату. Свежий воздух, чистота, свет. Аккуратно заправленная кровать, перед ней - небольшой овальный коврик. У окна - стол под ажурной клеёнкой. На несколько необычной двухуровневой тумбочке ряд иконок, лампада и свежий букет цветов.
- Здравствуйте, - приветствовал Андрей не совсем ещё старую, опрятно одетую женщину в инвалидной коляске.
В ответ хозяйка квартиры попыталась сделать левой рукой неопределённый жест, и её лицо оживило некое подобие улыбки.
- Надежда Петровна, это и есть Андрей, корреспондент нашей городской газеты, о котором я вам сейчас говорила, - Наташа поправила плед, прикрывавший ноги её подопечной. - Отец Георгий благословил его осмотреть наши кельи.
Надежда Петровна согласно наклонила голову и снова, как смогла, улыбнулась.
- После инсульта мы ещё не научились говорить, Андрей, но всё хорошо слышим и понимаем. Уже потихонечку осваиваем ходьбу. По комнате, конечно. А сейчас поедем на прогулку. Если хотите, можете составить нам компанию.
Уже привычная скороговорка Наташи не оставляла Андрею выбора. Как можно было отказать этой открытой, излучающей саму доброту, девушке?
- Конечно, я с удовольствием!
6.
…Как и просил отец Георгий, Андрей не стал делать из их разговора интервью. Он написал очерк. В один присест. На одном дыхании. Такого с ним не случалось давно. Он умел писать быстро и добротно, но получалось это далеко не всегда. Если тема была дежурной, не чувствовалось полезности будущей публикации - материал шёл трудно, с бесконечным курением и немереным потреблением кофе.
Зато как работалось после возвращения из Никольского храма! Андрей был просто переполнен совершенно новой для него информацией. Из всего увиденного и услышанного он сделал вывод, что главная добродетель человека - это умение любить ближнего, сострадать, терпеть и радоваться даже самому малому проблеску Божьей благодати. А ещё - всякий при желании может приблизиться к Богу, выйдя из толпы и по-другому, совершенно по-другому посмотрев на окружающий мир…
Редактор очерк одобрил, отец Георгий тоже не сделал существенных замечаний. В субботнем номере "Камнегорского вестника" материал занял целую страницу под крупным заголовком "Кладезь добродетели". Всему сестричеству Андрей сделал на память фотографии, решив передать их через Наташу.
- Вот ещё моя визитка… Может, пригодится, - смущённо проговорил Андрей, отдавал пакет с фотографиями в руки Наташи.
- Спасибо.
Неожиданно для себя Андрей понял, что зачем-то ищет повод задержаться, не уйти сразу, надолго, если не навсегда, вычеркнув из памяти эту мимолётную встречу.
- А чем вы занимаетесь в воскресенье? - как бы, между прочим, спросил он тоже в некотором замешательстве стоящую перед ним Наташу.
- С утра литургия в храме. Я ведь ещё и пою на клиросе, в нашем церковном хоре. А потом - бабушки. Да и маме по хозяйству помочь надо…
- Жаль, хотел пригласить вас на рыбалку. Мы с друзьями собрались посидеть с удочками на перекате. Там сейчас во-от такие хариусы клюют, - Андрей, как заправский рыбак, показал руками размер рыбины, которую он собрался промышлять, хотя крупнее пескаря никогда и ничего не вылавливал.
- Как-нибудь в другой раз. Бог даст, свидимся, не последний же день живём! - Наташа с улыбкой помахала визитной карточкой Андрея, которую всё ещё держала в руке.
- Тогда до встречи!
- До свидания!
Андрей, не оглядываясь, вышел из церковной ограды и быстро зашагал в сторону автобусной остановки.
***
На воскресную литургию в Никольский храм собрались, как обычно, в основном люди пожилого и среднего возраста. Но, к удивлению Андрея, немало среди них было и молодёжи. Служба шла своим чередом. Горели свечи. Отец Георгий в красивом, салатного цвета облачении благословил приход и удалился на молитву в алтарь. С клироса лилось негромкое, по истине ангельское, песнопение. Андрей стоял, как заворожённый. Им овладел общий благостный настрой молящихся. И он внутренне, всей душой, всем своим сердцем, не осознавая до конца происходящего вокруг, не понимая слов священника и распевов, молился тоже. Неумело, всё время присматриваясь к действиям рядом стоящих людей, но с верой, желанием, искренно.
Вдруг Андрей уловил своим пусть и не абсолютным, но достаточно тонким слухом, какое-то явное изменение в благолепной гармонии певчих. Их голоса, казалось, дополнил еще один - восторженный, преисполненный чувства радости и надежды. Кто-то из поющих возликовал, и не скрывал этого…
ТЕЛЬНЯШКА ПОД РЯСОЮ
Немало имён героев хранит история нашего Отечества. Есть среди них прославленные полководцы высоких званий - генералы, адмиралы, фельдмаршалы. Есть бесстрашные рядовые - солдаты и матросы, вместе со своими командирами грудью защищавшие Россию от врагов. Но мало кто знает сегодня о том, что в одном строю с кадровыми военными на суше и на море находились православные священники, крестом и молитвой, личным примером мужества и отваги укреплявшие дух однополчан, вселявшие в них веру в победу. Вот об одном таком священнике, который вместе с экипажем легендарного крейсера "Рюрик" участвовал в сражении с превосходящими силами японского флота в августе 1904 года, и пойдёт наш рассказ. А имя этого героя - иеромонах Алексий (Оконешников).
1. В Якутск, за знаниями
В тот зимний день 1887 года Тимофея Оконешникова вместе с женой Аксиньей, коренной православной якуткой, с раннего утра захлестнули хлопоты перед отправкой старшего сына Василия на учёбу в Якутск. Сам Василий тоже не сидел без дела. В мешок из оленьей шкуры он складывал книжки, подаренные ему ссыльнопоселенцем Сергеем, аккуратно свёрнутые трубочкой и перевязанные ниткой листы чистой бумаги, которые за мешок муксуна, специально заготовленного для строганины, отец выменял у почтаря Андрона, два химических карандаша и главные ценности - Библию и Молитвослов, вручённые ему как самому грамотному человеку третьего Мэтюжского наслега Колымского улуса приезжавшими из Якутска в прошлом году православными миссионерами. Подумав, не забыл ли чего, Василий подбежал к отцу, выбиравшему в коробе с обувью запасные унты для сына - что поновее да потеплее, и дёрнул его за рукав рубахи:
- Тятенька, а можно я возьму с собой "Охотника"? Уж больно люба мне эта фигура. Будет память о доме, о тебе с матушкой.
Тимофей накрыл своей большой натруженной ладонью вихрастую голову Василия и, ласково заглянув в его глаза, пробасил:
- А чего ж не взять-то, ежели нравится? Забирай, я на досуге себе ещё вырежу. Кость в запасе есть, для баловства хватит. Я же не на продажу эти безделушки творю, сам знаешь, а так, для души…
- Спаси тебя Бог, тятенька, - обрадовался Василий. Он аккуратно завернул в тряпицу любимую костяную фигурку охотника с луком в руках и уложил её на дно мешка.
Готовя какой ни наесть дорожный провиант, Аксинься с грустью посматривала на Василия, украдкой смахивая непрошенную слезу. Ей жалко было расставаться с Васьком, как она с материнской нежностью называла сына. Как-никак, а подмога стареющему отцу и по хозяйству, и на промыслах. Вон в прошлом году какую нельму сам выловил! Все только ахнули… Э-эх, да что там говорить, хороший хозяин вырос бы из Васька, настоящий якут. Да ничего не поделаешь, если даже кинээс, староста наслега, просит родителей отпустить парня на учёбу. Как знать, может оно и к лучшему. На всё воля Божия!
Слегка скрипнув, открылась дверь, впустив в тепло избы-юрты вместе с колючими клубами мороза высокого бородатого человека. Сдёрнув с головы меховую шапку и обжав рукой заиндевевшую бороду, человек почтительно поздоровался с хозяевами. Минуту постояв под строгим взглядом Тимофея, мелко перекрестился ему в угоду на икону Богородицы в "красном углу" и без приглашения сел на грубо сколоченный, но прочный табурет, почему-то всегда стоявший у порога.
- Ну что, малец, собрался в дорогу? - заговорил человек хрипловатым голосом, дружески пожимая руку подскочившего к нему Василия. - Я вот попрощаться с тобой пришёл. Свидимся ли когда ещё?
- Свидимся, дядя Серёжа. Конечно, свидимся! Я же только подучусь маленько, да снова домой вернусь.
- Как знать, Васька? Парень ты до грамоты хваткий, мне в удовольствие было заниматься с тобой. Наберёшься учёности, глядишь - большим человеком станешь, с умными людьми познаешься…
- Не доведи Господь! - недовольно пробурчал Тимофей. - Сам-то уж который год вымораживаешь свою учёность на Колыме. И сыну моему того же возжелать надумал? Ух, окаянная твоя душа! - взволнованный словами гостя Тимофей вплотную подошёл к нему. - Василий за образованием по духовной части едет. Ему и бумагу рекомендательную на этот счёт староста составил. Да ты же, поди, и выправлял её?
- Правильно, Тимофей Платоныч, рекомендательное письмо Василию в Якутское миссионерское училище мы со старостой написали. Это верно. Но духовное образование, как бы вам объяснить… Его недостаточно, чтобы в полной мере понять происходящие в нашем обществе изменения, стать активным участником…
Тимофей недолюбливал ссыльнопоселенца Сергея Плетнёва. Сознание бывшего студента одного из столичных университетов было безнадёжно отравлено революционными идеями. Даже пятилетняя ссылка на Колыму не подействовала на него отрезвляюще. Верой и правдой отслужив положенный срок Царю и Отечеству в 42-м Якутском пехотном полку, получив тяжёлое ранение под Плевной, Тимофей Оконешников не понимал политических бунтарей и относился к ним с нескрываемым презрением. "С жиру бесятся барчуки, - решительно обрывал он всякие разговоры о сочувствии ссыльным, которых, сменяя одного другим, приписывали к их наслегу на содержание. - Чего им не хватает за отцовскими спинами? Живи честно, да трудом на жизнь добывай - тогда всего будет в достатке". Сергея он терпел только за то, что тот обучал грамоте сына Василия. А к умению читать и писать безграмотный Тимофей относился с большим почтением.
- Замолчь, шельма! Тоже, нашёлся мне активист. Мало вас учит Колыма-то уму-разуму.
- Да не волнуйтесь вы так, Тимофей Потапыч. Это я ведь к слову. Василий сам разберётся, что к чему. Он парень толковый, - примирительно улыбнулся Плетнёв.
- Вот-вот, разберётся без твоей политики… Садись лучше за стол, сейчас обедать будем.
- С превеликим удовольствием, - подмигнул Василию сразу повеселевший Сергей. - Спасибо!
…Обоз, с которым Василий Оконешников отправился на учёбу в Якутск, ушёл на следующий день. Полторы тысячи вёрст - путь немалый. Мороз, пурга, волчьи стаи неотступно сопровождали колымчан, пробивавшихся через снежные заносы в известном лишь проводнику Ивачану, направлении. Как этот старый якут ориентировался в безбрежной, застывшей тайге - никто в обозе не ведал, полностью полагаясь на его опытность. Но добрались! Как-то на рассвете слух измученных, голодных, промёрзших до костей путников уловил благовест с колокольни Спасского монастыря, приглашающий жителей Якутска к утреннему богослужению.
- Слава Богу, православные! Конец нашим мучениям, - старший в обозе Григорий Свешников снял с головы песцовый малахай и размашисто перекрестился. Его примеру последовали остальные мужчины, а Василий встал на колени в снег и стал читать краткую благодарственную молитву, которую он выучил по подаренному ему якутскими миссионерами Молитвослову.
- Вставай, Васька, вставай! Ехать надо. В городе намолишься…
- Не мешай парню, - одёрнул нетерпеливого товарища Григорий Свешников. - Успеем, версты три осталось, не более.
2. Начало новой жизни
В Якутске Василий сразу направился в Спасский мужской монастырь, к наместнику которого и было у него рекомендательное письмо старшины родного наслега. Встретили в обители юного якута приветливо. Первым делом отвели в жарко натопленную баню. Василий долго и с удовольствием выгонял из себя берёзовым веником холод, который за долгий путь с Колымы до Якутска проник, казалось, в каждую клеточку его исхудавшего тела. Не старый ещё монах по имени Амвросий дал чистую рубаху и панталоны, сытно накормил Василия, потом налил в большую глиняную кружку горячего чая, заваренного какой-то душистой травой, и поставил на стол деревянные плошки с клюквенным вареньем и мёдом.
- Вкушай, родимый, не стесняйся, - заботливо подбадривал монах Василия. - Умаялся в дороге, оголодал… Вон ведь из какой дали пришёл в обитель Божию. Учиться, говоришь, есть желание? Это хорошо. У нас твоих ровесников много. Не заскучаешь. А сколько тебе годов, говоришь?
- С четырнадцати на пятнадцатый.
- О! В самый раз начинать грамоты набираться. Да ты, похоже, в ней уже разумеешь? Писать-считать научен?
- Как же, умею, - смущённо признался Василий, не желая показаться хвастливым.
Поблагодарив монаха за угощение, Василий вышел из-за стола и усердно помолился, чем очень обрадовал Амвросия.
- Молодец, родимый! Молодец! А теперь я отведу тебя в келию, где ты будешь жить со товарищами… И ложись отдыхать. Тебе надо хорошенько выспаться с дороги.
- А когда же меня запишут в училище? - озабоченно спросил Василий.
- Завтра и запишут. После утренней молитвы пойдём к отцу Стефану, он у нас главный по учёбе, у него и запишешься в училище.
- Отец Амвросий, а вы тоже учитель?
- Да, родимый. Я веду уроки истории христианства, а ещё несу послушание старшего воспитателя. За вашим братом присматриваю, чтобы не шалили лишнего, - улыбнулся монах. - А при нужде помогаю, чем могу. Так что, если будут какие вопросы - обращайся.
Учёба Василию давалась легко, преподаватели были им довольны. О его способностях и прилежании узнал владыка Мелетий (Якимов). Пригласив Василия после окончания училища к себе, он предложил ему место псаломщика в Вилюйском Николаевском соборе. Для юноши, только-только ступающему на путь служения людям и Богу, это было большой честью. А как обрадовался настоятель храма отец Иоанн Винокуров, давно испрашивавший у владыки помощника себе.