На следующий день рано утром она побежала к своей приятельнице. Краснея и бледнея, Хаджер-ханым начала издалека. Её терпению пришёл конец. Она не может больше выносить девицу из бара, которая прибрала к рукам сына и вертит им, словно игрушкой… Настоящая ведьма! А все другие в их доме? Такой поганой шлюхи, как Наджие, и свет не видывал! Хороша, конечно, и Хикмет-жена этого насмешника Нихата, который называет себя адвокатом!
Все они, как голодные волки, набросились на Мазхара. Жрут миндальные пирожные и шоколад, распивают вино, а её бедное дитя не знает покоя ни днём, ни ночью из-за этой несчастной Назан! Какая мать согласится смотреть на такое безобразие?
Мать начальника финансового отдела выслушала Хаджер-ханым в полном молчании.
- Сын сразу согласился, чтобы ты жила отдельно? - спросила она, покручивая седые волоски на подбородке.
Хаджер-ханым слишком ясно видела, что Мазхар рад был от неё отвязаться. Но хотелось как-то смягчить его поступок.
- Я ему всё выложила, сестрица. Тогда он сказал: если ты очень настаиваешь, подыщи комнату. А там видно будет, надумаешь - переберёшься.
- Но ведь ты ему мать! Как же он мог так легко согласиться? Да человеку с его положением просто не подобает, чтобы мать жила отдельно! Неужели он не понимает?
- Кто его знает!
- Ну, если бы мой сын позволил какой-то девице из бара стать хозяйкой, клянусь аллахом, я устроила бы им такую жизнь, что вся эта блажь быстро вылетела бы у него из головы! На первом месте - мать! А что такое невестка? Тьфу!
Хаджер-ханым вполне разделяла эти взгляды.
- Что же ты намерена предпринять? - спросила огорчённо приятельница, прекрасно понимая, что, если уж Хаджер-ханым решила покинуть дом, не устроив грандиозного скандала, значит, на то были веские причины.
- Ничего! Найду комнату и буду там жить, - пожала плечами Хаджер-ханым.
- А ты уже что-нибудь присмотрела?
- Пока ещё нет, но думаю, это будет нетрудно. Попрошу гарсона Рызу-эфенди, мужа нашей служанки Наджие, помочь мне…
На следующий день Хаджер-ханым разыскала Рызу в кофейне, неподалёку от бара. Он, как обычно в свободное время, резался с дружками в карты. Рыза прикинулся изумлённым, хотя накануне вечером жена рассказала ему об истории с колдовством.
- Ах-ах-ах! Значит, в этом деле замешана и моя Наджие?
- Замешана, Рыза-эфенди, замешана! Я бы на твоём месте ни дня не стала жить с такой женщиной. Не обижайся, но жена совсем тебе не пара!
- Вы правы, целиком правы, ханым-эфенди!
- Неужели для тебя не найдётся подходящей женщины? Чего ты держишься за это сокровище, если аллах даже не дал вам детей?
- Об этом и говорить нечего! Сколько денег я перевёл, чтобы она хоть одного родила! Но что поделаешь, бесплодна, совсем бесплодна!.. К тому же у всякой порядочной жены должно быть немного мяса на костях. А моя суха как палка!.. Вот так-то, старшая сестра…
- Старшая сестра? - поморщилась Хаджер-ханым.
- Простите, пожалуйста, мою неловкость, но как правильно назвать вас, и не знаю. Не могу же я просто сказать "Хаджер".
- А почему бы нет? Ведь мы почти одного возраста. Разница каких-нибудь два года, не больше! И не по годам, а по сердцу судить надо. А сердце-то у меня молодое!
- Вы правы, годы не имеют значения! Важно, чтобы женщина была женщиной.
- Ещё бы! Если уж ты зовёшься женщиной, так имей хоть то, что тебе положено! И следи за собой. Тогда никто и не даст тебе твоих лет. Вот я, например. Мне никто не даёт больше сорока пяти.
"Ну и загнула", - подумал Рыза, а вслух сказал:
- Конечно, больше и не дашь!
- Когда я осталась вдовой, многие предлагали мне руку и сердце. А что бы я от этого имела? Заботы, беспокойство, горе? Больше ничего! Вот я всем и отказывала. Жизнь человека так коротка! Глупо прозябать, ведь живём-то на свете один раз! Я и сейчас думаю, для чего мне терпеть - от сына, от невестки, даже от внука! Чтоб им пусто было!
Хаджер-ханым сделала паузу и сказала:
- У меня к тебе просьба.
- Всегда к вашим услугам, ханым-эфенди, - подобострастно отозвался Рыза.
- Подыщи-ка мне квартирку где-нибудь в спокойном месте, подальше от нашего дома. Чтобы было две комнаты с кухней да ещё комнатка для омовения.
- Вы хотите жить отдельно от сына! - с деланным изумлением воскликнул Рыза. И тут же вспомнил, что совсем недавно один местный чиновник, получивший назначение в другой город, поручил хозяину кофейни сдать внаём свой небольшой домик.
Если ещё не подвернулся съёмщик, этот домик очень подошёл бы. Он стоял на самой окраине города, неподалёку от бара, в котором служил Рыза. Позади домика имелся маленький садик с калиткой, выходившей в тупик. Сюда можно было приходить совершенно незаметно для соседей. Да и что это за люди? Какие-то бедняки, укладывавшиеся спать ещё засветло…
- Есть у меня на примете один домик. Если он ещё свободен, я вам сообщу. Две комнаты, кухня, вода - всё имеется.
- А комната для омовения?
- Вот этого не знаю. Если вам будет угодно, сходим и посмотрим.
"Куй железо, пока горячо", - подумала Хаджер-ханым.
- А далеко это отсюда?
- Не очень. Но ведь можно взять фаэтон.
Через несколько минут она уже осматривала домик. Ого, есть даже потайная дверь в сад, а там калитка… Хаджер-ханым улыбнулась.
- Смотри, ведь калитка-то выходит в тупик. Хозяин, видно, был не промах!
- Ну, конечно. Может, понадобится впустить или выпустить кого-нибудь незаметно для людских глаз.
- Браво, Рыза!
- Парадная дверь открыта для всех, а чёрный ход - для избранных…
Хаджер-ханым хихикнула и погрозила ему пальцем:
- Я тебе покажу, озорник!
- Разве я не прав?..
- В общем дом мне подходит.
- А что скажете насчёт арендной платы? Сколько вы рассчитываете дать?
- Ну это не так важно, столкуемся с хозяином. А уж тебя я отблагодарю!
- Меня? За что же?
- Вот тебе и раз! Бросил все дела, поехал со мной…
- Подумаешь, какой-нибудь час! Разве это труд? Да я с превеликой радостью готов вам служить. Ежели желаете, хоть завтра помогу вам перебраться. А как устроитесь, разок загляну к вам, угостите чашкой крепкого кофе, и мы в расчёте.
- Разок? - обиженно протянула Хаджер-ханым. - Я-то думала, кто-кто, а Рыза меня не забудет. Легко ли, и днём, и ночью - всё одной…
По телу Рызы пробежал приятный холодок. Он посмотрел на Хаджер оценивающим взглядом. Она была ещё совсем неплоха.
- Так позволите навещать вас почаще?
- Не позволите, а позволишь, Рыза.
- А через какую прикажешь дверь, Хаджер, через парадную или с чёрного хода?
- Через какую тебе будет удобнее. Но только с одним условием… Никто не должен об этом знать, кроме нас с тобой и всевышнего.
- Никто не узнает, - проговорил Рыза дрогнувшим голосом и, припав к руке Хаджер-ханым, стал покрывать её поцелуями. Она блаженно закрыла глаза. Рыза попытался заключить Хаджер-ханым в объятия, но она остановила его:
- Какой нетерпеливый! Дай перебраться…
17
Мазхар стоял в гостиной у окна, задумчиво глядя вслед удалявшейся арбе. Что ни говори, а от него уезжала мать - увозили её вещи. Придётся ли им когда-нибудь опять жить под одной крышей? Да, многое невозможно предвидеть, хотя нам известны определенные закономерности явлений. Как сложен мир! Всё рождается из глубин неведомого, растёт, взаимно переплетается и распадается, чтобы вновь возникнуть в чём-то ином. Бесконечно это движение, не имеющее ни начала, ни конца…
- О чём задумался? - услыхал он голос жены и почувствовал прикосновение её руки к своим волосам.
Собравшись с мыслями, Мазхар вспомнил:
- Один западный философ сказал: жизнь постепенно приобщает нас к смерти. Мы пришли и уходим, жить - значит умирать.
- Всё это так, но не хочешь ли выпить рюмочку?
- Коньяку? Пожалуй!
Он снова задумался, и это было естественно. Хотя мать отделилась от них по собственной вине, - сколь бы плохой она ни была, добропорядочный сын не мог не испытывать горечи от всего этого, особенно такой впечатлительный и тонкий человек, как Мазхар.
Подойдя к буфету, Нериман столкнулась с Наджие, старательно стиравшей тряпкой пыль. Служанка заискивающе улыбнулась.
- Слава аллаху, - шепнула она, - словно гора с плеч свалилась.
- Отчего же? - спросила Нериман, хотя отлично понимала, что хочет сказать служанка.
- Оттого, что старушенция укатила.
Нериман рассердилась:
- Старушенция! Какая ты грубиянка, право! Запомни, Хаджер-ханым - мать адвоката Мазхар-бея, и никто не имеет права обращаться с ней непочтительно!
Наджие поняла, что снова попала впросак, и молча ускользнула. Видно, ей так никогда и не удастся угодить хозяйке…
- Пора проучить эту негодницу-служанку, Мазхар, - сказала Нериман, подавая ему рюмку. - Совсем забываться стала. Только что обозвала Хаджер-ханым старушенцией…
- Мать сама во всём виновата, - отвлекаясь от своих мыслей о Назан, проговорил Мазхар. - Никогда не знала, да и сейчас понятия не имеет, что такое человеческое достоинство. При чём же тут Наджие?
- Согласна, но всему есть предел.
Мазхар выпил коньяк, встал и, засунув руки в карманы брюк, принялся ходить взад и вперёд по комнате. Неожиданно мимо него, словно вихрь, промчался Халдун. Сердце у Мазхара сжалось. Что ждёт мальчика? Он подрастёт, пойдёт в школу, а его однокашники - об этом уж позаботятся взрослые - станут дразнить его: "шлюхин сын"! В конце концов он превратится в несчастного юношу, подобного героям плохих переводных романов, которыми Мазхар некогда зачитывался…
Можно ли это предотвратить? Есть ли иной выход, кроме переезда в другой город? Мазхар уже говорил об этом с Нихатом, но тот и слушать ничего не хотел. Ведь пока Халдун начнёт посещать школу, уверял он, пройдёт по крайней мере два года. А к тому времени всё забудется.
Ах, да ведь он сам, своими руками толкнул несчастную Назан в бездну! А завтра её позор станет источником страданий сына…
По ночам ему снились кошмары. Стоило закрыть глаза, как перед ним возникала Назан. Она то сжималась в едва заметный комок, то превращалась в громадную змею, которая набрасывалась на него и душила. Мазхар задыхался, пытался кричать, но не мог выдавить ни звука и только тяжело стонал. Нериман начинала трясти его. Он просыпался в холодном поту.
- Что с тобой, любимый?
- Опять ужасный сон. Я видел её в тюрьме. Она ухватилась за решётку и кричала… "Это ты во всём виноват! Но спаси меня! Спаси ради сына!"
Да, интуиция её не обманула! - думала Нериман. Мазхар убеждён, что его долг сделать всё для спасения матери сына.
- Ты веришь, что Назан действительно стала содержательницей притона, как об этом писали газеты? - спросила она.
- Кто знает?!
- Во всяком случае, у неё должен быть адвокат.
- Откуда ему взяться?
- Быть может, она продала перстень?
Мазхар совсем забыл о перстне.
- Действительно! Ах, если бы она сообразила продать его и нанять адвоката.
- Ну знаешь, женщина, которая впуталась в такие дела, не столь уж глупа, как это кажется.
- Дай бог, чтоб так оно и было. Но я не уверен…
- Да у них целая шайка. Наверно, сообщники ей помогут.
Мазхар провёл с Назан под одной крышей шесть лет и очень хорошо знал её. Она была наивна и простодушна, как ребёнок. Он не мог припомнить, чтобы она хоть когда-нибудь схитрила… Разве только это колдовство? Но и здесь главной виновницей, несомненно, была его мать.
- А если не будет адвоката, какой её ждёт приговор?
- Безусловно, суровый. Ты вот говоришь о её сообщниках. А кто знает, что это за типы? Скорей всего, они постараются свалить на неё всю вину.
Теперь Нериман не сомневалась: Мазхар хочет лично заняться делом Назан. Чего бы это ему ни стоило, но он должен избавиться от мучивших его угрызений совести.
- Быть может, тебе следует поехать в Стамбул и самому посмотреть её дело?
Мазхар не ожидал, что Нериман так легко согласится на это. "Искренне ли она говорит?" - подумал он.
- Поехать в Стамбул?
- Ну конечно.
- И ты серьёзно?
- Вполне. Ведь она мать твоего ребёнка. Сейчас ты свободен. Сроки разбора подготовленных судебных дел всё равно перенесены. Наконец, ты переменишь обстановку и в то же время сможешь заняться делом этой несчастной.
Мазхар с признательностью посмотрел на Нериман и впервые за последние дни улыбнулся. Обняв жену, он воскликнул:
- Какая ты славная!
- Возможно… Но это главным образом потому, что я люблю тебя…
Лёжа рядом, они чувствовали себя счастливыми и умиротворёнными. Говорить больше не хотелось. Но Мазхар никак не мог заснуть.
- А знаешь что мы сделаем? Возьмём Халдуна и поедем в Стамбул все вместе!
Нериман об этом не подумала. Но и в самом деле было бы неплохо поехать в Стамбул. Она попыталась бы помириться со своим старшим братом.
Брат - почтенный торговец - содержал лавку трикотажных изделий на Крытом рынке. Несомненно, он очень обрадуется, узнав, что сестра покончила с прошлым.
- Это было бы хорошо, если бы не два обстоятельства… Во-первых, поездка всей семьёй связана с лишними расходами…
- Ну, это неважно! А что же во-вторых?
- Ты захочешь, чтобы мать встретилась с сыном?
- Нет! - решительно сказал Мазхар.
- В таком случае, у меня нет возражений. Ведь если бы Халдун увидел мать за решёткой…
- Нет-нет, этого не будет! Я понимаю…
В эту ночь он вновь обрёл бодрость духа.
На следующий день Нихат, взглянув на вошедшего в контору друга, изумился - перед ним был прежний Мазхар. Узнав о принятом решении, Нихат обрадовался не менее самого Мазхара.
- Браво, браво! Признаться, другого от тебя и не ожидал. Не далее как вчера я уверял жену, что тот Мазхар, который мне дорог, не может стоять в стороне, когда речь идёт о судьбе Назан. А у нас всё складывается отлично. Рассмотрение подготовленных тобою дел отложено, кое-какие мелочи я сделаю сам. Но как быть с Хаджер-ханым?
- Она останется здесь. Не брать же её с собой. К тому же она ушла от нас. Разве ты не знаешь?
- Знаю. Но я хотел бы сказать, ты не сердись, пожалуйста… Хикмет не хочет с ней встречаться… Дело в том, что…
- Стало быть, у них взаимная антипатия?
- Да ведь и меня-то Хаджер-ханым не жалует…
Внезапно дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился маленький тщедушный человечек по имени Тейфик - известный всему городу алкоголик. Не раз он приходил в контору Мазхара требовать денег на выпивку. Если ему отказывали, Тейфик ругался на чём свет стоит. Он вёл себя так со всеми, не делая исключения и для губернатора. Такой уж был у него характер. "Одержимому Тейфику", так его прозвали, всё сходило с рук, никто и не думал на него сердиться. Напротив, многие любили его подзадорить и от души смеялись, когда он начинал браниться.
Решив, что Одержимый Тейфик, как обычно, пришёл попрошайничать, Мазхар стал рыться в жилетном кармане.
- Оставь при себе свои грязные деньги, негодник! Разве я просил у тебя взаймы?
- А зачем в таком случае ты пришёл?
Сегодня Тейфик был явно не склонен зубоскалить. Он поманил пальцем Мазхара:
- Ну-ка, подойди ко мне!
Мазхар подошёл.
- Не сердись, что я отозвал тебя в сторону, - прошептал Одержимый и кивнул на Нихата: - Я не знаю этой рогатой скотины… Он мне что-то не нравится… Одним словом, я не хочу, чтобы он слышал.
- Нихат?
- Дерьмо твой Нихат! Да не в этом дело… Так вот, есть для тебя великая новость. Только уговор: как и от кого я узнал - не допытываться.
- Плохая новость?
- Да, плохая. Ты должен быть осторожен!
- Это ещё почему?
- Потому, что иначе тебя убьют!
У Мазхара ёкнуло сердце, но он и виду не подал.
- Кто же?
- Не допытывайся, я предупреждал…
- Ты серьёзно говоришь, Тейфик, или просто болтаешь?
- А разве ты слышал когда-нибудь, чтобы я лгал? Тебя хотят убить. Вот и всё! А теперь выкладывай деньги на ракы!
Получив несколько монет, Тейфик подошёл к Янъялы Нихату и, пристально посмотрев ему в глаза, выпалил:
- Здравствуй!
- Здравствуй, Тейфик-бей!
- Смотри, не сломай язык! "Беями" называют только рогатых чертей, вроде тебя.
Тейфик вышел.
Нихат, хотя и был ещё новичком в городе, но уже наслышался о Тейфике, поэтому пропустил мимо ушей слова юродивого. Но что с Мазхаром? Сидит, обхватив голову руками, и молчит…
- Что тебе нашептал этот Одержимый? - спросил Нихат.
Мазхар вздохнул и грустно посмотрел на друга.
- Он сказал, будто меня собираются убить.
Нихат расхохотался:
- И ты поверил этому типу?
Но Мазхар полагал, что всё это неспроста. Тейфик, который слонялся по всему городу, частенько бывал и у фабриканта Шекир-паши, против которого Мазхар вёл дело. Может, он случайно пронюхал о готовившемся покушении?
- Я не верю в предсказания, ворожей и прочую метафизику. Но иногда человек оказывается в такой ситуации, что…
- Вот тут-то как раз и начинается метафизика!
- Возможно. Однако любая ситуация вызывается конкретными причинами. И хотя эти причины мне хорошо известны, я не всегда могу представить себе, как избежать следствие, предотвратить нежелательный поворот событий.
- Та или иная личность, - сказал Нихат, - не в силах преодолеть самое себя. Я поясню примером. Возьмём фабрику. Каждый, кто работает на фабрике, не более чем частица общего процесса. Он словно капля в реке. Так разве под силу такой капле оказать влияние на реку? Или, скажем, винтик в каком-нибудь механизме…
- О нет, это другое дело! Иногда винтик может сыграть большую роль…
- Короче говоря, дорогой, я убеждён, что отдельная личность, - ничто. Так было и так будет.
- Да, но Мустафа Кемаль-паша - тоже "отдельная" личность.
- Ну, это исключительная личность.
- Следовательно, всё же один винтик иной раз может перевернуть на огромной фабрике всё вверх дном.
- Но это не более чем случайность.
- Случайность? А вся человеческая история? Ведь в ней тоже всё менялось в зависимости от стечения различных случайностей. По существу, судьба всей цивилизации и определялась столкновением этих случайностей. Но в действительности это лишь кажущиеся случайности, и направление всего исторического процесса, всей цивилизации зависит не от какого-то фатума, а от действия определённых закономерностей. Вот что такое в действительности все эти случайности.
- Охо-хо-хо! Кого я вижу перед собой? Уж не пророка ли?
Но Мазхар не был склонен шутить.
- Однако разве в данном случае, - размышлял он вслух, - необходимость состоит в том, чтобы я был убит? Необходимость?! Нет! Но тогда что же это?
- Лучше скажи, дорогой, когда ты собираешься ехать в Стамбул?
- В самые ближайшие дни. Может, в конце недели.
- До конца недели ещё целых пять дней. Было бы лучше, если бы ты не мешкал и уехал, скажем, послезавтра. А сына можно оставить у нас.
- Действительно, было бы неплохо. Ты думаешь, это возможно?