- Само собой разумеется, - сказал Шульце, хотя это его, собственно, не касалось.
Кессельгут погасил окурок сигары в пепельнице, кряхтя поднялся, что-то пробормотал и с грустным видом Ушел, Оказалось, что в дверях отеля стоял Тони Гразвандер с двумя парами лыж на плече. Близился час третьего урока. Сегодня предстояло разгадать секрет поворота в упоре.
Эдуард и Фриц еще посидели немного, наметив план прогулки. Сначала, однако, они нанесли краткий визит снеговику. Бедняга таял.
- Казимир плачет, - уверял Хагедорн. - У него нежная душа, Эдуард, как у тебя.
- Вовсе нет, - возразил Шульце. - Он сел на диету, чтобы похудеть.
- Будь у нас деньги, - сказал Хагедорн, - мы могли бы подарить ему большой зонт. Воткнуть в снег, раскрыть над ним. Без зонта он погибнет.
- Что - деньги, - сказал Шульце, - даже если бы они были, самое позднее в начале марта здесь стоял бы один зонт, без Казимира. Привилегии богатых тоже не безграничны.
- Ты говоришь так, словно раньше имел счет в банке, - сказал Хагедорн, добродушно улыбаясь. - Моя матушка утверждает, что богатство зачастую не что иное, как подарок провидения тем, кому в остальном не повезло.
- Это было бы слишком справедливо, - сказал Шульце.
- И слишком просто.
Затем, углубившись в важные разговоры, они отправились к замку Кермс, по дороге посмотрели состязания крестьян в метании диска по льду и двинулись дальше вверх по течению замерзшего горного ручья; они карабкались по крутым склонам, скользили вниз, ругались, смеялись, пыхтели, молча проходили через белые перелески и с каждым шагом все больше удалялись от всего, что напоминало о последнем дне творения.
И вот он - край света. Выхода нет никакого. Высокие отвесные скалы рассеяли все сомнения. Там, за ними, так сказать, явная пустота. Ничто.
С одной из скал низвергался водопад. Нет, он не низвергался. Мороз схватил его в свои объятия на лету. Он застыл от страха. Вода превратилась в кристаллы.
- В путеводителе Бедекера этот водопад сравнивают с хрустальной люстрой, - заметил Хагедорн.
Шульце присел на мерзлый корень сосны и сказал:
- Какое счастье, что природа не умеет читать.
После кофе Хагедорн удалился к себе в номер. Шульце обещал вскоре прийти. Навестить котят и отведать коньяку. Но когда он вышел из читального зала и направился к лестнице, его задержал дядюшка Польтер.
- У вас такой вид, будто вы скучаете, - сказал швейцар.
- Не ломайте себе голову из-за меня! - посоветовал ему Шульце. - Я никогда не скучаю.
Он повернулся, чтобы идти, но швейцар похлопал его по плечу.
- Вот список. Рюкзак получите на кухне.
- Мне не нужен никакой рюкзак, - ответил Шульце.
- Ошибаетесь! - заявил швейцар, мрачно усмехнувшись. - У нашей рассыльной заболел ребенок, корь.
- Желаю ему выздороветь! Но какое отношение имеет бедное дитя к рюкзаку, который я должен взять на кухне?
Швейцар промолчал и стал раскладывать письма и газеты по секциям.
Шульце посмотрел на лежавший перед ним список и с удивлением прочитал:
100 открыток "Панорама Волькенштайна" по 15
2 тюбика клея
1 катушка темно-красных шелковых ниток
50 почтовых марок по 25
3 пачки (по 12 шт.) лезвий для безопасной бритвы
2 метра белой резиновой тесемки
5 кусков стирального мыла
1 пачка пирамидона (большие табл.)
1 пузырек чернил для авторучек
1 пара резинок для носков, черные
1 пара колодок для обуви, размер 37
1 пакетик мятного чая
1 металлическая щетка для замшевых туфель
3 коробки ментоловых леденцов
1 поводок для собаки, зеленый, лакированный
Часы (4 шт.) получить из ремонта
1 дюжина защитных очков
1 мал. бутылка березовой воды для волос
1 алюминиевая походная хлебница
Список продолжался, но Шульце пока и этого хватило. Он устало поднял глаза, засмеялся и сказал:
- Ах вот оно что!
Швейцар положил на стол несколько купюр.
- У каждого наименования проставьте цену. Вечером, рассчитаемся.
Шульце спрятал в карман список и деньги.
- Где брать эти товары?
- В деревне, - дал указание швейцар. - В аптеке, у парикмахера, на почте, у часовщика, в галантерее, в хозяйственных товарах, в магазине канцелярских принадлежностей. Поторопитесь!
Шульце достал сигару и, раскуривая ее, сказал:
- Наверное, здесь я далеко пойду. Но еще неделю назад я и не думал, что когда-нибудь стану вашей рассыльной. - Он приветливо кивнул швейцару. - Надеюсь, вы не воображаете, что таким путем вам удастся досрочно выжить меня из отеля.
Дядюшка Польтер смолчал.
- Позвольте осведомиться, чем вы намерены занять меня завтра? - спросил Шульце. - Если не возражаете, я всю жизнь мечтал хоть раз прочистить дымовую трубу! Вы не можете распорядиться, чтобы завтра у трубочиста заболели зубы? - И он удалился сияя.
Дядюшка Польтер больше часа кусал нижнюю губу. Потом у него для этого не было времени. Кучами возвращались в отель с экскурсий и лыжных походов постояльцы. Наконец вернулся даже директор Кюне.
- Что с вами? - спросил он озабоченно. - Желтуха?
- Еще нет, - ответил швейцар. - Но, может, будет. Поведение этого Шульце становится невыносимым. Он наглеет все больше и больше.
- Забастовал? - спросил Карл Отважный.
- Наоборот, - сказал швейцар. - Его это забавляет. Директор разинул рот.
- Завтра он хочет чистить дымовую трубу! - доложил швейцар. - Это его давнишняя мечта.
- Убиться можно! - сказал директор и покинул дядюшку Польтера, погруженного в мрачные раздумья.
Тайный советник Тоблер, он же господин Шульце, сгибаясь под тяжестью рюкзака, вернулся в отель через два часа. Впрочем, он никогда еще не вел столько занимательных бесед, как в это заполненное странными покупками время. Часовщик, например, всеобъемлюще разъяснил ему политическое положение в Восточной Азии и просветил насчет растущего экономического влияния Японии на мировом рынке. Аптекарь защищал гомеопатию и пригласил его как-нибудь вечерком распить бутылку красного в деревенском трактире. Белокурая продавщица в парикмахерской приняла его за мужа рассыльной. А торговец хозяйственными товарами шепотом пообещал ему проценты за крупные покупки в будущем. Он свалил рюкзак на кухне и отправился к себе на шестой этаж, чтобы записать расходы по списку. Открыв дверь в мансарду, он обнаружил там гостя. Незнакомый, хорошо одетый человек лежал под умывальником лицом к стене, усердно стучал молотком и, казалось, не заметил, что он уже не один в комнате. В эту минуту он даже начал насвистывать.
- Что вам угодно? - спросил Шульце громко и строго. Незваный гость подскочил, ударившись затылком о край стола, и, пятясь задом, выполз на белый свет.
Это был Кессельгут! Сидя на корточках, он с виноватым видом смотрел на хозяина.
- Да вы рехнулись! - сказал Шульце. - А ну-ка встаньте!
Кессельгут поднялся, отряхнул брюки и начал массировать ушибленный затылок.
- Что вы делаете под моим умывальником? - продолжал допрос Шульце.
Тот указал на большую картонную коробку, лежавшую на стуле.
- Я починил штепсельную розетку, господин тайный советник, - сказал он смущенно. - Она была неисправна.
- Не надо мне розеток!
- Ну как же, - сказал Иоганн и извлек из коробки сверкающий никелем рефлектор. - А то вы застудитесь до смерти.
Он поставил прибор на стол, опять полез под умывальник, сунул вилку в розетку, вылез и встал в ожидании.
Постепенно спираль рефлектора накалилась, розовый цвет перешел в красный; и вот они ощутили, как ледяная мансарда наполнилась живительным теплом.
- Вода в тазу оттаивает, - сказал Иоганн и радостно взглянул на своего повелителя.
Тоблер почувствовал этот взгляд, но не ответил на него.
- Вот ящичек сигар, - робко сказал Кессельгут. - Несколько цветочков я тоже достал.
- А теперь извольте за дверь! - молвил тайный советник. - Вам надо было стать Дедом Морозом!
Тем временем Хагедорну тоже нанесли визит. В дверь постучали. Лежа на кушетке, он крикнул: "Войдите!" - и спросил:
- Ты что так поздно, Эдуард? Но гость ответил:
- Меня зовут не Эдуард, а Гортензия.
Короче говоря, это была госпожа Каспариус! Она пришла поиграть с сиамскими кошками. И сразу же занялась ими, усевшись на ковер. Наконец она решила, что достаточно проявила себя другом животных, и перешла к истинной цели своего посещения.
- Вы уже три дня здесь, - сказала она с упреком. - Давайте завтра устроим прогулку? Возьмем с собой ленч и пойдем к Ламбергской долине. Там полежим на солнце. Кого первого хватит солнечный удар, тот и загадает желание.
- Нет у меня никаких желаний, - возразил молодой человек. - Даже солнечного удара не хочу.
Она расположилась в просторном кресле, подобрав ноги и обняв руками колени.
- Можно сделать и так, - тихо сказала она. - Уложим чемоданы и уедем. Гармиш вам нравится?
- Насколько я знаю, Гармиш чудное место, - ответил он. - Но, вероятно, Эдуард не позволит.
- Какое нам дело до Эдуарда? - сердито спросила она.
- Он исполняет роль матери при мне.
Она покачала головой.
- Можем уехать вечерним поездом. Собирайтесь. Дорог каждый час. В загробную жизнь я не очень-то верю.
- Ах вот почему вы так торопитесь! - сказал он. В дверь постучали.
- Войдите! - крикнул Хагедорн.
В номер вошел Шульце.
- Извини, Фриц. Я исполнял кое-какие поручения. Ты один?
- Сейчас будет! - сказала госпожа Гортензия Каспариус, посмотрев сквозь Шульце, словно он был воздух, и вышла.
Глава четырнадцатая
Любовь с первого взгляда
На другой день случилось нечто чрезвычайное: Хагедорн влюбился! Произошло это в автобусе, который вез с вокзала новых гостей гранд-отеля и в который Хагедорн подсел по дороге, возвращаясь пешком с прогулки. Одной из пассажирок оказалась молодая, решительная с виду девушка. У нее была особая прямолинейная манера смотреть на людей. (Это отнюдь не означает, что она строила глазки.) Рядом с ней сидела толстая испуганная добродушная женщина, которую девушка называла "тетя Юлечка".
Хагедорн мог бы часами не сводить глаз с племянницы тети Юлечки. Кроме того, его не покидало чувство, что он уже где-то видел эту девушку. Тетя Юлечка была довольно занудливой особой. Больше всего ее занимало, кажется, то, что чемоданы были погружены на крышу автобуса. На каждом повороте она хваталась за сердце и вскрикивала от страха. Вдобавок она не пропускала ни одной горы, желая знать ее имя и фамилию. Хагедорн услужливо давал ей справки и врал при этом с три короба. Некоторые пассажиры, бывавшие здесь прежде и знавшие местность, подозрительно косились на него, не одобряя выдуманной им географии.
Тетя Юлечка, однако, была довольна.
- Большое вам спасибо, сударь. А то чувствуешь себя как ночью в чужом городе. Каждая улица зовется иначе, а таблички прочитать не можешь. Да и в Альпах я еще никогда не была.
Девушка взглядом попросила его о снисхождении, и этот взгляд доконал его. Он глупо ухмылялся, был зол на себя, у него даже мелькнула мысль выпрыгнуть из автобуса на ходу. Но, конечно, он остался.
У отеля он помог обеим дамам сойти. И поскольку тетя Юлечка строжайшим образом следила за разгрузкой багажа, он с девушкой неожиданно оказался наедине.
- Ой, какой красивый снеговик! - воскликнула она.
- Вам нравится? - спросил он с гордостью. - Это с Эдуардом слепили. И еще один знакомый, владелец большой пароходной линии. Эдуард - мой друг.
- Ага! - сказала она.
- К сожалению, он со вчерашнего дня похудел.
- Владелец пароходной линии или ваш друг Эдуард?
- Снеговик, - пояснил он. - Солнце очень пригревало.
Они смотрели на снеговика и смущенно молчали.
- Мы окрестили его Казимиром, - сказал он через некоторое время. - У него голова яйцом. А в таком случае зваться Казимиром лучше всего.
Она понимающе кивнула и показала на мишек, сидевших рядом с Казимиром.
- Они превратились в белых медведей. Совсем перекрасились. Ну как это называется?
- Мимикрия, - подсказал он.
- Я такая забывчивая, - сказала она. - В научной терминологии.
- Вы надолго сюда? - спросил он.
Она покачала головой.
- Нет, скоро вернусь в Берлин.
- Я тоже из Берлина, - сказал он. - Какое совпадение!
Тайный советник Тоблер решил после обеда вздремнуть у себя в мансарде. Вообще-то он собирался в Брукбойрене отказаться от этого обычая из уважения к красотам природы. Но увы - годы брали свое. Включив рефлектор Иоганна, он лег на кровать и заснул. Неожиданно кто-то рывком отворил дверь. Открыв глаза, Тоблер недовольно уставился на вошедшего. Перед ним был Хагедорн. Молодой человек присел на кровать и спросил:
- Откуда у тебя рефлектор, Эдуард?
- От благотворительного фонда, - ответил Шульце сонным голосом. - Если ты пришел, чтобы спросить меня об этом, мы снова перейдем на "вы".
- Шульце! Дружище! - воскликнул Хагедорн. - Я пропал! Я только что влюбился!
- Отвяжись от меня с твоими дурацкими бабами, - приказал Шульце и повернулся к стене. - Спокойной ночи, мой мальчик!
- Она вовсе не дурацкая баба, - строго сказал Фриц. - Она красивая. И умная! И с юмором. И, кажется, я ей тоже нравлюсь.
- У тебя мания величия! - пробормотал Шульце. - Какая из них: Маллебре или бременская Цирцея?
- Перестань же наконец упоминать их! - возмутился Хагедорн. - Это совсем другая! Она еще не замужем! Но будет, когда я стану ее мужем! С ней тетя. Отзывается на имя "Юлечка".
Вот теперь Шульце проснулся.
- Ты распутник! - сказал он. - Погоди с женитьбой по крайней мере до завтра! Надеюсь, ты не втюрился в дуреху, которая вышла с теткой по имени Юлечка на ловлю мужчин! Не торопись, мы подберем тебе кого надо.
Хагедорн поднялся.
- Эдуард, я запрещаю тебе говорить подобным тоном о моей будущей супруге. Она не дуреха. И не ловит мужчин. Разве я похож на выгодную партию?
- Упаси Бог! - сказал Шульце. - Но она, естественно, уже слышала, что ты престолонаследник!
- Эту чушь она еще никак не могла услышать, - возразил Хагедорн. - Она только что прибыла из Берлина.
- А я просто не разрешаю этого делать, - категорически заявил Шульце. - Я представляю здесь интересы твоей матери. Запрещаю - и все! В один прекрасный день я подыщу тебе хорошую жену.
- Дорогой Эдуард, - сказал Фриц. - Ты хоть сначала посмотри на нее. Когда увидишь, у тебя дух захватит!
Хагедорн уселся в холле, наблюдая за лестницей и лифтом. Пока он нетерпеливо ожидал девушку и мечтал о будущем, его первоначальный восторг сменился глубоким унынием. Он вдруг вспомнил, что на свадьбу нужны деньги, а у него их нет. Раньше, когда он зарабатывал, ему попадались девушки, но не те. А сейчас, когда он полюбил племянницу тети Юлечки, он был без работы и его считали престолонаследником!
- У вас такой вид, словно вы собрались в монастырь, - сказал кто-то за его спиной.
Он вздрогнул. Это была тетиюлечкина племянница. Хагедорн вскочил на ноги. Она села и спросила:
- Что это с вами?
Он долго смотрел на нее, пока она не опустила глаза. Прокашлявшись, он сказал:
- Кроме господина Кессельгута и Эдуарда, об этом никто в отеле не знает. Но вам я скажу. Меня принимают за миллионера или, как утверждает Эдуард, за престолонаследника Албании. Почему - не знаю. В действительности я безработный с высшим образованием.
- Почему же вы не разъяснили это недоразумение? - спросила она.
- Вы правы, - сказал он. - Это следовало сделать. Я и хотел! Ах, какой я осел! Вы очень сердитесь на меня? Но Эдуард посоветовал ничего не объяснять, пусть все остается как есть. Прежде всего из-за трех сиамских котят. Он так любит играть с ними.
- А, собственно говоря, кто такой этот Эдуард? - спросила она.
- Мы с ним выиграли призы на конкурсе. За это нас в отеле бесплатно кормят.
- О конкурсе я читала в газете, - сказала она. - Речь идет о конкурсе, объявленном концерном Тоблера, да?
Он кивнул.
- Значит, вы господин Хагештольц?
- Хагедорн, - поправил он. - Зовут меня Фриц. Они помолчали. Потом она покраснела. А потом сказала:
- Меня зовут Хильдегард.
- Очень приятно, - сказал он. - Самое красивое имя, которое я когда-либо слышал!
- Нет, - заявила она решительно. - Фриц мне больше нравится!
- Я имею в виду женские имена. Она улыбнулась:
- Значит, мы пришли к согласию.
Он взял ее руку, тут же смущенно отпустил и сказал:
- Это было бы чудесно.
Наконец из лифта вышел Шульце. Хагедорн уже издали кивнул ему и сказал племяннице тети Юлечки:
- Вон идет Эдуард!
Она не обернулась.
Молодой человек пошел навстречу другу и прошептал:
- Это она.
- Что ты говоришь! - насмешливо сказал Шульце. - А я думал, что твоя очередная.
Он подошел к столику. Девушка подняла голову, улыбнулась ему и сказала:
- А это, конечно, ваш друг Эдуард, господин Хагедорн? Именно таким я его себе представляла.
Хагедорн радостно кивнул.
- Именно. Это Эдуард. Золотое сердце в грубой оболочке. А это некая фройляйн Хильдегард.
Шульце стоял как громом пораженный, он решил, что у него галлюцинации. Девушка предложила ему сесть. В полной растерянности он шагнул и чуть было не сел мимо стула. Хагедорн засмеялся.
- Фриц, не дурачься, - проворчал Шульце. Но Фриц продолжал смеяться.
- Что с тобой, Эдуард? Ты выглядишь как лунатик, которого вдруг окликнули.
- Неплохое сравнение, - заметила девушка одобрительно.
Шульце наградил ее уничтожающим взглядом.
Хагедорн с испугом подумал: "Веселенькое дело!" - и начал без передышки рассказывать о маскараде и почему Шульце не получил приза за свой костюм, о первом лыжном занятии Кессельгута, о Берлине, о природе, о том, что его мать спросила в письме, бывают ли в Брукбойрене лавины, и…
- Будь добр, мой мальчик, - попросил Эдуард. - Принеси мне из моего номера пузырек с валерьяновыми каплями! Он стоит на умывальнике. Что-то желудок болит.
Хагедорн вскочил в места, махнул рукой лифтеру и поехал наверх.
- У вас боли в желудке? - спросила племянница тети Юлечки.
- Придержи язык! - рассвирепел тайный советник. - Ты что, спятила? Чего тебе здесь надо?
- Дорогой отец, я лишь хотела посмотреть, как тебе живется, - сказала фройляйн Хильда.
Тайный советник забарабанил пальцами по столу.
- Твое поведение неслыханно! Сначала ты информируешь, за моей спиной, дирекцию отеля, а четыре дня спустя являешься сама!
- Но, папа, - возразила дочь, - звонок же не помог. Ведь за миллионера приняли господина Хагедорна.
- Откуда ты это знаешь?
- Он мне только что рассказал.
- И потому, что он тебе только что об этом рассказал, ты позавчера выехала из Берлина?
- Это действительно звучит в высшей степени неправдоподобно, - сказала она задумчиво.
- А с каких пор ты обзавелась тетей, которую зовут Юлечка?