Глава вторая В ЯЧЕЕ СЕТИ
1
На окраине оживлённого квартала стояла маленькая столовая, где подавали европейскую еду. Располагалась она в деревянном одноэтажном домике, и лучшего названия в старинном духе, чем было на её вывеске - "Европейские блюда", - наверно, и придумать нельзя.
Саса услышал об этом заведении ещё лет пять назад, от приятеля, который утверждал, что "бифштексы там - пальчики оближешь".
- Только жир не надо оставлять. Я раз оставил, так хозяин мне замечание сделал, - прибавил тогда приятель.
У Саса зачесался затылок, и он яростно заскрёб его пятернёй.
- Ты что, может, жир не любишь? - спросил приятель, увидев его движение.
- А что, хозяин там с разговорами пристаёт?
- Да нет. Принесёт еду, на стол поставит и сразу на кухню, слова лишнего не скажет. Я там столько раз был, и никогда ничего… А, вот оно что, может, это он потому, что я у него завсегдатаем стал, - сказал приятель задумчиво и больше уже туда не зазывал.
Саса решил сходить разок.
Вокруг все магазины были с витринами: в одних - узорные кимоно, в других, специализированных - только две-три пары соломенных сандалий дзори, в третьих - европейские вина в бутылках всевозможных форм и цветов.
На этом фоне столовая, с её потёртыми столешницами мышиного цвета, выглядела пещерой, однако белая полотняная занавеска норэн над дверью, на которой тушью было выведено название, была безупречно чистой.
Внутри, в прямоугольном зальчике стояло четыре стола. В меню было всего три блюда - бифштекс, суп и картофельные крокеты короккэ с крабовым мясом. Кухня была просторной, с избытком места, а работало там всего двое: маленький худой старичок с усердным упрямством в глазах, старушка - точная его копия - и никого больше.
Бифштексы и впрямь оказались превосходные.
Посетителей было немного; те двое, которые сидели там до его прихода, вскоре ушли, а когда он вставал из-за стола, пришло ещё несколько человек. Видно, сюда заглядывали лишь редкие завсегдатаи, причём хозяин с ними не заговаривал. Атмосфера была отнюдь не стеснённая, казалось, все друг друга знали, а когда переступал порог, казалось, будто стремглав падаешь с небес, как в самолёте, провалившемся в воздушную яму.
Саса и потом время от времени заходил в столовую, как будто внезапно вспоминая о её существовании. Хозяин принимал его сухо, без любезностей, но и без отчуждения.
2
Однажды Саса пришёл туда вместе с Сугико.
Ему почему-то казалось, что при виде девушки в сопровождении немолодого мужчины хозяин открыто проявит свою неприязнь.
Однако тот, что было вовсе на него не похоже, встретил их улыбкой. "Уж не принимает ли он её за дочь какого-нибудь моего родственника?" - подумал Саса.
Улыбка эта заставляла его чувствовать себя неуютно.
Закуривая после еды, он уронил зажигалку на пол, нагнулся за ней, не вставая с места, и из внутреннего кармана его пиджака выскользнула плоская бутылочка с оливковым маслом.
Она упала с громким стуком, с силой ударившись ребром о дощатый пол.
Саса, сохраняя невозмутимый вид, поднял её и спрятал во внутренний карман. Потом шутовски выпятил губы.
- Вот противный… - прошептала Сугико.
На её шее появилось красное пятно и стало быстро разрастаться, заливая лицо густым румянцем, а когда румянец сошёл, Сугико сказала:
- Гадкий.
В голосе её было смешение чувств: к стыду, отвращению и испугу человека, застигнутого врасплох, примешивалась ещё и некая сладкая томность.
Можно ли сказать, что между Саса и Сугико существовала телесная связь?
Каждый раз, ложась с ним, Сугико плотно сжимала бёдра, становясь неприступной. И в эту щель между крепко сжатыми молодыми бёдрами Саса капал оливковым маслом. Мнимое соитие казалось неотличимым от настоящего.
Так что Сугико всё ещё оставалась девственной.
Они вышли, и вдруг ему показалось, что кимоно, выставленное на витрине соседнего магазина, - свадебный наряд. Саса приостановился на секунду, загораживая от неё эту витрину, и только потом двинулся дальше.
Узкая улочка, с торговыми лавками по обеим сторонам, выводила на широкий проспект. На правом углу была аптека.
Перед ней Саса остановился.
- Что-то у меня желудок расстроился. Зайдём лекарство купить? - пробормотал он, приложив руку к животу.
- Ты что, здесь покупать собрался? Да как у тебя духу хватает?
- А что?
- Мы ведь здесь только что оливковое масло покупали.
- Ах, вот в чём дело. Ты, кстати, здорово покраснела, когда я бутылку на пол уронил.
- А ты чего ожидал?
- Ну, совсем как ребёнок. К твоему сведению, никому и в голову не придёт связать это дело и оливковое масло. Например, люди оливковым маслом натираются, чтобы загорать не пятнами, а равномерно.
На стоящей перед ним девушке следов загара не было.
- Мне бы загореть… Снова осень настала, - вздыхая, произнесла Сугико и взглянула на небо. Саса невольно тоже посмотрел вверх. Голубизна неба была осеннего оттенка. Сентябрь всё-таки.
Когда они впервые встретились, Сугико была вся чёрная от загара. Казалось, за ушами у неё всё ещё оставался запах моря и горячего тела. С тех пор прошёл год.
- Между прочим, ты ведь в этом году так на море ни разу и не съездила?
- Вообще-то я собиралась. Да не получилось, и, между прочим, из-за тебя.
- Из-за меня? Почему?
- Прошлогодние купальники уже не годятся: бёдра не влезают.
На лице Сугико промелькнуло, сразу пропав, стыдливое и одновременно кокетливое выражение.
- А что ж ты новый не купишь?
- Домашние подумают, что что-то не так. Скажут: "С чего это ты вдруг за один год так располнела?"
Родители Сугико были живы и здоровы, и, по сведениям Саса, у неё было два старших брата. Саса старался об этом не думать, но нельзя было исключать возможности, что когда-нибудь ему придётся встретиться и разговаривать с ними.
- Ну не верю я, что от такого толстеют, - сказал Саса и прибавил:
- Жаль, что ты в этом году совсем не плавала.
Слова его прозвучали на удивление фальшиво.
- Да я не особенно и переживаю. Я ведь всё равно плавать не умею, - бросила Сугико.
- Постой, ты ж раньше умела.
- Только в море.
- Только в море?..
Сугико продолжала, не обратив внимания на его слова.
- Понимаешь, мне нужно что-то, за что держаться можно. Только чтобы это что-то на меня искоса не смотрело.
Саса подумалось, что он - эдакое искоса глядящее чёрное бревно на поверхности воды.
Он промолчал.
- Если бы у меня талант, что ли, какой был, - сказала она, вздохнув.
Казалось, Сугико думает, что пока её девственность при ней, она уж как-нибудь устроится.
Что для одинокой девушки невинность - это способ устроить себе жизнь, что-то, заменяющее талант.
- Так что, неужели прямо сейчас уедешь? - Неожиданно для него эти слова прозвучали серьёзно. До сих пор он об этом как-то не думал.
Впереди вырисовывалась платформа железнодорожной станции. Машина его была припаркована на стоянке неподалёку.
- Даже не знаю… - говорит Сугико, прижимаясь к нему.
Саса уже несколько месяцев как почувствовал, что тело её стало пахнуть по-женски. В то время, когда они только познакомились, выражение у неё в глазах было совсем как у мальчика-подростка. Время от времени Саса ощущал еле заметный запах пота. Этот запах разжигал в нём желание, хотя одновременно был и немного неприятен.
- Мне понравилось в твоей столовой, - говорит Сугико.
"Наверное, потому, что никто там не обратил на неё внимания", - подумал Саса, но вслух этого не произнёс.
- Потому что там мясо вкусное, - сказала Сугико и добавила: - Я люблю вкусное.
- Ну что, уезжаешь? - проговорил Саса, глядя на платформу, лежащую, словно светящийся пояс у подножия ночного неба.
Сугико молчит, мягко держа его за руку.
3
На молодёжную вечеринку было приглашено и несколько мужчин в возрасте. Саса прекрасно понимал, что за этим пряталось желание устроителей воспользоваться его участием, если денег недостанет, однако согласился прийти.
Сугико, с которой он там познакомился, выглядела лет на восемнадцать.
- Ты похожа на ребёнка, но на самом деле я дал бы тебе года двадцать два, - обратился к ней Саса. Сугико ответила, глядя ему прямо в глаза:
- Первый раз мужчина отгадал, сколько мне лет.
В разговор вмешалась девушка, назвавшая себя Юко:
- Между нами говоря, Суги-тян ещё девственница.
- Неужели? - переспросил Саса недоверчиво.
- Парни к ней и близко подходить боятся.
- Что так?
- Да она каждые пять минут говорит, мол, "выйду замуж как положено, с шикарной свадьбой и венчальным платьем без единого пятнышка".
Сугико выпила довольно много виски. По-видимому, пить она могла не пьянея, цвет лица её совершенно не изменился, и глаза смотрели ясно, без поволоки.
Саса был приглашён туда девушкой по имени Миэко, с которой он уже год встречался время от времени.
- Слушай, Миэко, а не завести ли мне роман вон с той девушкой, с Сугико, - сказал Саса.
- Ну не знаю. Сомневаюсь, что у тебя что-нибудь получится.
- Да, мне уже говорили.
- Знаешь, она, говорят, не прочь хорошо покушать, - заметила Миэко, подмигнув. Они были с Сугико ровесницы.
Однажды вечером Саса свозил Сугико в ресторан, а после ужина, не мешкая, свернул в подземную стоянку отеля свиданий.
Сугико не двинулась с места.
- Где мы? - спросила она.
- Будто не знаешь. Что ты вдруг словно приклеилась к сиденью?
- Да не хочу я.
- Давай только на минутку, комнату посмотрим и всё.
Казалось, ей стало любопытно узнать, что произойдёт, если она согласится. Она вышла из машины.
Саса попытался овладеть Сугико, хотя её сверстники не решались делать такие попытки. И что-то в ней ждало и требовало именно такой бесцеремонной смелости зрелого, уже немолодого мужчины.
Саса сближался с ней постепенно, как будто осторожно снимая одну тонкую оболочку за другой. На то, чтобы её груди оказались обнажёнными, у него ушло несколько часов…
Потребовались бесчисленные встречи и долгое время за закрытыми дверями, прежде чем Сугико сбросила с себя всю одежду. На это ушло два месяца. Однако и тогда тело её словно обвивала бесконечными слоями тонкая пелена. Её бёдра всегда были крепко сжаты, и пальцы Саса она ни за что не пропускала внутрь.
И, тем не менее, язык его она впустила сразу, без колебаний. Языком девственную плеву не порвать.
Это было почти скучно. Однако после этого её вырвало в туалете.
Будто ещё один тонкий слой был сорван с неё.
Одно следовало за другим, и однажды Сугико вдруг пустила в ход губы и язык. С самого начала движения её были умелыми, хотя Саса её ничему не учил. Как-то в постели она прильнула к нему нагим телом и провела щекой от груди до самого низа.
Но лишь только он прижимался к ней, стискивая её в объятиях, в глазах Сугико мелькал испуг, а тело напряжённо застывало, хотя порой страх ненадолго оставлял её, и тогда, издавая то ли стон, то ли вздох, - словно эти мгновенья проникали куда-то внутрь её - она закидывала руку за голову, и Саса приникал губами к открывшейся подмышке, пытаясь овладеть девушкой. Но время кончалось, как затягивается недолгий просвет в плотной облачной ткани, и тело Сугико снова напрягалось и замирало.
4
Однажды вечером, когда Саса разговаривал с клиентом в приёмной, рядом зазвонил телефон. Линия была соединена с его кабинетом.
Из трубки послышался голос Миэко.
- Отгадай-ка, где я сейчас?
- А мне откуда знать?
Миэко назвала отель в центре города.
"Не иначе как хочет, чтобы я приехал". - Иногда Миэко именно так вызывала его по телефону.
До сих пор сам Саса не звонил ей ни разу.
Саса произнёс, подбирая слова, - клиент был в той же комнате:
- Очень рад за вас.
Однако слова Миэко опровергли его ожидания.
- Знаешь, с кем я?
"Так вот оно что", - подумал Саса и, поняв свою ошибку, проговорил:
- Наверное, вы со своей пассией.
- Не с пассией, а с женихом.
- Ах да, извиняюсь. Вы в кровати?
- Именно. Только он сейчас в душе…
- Ну что ж, это замечательно. Расскажите, пожалуйста, что же вам видно с кровати?
Разговор шёл уже в их обычном тоне. За исключением того, что Саса говорил вежливее.
- Небо, - ответила Миэко.
- Ну, разумеется, небо.
- Закат видно. Облака красивые.
- А что вы сказать-то хотите?
- Да я так просто.
- Так просто? Послушайте, я сейчас вообще-то немного занят.
- Правда? Ну тогда пока…
Она положила трубку.
- Прошу прощения. Есть тут один тип, сам не знает, чего хочет, - с кривой усмешкой извинился Саса перед клиентом.
Почти все юноши и девушки в компании Миэко были, что называется, из хороших семей. Только у Миэко семья была не такая. Отец не то ушёл, не то умер, да и богатой семью тоже не назовёшь. Молодого человека, с которым у неё была связь до встречи с Саса, Миэко называла женихом, однако Саса сомневался, что у того ещё остались такие намерения. По её рассказам получалось, что он был из тех, кто хотел жениться с выгодой, а Миэко, пожалуй, его требованиям не соответствовала. Однако он всё ещё цеплялся за неё.
Когда это шаткое равновесие колебалось, Миэко обычно звонила Саса.
И шла с ним в отель.
Что же тогда означал этот звонок?
На следующий день, ближе к вечеру, Миэко позвонила снова.
Она сказала без предисловий:
- Вчера такой кошмар начался. Он связал мне руки за спиной и привязал меня на всю ночь к ножке кровати, голую.
- С чего вдруг?
- А там в ванной тоже трубка была. Он всё и подслушал, всё, что мы говорили.
- В нашем разговоре, по-моему, ничего особенного не было.
- А он говорит, что это-то как раз и подозрительно. Говорит: "Уж точно между вами что-то есть, ближе некуда". И всё требует сказать - кто этот мужчина?
- Понятно.
- А я ему не сказала. Всё твержу - ничего, мол, такого нет. Он любит поиздеваться - как к чему-нибудь придерётся, так не отстанет.
- Да, бывают такие.
- Саса, а давай встретимся…
- А зачем ты всё-таки вчера позвонила?
- Мне было так хорошо…
- Понятно. Но ты, наверно, устала - всю ночь без сна.
- Ничего.
- Хорошая вещь молодость. Я вообще-то тоже вчера на работе чуть не до утра…
- После такой ночи нервы гудят, мужчина - самое оно.
- Ты в этих делах разбираешься. Но сегодня не будем. Как-нибудь в другой раз - ты позвони.
Обычно Миэко легко смирялась с такой ситуацией.
- Ну хорошо. До встречи.
Разговор уже готов был прерваться.
Но Саса не хотел прощаться. Просто после бессонной ночи у него не было сил ехать к ней. Будь она рядом, он не отказался бы немного позабавиться с ней в постели, расслабиться и уснуть. Если же закончить разговор прямо сейчас, он будет жалеть об упущенной возможности.
- Подожди. Давай ещё поболтаем.
- О чём?
- Да ни о чём. Скажи, сколько у тебя мужчин было?
- Тебе что, интересно?
- Да нет, просто захотелось спросить.
- Ты, Саса, - второй. Да вот только если б этим дело кончилось…
- Да что ты! Но тогда ведь получается, что он - первый. Это что, правда?
- Правда. Он - мой первый мужчина.
- Но тогда почему после него так много…
- Я не говорю - много.
- Но я попал в это число без особых сложностей.
- Это всё он виноват. С самого начала такое вытворял… Правда, в то время он ещё со мной добрый был…
Саса почувствовал усталость.
- Сложно всё у тебя. Что-то мне спать захотелось.
- Ты всегда так. Вдруг я тебе в тягость становлюсь. Но это ничего. Давай всё-таки закончим этот разговор.
Она повесила трубку.
5
Сугико лежит навзничь, вытянувшись во весь рост.
Ноги её напряжены, а руки, как приклеенные, крепко прижаты к бокам. Накапав оливкового масла между сжатыми бёдрами, Саса нависает над девушкой.
Ситуация для Сугико, пожалуй, опасная.
Впрочем, Саса не стремится развести её стиснутые ноги. Не ему ведь придётся надевать на девушку белоснежное свадебное платье.
Вскоре Сугико привыкла к этой позе и стала считать её безопасной.
Так они занимались любовью уже полгода, но когда Саса пробовал раздвинуть ей бёдра, возбуждение сразу оставляло его.
Он тоже боялся. Однако можно ли было назвать Сугико девственной? Есть выражение "технически девственна", но его сильно занимал вопрос, как она сама себя ощущает.
Саса всё ещё не мог себе представить, как ведёт себя Сугико в молодой компании. Время от времени он видел у неё на ладони или у запястья следы свежих ожогов.
- Посмотри, какой ужас.
Сугико сама вытягивает руку, показывая глазами на ожог.
- Что это?
- Сигарету затушили. Когда мы все вместе выпивали.
Кто-то гасит сигарету об её руку. В воздухе на мгновение проносится еле уловимый запах палёной кожи. Сугико не отдёргивает руку, скорее, напротив, сама прижимает её к огню, - так представляет себе эту сцену Саса.
Всё указывало на то, что Сугико была склонна к мазохизму, однако Саса, несмотря на её поведение, видел в ней лишь двадцатидвухлетнюю девственницу.
Он накрывает её тело своим и в самое ухо шепчет непристойное слово.
- А ну-ка повтори.
Сугико послушно повторяет это слово тихим голосом, но через две-три секунды отворачивается с громким возгласом, стыдливым и возбуждённым. Перед его глазами голая, густо покрасневшая шея.
Однако стоит ему потерять контроль над собой, и Сугико начинает кричать свежим крепким голосом, будто очнувшись: "Прекрати!" или "Больно!"
Желание оставляет его.
Саса с Сугико обычно ходили в отели сомнительного пошиба, дававшие приют парочкам. Этим вечером они отправились в тот, где ещё не были, и здесь Сугико вдруг на крик начала от всего отказываться.
Вскоре от дверей раздался звук повернувшегося в замочной скважине ключа. За перегородкой спальни была небольшая комнатка, где стояли два стула, стол, холодильник и тому подобное. Дверь комнатки открылась, и, казалось, кто-то вошёл.
Саса легонько хлопнул девушку по щеке, - мол, прислушайся. Сугико замерла как была, с закрытыми глазами, но рот сразу закрыла. Именно тогда Саса впервые заметил на лице её лёгкую улыбку.
Есть женщины, улыбающиеся, впуская в себя мужское тело. Такая улыбка исполнена любви, доброты и страсти. Она как будто напоена мягким светом, источник которого - наслаждение, высвечивающее лицо изнутри. В такие минуты в сердце женщины остаётся одно лишь ощущение близости с мужчиной, и улыбка эта вскоре преображается, отражая ещё более глубокое наслаждение.
У Сугико улыбка была иная.
Она была похожа на усмешку, хотя, наверно, сама Сугико не отдавала себе в этом отчёта.