Что именно он намеревался сделать потом, Шимпа не заинтересовало. Он вдохновенным прыжком увернулся от внезапного выпада.
- Иди, иди сюда! - улещивал Фарш.
В голове у него немного прояснилось, и он понял, что корень всех бед, препятствие на его пути к желанной цели - это стол. Стол был тяжелый, но мощным движением он его опрокинул и отодвинул к плите. Шимп, лишившись первой линии своей обороны, выскочил на открытое пространство, и Фарш уже готовился вновь перейти в наступление, когда собака Эми, покинув сад, где проводила экспертизу мусорного бака, вошла на кухню и с удовольствием обнаружила, что там идет веселая возня.
Эми по натуре была собакой мыслящей. Большую часть времени, если только она не ела или не спала, Эми прогуливалась с наморщенным лбом и разгадывала космические тайны. Но, подобно стольким философам, она любила иногда поразмяться в подвижной игре, а эта, казалось, сулила много приятностей. И Фарш, прыгнув, наткнулся на помеху, состоявшую, как ему померещилось, из нескольких ярдов собачьего тела, причем он не мог разобрать, путается ли собака у него между ногами или опирается на его плечи. Бесспорно, она облизывала ему лицо, но, с другой стороны, он только что пнул ее с немалой силой, из чего словно бы следовало, что она находится на нижнем уровне.
- Убирайся! - завопил Фарш.
Обращался о" к Эми, но совет, содержавшийся в этом слове, был таким превосходным, что Шимп Твист последовал ему без малейших колебаний. В вихре событий он вдруг очутился на прямой дороге к двери, и по этой дороге он и спуртовал без промедления. И остановился, только когда между ним и его, видимо, помешавшимся врагом оказалась вся длина Берберри-роуд.
Тут он утер лоб и сказал:
- Ух ты!
Шимп Твист пришел к выводу, что не вредно будет отправиться в долгую прогулку - такую долгую, что по возвращении в "Мон-Репо" он найдет там Сэма, своего хранителя, и Сэм его защитит.
Тем временем Фарш изнывал от бессильного бешенства. Он выпутался из Эми и выскочил на улицу, но к тому времени его жертва давно скрылась из виду. Он вернулся, намереваясь найти Эми и отчитать ее, но и она исчезла из виду. При всей ее мечтательности, Эми обладала всей мерой здравого смысла. Она знала, когда и где не быть среди присутствующих.
Фарш вернулся в свою кухню и остался там, изнемогая от злости. Изнемогал он около четверти часа, когда в дверь позвонили. Он угрюмо поднялся по лестнице и был до того расстроен, что даже бесспорная привлекательность звонившей не успокоила его смятенный дух.
- Мистер Шоттер дома?
Теперь он ее узнал. Эта же дамочка приходила накануне вечером и спрашивала Сэма. И как накануне, ему в сгущающихся сумерках почудилась та же корпулентная мужская фигура на некотором отдалении.
- Нет, мисс, его нет.
- Но он скоро вернется?
- Да нет, мисс. Он пошел в театр.
- Ах так! - сказала дамочка и как-то странно дернула зонтиком.
- Вот так, - сказал Фарш, немного оттаивая, потому что глаза у нее были такие ясные.
- Что поделать! Так вы тут совсем один? - Да.
- Грустно.
- Я не против, мисс, - сказал Фарш, польщенный ее сочувствием.
- Ну что же, не буду вам мешать. Всерошево.
- Всего хорошего, мисс.
Фарш запер дверь, и, насвистывая, потому что эта беседа немножко развеяла его унылость, он спустился по лестнице и вошел в кухню.
Нечто, при первом знакомстве показавшееся потолком, вторым этажом дома и тонной кирпичей в придачу, обрушилось на голову Фарша, и он томно опустился на пол.
3
Елей Моллой прошел к парадной двери и отпер ее. Он немного побледнел и тяжело дышал.
- Порядок? - нетерпеливо осведомилась его супруга.
- Порядок.
- Связал его?
- Бельевой веревкой.
- А он не заорет?
- Я ему в рот запихнул тряпку для вытирания пыли.
- Мо-ло-дец! - сказала миссис Моллой. - Так за дело! Они поднялись по лестнице к цистерне, и мистер Моллой, сняв пиджак, засучил рукава.
Миновало несколько минут, а затем мистер Моллой, лицом красный и по плечо мокрый, произнес несколько слов.
- Но они же должны быть там! - вскричала его жена.
- Их там нет.
- Плохо искал!
- Я все обшарил. Будь в этой штуке зубочистка, я бы ее нашел. - Он тяжело вздохнул и скорбно поник головой. -Знаешь, что я думаю?
- Так что?
- Эта подлая масленка Шимп нас надул. Назвал не то место.
Правдоподобность этой теории была настолько очевидной, что миссис Моллой и не попыталась ее опровергнуть, а только молча закусила губу.
- Ну так почешемся и отыщем тайник, - сказала она наконец с великолепной целеустремленностью великой женщины. - Мы знаем, что он где-то в доме, а мы тут одни.
- Риск! - с сомнением произнес мистер Моллой. - А что, если кто-нибудь явится и застукает нас здесь?
- Ну, тебе надо будет просто примериться и дать им раза, как ты этого уложил.
- Хм, да, - сказал мистер Моллой.
23. Х лопотливый день Елея Моллоя
1
Неприятное открытие коварства Шимпа Твиста Моллой и его молодая жена сделали в двадцать минут пятого. В половине пятого симпатичный двухместный автомобиль подъехал к воротам "Сан-Рафаэля", и из него выбрался Уиллоуби Брэддок. Минут за сорок до этого он бесцельно разъезжал по лондонским улицам, не зная, чем бы заняться, и тут ему пришло в голову, что приятно скоротать вечер можно, отправившись в Вэлли-Филдз и потребовав, чтобы Кей напоила его чаем.
Мистер Брэддок пребывал в счастливейшем и безмятежном расположении духа. А если это покажется странным, учитывая, что совсем недавно ему ответили отказом на предложение руки и сердца, так объясняется это просто: через две секунды после того, как письмо было опущено в почтовый ящик, он раскаялся в своей поспешности. И пришел к выводу, что, разумеется, Кей ему очень нравится, однако предложил он ей указанные руку и сердце потому лишь, что за обедом выпил порядочно шампанского, отчего им овладела мечтательная меланхолия, которая на какое-то время нейтрализовала его глубокое отвращение к институту брака. Брак его не привлекал, его влекли захватывающие дух приключения. Он еще не совсем оставил надежду, что какое-нибудь чудо уберет миссис Липпет из установленного миропорядка, и он хотел быть свободным, когда это случится.
Да, упивался мыслью Уиллоуби Брэддок, все обернулось наилучшим образом. Он распахнул калитку "Сан-Рафаэля" небрежным жестом человека, вольного как ветер. В этот момент открылась парадная дверь, и из нее вышел мистер Ренн.
- А! Привет! - сказал мистер Брэддок. - Кей дома?
- Боюсь, нет, - ответил мистер Ренн. - Она ушла в театр. - Вежливость боролась в нем с желанием продолжить путь. - Боюсь, мне пора. Я уже опаздываю. Корнелиус ждет меня к…
- Ну и хорошо. Я зайду поболтать к Сэму Шоттеру.
- Он пошел в театр с Кей.
- Полная неудача! - сказал мистер Брэддок с неугасимой веселостью. - Отлично! В таком случае - отбываю.
- Но, дорогой мой, куда вы торопитесь? - сказал мистер Ренн виновато. - Почему бы вам не войти? Выпьете чаю, дождетесь Кей. Клэр подаст вам чай, если вы позвоните.
- В этом что-то есть, - согласился мистер Брэддок. -Здравый совет! Абсолютно здравый.
Он произнес несколько любезных слов прощального привета и направился в гостиную, где нажал кнопку звонка. Никаких последствий это не возымело, и, подойдя к лестнице, ведущей вниз к кухне, он крикнул:
- Э-эй! - Гробовая тишина внизу. - Э-эй! - испустил новую трель мистер Брэддок. И тут ему почудилось, что тишину внизу нарушил звук - непонятный звук, - такой звук, будто там кто-то рыдал.
Он спустился по лестнице и убедился, что кто-то действительно рыдал.
Поникнув на стуле, уткнув лицо в ладони, Клара, эта невыносимая девчонка, плакала в три ручья.
- Э-эй! - сказал мистер Брэддок.
Слезы обладают одним особым качеством - нередко на одну секунду они смывают неприязнь всей жизни. Много лет Уиллоуби Брэддок находился с этой девицей в холодно-враждебных отношениях. Даже отбрось он тот факт, что недавний инцидент с луковицей продолжал его язвить, для этой вражды имелись и другие причины. Мистер Брэддок все еще подозревал, что именно Клэр в день его восемнадцатилетия, ' когда он явился в Мидуэйз в цилиндре, именно Клэр швырнула из кустов камень в этот аристократический головной убор. Одно из тех преступлений века, которым из-за отсутствия улик позволяют перейти в разряд исторических тайн. Но Уиллоуби Брэддок ни на миг не сомневался, что невидимая рука принадлежала Клэр, и с того дня начал относиться к ней с ледяным неодобрением.
Но теперь, когда он увидел ее льющей слезы, павшую духом, без малейших намеков на дьявольское панибратство, унесенное волнами горя, его сердце смягчилось. Историки строили множество предположений о том, как поступил бы Веллингтон, если бы Наполеон расплакался при Ватерлоо.
- Э-эй, - сказал мистер Брэддок, - в чем дело? Что случилось?
Его голос, видимо, достиг слуха удрученной Клэр. Она выпрямилась и посмотрела на него мокрыми глазами.
- Ох, мистер Брэддок, - простонала она, - мне так плохо! Я такая несчастная, мистер Брэддок!
- Ну-ну, - сказал Уиллоуби Брэддок.
- Откуда мне было знать?
- Что знать?
- Я же не могла угадать.
- Что угадать?
- Я понятия не имела, что он так себя поведет.
- Кто и как?
- Фарш.
- Ты испортила фарш? - спросил мистер Брэддок, все еще ничего не понимая.
- Мой Фарш… Кларенс. Он принял это не так. Наконец-то мистер Брэддок узрел свет в конце туннеля.
Она приготовила что-то из фарша для этого Кларенса, кем бы он там ни был, а тот так на него накинулся, что подавился.
- Он скончался? - спросил мистер Брэддок, понизив голос.
Кухню огласил пронзительный вопль:
- О-о-о!
- Милая моя!
- Он же этого не сделал!
- Чего не сделал?
- Ох, мистер Брэддок, скажите, что он этого не сделал!
- Да чего - этого?
- Не наложил на себя руки.
- Кто?
- Фарш.
Уиллоуби Брэддок извлек из грудного кармана идеально сложенный шелковый носовой платок и провел им по лбу.
- Послушай, - сказал он расслабленно, - ты не могла бы рассказать мне все с самого начала в нескольких простых словах?
Он с интересом выслушал рассказ Клэр о событиях дня.
- Так, значит, Кларенс - это Фарш? - спросил он.
- Ага.
- А Фарш - это Кларенс.
- Ага, его все называют Фаршем.
- Вот что ставило меня в тупик, - сказал мистер Брэддок с облегчением. - Вот камень, о который я все время спотыкался. Теперь, когда этот момент обрел ясность, мы можемприступить к рассмотрению ситуации спокойно и хладнокровно. Проверим, правильно ли я понял положение вещей. Ты прочла эту рекомендацию в газете и начала его испытывать - правильно?
- Да, а он, вместо того чтобы турнирить, стал какой-то холодный и разорвал помолвку.
- Так-так. Ну так, черт возьми, все просто. Тебе требуется только, чтобы какой-нибудь искушенный светский человек отвел этого олуха в сторонку и ознакомил с истинными фактами. Заскочить мне к нему сейчас же?
Заплаканное лицо Клэр озарилось радостью, будто за ее глазами зажгли лампочки.
- Если бы вы это сделали!
- Конечно, сделаю, один момент.
- Какой вы хороший! Простите, мистер Брэддок, что я бросила в вас луковицу.
- Обе стороны не без греха, - великодушно сказал мистер Брэддок. - А теперь будь умницей, перестань плакать, попудри нос и вообще, а я приведу этого малого в порядок за пару минут.
Он братски погладил Клэр по голове и зарысил через заднюю дверь.
Несколько минут спустя дальнее позвякивание звонка отвлекло мистера и миссис Моллой от лихорадочного обыска гостиной. Они переглянулись, осененные страшной догадкой.
- Звонят в заднюю дверь, - сказала Долли.
- Я же говорил! - мрачно сказал мистер Моллой. - Я знал, это обязательно случится. Что будем делать?
Миссис Моллой была не из тех женщин, кого можно надолго вывести из строя.
- Иди вниз и открой дверь, - сказала она. - Наверное, торговец принес хлеб или еще что-то там. Он подумает, что ты тут работаешь.
- А если нет? - возразил мистер Моллой с некоторой горечью. - Тогда я, значит, хвачу его топориком для рубки мяса? Похоже, мне придется уложить все население этого чертова места. К тому дело идет.
- Дусику не надо дуться.
- Дусик сыт по гордо, - отозвался мистер Моллой угрюмо.
2
Открывая заднюю дверь, Елей Моллой ожидал увидеть торговца с надетой на локоть корзиной, и его нервную систему отнюдь не укрепил вид молодого человека в безупречно элегантном сером костюме, явно принадлежащего к праздным классам. Он посмотрел на мистера Брэддока, разинув рот.
- Здравствуйте, - сказал мистер Брэддок.
- Здравствуйте, - сказал Елей. - Вы - Фарш?
- Извините?
- Вас зовут Кларенс?
В более счастливых обстоятельствах Елей с негодованием опроверг бы это обвинение, но теперь он решил, что политично будет оказаться тем, кем его хотят видеть.
- Это я, брат, - сказал он.
Мистеру Брэддоку крайне не понравилось, что его обозвали братом, но протестовать он не стал.
- Я забежал, - сообщил он, - сказать вам, что все тип-топ.
Елей абсолютно не мог с ним согласиться и точно так же абсолютно не понимал, что, собственно, говорит этот необъяснимый гость. И громко закашлял, чтобы заглушить придушенный хрип, который испустил сквозь кляп связанный Фарш, которого он убрал в угол за плитой.
- Это хорошо, - сказал он.
- Я о девушке, то есть о Кларе, знаете ли. Я минуту назад был на кухне в соседнем доме, и она плакала и причитала, и все потому, что думает, будто вы ее больше не любите.
- Жаль-жаль, - сказал мистер Моллой.
- Оказывается, - продолжал мистер Брэддок, - она прочла в какой-то газете заметку безмозглого осла, в которой утверждалось, что ей следует испытать вашу привязанность, притворившись, будто она флиртует с другой личностью. А когда она так и сделала, вы разорвали помолвку. А девушка, если вы меня понимаете и о чем я забежал сказать, любит вас и только дурачилась, когда послала другому типу свой локон.
- А? - сказал мистер Моллой.
- Так что все в ажуре, верно?
- Вроде бы в ажуре, - сказал мистер Моллой, искренне жалея - так как выглядело это очень интересным, - что понятия не имеет, о чем идет речь.
- Ну так, значит, так, так?
- Так, так, так, брат.
Мистер Брэддок помолчал, словно бы разочарованный странным равнодушием своего собеседника.
- Она, собственно, ждет, что вы сразу туда сбегаете - схватите ее в объятия, и все такое прочее.
Этого осложнения Елей не предвидел.
- Ну, я вам вот что скажу, - сказал он. - У меня тут работы по дому по горло, и сейчас мне никак не выбраться. Знаешь, брат, скажи-ка ей, что я зайду попозже вечером.
- Хорошо. Я рад, что все улажено. Она симпатичная девушка, если заглянуть поглубже.
- Лучше не бывает, - великодушно подтвердил мистер Моллой.
- Я все еще думаю, что камень в мой цилиндр в тот день бросила она, но, черт побери, - сказал мистер Брэддок с чувством, - пусть мертвецы хоронят своих мертвецов, а?
- Ничего разумнее и придумать нельзя, - сказал мистер Моллой.
Он закрыл дверь и, дыша несколько тяжелее обычного, поднялся по лестнице.
- Кто это был? - окликнула его Долли.
- Какой-то псих, молол что-то о какой-то девчонке.
- А? Ну, я занялась большой спальней, а ты продолжай в гостиной.
Елей направил свои стопы в гостиную, но не добрался до нее. Ибо, когда он уже поднял ногу, чтобы переступить порог, раздался звонок в парадную дверь.
Елей почувствовал, что его подвергают испытаниям свыше сил человеческих. Во всяком случае, именно этой точки зрения он придерживался, неохотно бредя к двери. И, только открыв ее, понял, насколько недооценивал злоехидства Судьбы. Ибо на верхней ступеньке крыльца стоял полицейский.
- Чтоб тебе! - вскричал Елей. И хотя мы не одобряем столь несдержанное восклицание, нельзя по чести не признать, что ситуация, казалось, требовала чего-то в этом роде. Он застыл, выпучив глаза, а по его спине, казалось, ледяной палец вычерчивал сложные узоры.
- Добрый вечер, сэр, - сказал полицейский. - Мистер Шоттер?
К Елею вернулась способность дышать.
- Он самый, - произнес он хрипло. Подобное перевоплощение сразу же после того, как он без репетиций сыграл Фарша Тодхантера, вызвало у него легкое головокружение, какое должен испытывать актер на выходных ролях, когда, начав спектакль в роли Джервиса, лакея, он мчится в гримерную, чтобы переодеться и пять минут спустя вернуться на сцену в качестве лорда Джорджа Спелвина, одного из гостей леди Хемингуэй в ее имении "Башенки".
Полицейский покопался в глубинах своего костюма.
- Только что въехали, сэр, если не ошибаюсь? - Да.
- В таком случае вы, конечно, будете рады, - начал полицейский, закрыв глаза и отбарабанивая слова, будто давал показания в суде, - случаю поддержать благотворительнорганизацию, которая не только заслуживает всяческой поддержки сама по себе, но и связана с объединением людей, кому вы, как домонаниматель, первым признаете себя обязанным безопасностью вашей персоны и спокойствием вашего жилища. С полицией, - пояснил полицейский, открывая глаза.
Мистер Моллой смотрел на блюстителей порядка несколько под другим углом, но тактично умолчал об этом, чтобы не обидеть своего собеседника.
- Благотворительнорганизациямнойпомянутая, - продолжал полицейский, вновь зажмурившись, - полицейский сиротский приют, для которого мне - в числе нескольких других - поручено продавать билеты на ежегодный концерт такового, имеющий состояться в зале "Оддфеллоуз" на Огильви-стрит шестнадцатого текущего. Билеты, каковые могут быть куплены в любом количестве или числе, включают пятишиллинговый билет, трехшиллинговый билет, двухшиллинговый билет, одношиллинговый билет и шестипенсовый билет. - Он открыл глаза. - Могу ли я иметь удовольствие продать вам и вашей достопочтенной супруге пару по пять шиллингов?
- Если, мистер Шоттер, мне будет дозволено привоскупить мой личный совет, то я решительным образом рекомендовал бы эту покупку. Превосходнейшее и заслуживающее всяческой поддержки благотворительное мероприятие.
Последние слова принадлежали джентльмену в костюме духовного лица, который возник неизвестно откуда и встал рядом с полицейским. Услышав его голос, Елей испытал некоторое облегчение, так как секунду назад, увидев вторую темную фигуру, внезапно материализовавшуюся на верхней ступеньке крыльца, он испугался, что от трудов праведных у него начало двоиться в глазах.
- Полагаю, я имею удовольствие говорить с мистером Шоттером? - продолжал новоприбывший. У него было орлиное лицо с парой проницательнейших глаз, и на жуткий миг Елею почудилось, что перед ним Шерлок Холмс. - Я только что принял этот приход и совершаю предварительный его обход для первого знакомства с моими прихожанами. Мистер Корнелиус, агент по недвижимости, весьма любезно снабдил меня списком фамилий. Разрешите представиться. Преподобный Обри Джернингем.