Джо вытащил сигарету из пачки, лежавшей на столике, зажег ее и затянулся. Вкус не был, строго говоря, потрясающим. На самом деле он предпочитал "Лаки", но они стоили дороже, чем "Твенти Грандз", которые он курил сейчас. Он затушил сигарету, не докурив до конца, и осторожно положил ее в пепельницу, так, чтобы можно было докурить позже. Он надел халат и вышел в коридор, пройдя мимо комнаты родителей в ванную.
Когда он вошел в кухню, мать стояла к нему спиной. Она не повернулась к нему. Продолжая чистить морковку над раковиной, она сказала, обернувшись через плечо:
- Ты будешь завтракать?
- Нет, спасибо, мама, - сказал он. - Только чашку кофе, пожалуйста.
Она все еще не повернулась к нему лицом.
- Тебе вредно пить кофе на голодный желудок.
- Я не хочу есть, - ответил он, усаживаясь за кухонный стол и крутя окурок между пальцами, пока горелый конец сигареты не отвалился.
Ставя перед ним кофе, мать заметила сигарету.
- Сигареты для тебя - самое худшее, - сказала она. - Ты перестанешь расти.
Он рассмеялся.
- Мама, во мне уже пять футов десять дюймов Сомневаюсь, что я еще вырасту.
- Ты уже видел письмо? - внезапно спросила она.
Он поставил обратно на стол чашку с кофе, так и не отхлебнув.
- Какое письмо?
Оно лежало на кухонном столе. Она пододвинула письмо к Джо. Конверт выглядел официальным. Он был уже вскрыт. Джо взял письмо, действительно оказавшееся официальным, - оно пришло из его призывного пункта. Он быстро достал письмо из конверта. Ему было вполне достаточно увидеть первую строчку: "Здравствуйте".
- Черт! - вырвалось у него, и он посмотрел на мать.
Она уже плакала.
- Перестань, мама, - сказал он. - Все-таки это еще не конец света.
- Один-А, - сказала она, - они хотят, чтобы в течение трех недель ты пришел в Главный центральный пункт для прохождения медицинской комиссии.
- Это еще ничего не значит, - возразил он. - Я - один-А уже больше года. Кроме того, в газетах пишут, что только сорок процентов призывников проходят комиссию. Я могу не пройти.
- Тебе для этого должно очень повезти, - шмыгая носом, сказала она.
Он засмеялся.
- Я уверен, что мы сможем что-то сделать. Папа - очень близкий друг Эйба Старка. И есть еще кое-кто, с кем мы могли бы поговорить. - Он не хотел говорить при ней, что папа в прекрасных отношениях с ребятами из Браунсвилля. Она и сама это знала, но никогда не упоминала об этом. Она даже не хотела допустить, что ее муж занимается не только своим птичьим рынком на Питкин-авеню, но еще и берет деньги под проценты.
- На призывные пункты никто не может повлиять, - сказала она - У тебя действительно должно быть что-то не в порядке.
- Может быть, они обнаружат у меня триппер.
Она посмотрела на него.
- У тебя он в самом деле есть? - Она не знала, нужно ли ей обрадоваться или рассердиться.
- Нет, - сказал он.
- Что произошло с твоей работой в "Дейли ньюс"? - спросила она. - Газетчиков не призывают. Ты не должен был уходить оттуда.
- Я оттуда не уходил, - сказал он, - я тысячу раз тебе говорил, что они меня выставили. Они не хотят, чтобы у них работал кто-нибудь разряда один-А, потому что не могут зависеть от неопределенной ситуации: может быть, человек будет работать у них постоянно, а может быть, и нет.
- Эта твоя девушка, она же там пишет. Она могла бы как-нибудь помочь тебе.
Он промолчал. Он никак не мог сказать ей, что его выставили именно из-за того, что он трахал Китти. Он зажег окурок, выпустил дым, потом поднес чашку с кофе к губам.
- По крайней мере, тебе не нужно беспокоиться о Стивене, мама, - сказал он. - Его не будут трогать еще четыре года.
- Тебя бы тоже не трогали, - сказала она, - если бы ты тогда устроился в магазин к дяде Иззи.
- Тогда еще не было войны, - ответил он. - Кроме того, ты же знаешь, что я не могу заниматься такой работой. Я писатель.
- Ты должен был пойти в Городской колледж, - сказала она. - Может быть, ты получил бы отсрочку.
- Может быть, - ответил он. - Но я не сдал вступительные экзамены.
- Вся беда в том, что ты никогда ни к чему не относился серьезно, - сказала она, - только шатался с разными шлюшками.
- Продолжай, мама, - сказал он. - Теперь ты скажешь, что я должен был жениться.
- Для отсрочки, - сказала мать. - Я бы не жаловалась, даже если бы ты женился на одной из этих шлюх.
- И что бы я выиграл в таком случае?
- Три-А, - сказала она, - а если бы был ребенок, может, и больше.
Он покачал головой.
- Поздно сокрушаться.. Я уже не сделал ни одной из этих вещей, так что давай о них забудем.
Она посмотрела на него, и у нее снова потекли слезы.
- Я говорила с твоим отцом. Он хочет, чтобы ты зашел к нему на работу и побеседовал с ним.
- О’кей, - сказал он и улыбнулся. - Может, мне поспать три-четыре ночки на птичьем рынке, прежде чем идти в Главный центральный. Может быть, на мне будет кишеть столько куриных блох, что меня сразу же выкинут вон.
- Не делай посмешище из своего отца, - сказала она.
Он промолчал. Она заставила отца построить душ в гараже, где тот оставлял свою рабочую одежду и мылся перед тем, как идти домой.
Она пошла обратно к раковине.
- Иди наверх и оденься, - сказала она. - Я все-таки накормлю тебя завтраком перед тем, как ты уйдешь.
* * *
Он медленно пробирался сквозь толпу на Питкин-авеню. Заглянув в окна ресторанчика "Литл Ориентал", он мог видеть, что все столики уже заняты и целая очередь ожидает, когда освободится место. Через дорогу перевешивали рекламу дневных сеансов кинотеатра "Лоевз Питкин"; теперь до шести часов вечера вход будет стоить всего двадцать пять центов. Его не интересовали двойные сеансы, объявленные в рекламе. Ему больше нравилось, когда там представляли фильм и сценическое шоу. Тогда выступали великие мастера - Дик Пауэлл, Оззи Нелсон, и все было просто чудесно. Были и другие, но сейчас все они уехали сниматься в Голливуд.
Он прошел еще четыре квартала. Здесь уже не было дорогих магазинов; а те, что были, - проще и хуже оформлены. Даже у Розенкранца не продавали такой пиццы, как у Вулверта, а расстояние между ними только пять улиц.
Он свернул в переулок, где находился птичий рынок его отца и занимал довольно большую территорию, полностью обнесенную проволочной изгородью. В углу площадки помещалось маленькое строение площадью примерно в двадцать квадратных футов, затем, за зданием, проволочная изгородь продолжалась, а в ее середине находились широкие ворота, позволявшие заезжать грузовикам, привозившим птицу из-за города. В дальнем конце площадки был длинный навес, под которым в узких клетках беспорядочно бегали цыплята и прочие птицы, добавляя к уличному шуму свое кудахтанье и пронзительные крики. Джо еще не перешел на противоположную сторону улицы и теперь смотрел на большую вывеску, занимавшую целую сторону изгороди.
ФИЛ КРОНОВИТЗ - АЛЬБЕРТ ПАВОНЕ ЖИВЫЕ ЦЫПЛЯТА БЕРИТЕ КОШЕР
Находится под наблюдением раввина. Оптом и в розницу.
Вывеска была написана белыми буквами на сияюще-зеленом фоне. Он стоял здесь, на обочине, пока не докурил сигарету. Отцу не нравилось, когда он курил.
Он бросил сигарету на землю и, перейдя улицу, подошел к небольшому строению. Подергал за ручку. Дверь была заперта. "Вот черт!" - сказал он себе. Джо ненавидел проходить через рынок, ненавидел вонь, шум и кровь птиц, пронзительно вопящих в клетках.
Он прошел за зданием, миновав длинный навес. Первые клетки были отведены под кошерную птицу. Перед ними находилось около дюжины железных корыт, ко дну каждого из которых была приделана труба, опускавшаяся в ведро. Здесь шохет перерезал цыпленку горло и потом держал его вниз головой над корытом, пока из тела не стекала вся кровь. Потом шохет бормотал молитву и отдавал птицу покупателю или за лишние десять центов вручал цыпленка помощнику, который ощипывал его и быстро опаливал, чтобы избавиться от блох и оставшихся перьев. Это была часть рынка, принадлежавшая отцу.
Ал, партнер отца, был толстый, улыбчивый итальянец. Он продавал гораздо больше птицы, чем Фил Кроновитз, - не только потому, что цены у него были ниже, но и из-за того, что у него не было ритуала, замедлявшего работу. Его ребята просто перерезали цыплятам горло, оставляя их бегать, как безумных, с хлещущей из шеи кровью; когда они умирали, их швыряли в чан с кипящей водой, после чего перья можно было снять большой проволочной щеткой.
Перед отцовской стороной не было ни одного покупателя. Двое помощников и шохет сидели у стены здания конторы. Шохет курил. Это был высокий человек с длинной черной бородой и пейсами, свисавшими по обе стороны его изрытого оспой лица.
Джо заговорил по-английски:
- Как поживаете, рабби?
- А как я должен поживать? - отозвался шохет - Их мах а лебен, - добавил он на идише, хотя Джо знал, что он говорит по-английски не хуже его.
Джо кивнул.
- Где отец?
- А где он должен быть? - ответил вопросом на вопрос шохет.
- В конторе никого нет, - сказал Джо. - А где Джози?
Джози была крупная леди, исполнявшая обязанности кассирши и бухгалтера.
- Она вышла на ленч, - сказал шохет.
- Вместе с моим отцом? - спросил Джо У него всегда было ощущение, что отец увивается за Джози. Она была полногрудая, с большим задом - как раз в стиле отца.
Шохет, похоже, думал то же самое.
- Я занимаюсь своими делами. Я не знаю, кто что делает во время ленча.
"Болван дерьмовый", - подумал Джо и перешел на другую сторону площадки, где рядом с чанами кипящей воды стоял Ал.
- Буон жиорнОг тио Алберто, - улыбаясь, сказал Джо.
- Васе махст ду, Юсселе, - рассмеялся Ал. - Не так плохо для лакш?
Джо тоже рассмеялся.
- Вы говорите на идише лучше меня, дядя Ал.
Ала не нужно было спрашивать.
- У твоего отца ленч в "Литл Ориентал" Он предупредил меня, что ты зайдешь.
- В "Литл Ориентал"? - переспросил Джо - Я думал, Джейк не пустит его в ресторан, побоявшись, что он занесет туда куриных блох.
- Твой отец вымылся и одел приличный костюм, - сказал Ал. - Но даже если бы он этого не сделал, Джейк все равно впустил бы его У твоего отца ленч с мистером Бачелтером.
- С Гуррахом? - спросил Джо. Алу не было нужды отвечать. Джо знал, кто они. Гуррах и Лепке хозяйничали в Браунсвилле и восточном Нью-Йорке Даже мафия не будет с ними связываться.
- О’кей, дядя Ал. Я пойду прямо туда. Спасибо.
- Сочувствую тебе. Один-А - это неприятно, - сказал Ал. - Надеюсь, все будет хорошо.
- Спасибо, дядя Ал, - сказал он. - Все будет в порядке, как бы оно ни обернулось.
2
Луис Бачелтер был примерно пяти футов семи дюймов ростом, с полным обрюзгшим лицом и глазами без всякого выражения, затененными широкими полями низко надвинутой на лоб мягкой шляпы. Возле него на круглым столиком сидели еще два человека. Джо опустился на стул рядом с отцом.
- Так ты тот самый писатель? - спросил Бачелтер на удивление тонким голосом.
- Да, сэр, - ответил Джо.
Бачелтер бросил взгляд на отца Джо.
- Он красивый парень. Так в чем же ваши проблемы?
- Он в разряде один-А, и его мать сходит с ума.
- Его уже вызвали на комиссию?
- Да, - сказал Фил. - В течение трех недель.
Бачелтер помолчал.
- В Главный центральный? - произнес он наконец. - Это будет дорого стоить. Было бы легче, если бы это был местный призывной пункт.
- Но вы могли бы это сделать? - обеспокоенно спросил Фил.
- Сделать можно все, - ответил Бачелтер. - Но как я уже сказал, это будет дорого стоить.
- Насколько дорого? - спросил Фил.
Глаза Бачелтера были непроницаемы.
- Две штуки наличными и двадцать пять процентов прибылей вместо десяти.
Джо посмотрел на отца.
- Это не стоит того, папа. У меня есть сорокапроцентный шанс получить четыре-Ф.
- Гроссер к’нокер! - рассердился отец. - С чего ты взял?
Джо замолчал, а Фил повернулся к Бачелтеру.
- Другого выхода нет, Луис? - спросил он.
Бачелтер покачал головой, потом секунду помолчал. Он смотрел на Джо, но обращался к Филу:
- У него есть работа?
- Нет, - сказал Фил. - Он работает дома. У него в комнате пишущая машинка.
- Мог бы он работать в магазине? - спросил Бачелтер.
- В каком магазине? - спросил Фил.
- Там все чисто, - ответил Бачелтер. - Все, что ему нужно будет делать, - это отвечать на телефонные звонки и время от времени доставлять кое-какие пакеты.
Фил молчал.
- Тогда поменять его разряд будет легче. Магазин находится в Манхеттене, и, если у него будет комната рядом, мы сможем потерять его документы и сделать новые, на другое имя. - Бачелтер посмотрел на Джо. - Ты будешь получать двадцать пять в неделю.
- Отлично, - сказал Джо. - Но будет ли у меня время писать?
- У тебя будет все время, какое тебе только потребуется, - ответил Бачелтер. - В этот магазин не ходят покупатели.
- Я не хочу, чтобы моего сына упекли за решетку, - заявил Фил.
- Фил, неужели ты думаешь, что я так тебя подставлю? - спросил Бачелтер.
- Знаю, что нет, - ответил Фил. - Но иногда все оборачивается не так, как бы нам хотелось.
- Я даю тебе гарантии, - сказал Бачелтер. - Если ты сделаешь это для меня, можешь забыть о двадцати пяти процентах прибыли и мы вернемся к старым цифрам.
- А две тысячи? - нажал Фил.
- Их тебе придется заплатить, - ответил Бачелтер. - Эти деньги не для меня. Они для тех парней, что будут заниматься бумагами.
Фил мгновение молчал, потом протянул руку и произнес:
- Это дело.
Бачелтер пожал его руку и повернулся к Джо.
- Призывная карточка и извещение у тебя с собой?
- Да, сэр, - ответил Джо.
- Давай их сюда.
Джо достал документы и передал через стол. Бачелтер мельком взглянул на них и отдал человеку, сидевшему рядом с ним, который положил их в карман пиджака.
- Кроновитз, - произнес Бачелтер. - Нам нужно изменить эту фамилию. Есть предложения?
- Я пишу под псевдонимом Джозеф Краун, - сказал Джо.
- Подойдет, - сказал Бачелтер Он повернулся к сидевшему рядом с ним мужчине - Запиши.
Тот кивнул. Бачелтер снова повернулся к Джо.
- Запиши имя и адрес. Подойдешь туда завтра, к десяти утра. - Он подождал, пока Джо достанет ручку и записную книжку. - "Кариббиан импорте", угол 35-й улицы и 10-й авеню. Имя человека, который тебя там встретит, - Джамайка. Номер телефона можешь посмотреть в телефонной книге.
- Да, сэр, - сказал Джо.
- Что-нибудь еще? - осведомился Бачелтер.
- Нет, спасибо тебе, Луис, - ответил Фил. - Я тебе действительно очень благодарен.
- Для этого и нужны друзья, - сказал Бачелтер. Он поднялся, двое мужчин тоже. - Я выйду через кухню. - Он снова бросил взгляд на Джо. - Удачи, малыш.
- Спасибо вам, мистер Бачелтер.
Отец подождал, пока Бачелтер и двое мужчин ушли, потом посмотрел на сына.
- Если бы не твоя мать, - горько сказал он, - я бы позволил тебе идти в армию и дать себя убить.
Джо молчал.
Фил взглянул на него и печально покачал головой.
- Хочешь есть?
- Нет, спасибо, папа, - сказал Джо. - Мама накормила меня завтраком.
Отец встал. Он был высоким, почти шесть футов.
- Тогда пошли, - сказал он. - Сегодня четверг, и у нас будет много дел на рынке.
К столику почти подбежал Джейк.
- Здесь что, исключительно место для встреч? - пожаловался он. - Никто не ел.
Фил посмотрел на него с презрением и бросил на столик десятидолларовую купюру.
- Это тебя утешит, - сказал он и вышел.
Джо остановился рядом с отцом перед рестораном.
- У меня деловая встреча в журнале.
Отец взглянул на него.
- Тебе больше нечего сказать?
Джо поднял глаза на отца, потом, чуть приподнявшись на носки, поцеловал его в губы.
- Спасибо, папа.
В глазах Фила стояли слезы.
- Увидимся вечером, тателех.
* * *
Он вышел из подземки на Канал-стрит. Грохот грузовиков, въезжавших и выезжавших из Холланд-туннеля, оглушал его. Стоя на углу, он ждал зеленого сигнала светофора, чтобы перейти на противоположную сторону улицы, к зданию, где помещались офисы журнала.
Это был дом, некогда использовавшийся как склад, но теперь перестроенный и приспособленный к новым нуждам; старый грузовой лифт теперь перевозил пассажиров. Лифтер открыл перед ним проволочную решетку. Он вышел на пятом этаже и прошел через стеклянные двери к помещениям, занимаемым штатом журнала. Простая вывеска гласила: "Серчлайт комикс".
Он пошел по длинному коридору Справа, у окон, в просторной светлой комнате работали иллюстраторы и художники. Слева находилась комната, разделенная стеклянными стенами, тем самым образуя крошечные офисы, похожие на ряд тюремных камер, только без дверей. Он остановился, потом вошел в один из таких офисов.
Мистер Хейзл, один из редакторов журнала, был почти скрыт кипой рукописей и эскизов, громоздившихся на его рабочем столе. Он выглянул из-за нее и помахал рукой, приглашая Джо.
- Входите, Джо, - сказал он. - Я как раз думал о вас.
Джо улыбнулся.
- Здравствуйте, мистер Хейзл. Надеюсь, у вас есть для меня чек.
- Будет буквально на днях, - отвечал мистер Хейзл, глядя на него из-под круглых очков совиными глазами. - Причина, по которой я хотел поговорить с вами, - то, что нам очень понравился ваш рассказ для "Спайси адвенчер".
- Это хорошо, - сказал Джо, все еще стоявший у стола. В крошечном офисе не было места для второго стула.
- Я говорил с боссом, - сказал Хейзл. - Ему рассказ тоже понравился, но он считает, что две тысячи пятьсот слов - это слишком много. Вместе с иллюстрациями он займет десять страниц, а наш лимит для рассказа - пять страниц.
- И что же делать? - спросил Джо.
- Босс сказал, что рассказ настолько ему понравился, что он хочет, чтобы вы превратили его в сериал глав на двадцать, по одной в каждом выпуске.
Джо посмотрел на него.
- Тысяча двести слов в каждой главе, по пенни за слово - это только двенадцать долларов за главу. Я знаю, что иллюстраторы получают больше, двадцать пять долларов за страницу.
- Такой уж у нас журнал, - сказал Хейзл. - Наши покупатели не читают, они хотят смотреть на сиськи и зады.
- И все же я должен получать больше, - сказал Джо.
Хейзл уставился на него.
- Есть идея. Боссу понравился рассказ, особенно главная героиня. Душка Прелесть. Может быть, я смогу уговорить его сделать постоянный ежемесячный раздел, новое приключение с Душкой Прелестью В таком случае он будет платить вам два цента за слово, а лимит для рассказа из постоянной рубрики - семьсот пятьдесят слов. Это даст вам пятнадцать долларов в месяц, но не помешает писать и другие рассказы для нас.
- Вы думаете, он согласится?
- Я прямо сейчас пойду и спрошу его, - сказал Хейзл. - Можно?
- Конечно, - ответил Джо.
- Садитесь на один из стульев в коридоре, - сказал Хейзл - Я вернусь через пару минут.