- Я говорил, что не надо пытаться тебя одурачить, - сказал он, - но ярл Хэстен настаивал на этом. - Эрик пожал плечами и посмотрел на Пирлига, на его кольчугу и истертые рукояти мечей. - Но ты тоже одурачил нас, господин Утред, - продолжал он. - Сдается мне, ты знал, что этот человек - воин, а не священник.
- Он и воин, и священник, - сказал я.
Эрик поморщился, наверное, вспомнив, как умело Пирлиг победил на арене его брата.
- Ты солгал, - печально сказал он. - И мы солгали, но все равно мы могли бы вместе захватить Уэссекс. А теперь? - Он посмотрел вдоль настила моста. - Теперь я не знаю, выживет мой брат или умрет.
Эрик снова поморщился.
Теперь Зигфрид лежал без движения, и на мгновение мне подумалось, что он уже ушел в зал мертвых, но потом тот медленно повернул голову и наградил меня злобным взглядом.
- Я буду молиться за него, - сказал Пирлиг.
- Да, просто отозвался Эрик. - Пожалуйста.
- А что делать мне? - спросил я.
- Тебе? - озадаченно переспросил Эрик.
- Оставить тебя в живых, Эрик Тарглисон? Или убить?
- Ты обнаружишь, что нас нелегко убить, - ответил он.
- Но все-таки я убью тебя, если придется.
Последние две фразы заключали в себе настоящие переговоры. Правда заключалась в том, что Эрик и его люди попали в ловушку и были обречены, но, чтобы убить их, нам пришлось бы прорубиться через грозную "стену щитов", а после уложить отчаянных людей, которые думали лишь об одном: как бы забрать с собой в иной мир как можно больше врагов. Я потерял бы двадцать или даже больше воинов, а остальные мои гвардейцы были бы искалечены на всю жизнь. Я не хотел платить такую цену, и Эрик знал это. Но еще он знал - я заплачу ее, если он не будет вести себя разумно.
- Хэстен здесь? - спросил я, поглядев на сломанный мост.
Эрик покачал головой.
- Я видел, как он уплыл, - сказал он, кивнув вниз по течению реки.
- Жаль, - ответил я, - потому что он нарушил данную мне клятву. Если бы он был здесь, я бы отпустил вас всех в обмен на его жизнь.
Эрик пристально смотрел на меня несколько биений сердца, прикидывая - правду ли я сказал.
- Тогда убей меня вместо Хэстена, - наконец проговорил он, - и позволь остальным уйти.
- Ты не нарушал данной мне клятвы, - сказал я. - И потому не обязан отдавать мне жизнь.
- Я хочу, чтобы эти люди жили, - со внезапной горячностью проговорил Эрик, - и моя жизнь - лишь малая цена за это. Я заплачу ее, господин Утред, а ты в обмен пощадишь моих людей и отдашь им "Покорителя Волн". - Он показал на корабль своего брата, который все еще стоял в маленьком доке, там, где мы высадились.
- Это честная сделка, отец? - спросил я Пирлига.
- Кто может измерить цену жизни? - ответил тот вопросом на вопрос.
- Я могу, - резко ответил я и снова повернулся к Эрику. - Цена такова. Вы оставите все оружие, с которым пришли на мост. Вы оставите ваши щиты, кольчуги и шлемы. А также браслеты, цепи, броши, монеты и пояса. Вы оставите все ценное, Эрик Тарглисон, и тогда сможете забрать корабль, который я для вас выберу, и уплыть.
- Корабль, который ты для нас выберешь? - переспросил Эрик.
- Да.
Он слабо улыбнулся.
- Я построил для брата "Покорителя Волн". Это я нашел в лесу дерево для его киля. То был дуб со стволом прямым, как весло, и я сам его срубил. На шпангоуты и брашпиль корабля, на его форштевень и палубный настил, господин Утред, пошло еще одиннадцать дубов. Мы проконопатили корабль шерстью семи медведей, которых я собственноручно убил копьем, и я сам сковал гвозди для него в свой кузне. Моя мать соткала парус для этого судна, а я сплел для него канаты и посвятил его Тору, убив своего любимого коня и окропив его кровью нос корабля. Корабль этот нес меня с братом сквозь шторма, туман и лед. И он, - Эрик повернулся, чтобы посмотреть на "Покорителя Волн", - прекрасен. Я люблю этот корабль.
- Ты любишь его больше жизни?
Мгновение Эрик поразмыслил над моим вопросом, потом покачал головой.
- Нет.
- Тогда вы уйдете на судне, которое я выберу сам, - упрямо проговорил я.
Возможно, на том и закончились бы наши переговоры, но тут под аркой, где норвежская "стена щитов" стояла лицом к лицу с моими войсками, поднялись суматоха и шум.
На мост явился Этельред и потребовал, чтобы его пропустили в ворота. Эрик озадаченно посмотрел на меня, когда нам передали эту весть, и пожал плечами.
- Он здесь командует, - сказал я.
- Итак, мне понадобится его дозволение, чтобы уйти?
- Да, - ответил я.
Эрик велел "стене щитов" пропустить Этельреда на мост, и мой кузен ступил на него со своим обычным нахальным видом. Алдхельм, командир его гвардии, был его единственным спутником.
Не обращая внимания на Эрика, Этельред негодующе подступил ко мне.
- Ты полагаешь, что имеешь право вести переговоры от моего имени? - обвиняющим тоном бросил он.
- Нет.
- Тогда что ты тут делаешь?
- Веду переговоры от своего имени, - сказал я. - Это - ярл Эрик Тарглисон, - представил я норвежца по-английски, но после снова перешел на датский. - А это - олдермен Мерсии, господин Этельред.
Эрик в ответ слегка поклонился Этельреду, но зря потратил на него вежливость. Этельред оглядел мост и сосчитал людей, которые здесь укрылись.
- Не слишком много, - резко сказал он. - Все они должны умереть.
- Я уже предложил им жизнь, - ответил я.
- У нас есть приказы! - едко бросил мне Этельред. - Взять в плен Зигфрида, Эрика и Хэстена и доставить их к королю Этельстану.
Я увидел, как глаза Эрика слегка расширились. Я думал, тот не говорит по-английски, но теперь понял: он, должно быть, выучил наш язык достаточно, чтобы понять слова Этельреда.
- Ты нарушишь приказ моего тестя? - с вызовом спросил Этельред, не получив от меня ответа.
Сдержавшись, я терпеливо ответил:
- Ты можешь сразиться с ними здесь, но тогда потеряешь много хороших людей. Слишком много. Ты можешь поймать противников в ловушку, но, когда начнется прилив, судно поднимется к мосту и спасет их. - Это было трудно проделать, но я научился ценить корабельное искусство норманнов. - Или ты можешь избавить Лунден от их присутствия, - продолжал я. - Как раз это я и собираюсь сделать.
Алдхельм издевательски захихикал, полагая, что мой выбор был продиктован трусостью. Я посмотрел на него, но тот с вызовом встретил мой взгляд, отказываясь отвести глаза.
- Убейте их, господин, - сказал Алдхельм Этельреду, продолжая смотреть на меня.
- Если хочешь с ними сразиться, - проговорил я, - это твое право, но я от него отказываюсь.
На мгновение оба они - и Этельред, и Алдхельм - боролись с искушением обвинить меня в трусости. Я видел это по их лицам, но и они увидели на моем лице нечто такое, что заставило их передумать.
- Ты всегда любил язычников, - с глумливой улыбкой сказал Этельред.
- Я так их любил, - сердито проговорил я, - что провел два корабля через разрыв в мосту в темноте ночи! - И я показал туда, где торчали зазубренные обломки опор моста. - Я привел людей в город, кузен, взял Ворота Лудда и выдержал такую битву, которую никогда не хотел бы выдержать снова. В этой битве я убивал для вас язычников. И - да, верно, я их люблю.
Этельред посмотрел на брешь в мосту. Там непрерывно взлетали брызги, вода падала в разлом с такой силой, что древний деревянный настил дрожал, и до нас доносился гулкий шум реки.
- Тебе не приказывали являться сюда на кораблях, - негодующе заявил Этельред.
Я знал - мои поступки возмущают его потому, что могут уменьшить славу, которую тот ожидал обрести, взяв Лунден.
- Мне приказали вручить тебе город, - ответствовал я. - Ну так вот он! - Я показал на дым, плывущий над холмом, над которым звенели крики. - Твой свадебный подарок, - сказал я с издевательским поклоном.
- И не только город, господин, - обратился Алдхельм к Этельреду, - но и все, что в нем находится.
- Все? - переспросил Этельред, словно не мог поверить в такую удачу.
- Все, - жадно проговорил Алдхельм.
- И если ты благодарен за это, - угрюмо перебил я, - тогда благодари свою жену.
Этельред круто обернулся и уставился на меня широко раскрытыми глазами. Что-то в моих словах удивило его, потому что он выглядел так, будто я его ударил. На его широком лице читалось недоверие и гнев. На мгновение Этельред лишился дара речи.
- Мою жену? - в конце концов переспросил он.
- Если бы не Этельфлэд, - объяснил я, - мы не смогли бы взять город. Прошлой ночью она дала мне людей.
- Ты видел ее прошлой ночью? - недоверчиво спросил он.
Я посмотрел на Этельреда, гадая - не сошел ли тот с ума?
- Конечно, я видел ее прошлой ночью! Мы вернулись на остров, чтобы погрузиться на корабли. Она была там и пристыдила твоих людей, заставив их отправиться со мной.
- И она заставила господина Утреда дать клятву, - добавил Пирлиг, - клятву защищать Мерсию, господин Этельред.
Но тот не обратил внимания на слова валлийца. Он все еще смотрел на меня, но теперь уже с ненавистью.
- Ты погрузился на мои суда? - От гнева и ненависти он едва мог говорить. - И виделся с моей женой?
- Она сошла на берег с отцом Пирлигом.
Я не имел в виду ничего особенного, когда это сказал. Просто доложил, как все было, в надежде, что Этельред восхитится своей женой, ее порывом. Но едва я заговорил, мне стало ясно - я совершил ошибку. Одно биение сердца мне казалось, что Этельред меня ударит - такой неистовой была ярость, внезапно отразившаяся на его широком лице, - но потом он совладал с собой и зашагал прочь. Алдхельм поспешил за ним. Он ухитрился догнать моего кузена достаточно быстро, чтобы с ним поговорить. Я видел, как Этельред сделал взбешенный, небрежный жест, и Алдхельм вернулся ко мне.
- Поступай, как считаешь нужным! - крикнул он и последовал за своим хозяином через арку, где норвежская "стена щитов" позволила им пройти.
- Я всегда так поступаю, - ни к кому не обращаясь, проговорил я.
- Как поступаешь? - спросил отец Пирлиг, пристально глядя на арку, под которой так внезапно скрылся мой кузен.
- Поступаю, как считаю нужным, - ответил я и нахмурился. - Что вообще произошло?
- Ему не нравится, когда другие мужчины говорят с его женой, - объяснил валлиец. - Я заметил это еще на судне, пока мы шли вниз по Темезу. Он ревнует.
- Но я знаю Этельфлэд целую вечность! - воскликнул я.
- Он боится, что ты знаешь ее слишком хорошо, - ответил Пирлиг. - И это сводит его с ума.
- Но это глупо! - сердито заявил я.
- Это - ревность, - сказал Пирлиг. - А ревность глупа.
Эрик тоже наблюдал за тем, как уходит Этельред, и был озадачен так же, как и я.
- Он - твой командир? - спросил он.
- Он мой кузен, - горько проговорил я.
- И твой командир? - повторил Эрик.
- Господин Этельред командует здесь, - объяснил Пирлиг, - а господин Утред подчиняется.
Эрик улыбнулся.
- Итак, господин Утред, мы договорились?
Он задал этот вопрос по-английски, слегка неуверенно выговаривая некоторые слова.
- Ты хорошо говоришь по-английски, - удивленно сказал я.
Тот снова улыбнулся.
- Меня научила рабыня-саксонка.
- Надеюсь, она была красивая. И - да, мы договорились, если не считать одного небольшого изменения планов.
Эрик ощетинился, но остался вежливым.
- Изменения? - осторожно переспросил он.
- Вы можете взять "Покорителя Волн", - сказал я.
Я думал, Эрик меня расцелует. На одно мгновение он не мог поверить своим ушам, потом увидел, что я не шучу, и широко улыбнулся.
- Господин Утред… - начал он.
- Возьмите его, - перебил я, не желая выслушивать благодарности, - просто возьмите и уплывайте!
Я передумал из-за слов Алдхельма. Он был прав - все в городе принадлежало теперь Мерсии, а ее правителем был Этельред. Мой кузен был жаден до всего красивого, и если он обнаружит, что я захотел оставить себе "Покорителя Волн" (а именно так я и собирался поступить), то позаботится о том, чтобы отобрать у меня корабль. Поэтому я вырвал судно из его хватки, вернув братьям Тарглисон.
Зигфрида перенесли на корабль. Норвежцы, с которых сняли все оружие и ценности, под охраной моих людей перешли на "Покорителя Волн".
На это ушло много времени, но наконец все они очутились на борту и оттолкнулись от причала. Я наблюдал, как они гребут вниз по течению, к легкому туману в низовьях реки.
А где-то в Уэссексе прокуковала первая кукушка.
- Отец Пирлиг, - сказал я Осферту, подув на чернила, - расскажет королю, как ты сегодня себя вел, и в этом письме я прошу вернуть тебя в мои войска. Но ты должен оставить решение за Альфредом.
- Он откажется, - надувшись, сказал Осферт.
- Ничего, отец Пирлиг его уговорит, - ответил я.
Валлиец приподнял бровь в молчаливом вопросе, и я чуть заметно кивнул ему, чтобы показать, что не шучу.
Я отдал письмо Ситрику и наблюдал, как тот складывает и запечатывает воском пергамент. Потом приложил к печати свой знак с волчьей головой и протянул письмо Пирлигу.
- Расскажи Альфреду о том, что тут произошло, - сказал я, - потому что от моего кузена он услышит совсем другую историю. И поспеши!
Пирлиг улыбнулся.
- Ты хочешь, чтобы мы добрались до короля раньше, чем до него доберется посланец твоего кузена?
- Да, - ответил я.
Этот урок я усвоил: обычно верят тем новостям, которые прибывают первыми. И не сомневался, что Этельред отправит триумфальное сообщение своему тестю. Как не сомневался и в том, что будет в нем говориться, и в том, что наш вклад в победу будет уменьшен до полного ничто.
Отец Пирлиг позаботится, чтобы Альфред услышал правду, хотя поверит ли король услышанному - это уже другой вопрос.
Пирлиг и Осферт отправились в путь рано на рассвете, взяв двух верховых из множества лошадей, которых мы захватили в Лундене.
Когда встало солнце, я обошел городские стены, отмечая места, нуждавшиеся в починке. Мои люди стояли в карауле. Большинство из них были из берроскирского фирда, который вчера сражался под командованием Этельреда, и их возбуждение после легкой с виду победы все еще не улеглось.
Некоторые из людей Этельреда тоже разместились на стенах, хотя большинство из них не пришли в себя после выпитого ночью эля и меда. Возле одних из северных ворот, выходивших на зеленые, подернутые дымкой холмы, я повстречал Эгберта, пожилого воина, уступившего требованию Этельфлэд и давшего мне своих лучших людей. Я вознаградил его серебряным браслетом, снятым с одного из множества трупов. Эти мертвецы остались непогребенными, и на рассвете вороны и коршуны слетелись пировать.
- Спасибо тебе, - сказал я Эгберту.
- Мне следовало тебе довериться, - неловко ответил он.
- Ты и так мне доверился.
Тот пожал плечами.
- Благодаря ей - да, доверился.
- Этельфлэд здесь? - спросил я.
- Она все еще на острове, - ответил Эгберт.
- Я думал, ты ее охраняешь?
- Охранял, - вяло произнес Эгберт, - но прошлой ночью господин Этельред сместил меня.
- Он тебя сместил? - спросил я.
А потом увидел, что серебряная цепь Эгберта, знак того, что он - командир, исчезла.
Тот снова пожал плечами, словно говоря, что не понимает причин такого решения.
- Он приказал явиться сюда, но, когда я пришел, так и не встретился со мной. Он болен.
- Надеюсь, серьезно болен?
На лице Эгберта мелькнула полуулыбка.
- Как мне сказали, он блевал. Вероятно, ничего серьезного.
Кузен занял дворец на вершине лунденского холма, превратив его в свое жилище, а я остался в римском доме у реки. Этот дом мне нравился. Мне всегда нравились строения римлян, потому что их стены отлично защищали от ветра, дождя и снега.
Дом был большим. Арка вела с улицы во двор, окруженный колоннадой. С трех сторон двора находились двери в небольшие помещения, некогда, наверное, служившие кладовыми или комнатами слуг. Одно из помещений было кухней с кирпичной печью для выпечки хлеба - такой огромной, что в ней можно было одновременно испечь хлебов для трапезы сразу трех команд.
С четвертой стороны двора имелся вход в шесть комнат. В двух из них хватило бы места, чтобы там собрались все мои гвардейцы. За этими двумя большими комнатами была мощеная терраса, смотревшая на реку. Вечером на ней было приятно находиться, хотя во время отлива вонь Темеза могла стать невыносимой.