– А вы бы еще от кучера родили мне наследника! – вспылил государь. – Вы и только вы виновны в гибели этого несчастного офицера! Вы обманули его, использовали, как племенного быка. Не хватало еще, чтобы я давал свою фамилию и отчество чужим детям!
– Как вы жестоки!
– Хорошие были учителя! Я долго не мог понять, почему это случилось именно со мной, за что мне такое наказание. Ладно, если бы это произошло после гибели отца, я мог бы принять это как Божью кару за мой грех. Но батюшка еще был жив и даже сам еще не вступил на престол. Вначале я во всем винил вас, потом себя и только лет десять назад, после разгрома Наполеона, понял, что в этом не виновен никто: ни вы, ни я. Это было испытание, ниспосланное нам.
– Но я же ничего не имела против ваших связей с другими женщинами, – сказала в свое оправдание царица.
– А что вам еще оставалось делать? Я нуждался в том, чего вы не могли мне дать. Я не мог жить без любви. Я испытывал потребность в том, чтобы меня любили, а не просто терпели мое присутствие рядом и отдавали мне свое тело, словно исполняли тяжкую повинность. Каждое растение тянется к солнцу, так и всякий человек тянется к любви. Бог есть любовь. Только вдумайтесь в это, и вам сразу все станет ясно. По вашему поводу я не испытываю ни малейшего желания в покаянии. Мы прожили свою жизнь, может быть, не так счастливо, как хотелось бы, не нажили детей, но зато оказались честными перед своей природой. Каждый из нас искал свою любовь, в которой нуждался. Я не держу на вас зла. А если вы испытываете потребность в покаянии пред Богом, то это – ваш выбор, и я его уважаю.
– Спасибо, – еле слышно прошептала царица.
– Не стоит благодарности, – буркнул Александр Павлович, но тут же примирительно добавил. – Уже смеркается. А на море поднимается буря. Пойдемте-ка лучше в дом, сударыня. Еще не хватало, чтобы мы на самом деле простудились и заболели. Это совсем не входит в мои планы.
Тем временем в Петербурге уже чувствовалось приближение зимы. После прошлогоднего наводнения, когда Нева вышла из берегов, затопила половину столицы и погибло более пятисот человек, все городские службы были приведены в состояние повышенной готовности на случай нового нашествия стихии. Следить за уровнем воды в реке обязали даже городовых. Те, хоть и роптали на начальство, но дело свое делали исправно.
Промозглым октябрьским вечером, когда с Балтики дул особенно сильный ветер с дождем и снегом, в доходном доме на Фонтанке встретились два господина. Один – пожилой в генеральском мундире, другой – средних лет. Элегантный костюм, сшитый явно не в Петербурге, и легкий акцент выдавали в нем иностранца. Единственное, что объединяло этих господ, были длинные, почти до самого подбородка, бакенбарды. Оба они курили, сидя подле камина и глядя на огонь. Правда, пожилой предпочитал трубку, а иностранец – сигары. Рядом с каждым на ажурном столике стоял маленький стаканчик, наполненный до половины янтарной жидкостью.
– Как вам понравился виски, господин граф? – спросил генерала иностранец.
– Это божественный напиток, господин Шервуд. Шотландцы, как и русские, разбираются в крепких напитках. Это нас объединяет.
– Именно поэтому вы обратились за помощью в организации столь деликатного предприятия именно к нам, британцам? – Шервуд мягко перешел к главной теме предстоящего разговора.
– Не только. Мне импонирует английская немногословность. Ведь рыцари туманного Альбиона умеют держать язык за зубами. А в данном деле конфиденциальность является решающим фактором. Ведь на карту поставлена репутация двухсотлетней императорской династии и честь огромной страны. Вы понимаете всю ответственность миссии, за которую беретесь?
– Обижаете меня, граф. В семействе Шервудов всегда служили верой и правдой своим государям и при этом умели держать язык за зубами. Однако хотелось бы, чтобы эти наши полезные качества находили достойное вознаграждение.
– На этот счет можете быть спокойны, господин дипломат. Все ваши затраты будут щедро компенсированы из казны императорского дома Романовых.
Англичанин сделал маленький глоток из своего стаканчика и поставил его на столик.
– Но у меня есть еще одно условие, граф.
– И какое же, позвольте полюбопытствовать?
– Мои братья и я должны быть уверены в том, что смена власти в России не принесет вреда интересам Британской империи.
Генерал отложил в сторону погасшую трубку и сказал:
– Что мне нравится в англичанах, так именно ваша педантичность и скрупулезность. Прежде чем за что-то взяться, вы тысячу раз проверите задуманное со всех сторон. Но уж решившись на что-либо, никогда не свернете с намеченного пути. Этого же я хочу для России. Наша бедная страна уже устала от половинчатых решений. Государь Александр Павлович с возрастом стал таким же непостоянным и неуловимым, каким был его отец Павел. Сегодня он один, завтра – другой, послезавтра – третий. А насущные дела государства требуют от монарха четкой и внятной политики.
– Ответьте мне честно, граф. Для меня это очень важно. Император Александр на самом деле хочет инсценировать собственную смерть и жить как частное лицо, или же это часть какого-то постороннего коварного замысла?
Генерал искренне развел руками от удивления.
– Помилуйте, господин дипломат, кто нашего государя может заставить сотворить что-то против его воли? Вы же знаете, насколько он своенравен и упрям.
– Но тогда я вообще ничего не понимаю. В моей стране короли никогда не уходили с трона сами.
– А в России вот цари уходят. Такая у нас загадочная душа. И не ломайте над этим голову, голубчик, все равно не поймете. Вы в курсе, что у нас готовится революция?
Глаза Шервуда округлились от удивления, и он отрицательно помотал головой.
– Европа еще не оправилась от последствий французской революции, а тут нате – лапотная Россия на подходе. Но лягушатники, люди цивилизованные, и то каких дел натворили. А теперь только представьте себе беспощадный русский бунт, тщательно раздуваемый дворянами-перерожденцами. Мало никому в Европе не покажется. Даже вашей стране, хотя она и расположена, слава Богу, на острове. Бунт в России парализует всю внешнюю торговлю. Я не думаю, что это входит в интересы вашего правительства. Я уже несколько раз подходил к императору Александру с просьбой незамедлительно арестовать зачинщиков готовящегося переворота и растоптать гадину в зародыше, пока она еще не окрепла. Но царь ведет себя чрезвычайно нерешительным образом и все твердит: не мне карать, не мне карать. Мол, за годы его правления в России не было ни одной смертной казни по политическим мотивам. И потом этот его мистицизм, крайняя набожность. Канцлер Меттерних, напуская библейского туману на российского самодержца, ловко этим пользуется. А вашей стране нужна сильная Австро-Венгерская империя, отхватившая себе уже половину Европы?
Англичанин вновь вынужден был согласиться с доводами генерала.
– Я ответил на все ваши вопросы? – спросил русский.
– Да, господин граф.
– Теперь я, в свою очередь, хотел бы узнать, каковы ваши планы?
– О! – воскликнул иностранец. – У нас все готово. Мой средний брат Роберт находится с яхтой вблизи греческого острова Крит и должен со дня на день взять курс на Константинополь. Максимум через пару недель он будет в Таганроге. Яхта надежная, одна из лучших в британском морском клубе. Выдержит любое, самое длительное морское путешествие. Вы уже окончательно определились с маршрутом?
– Наш царь желает в первую очередь совершить паломничество в Святую землю, преклониться гробу Господню и другим христианским святыням. Но, зная беспокойный нрав императора, я думаю, что ему там скоро надоест, и он захочет новых впечатлений. Смею предположить, что его потом потянет в Индию. Все-таки молодцы ваши соотечественники, что извели проклятого корсиканца, а то, не дай Бог, Александру Павловичу еще взбрело бы в голову освободить своего бывшего врага ради остроты впечатлений. Одним словом, готовьте вашего брата к кругосветному путешествию лет на десять. Без спешки, с остановками, чтобы изучить детально местные достопримечательности. Наш царь это ужасно любит. В случае чего всегда обращайтесь за помощью в любое российское консульство. Там вам обязательно помогут. На этот счет я уже распорядился. Но запомните, господин дипломат, наш таинственный путешественник никогда уже больше не должен вернуться в Россию. Вы меня поняли?
– Вы не обмолвились, ваше сиятельство? Ни о каком покушении раньше речь не заходила!
– Успокойтесь, господин Шервуд. Никто не заставляет ни вас, ни ваших родственников насильственно умерщвлять особу царских кровей. Но государь – уже не юноша. Длительные путешествия могут так подорвать его здоровье, что оно просто не выдержит. К тому же плаванье по морям и океанам – дело весьма опасное. Никто из нас не застрахован от превратностей судьбы. России два царя не нужны. Но, с другой стороны, пока Александр Павлович будет жив, вы будете получать деньги на его содержание и продолжение путешествия. Так что решайте сами, как вам лучше поступить. У вас же, кажется, есть еще один брат?
– Да, младший. Джон, или по-вашему Иван. Он служит российскому императору в уланском полку и готов по первому же вашему приказу отправиться с донесением к государю. Кстати, вы подобрали двойника?
– Обижаете, господин Шервуд. И даже не одного. Первый – это фельдъегерь Масков. Ему уже приказано завтра к восьми утра явиться ко мне в Собственную канцелярию Его Императорского Величества для получения депеш. Я распоряжусь, чтобы вашего брата откомандировали вместе с Масковым. Вы его уже предупредили, что ему предстоит сделать?
– Да. Во имя блага императора Александра он готов пойти на все, даже на преступление.
– В крайнем случае, если у вас что-то с Масковым не удастся, имейте в виду, что в самом Таганроге в третьей роте Семеновского полка служит унтер-офицером некто Струменский. Он так же, как и Масков, похож на императора. Солдаты даже в шутку прозвали его Александром Вторым. По всем щекотливым вопросам ваш брат должен обращаться к начальнику главного штаба генерал-адъютанту Дибичу. И ни к кому более. Запомните и своему брату строго-настрого накажите: государь ни в коем случае не должен догадаться, что гибель этих людей подстроена. Для него это должна быть чистейшей воды случайность, воля Господа. Только тогда царственный мистик решится осуществить задуманное.
Генерал попросил еще виски. Шервуд охотно поухаживал за гостем. Они выпили вместе, не чокаясь, после чего сановник добавил:
– Все же неисповедимы пути Господни. Чтобы возвести этого человека на трон, пришлось умертвить его отца. А чтобы он благополучно ушел с трона, предстоит погибнуть еще безвинным людям. И все это надо делать тайком, чтобы не ранить чувствительную натуру.
В дверь постучали.
– Войдите, – отозвался англичанин.
В комнату, виновато кланяясь, что прервал важную беседу, вошел здешний лакей.
– Прошу прощения, господин Шервуд, но к его сиятельству прибыл гонец из его имения. Говорит, что по очень срочному делу. Изволите впустить?
Дипломат вопросительно посмотрел на генерала. Тот встал и сам распорядился:
– Пусть войдет.
А с собеседником поделился тревогой:
– Что у них там стряслось в Грузино?
– Беда, ваше сиятельство! – с порога прокричал мужик в забрызганном грязью армяке. – Управительницу, зазнобу вашу, Алексей Андреевич, мужики насмерть зарезали.
Аракчеев побледнел, подошел к столику и сам, не спросясь дозволения хозяина, налил себе полный стакан виски и выпил его одним залпом.
– Возвращайся, любезный, домой и распорядись насчет похорон. Я тоже завтра поеду туда. Доделаю одно дело и поеду.
Он резко отвернулся от гонца. Присел на стул и тихо, с невероятной скорбью в голосе произнес:
– Куда ж ты ушла от меня, свет моих очей, моя голубица, Настасьюшка, на кого ж ты меня покинула?..
Инспекционная поездка по Крыму уже подходила к концу. Накануне утром император с малой свитой выехал из Евпатории, переночевал в Перекопе и вот предпоследний перегон. Затем ночевка в Мариуполе. А там и до Таганрога рукой подать.
Лошади устали, но до ближайшей станции в Орехове, где их можно было сменить, оставалось еще верст пятнадцать, когда на горизонте бескрайней приазовской степи появились два всадника. Полковник-кавалерист, возглавлявший кортеж, выслал вперед дозорных – узнать, кого это несет нелегкая. Встреча с крымчаками, вольными запорожскими казаками или другими лихими людьми в здешних местах была не редкость. А береженого, как известно, Бог бережет. Особенно если он царских кровей.
Но тревога оказалась ложной. Это были вовсе не разбойники, а гонцы аж из самого Санкт-Петербурга.
Государь издали увидел знакомое лицо и широко, радушно заулыбался.
– Старина Масков, давно я тебя не видел. И как же это ты нас умудрился отыскать? Вот что значит настоящий фельдъегерский нюх. А это кто с тобой?
– Унтер-офицер 3‑го Украинского уланского полка Шервуд, Ваше Величество. С личным посланием от графа Аракчеева, – звонким голосом доложил юноша.
Лицо императора на миг стало задумчивым, а потом озарилось еще большей улыбкой.
– Рад познакомиться с вами, молодой человек. Я очень высокого мнения о вашем брате. Он служит британской короне по дипломатической линии, не так ли?
– Так точно, Ваше Величество. Почту за честь служить вам верой и правдой.
– Давайте ваши депеши, господа, и присоединяйтесь к нам.
Масков и Шервуд вручили государю конверты, но вставать в колонну не спешили.
– Ваше Величество, нас в Таганроге просили с оказией доставить письма до Перекопа. Мы мигом туда и обратно, а в Мариуполе вас догоним, – объяснил Шервуд-младший.
– Тогда не буду Вам мешать. До скорой встречи в Мариуполе! – пожелал доброй дороги гонцам император.
Кортеж тронулся в одну сторону, а всадники поскакали в другую.
Когда колонна скрылась из виду, Шервуд перевел своего коня с галопа на рысь и крикнул товарищу:
– У меня седло ослабло. Надо поправить.
Бывалый фельдъегерь тут же спешился и подошел вплотную к унтер-офицеру, остававшемуся в седле. Подергал ремни и пробубнил себе под нос:
– Славно сидит. Туже не надо.
Это были последние слова в его жизни. Страшной силы удар эфесом сабли обрушился сверху на его плешивую голову. Старый фельдъегерь даже успел услышать, как проламываются кости его черепа. И упал замертво. Убийца соскочил с коня, поднял с земли бездыханное тело и водрузил его на лошадь жертвы. Затем повернул в обратную сторону и поспешил вдогонку за кортежем.
– Эх, Масков, Масков… – удрученно произнес император, склонившись над телом фельдъегеря на станции в Мариуполе. – Как же это случилось?
– На крымчаков нарвались, – как можно правдоподобнее соврал Шервуд. – Насилу ушли от погони. И вдруг его лошадь на полном скаку угодила копытом в глинистую кочку. Фельдъегерь не удержался в седле, перелетел через морду лошади, упал головою на землю и остался на месте без движения. Я вначале подумал, что это крымчаки его подстрелили. Но потом, когда осмотрел его, то понял, что это он сам ударился о камень. Да и татары нас больше не преследовали.
Государь посмотрел прямо в глаза унтер-офицеру. Но в ясном и чистом взоре молодого офицера не было и намека на ложь.
– Значит, само провидение на моей стороне, – сделал вывод царь. – Завтра с зарей выезжаем в Таганрог. Теперь главное, чтобы яхта пришла вовремя.
– Не волнуйтесь, Ваше Величество, мой брат Роберт – искусный мореход. Наверняка он нас уже поджидает в Таганроге.
Но Иван Шервуд ошибся. Яхты не было ни в день их приезда, ни на следующий. Тело фельдъегеря стало уже изрядно попахивать, поэтому его пришлось в срочном порядке похоронить, дабы в холодной сырой земле оно лучше сохранилось до востребования.
Прошел еще один день. Но британский флаг так и не появлялся в гавани. Тем временем государь на самом деле не на шутку занемог. Его сразила крымская лихорадка. Такой диагноз поставил придворный лейб-медик Яков Виллие.
Болезнь протекала тяжело. У императора всю субботу и воскресенье держалась высокая температура и наблюдался сильный озноб. Больной лежал у себя в комнате и никуда из дворца не выходил. Все это время он почти ничего не ел, а только пил микстуры и травяные настои, которые ему предписали доктора.
В понедельник утром в комнату к больному заглянула царица. Рядом с кроватью спящего государя сидел доктор и считал ему пульс.
– Как он? – шепотом спросила Елизавета Алексеевна.
Виллие приложил палец к губам и, сгорбившись, на цыпочках направился к выходу.
Притворив за собой дверь, он ответил:
– Страшное уже позади. Кризис миновал. Жар ослабевает. Я полагаю, что денька через два-три Его Величество уже встанет на ноги.
– Ну, слава Богу! – вздохнула с облегчением Елизавета Алексеевна. – А я уж грешным делом всякого надумалась. Эти игры со смертью до добра не доводят. Глядишь, никакой инсценировки не понадобилось бы, сам бы отдал Богу душу. Может, хоть сейчас, после болезни, образумится?
– Не думаю, – покачал головой лейб-медик. – Он еще вчера вечером, как только пришел в сознание, первым делом спросил: не видел ли я в порту английскую яхту?
– И что вы ответили ему?
– Правду. Сказал, что пришла его яхта. Он сразу блаженно улыбнулся и спокойно заснул.
– Где Шервуд? Я срочно хочу его видеть! – раздался из комнаты рассерженный голос императора.
Царица и лейб-медик тут же заспешили на зов.
Александр Павлович сидел на краю кровати в длинной белой рубахе с небритым и сильно осунувшимся лицом и тщетно пытался натянуть на ногу сапог.
– За ним уже послали, Ваше Величество, – успокоил больного Виллие. – Вы бы легли. Вам еще рано вставать.
– Пусть придут оба Шервуда. Я хочу говорить с ними обоими.
– Хорошо, хорошо. Все придут, не извольте беспокоиться. Только ложитесь, пожалуйста.
Виллие наконец-то удалось уложить больного обратно в постель. Но, покидая покои государя, он уже сомневался в точности своей оценки состояния больного. Закончилась ли лихорадка? А если закончилась, то почему государь по-прежнему бредит? Откуда ему возьмешь двух Шервудов? Однако он в точности передал царскую волю его личному секретарю князю Волконскому.
Каково же было удивление доктора, когда через полчаса он увидел в императорской приемной на самом деле двух живых Шервудов. Правда, один из них был в уланской форме, а другой, что пониже ростом, был одет в форму морского офицера Британского флота. И вместо бакенбард на его лице красовалась шкиперская бородка. Больше же никаких отличий меж братьями не было.
– Государь готов принять вас, господа, – объявил вышедший из императорской опочивальни князь Волконский.
Александр Павлович принял офицеров в постели, но уже в сидячем положении, опираясь на гору подложенных под спину подушек.
– Вы – Роберт Шервуд, если не ошибаюсь? – угадал император.
– Так точно, Ваше Величество, – бойко отрапортовал шкипер.
– Но почему вы задержались? Ваш брат говорил, что вам любой шторм не страшен?
– Так точно, Ваше Величество. Но только турки закрыли проход через Босфор на время бури. Пришлось провести три дня на якоре в бухте в Мраморном море. Но и там яхту основательно потрепало. Требуется небольшой ремонт.
– Сколько вам понадобится на него времени?