Он поднялся наверх и спрятался на крыше под огромным телескопом. Тем временем она находилась в напряженном ожидании. В этот день в ее душе бушевало так много различных чувств, что она была неспособна снова испытывать стресс. Оставалась лишь тупая ноющая боль, напоминавшая потерю чувствительности и обиду, наступающие после тяжелого ранения. Стрельба иногда слышалась только недалеко от дворца, и вскоре в городе стало сравнительно тихо.
Примерно в девять часов утра раздался звонок в переднюю дверь. Но Люсиль не осмелилась выйти из комнаты теперь, когда дверь была взломана. Через некоторое время стали слышны шаги людей, поднимавшихся по лестнице.
- Здесь нет дамы. Молодая леди вернулась в дом своей тети позавчера ночью, - произнес чей-то голос. Она узнала голос пожилой служанки Савролы. Охваченная чувством внезапной радости и страстным желанием вызвать сострадание у другой женщины, Люсиль бросилась к двери и открыла ее. Она увидела Беттину и офицера армии повстанцев, который вручил ей письмо со словами: "Президент посылает вам это, мадам".
- Президент?!
Ничего не понимая, она вскрыла конверт, на котором значилось: "От Совета общественной безопасности".
Но в записке только сообщалось, что правительственные войска были отброшены. Она заканчивалась следующими словами: "Сейчас возможен только один результат, и он будет достигнут через несколько часов". И подпись: "Саврола".
Офицер, сказав, что он подождет внизу в случае, если она пожелает послать ответ, удалился из комнаты. Люсиль повела старую няню внутрь и со слезами обняла ее. Где же она была в эту страшную ночь? Беттина находилась в подвале. Оказалось, что Саврола подумал о ней, как и обо всем остальном. Он попросил ее перенести туда кровать и даже позаботился о том, чтобы помещение было украшено коврами и комфортабельно обставлено еще в полдень. Она оставалась там, как он сказал ей. Ее безграничная вера в своего кумира помогла ей преодолеть страх, но все равно она "ужасно беспокоилась" о нем. Он был всем, что у нее оставалось в мире. Другие люди отдавали свою любовь мужьям, детям, братьям и сестрам. Вся любовь ее доброй старой души была сосредоточена на человеке, которого она лелеяла с тех пор, когда он был еще беззащитным ребенком. И он не забыл об этом. Она с гордостью показала коротенькую записку, где были написаны только два слова: "Цел и невредим".
Теперь послышался отдаленный звук стрельбы, который доносился от дворца. Это продолжалось в течение всего утра. Но Мигуэль, увидев, что на улицах снова стало тихо, вышел из укрытия и опять вошел в комнату.
- Я хочу увидеть президента, - сказал он.
- Моего мужа? - спросила Люсиль.
- Нет, ваше превосходительство, сеньора Савролу.
Мигуэль умел быстро приспосабливаться к изменяющимся обстоятельствам. Люсиль вспомнила об офицере и упомянула о нем Мигуэлю, сказав, что тот наверняка проводит его в мэрию.
Секретарь очень обрадовался этому известию. Он побежал вниз по лестнице, и больше они его не видели.
Старая няня, практичная душа, занялась приготовлением завтрака. Стараясь отвлечься от своих мыслей, Люсиль принялась помогать ей. И вскоре, так уж мы устроены, она получала удовольствие от бекона с яйцами. Они с облегчением узнали, что у наружной двери был снова поставлен караул. Это обнаружила Беттина, поскольку Люсиль, настроение которой в принципе не изменилось, не хотела выглядывать на улицу, где она наблюдала такие жуткие сцены. И она правильно поступила, поскольку, хотя баррикада была всеми покинула, двадцать безжизненных тел лежали на ней и вокруг нее. Лишь несколько часов назад они были людьми. Но примерно в 11 часов на это место прибыли рабочие с телегами для мусора. И вскоре лишь пятна крови на мостовой напоминали о том, что здесь были разрушены не только какие-то вещи.
Утро тянулось медленно и казалось тревожным. Стрельба вблизи дворца была непрерывной, но отдаленной. Иногда она усиливалась и раздавался приглушенный грохот. В другие моменты отдельные выстрелы звучали как стремительные удары. Наконец, примерно в половине третьего, стрельба внезапно прекратилась.
Люсиль задрожала. Так или иначе, конфликт был урегулирован. Ее мозг отказывался анализировать возможные последствия. Время от времени она пыталась прильнуть к старой няне, охваченная безумным страхом. В другие моменты она помогала ей по хозяйству или пробовала различные блюда, которые Беттина готовила для Люсиль, надеясь порадовать ее.
Зловещее молчание, которое возникло после прекращения огня, продолжалось недолго. Именно когда Беттина уговаривала Люсиль поесть немного сладкого кремового пудинга, приготовленного специально для нее, раздался взрыв огромной пушки. От страшного грохота, хотя он слышался издалека, затряслись окна. Она вздрогнула. Что же случилось? Она надеялась, что все уже закончилось. Но один взрыв следовал за другим, и тогда грохот канонады, доносившийся из бухты, почти заглушил все другие звуки. Это было мучительное ожидание для обеих женщин.
Глава XIX. Познавательный опыт
Лейтенант Тиро сумел добраться до мэрии, не попав по дороге в переделку. Хотя на улицах было много встревоженных людей, это все-таки были мирные граждане. И когда он объявил, что был послан для встречи с Савролой, они позволили ему пройти. Здание муниципалитета было величественным сооружением из белого камня. Его украшали изумительные скульптуры тонкой работы. Перед зданием простирался обширный внутренний двор с тремя воротами, защищенный железной оградой. В нем привлекал внимание великолепный фонтан, окруженный мраморными фигурами умерших городских вельмож. В нем непрерывно журчала вода, навевая покой и радость. Это прекрасное здание олицетворяло роскошь и величие столицы Лаурании. У центральных ворот стояли двое часовых из армии повстанцев с поднятыми штыками. Они никого не пропускали без специального разрешения. Посыльные непрерывно торопливо двигались по двору, а младшие офицеры галопом проезжали на лошадях. За воротами огромная толпа людей полностью заполнила широкую улицу. Большинство из них вели себя довольно спокойно, хотя они были крайне возбуждены. Страшные слухи непроизвольно распространялись среди людей, и они были невероятно встревожены. Звуки отдаленной стрельбы были отчетливыми и непрерывными.
Тиро без особого труда пробрался сквозь толпу, но его путь преградили часовые, стоявшие у ворот. Они отказались пропустить его, и в какой-то момент он опасался, что напрасно взял на себя риск. К счастью, один из муниципальных служащих, слонявшихся по двору, узнал его как адъютанта Молары. Он написал свою фамилию на листке бумаги и попросил этого человека передать его Савроле, или, как теперь его называли, президенту Совета общественной безопасности. Служащий удалился, и через десять минут он вернулся с офицером, одетым в мундир, который украшала красная лента революционной партии. Он пригласил младшего офицера немедленно следовать за ним.
В вестибюле здания мэрии толпились взволнованные патриоты, блиставшие красноречием. Они страстно желали служить великому делу борьбы за Свободу, если только это не было связано с риском для жизни. Все они носили красные ленты и громко говорили, обсуждая депеши с поля боя, которые часто доставлялись посыльными и вывешивались на стенах. Тиро и его сопровождающий направились через вестибюль и, поспешно пройдя по коридору, оказались у входа в небольшое помещение штаба революционного комитета. Повсюду сновали вооруженные люди. Офицер, стоящий на посту у двери кабинета, объявил о прибытии Тиро.
"Конечно, - послышался хорошо знакомый голос, - пригласите!" И Тиро вошел. Это было небольшое помещение со стенами, обшитыми панелями. Два высоких и встроенных глубоко в стену застекленных окна были занавешены тяжелыми выцветшими шторами красноватого цвета. Саврола писал за столом, расположенным посередине комнаты. Годой и Рено разговаривали, стоя у окна. Другой человек, которого он не узнал в этот момент, что-то быстро записывал, сидя в углу. Великий демократ почтительно посмотрел на него.
- Доброе утро, Тиро, - приветливо сказал он. Однако, увидев мрачное и взволнованное лицо юноши, он спросил его, что случилось. Тиро немедленно сообщил ему о желании президента сдать дворец.
- Ну, и в чем проблема? - недоуменно поинтересовался Саврола. - Там ведь находится Море, а он обладает всеми полномочиями.
- Он мертв.
- Каким образом? - спросил Саврола низким надломленным голосом.
- Пуля попала ему в горло, - лаконично ответил младший офицер.
Саврола страшно побледнел. Он любил Море, и они уже давно дружили. Его охватило чувство глубокого отвращения ко всей этой бойне, но он преодолел его. Это было не время для сожалений.
- Вы хотите сказать, что осажденные не согласятся на капитуляцию?
- Я хочу сказать, что, возможно, к настоящему времени все они уже зверски уничтожены.
- В какое время был убит Море?
- В четверть первого.
Саврола взял в руки телеграмму, которая лежала у него на столе.
- Взгляните, эта телеграмма была отправлена в половине первого.
Тиро пробежал ее глазами. Депеша была подписана Море, и в ней говорилось: "Готовлюсь к окончательному наступлению. Все в порядке".
- Это фальшивка, - уверенно заявил младший офицер. - Когда я отправился сюда, еще не было половины первого, а сеньор Море уже был мертв в течение десяти минут. Кто-то другой отдал команду.
- Бог ты мой! - Саврола, вскочив из-за стола, схватил шляпу и трость. - Кройтце, - крикнул он адъютанту, - поспешим! Вероятнее всего, он убьет Молару и, возможно, всех остальных, если его не остановить. Я должен пойти туда сам.
- Что, вы в своем уме?! - закричал Рено. - Это ошибочное решение. Ваше место - здесь.
- Лучше пошлите туда офицера, - предложил Годой.
- У меня нет никого, кто умеет управлять людьми, и мне некого послать. Вы можете отправиться сами.
- Я! Ни в коем случае! Об этом даже нечего думать! - быстро ответил Годой. - Это было бы бесполезно. У меня нет власти над толпой.
- Вы говорите неподобающим тоном в течение всего утра, - презрительно сказал ему Саврола, - или по крайней мере после того, как была отбита атака правительственных войск.
Затем он повернулся к Тиро и сказал:
- Давайте, мой друг, поспешим.
Они уже выходили, когда младший офицер увидел, как человек, который что-то записывал в углу, вдруг посмотрел на него. С изумлением он узнал Мигуэля.
Секретарь с насмешкой поклонился и язвительно произнес:
- Ну вот мы и встретились. Вы поступили благоразумно.
- Вы оскорбляете меня, - сказал Тиро с глубоким презрением, - хотя сами больше напоминаете крысу, бегущую с тонущего корабля.
- Крыса - довольно мудрое существо, - ответил секретарь, - и чем она мудрее, тем лучше понимает, когда оставаться бесполезно. Зато я лишний раз убедился в правоте слухов о том, что адъютанты первыми убегают с поля сражений.
- Вы подлая, грязная скотина! - воскликнул младший офицер, обращаясь к элементарному жаргону, который был для него более привычен.
- Я не могу больше ждать, - произнес Саврола тоном, в котором звучали стальные командные ноты. Тиро повиновался, и они вышли из комнаты.
Пройдя по коридору и через вестибюль, где Савролу радостно и громко приветствовали, они вышли из здания, где их ожидал экипаж. Дюжина кавалеристов с красными лентами и винтовками сопровождали их в качестве эскорта. Толпа, собравшаяся за воротами, увидев великого лидера и услышав аплодисменты внутри здания, встретила его возгласами. Саврола обратился к командующему эскортом:
- Мне не нужна охрана, - сказал он, - она необходима только тиранам. Я поеду один.
Эскорт отступил. Два человека вошли в экипаж, и, подгоняемый крепкими лошадьми, он проехал по улицам.
- Вам неприятен Мигуэль? - через некоторое время спросил Саврола.
- Он - предатель.
- Их полно в городе! Вероятно, вы и меня считаете предателем.
- Ах, перестаньте! Вы им были всегда, - дерзко ответил Тиро.
Саврола язвительно засмеялся.
- Я подразумеваю, - продолжал Тиро, - что вы всегда старались что-то разрушить.
- Я всегда был верен своему предательству, - ответил Саврола.
- Да, с вами мы всегда воевали, но этот гад…
- Да ладно, прекратите! - сказал Саврола. - Вы должны принимать людей такими, какие они есть. Лишь немногие из них бескорыстны. Этот гад, как вы называете его, на самом деле - несчастный человек. Но он спас мою жизнь и просил меня спасти его жизнь в ответ на это. Что же я мог сделать? Кроме того, он полезен для меня. Ему точно известно состояние государственных финансов, и он знает подробности внешней политики. Почему мы останавливаемся?
Тиро выглянул из экипажа. Улица была заблокирована баррикадой, и они застряли в тупике.
- Попытайтесь завернуть в следующий переулок, - приказал он кучеру, - и проезжайте быстро.
Теперь был отчетливо слышен шум отдаленной стрельбы.
- Мы почти разгромили сегодня утром эту баррикаду, - похвалился Тиро.
- Припоминаю, - ответил Саврола. - Мне сообщили, что атака была отбита с большим трудом.
- Где же вы были? - спросил юноша с изумлением.
- В мэрии. Я был просто очень усталым и элементарно заснул.
Тиро почувствовал огромное разочарование. Этот великий человек был просто трусом. Он всегда слышал, что политики заботились только о своей шкуре и посылали других воевать за собственные идеи. Почему-то ему казалось, что Саврола был совершенно другим: он так много знал об игре в поло. Но, оказывается, он был не лучше всех остальных.
Саврола, который всегда быстро все замечал, увидел взгляд юноши и снова бесстрастно засмеялся.
- Вы считаете, что я должен был находиться на улицах? Поверьте мне, я принес больше пользы там, где я был. Если бы вы знали, какая паника и какой ужас охватили тех, кто был в мэрии во время сражения, вы бы поняли, что я не просто наслаждался сном и покоем среди друзей. Кроме того, мы сделали все, что было в человеческих силах. И мы не ошиблись.
Эти слова не убедили Тиро. Его хорошее мнение о Савроле было разрушено. Он много слышал о политической отваге этого человека. Физические факторы всегда преобладали над моральными ценностями в его мировоззрении. Он убедился в том, что Саврола был просто хорошим оратором, достаточно смелым, когда он произносил свои речи, но очень осторожным, когда предстояла более трудная работа. Экипаж снова остановился.
- Все остальные улицы тоже забаррикадированы, сэр, - сказал кучер.
Саврола выглянул из окна.
- Мы уже близко. Давайте пойдем пешком. Нам осталось пройти всего где-то с полмили, через площадь Конституции.
Он выпрыгнул из экипажа. Баррикада была заброшена, и улицы в этой части города казались пустынными. Большинство яростных мятежников атаковали дворец, а мирные граждане находились в своих домах или около здания мэрии.
Они перемахнули через крутую стену, сооруженную из булыжников и мешков с землей, уложенных под двумя телегами и на них, и выбежали на другую улицу. Она вела к главной площади города. В конце ее находилось здание парламента с башней, над которой развевался красный флаг - символ восстания. У входа в здание была выкопана траншея, у которой были видны фигуры солдат армии повстанцев.
Они уже прошли четверть пути через площадь, когда внезапно из траншеи или с баррикады на расстоянии 300 ярдов взметнулись клубы дыма. Это повторилось еще пять или шесть раз в быстром темпе. Саврола от удивления даже остановился. Но младший офицер сразу понял все.
- Бегом! - закричал он. - К статуе, за ней можно укрыться!
Саврола помчался изо всех сил. Стрельба с баррикады продолжалась. Он услышал в воздухе два легких хлопка. Что-то упало на мостовую прямо по пути их следования, и во все стороны полетели осколки. И пока он шел, откуда-то появилось серое неясное пятно.
У ограды совсем рядом с ним раздался пронзительный звон, и дорожная пыль взметнулась вверх, образуя какие-то причудливые очертания. Пока он бежал, понимание происходящего становилось яснее. Но испугаться по-настоящему он не успел - слишком коротким было расстояние и он уже достиг статуи, чудом оставшись в живых. За ее массивным пьедесталом было надежное укрытие для их обоих.
- Это стреляли в нас?
- Именно так, будь они прокляты! - зло ответил Тиро.
- Но почему?
- Вы понимаете, они увидели бегущего человека в военной форме. Черт возьми, они просто развлекались!
- Мы должны продолжать движение, - сказал Саврола.
- Как вы себе это представляете? Теперь мы не сможем вот так запросто продолжать идти через площадь!
- И как нам тогда быть?
- Стоит попробовать пробраться по улице, расположенной дальше от них. А пока нам нужно держаться поближе к статуе, она защитит нас от их выстрелов. А потом направимся по одной из улиц, расположенных слева от них.
Главная улица пересекала центр огромной площади и вела от нее под правым углом к участку, по которому они теперь продвигались. Можно было отойти в сторону и укрыться за статуей и дальше следовать по параллельной улице. Это позволило бы им уклониться от выстрелов, которые раздавались из траншеи. Или, по крайней мере, они могли бы выбраться из опасной зоны хотя бы на несколько ярдов. Саврола посмотрел в направлении, указанном Тиро.
- Без сомнения, этот путь короче, - сказал он, указывая на улицу, пересекавшую площадь.
- Намного короче, - ответил младший офицер, - но только через три секунды вы окажитесь в ином мире.
Саврола привстал.
- Я не позволяю таким соображениям подрывать мой здравый смысл. Жизнь многих людей поставлена на карту; мы должны дорожить временем. Кроме того, мы приобретаем бесценный познавательный опыт.
Кровь прилила к его щекам, и его глаза заблестели. Все его безрассудство и любовь к приключениям всколыхнули его. Тиро смотрел на него с изумлением. Хотя он не был лишен смелости, ему не доставляло удовольствие бросаться навстречу смерти вслед за безумным политиком. Он не позволял ни одному человеку управлять собой. Ничего не сказав, он рванулся назад к дальнему концу пьедестала, чтобы перевести дух. И тогда он бросился на открытый участок и помчался изо всех сил.
Тиро никогда не мог понять, как он выдержал все это. Одна пуля прорезала козырек его фуражки, другая разорвала его брюки. Он видел много раз, как люди погибали на поле боя, и ожидал, что от смертельного удара он рухнет на мостовую. Инстинктивно он поднял левую руку, чтобы уберечь лицо. Наконец опасность миновала. Он задыхался и не мог понять, что произошло. Тогда он оглянулся. На полпути от него Тиро увидел Савролу, который уверенно шел вперед, выпрямившись во весь рост. Пройдя 30 ярдов, он остановился, снял фетровую шляпу и стал отчаянно размахивать ею перед отдаленной баррикадой. Тиро увидел, как он вздрогнул, когда поднял руку, и его шляпа упала на землю. Он не стал поднимать ее и моментально оказался рядом с Тиро. Его лицо побледнело, он скрежетал зубами, и каждый мускул его тела был напряжен до предела.
- А теперь скажите мне, - воскликнул он, - неужели вы считаете это горячей линией огня?
- Вы сошли с ума, - только и смог вымолвить лейтенант.
- Но почему, могу я вас спросить?
- Какой смысл рисковать своей жизнью и ждать насмешек противника?
- Ах, бросьте! - возбужденно ответил Саврола. - Я размахивал шляпой перед лицом Судьбы, а не перед этими жалкими безответственными тварями. А теперь нам пора во дворец. Возможно, мы уже опоздали.