Американцы, Поляки и Оксфордцы ѣхали слишкомъ быстро для нашего каравана, который медленно подвигался впередъ на равнѣ съ носилками, и потому мы пробирались посреди горъ въ очень небольшомъ количествѣ. Ни у одного изъ васъ не было оружія страшнѣе зонтика, и какіе-нибудь двое Арабовъ, побуждаемыхъ злобнымъ намѣреніемъ, могли бы остановить насъ и присвоить себѣ всѣ наши ковровые мѣшки и чемоданы. Нельзя сказать, чтобъ мы ѣхали, не чувствуя маленькаго страха. Когда проходили мимо васъ смуглые молодцы, обвѣшанные пистолетами и ятаганами, не трогая своихъ винтовокъ, или тащились, не произнося проклятій, нахмуренные погонщики верблюдовъ съ необычайно длинными копьями, изукрашенными пучками разноцвѣтныхъ лоскутковъ и красныхъ перьевъ, - намъ очень нравилось, что они идутъ своею дорогою, не останавливаясь и не заводя съ нами разговоровъ. По всему видно, что британскій левъ и съ зонтикомъ не безопасный звѣрь для Араба, вооруженнаго дьявольски длинною винтовкою. Что же чувствовали наши робкія спутницы? Надобно полагать, что онѣ пришли бы въ совершенное отчаяніе, еслибь мы вздумали опередить ихъ.
Посреди этой горной страны находится деревня съ водой и зеленью; путешественники обыкновенно останавливаются въ ней для непродолжительнаго отдыха. За минуту до нашего прибытія, выѣхалъ отсюда караванъ, освѣженный водой и прохладою. Остановиться ли намъ? Взоръ, брошенный на женщинъ, о которыхъ болѣе всего на свѣти заботились мы во время дороги, заставилъ сказать насъ: нѣтъ! И мы двинулись далѣе. Какое удивительное самоотверженіе, какая рыцарская покорность! И такъ, бѣднымъ лошадямъ и муламъ не удалось отдохнуть и напиться, измученнымъ проводникамъ носилокъ не дано перевести духа: съ отчаяніемъ пустились мы догонять Поляковъ и Американцевъ, которые въ виду у васъ подымались на гору съ своими ружьями, прислугою и янычарами. Поѣздъ ихъ состоялъ человѣкъ изъ шестидесяти, и всѣ они ѣхали медленно, какъ торжественная процессія въ Синей Бородѣ.
Но, увы! они съ каждой минутою все больше и больше удалялись отъ насъ, и наконецъ, когда стали мы подыматься на гору, они совсѣмъ пропали изъ виду. Можетъ быть, въ это время многимъ изъ насъ приходила въ голову мысль о Флитъ-стритѣ и сильно захотѣлось увидѣть нѣсколькихъ полисменовъ. Казалось, мѣстность эта была населена порядочными негодяями: страшные хари выглядывали на насъ изъ хижины и глубокихъ впадинъ, темнѣвшихъ по скату горъ. Мулы съ трудомъ передвигали ноги, погоньщики требовали воды, и вотъ мы достигли до хорошенькой деревушки, построенной на горѣ, подъ деревьями. Ребятишки стряхивали съ деревьевъ винныя ягоды, женщины суетились вокругъ нихъ; тутъ стояла мечеть, и домики, подымавшіеся направо отъ насъ, походили на собраніе маленькихъ фортовъ; передъ ними тянулись сады и широкія поля, по которымъ шли въ деревню верблюды, обремененные ношею. Здѣсь можно было остановиться. Паоло, начальникъ нашихъ проводниковъ, зналъ шейха этого селенія, который далъ ему напиться и поужинать; вода была очень хороша, и мы не шутя стали подумывать: не переночевать ли намъ здѣсь, и не отложить ли въѣзда въ Іерусалимъ до слѣдующаго дня?
Тутъ подскакалъ къ намъ всадникъ на прекрасной лошади, сурово заглянулъ въ носилки, на нашихъ леди, и поѣхалъ далѣе. Вслѣдъ за нимъ явились еще два всадника; одинъ изъ нихъ былъ очень хорошій мужчина, весь въ красномъ. Этотъ уже безъ церемоніи подъѣхалъ къ дамамъ, сталъ играть съ маленькой собачкою, которая лежала въ паланкинъ, и спросилъ, не Инглисы ли мы, на что я отвѣчалъ ему утвердительно. Паоло принесъ воды: сладостнѣе этихъ помой, казалось, ничего нельзя было найдти въ мірѣ. Мы пили, а бѣдные погоньщики муловъ завидовали намъ. Француженка, неустрашимая Виктуаръ, милѣе и доблестнѣе которой, конечно, не было дѣвушки во Франціи со временъ Іоанны д'Аркъ, отказалась отъ воды. Вдругъ одинъ изъ проводниковъ подбѣгаетъ къ своему хозяину и говоритъ: "Абу Гошъ приказываетъ барышнямъ выдти изъ носилокъ и показаться женщинамъ этой деревни."
И такъ это былъ самъ Абу Гошъ, страшный разбойникъ, котораго въ насмѣшку прозвали мы волкомъ. Какъ же всѣ перетрусилисъ! Маршъ! закричали мы въ ту же минуту. Поглядѣли бы вы, какъ измѣнилось личико отважной Виктуаръ, когда узнала она, кто былъ этотъ Арабъ и уразумѣла смыслъ его посланія. "Un verre d'eau pour l'amour de Dieu!" простонала она, готовая безъ чувствъ упасть съ лошади: такъ страшно было ей попасться въ когти Гоша. "Ne buvez plus, Victoire!" воскликнулъ маленькій джентльменъ изъ нашей партіи. "Впередъ, вошелъ впередъ!" кричали всѣ въ одинъ голосъ. "Что это значитъ?" спрашивали насъ леди, чувствуя, что носилки стали снова потряхиваться. Но мы позаботились скрыть отъ нихъ намѣренія ужаснаго Абу Гоша. Караванъ двинулся въ путь, mademoiselle Victoire была спасена, и ея мистриссы узнали объ угрожавшей имъ опасности, когда мы были уже далеко отъ деревни.
Доброе или злое намѣреніе склонило на этотъ поступокъ воинственнаго Араба? Дѣйствительно ли mademoiselle Victoire избѣжала незавидной участи превратиться въ madame Abou Goche, или предводитель горцевъ хотѣлъ просто оказать намъ гостепріимство? Послѣднее кажется мнѣ вѣроятнѣе. Еслибы въ головѣ у него былъ злой умыселъ, тогда полдюжина винтовокъ покончила бы съ нами дѣло въ одну минуту, и вся наша партія находилась бы въ полной власти разбойника. Но теперь простота развязки сдѣлала это происшествіе скорѣе забавнымъ, нежели романическимъ, особенно для путешественника, который находился въ такомъ счастливомъ расположеніи духа, что былъ въ состояніи напѣвать пѣсни передъ лицомъ разбойниковъ, какъ, напримѣръ, человѣкъ, пишущій эти строчки.
Отъѣхавъ недалеко отъ земли Гошень, мы очутились посреди садовъ и виноградниковъ; лучи заходящаго солнца освѣщали безчисленные золотые грозды удивительно вкуснаго винограда. Мы остановились и попробовали его. Никогда не случалось намъ ѣсть ничего лучше этихъ ягодъ, никогда вода свѣжѣе той, которую принесъ вамъ Арабъ, не лилась въ пересохшее горло человѣка. ѣзда, солнце и болѣе всего Абу Гошъ сдѣлали ее такой вкусною: за эту услугу обязанъ я ему особенной благодарностью. Наконецъ, посреди самой ужасной рытвины, по которой, скользя, спускались наши лошади, услыхали мы пушечный выстрѣлъ; звукъ его долетѣлъ до насъ изъ Іерусалима. Сумерки здѣсь очень кратки; въ нѣсколько минутъ на природу, окружавшую насъ, легла густая тѣнь, и небо блеснуло тысячами звѣздъ.
Подъ этимъ-то великолѣпнымъ пологомъ проѣхали мы еще два часа. Вокругъ васъ тѣснились мрачныя горы; пейзажъ этотъ, нисколько не интересный днемъ, принималъ такой торжественный характеръ ночью, какого я нигдѣ, никогда не видывалъ. Робко, почти съ ужасомъ, приближались мы къ грозному мѣсту, средоточію былой и будущей исторіи человѣчества. Воспоминаніе объ этихъ чувствахъ не покинетъ человѣка до той поры, пока не притупѣетъ въ немъ память, и, можетъ быть, онъ такъ же часто и много будетъ думать, какъ рѣдко и мало говорить о нихъ.
XII
Квартиры въ Іерусалимѣ. - Еврейскіе пилигримы.- Іерусалимскіе Жиды. - Англійская церковь. - Церковь Гроба Господня. - Виѳлеемъ. - Латинскій монастырь. - Американскій консулъ. - Предметы для эскизовъ. - Отъѣздъ. - Рамле
По пріѣздѣ въ Іерусалимъ, леди нашей партіи скоро нашли для себя прекрасную квартиру въ греческомъ монастырѣ, гдѣ чистый воздухъ комнатъ и богатый кушаньями, виномъ и десертомъ столъ нимало способствовали къ возстановленію ихъ силъ, ослабѣвшихъ отъ утомительнаго путешествія. Не знаю, пользуются ли сами почтенные отцы монастыря хорошими снадобьями, которыми подчуютъ они гостей своихъ; но судя по ихъ наружности, надобно полагать, что они не прочь отъ этого. Монахи, которыхъ мы видѣли здѣсь, носятъ на лицахъ своихъ ясный отпечатокъ совершенно покойной совѣсти и привольнаго житья-бытья. Двое толстыхъ, краснощекихъ и неопрятно-одѣтыхъ служекъ безпечно сидѣли на солнышкѣ, поглядывая съ монастырской террасы на улицу: глаза ихъ выражали чувства, нисколько не сходныя съ понятіемъ объ аскетизмѣ.
Для путешественниковъ, не принадлежащихъ къ духовному званію, построенъ особый страннопріимный домъ. Снаружи и внутри, въ главной залѣ этого зданія выставленъ двухглавый орелъ: монастырь находится подъ покровительствомъ русскаго Императора, который ежегодно высылаетъ сюда значительную сумму денегъ на поддержаніе внѣшняго благолѣпія іерусалимской святыни, потому-то большая часовня въ храмъ Гроба Господня далеко превосходитъ богатствомъ украшенія всѣ другіе его придѣлы.
Съ нами пріѣхало сюда нисколько Поляковъ; они остановились въ латинскомъ монастырь, и мы нѣсколько разъ видѣли ихъ въ католической церкви колѣнопреклоненныхъ передъ иконами, или торжественно идущихъ съ зажженными свѣчами въ процесіяхъ, или благоговѣйно лобызающихъ мѣста, освященныя по преданію страданіемъ Спасителя.
Хотя латинскій монастырь и гостинница для путешественниковъ обширны и весьма удобны для житья, но все же они далеко отстали по чистотѣ и отдѣлкѣ отъ обители и страннопріимнаго дома греческихъ монаховъ. И тамъ, и здѣсь, судя по словамъ, не берутъ денегъ; однако же путешественникамъ приходятся поплатиться въ обоихъ. Католики торгуютъ четками, крестиками и перламутромъ, на которомъ вырѣзаны образа. Эти вещи покупаютъ они у ремесленниковъ и перепродаютъ ихъ съ небольшой выгодою. Англичане останавливались до-сихъ-поръ въ негодныхъ гостинницахъ, и только въ прошломъ году два или три человѣка изъ жителей Мальты догадались нанять нѣсколько домовъ для пріема туристовъ, гдѣ Англичане могутъ теперь найдти для себя приличное помѣщеніе за цѣну, которая для людей съ порядочнымъ состояніемъ не покажется очень выосокою.
У двери одного изъ этихъ домовъ, я съ большимъ удовольствіемъ спрыгнулъ съ сѣдла и бросилъ поводья. Привычная лошадь пошла безъ проводника къ хорошо знакомому ей стойлу по темному, перепутанному лабиринту здѣшнихъ аллей и закоулковъ, которыми проѣхали мы, своротивъ съ большой улицы, идущей отъ яфской заставы. Здѣсь только замѣтили мы нѣкоторые признаки жизни. Мужчины толпились въ дверяхъ домовъ или курили трубки передъ негодными кофейнями, гдѣ происходило пѣніе и разсказывались сказки; но въ другихъ улицахъ царствовала глубокая тишина, и даже не мелькнуло ни одной свѣчки въ окнахъ низенькихъ домовъ, мимо которыхъ пробирались мы.
Войдя на террасу, мы нашли нѣсколько небольшихъ комнатъ или павильоновъ со сводами, откуда увидали утромъ большую часть города: бѣлые куполы и террасы громоздились другъ надъ другомъ; кое-гдѣ, изъ среды бѣлыхъ возвышеній подымался минаретъ или чахлая финиковая пальма; но большая часть ближайшей къ намъ растительности состояла изъ отвратительныхъ грушевыхъ деревьевъ. Большіе зеленые желваки пузырились на нихъ безобразной грудою наростовъ, усѣянныхъ колючками, какъ на алое; ни тени, ни красоты, ничего тутъ не было. Справа подымалась мечеть Омара, заслонивъ собою восходящее солнце. Прямо передъ нами лежала крутая, извилистая улица, обставленная съ обѣихъ сторонъ разрушенными стѣнами и прозванная съ незапамятныхъ временъ: Via Dolorosa. Здѣсь, по словамъ преданія, отдыхалъ Спаситель, неся крестъ свой на Голгоѳу. О горѣ, по желтоватому скату которой росло нисколько сирыхъ масличныхъ деревьевъ, нечего было спрашивать: это Масличная Гора. За нею лежитъ Виѳанія. Самыя святыя очи, какія когда либо взирали на міръ Божій, устремляли взоры свои на эти возвышенности: тамъ ходилъ Христосъ и поучалъ своихъ слушателей. Со стыдомъ и смиреніемъ смотритъ человѣкъ на это мѣсто, гдѣ обитали неизрѣченная Любовь и Милосердіе, гдѣ глубоко сочувствующее сердце Спасителя молило Отца за весь родъ человѣческій, и откуда лицемѣры и изверги увлекли Его на распятіе!
Евреи, которые ѣхали съ нами изъ Константинополя, проклиная всякую остановку въ дорогѣ не по нетерпѣнію увидѣть скорѣе Святой Городъ, но отъ скупости, отъ нежеланія платить дорого за провизію во время морскаго пути, закупили все необходимое для себя въ Яфѣ и отправились въ Іосафатову Долину. Мы замѣтили высокую фигуру стараго начальника ихъ, изощреннаго въ обманѣ, когда медленно выступалъ онъ посреди зловонныхъ лачугъ жидовскаго квартала. Этотъ старый хитрецъ, нехотѣвшій нанять для дѣтей своихъ каюты, во время морской бури, раскланивался съ нами на базарахъ. Другіе равины, помоложе его, одѣты нѣсколько опрятнѣе. Мы встрѣтили ихъ въ воскресенье, во время прогулки, близь воротъ Виѣлеема; съ ними шло нѣсколько рыжебородыхъ Жидовъ, въ дрянномъ восточномъ костюмѣ; говорили они языкомъ берлинскихъ Евреевъ; когда мы поровнялись съ ними, у нихъ шла рѣчь о нѣсколькихъ стахъ талеровъ. Идите по пятамъ какого угодно Жида, и вы непремѣнно услышите разговоръ о золотомъ тельцѣ, которому они покланяются.
Англійская миссія дѣйствовала совершенно безуспѣшно въ отношеніи къ этимъ религіонистамъ. Едва ли обращены ею въ хрістіанскую вѣру человѣкъ двѣнадцать Евреевъ, и тѣ изъ нихъ, которые отступили отъ закона Моисеева, подверглись въ Іерусалимъ страшнымъ преслѣдованіямъ отъ своей братіи. Мнѣ разсказывали, что жена одного Жида, перемѣнившаго вѣру, осталась вѣрна ему и не захотѣла покинуть своего мужа. Евреи озлобились, похитили ее изъ дома, умѣли скрыть въ городѣ отъ всѣхъ поисковъ миссіи, консула, епископа, пасторовъ и причета; потомъ перевезли ее изъ Іерусалима въ Бейрутъ, откуда отправили въ Константинополь и наконецъ въ Россію, гдѣ она до-сихъ-поръ горюетъ о своемъ мужъ. Нашелъ ли этотъ новообращенный утѣшеніе въ разлукѣ съ нею? Когда одинъ изъ членовъ миссіи, превосходный джентльменъ, передавалъ мнѣ эту исторію, я невольно подумалъ, что Англичане въ подобномъ случаѣ поступили бы не лучше Евреевъ. Жена неофита была дочерью ученѣйшаго равина. Представьте; что дочь эксетерскаго или кёнтербёрійскаго равина вышла замужъ за человѣка, принявшаго жидовскую вѣру. Развѣ сталъ бы кто изъ насъ обвинять отца ея, если бы освободилъ онъ дочь свою изъ-подъ власти мужа, способнаго погубить душу этой женщины? Да и самъ бѣдный неофитъ былъ бы конечно изгнанъ изъ Англіи тѣмъ же путемъ преслѣдованія. Съ сожалѣніемъ смотрѣли мы на этихъ людей, когда сидѣли они особнякомъ на скамьяхъ въ нашей церкви, мы думали о томъ времени и обидахъ, которымъ подвергаются они, проходя въ европейскомъ платьѣ и съ выбритыми подбородками посреди своихъ злыхъ, нахмуренныхъ и длиннополыхъ соотечественниковъ.
По пятницамъ вы можете слышать здѣсь плачъ и сѣтованія жидовъ объ утраченной славѣ ихъ города. Кажется, я ничего не видалъ страшнѣе Іосафатовой долины. Со всѣхъ сторонъ стекаются сюда Евреи хоронить своихъ мертвыхъ. Сѣдой скряга, ѣхавшій на кораблѣ съ нами, тоже хотѣлъ сложить кости свои въ этой долинѣ, когда пробьетъ часъ его. Копить деньги и быть погребену здѣсь - вотъ двѣ главныя цѣли этой странной и долгой жизни.
Съ нами пріѣхалъ сюда одинъ изъ членовъ миссіи, крещеный Еврей, и такъ какъ я вообще отзывался о Евреяхъ безъ уваженія, то да позволено будетъ оговориться мни, что съ этимъ достойнымъ джентльменомъ я имѣлъ счастіе войдти въ дружескія отношенія. Никогда не встрѣчалъ я человѣка, котораго внѣшнее поведеніе было бы трогательнѣе, искренность очевиднѣе и религіозныя чувства глубже и основательнѣе.
Англиканская церковь въ Іерусалимѣ строится посреди открытаго, живописнаго мѣста, противъ Виѳлеемскихъ воротъ. Близехонько отъ нея домовая церковь нашего епископа, и тутъ же находится домъ, въ который собираются для молитвы христіане англиканскаго вѣроисповѣданія.
Службу совершаютъ здѣсь на многихъ языкахъ. Я видѣлъ тутъ еврейскія, греческія и нѣмецкія церковныя книги; каждое воскресенье докторъ Александеръ говоритъ проповѣди на нѣмецкомъ языкѣ. Одинъ джентльменъ, сидѣвшій подлѣ меня въ церкви, заглядывалъ поперемѣнно во всѣ эти книги; одну стихеру читалъ онъ по-еврейски, а другую по-гречески. Здѣсь-то собрались мы всѣ вмѣстѣ въ первое воскресенье послѣ нашего прибытія. Трогательно было слышать языкъ и музыку своей родины въ этомъ отдаленномъ мѣстѣ и видѣть простые и скромные обряды нашей службы. Даже американскій консулъ былъ сильно пораженъ ими, не разъ подымался онъ съ своего мѣста, испуская глубокіе стоны, и во время проповѣди выражалъ сочувствіе и одобреніе различными тѣлодвиженіями; а этотъ закоренѣлый анти-прелатистъ пріѣхалъ въ Іерусалимъ для того собственно, чтобы встрѣтить здѣсь наступленіе тысячелѣтія , которое, по его мнѣнію, настанетъ весьма скоро. Онъ такъ непоколебимо убѣжденъ въ правдивости ученія своей секты, что даже привезъ съ собою изъ Америки голубя, торжественно увѣряя насъ, что эта птица переживетъ ожидаемое пришествіе. Никогда не случалось мнѣ слышать пастора, совершающаго службу такъ превосходно, какъ исполнялъ это дѣло капеланъ епископа, мистеръ Вейчъ. Но, кажется, трогательнѣе всего была тутъ музыка: эти сладостныя, старинныя мелодіи родины.
Въ церкви было около ста человѣкъ; наша партія значительно увеличила обыкновенное число молящихся. Семья епископа чрезвычайно велика; у консула и членовъ миссіи есть жены, дѣти и англійская прислуга. Они, вмѣстѣ съ иностранцами, занимаютъ мѣста по правую и лѣвую руку отъ престола и каѳедры; обращенные же и члены коллегіи, которыхъ очень немного, садятся противъ пастора, совершающаго богослуженіе; передъ нимъ, при выходахъ, поднимаютъ серебряныя булавы янычаръ также, какъ посохи служекъ въ Англіи.
Нѣсколько разъ ходилъ я по окрестностямъ города, къ Масличной горѣ и Виѳаніи, къ могиламъ царей и источникамъ, освященнымъ исторіею. Только здѣсь деревья свѣжи и зелены; весь остальной пейзажъ поселялъ въ душѣ моей чувство ужаса. Сожженныя солнцемъ горы прикрыты кое-гдѣ трепещущею тѣнью сѣроватыхъ маслинъ; овраги и долины устланы надгробными камнями; повсюду вокругъ города видите вы невыразимо угрюмую и опустошенную мѣстность.
Ходилъ я къ Сіонскимъ вратамъ, посмотрѣть на такъ называемую гробницу Давида. Теперь стоитъ на этомъ мѣстѣ старая мечеть, недоступная для христіанъ и Евреевъ. Одиноко возвышалась она передо мною, освѣщенная лучами солнца; весь небосклонъ за нею былъ облить красной зарей, и безжизненная окрестность становилась отъ этого еще болѣе неодушевленною. Стѣны и башни города подымались недалеко отсюда. Вокругъ тянутся мрачныя горы съ обнаженными, каменистыми скатами; здѣсь, въ пещерахъ, жили и умирали христіанскіе пустынники. Въ глубинѣ долины вы видите зеленую поляну; она называется Энъ Роджель. На ней пировалъ Адонія, убитый братомъ своимъ Соломономъ за то, что онъ попросилъ въ жены себѣ Ависагу. Долина Гинномская лежитъ у подошвы горы; нѣкогда была она плодовитымъ садомъ, теперь же имѣетъ самый грустный видъ. Здѣсь, подъ тѣнью зеленыхъ деревьевъ, Ахазъ и цари идолопоклонники приносили богамъ своимъ жертвы и "заставляли дѣтей проходить сквозь огонь". На пригоркѣ стоитъ огромная усыпальня, куда относятся трупы усопшихъ пилигримовъ; народное повѣрье утверждаетъ, что это Ацельдама, купленная на деньги, которыя пріобрѣлъ Іуда преданіемъ Спасителя. Такимъ-то образомъ съ одного мрачнаго мѣста переходите вы на другое, и каждое изъ нихъ запечатлѣно ужаснымъ событіемъ. Смотря на храмъ, вы думаете о воинахъ Тита, которые осаждали охваченныя огнемъ его паперти, и о вступленіи ихъ въ городъ, при защитѣ котораго погибло два милліона человѣкъ. На горѣ Сіенской былъ разбитъ лагерь Готфрида и Танкреда.