Глаза её плотно закрыты, всё тело напряжено; это, как видно, и реакция на всё ещё непривычную для неё ласку, и в то же время стремление не позволить мужчине зайти слишком далеко. Из этого противоречия, видимо, и возникало то её состояние, в котором насмешка над собой смешивалась с насмешкой над ним, и чувство, порождённое этим противоречием, словно сквозящая пелена, окутывало её лицо, превращаясь в улыбку.
От этой улыбки Саса почувствовал ещё большую слабость.
Человек в соседней комнате, казалось, стоял неподвижно, прислушиваясь к звукам из спальни. Он не произносил ни слова, но их теснило ощущение его присутствия.
Сугико молчала, в комнате царила тишина.
- Что-нибудь случилось? - решился спросить Саса.
- Нет, нет… Зашла проверить холодильник, - послышался в ответ голос женщины средних лет.
Наверняка горничная.
Хлопнула закрывшаяся дверь, и ощущение постороннего присутствия пропало.
- Ты слишком громко кричишь. Наверняка они подумали, что здесь кого-то насилуют.
- Но ведь…
- Знаешь, эта женщина уже не придёт. Теперь-то я тебя и вправду изнасилую, - проговорил он, забираясь на неё. Сугико издала протяжный крик.
Она втянула голову в плечи, как озорной ребёнок, и на её губах снова затрепетала лёгкая улыбка… Но теперь эта улыбка казалась наигранной, пробуждая в сердце бессильного Саса едва уловимую ненависть.
6
Сугико требовала, чтобы каждый раз при встрече они обстоятельно, не спеша поели. Эти совместные ужины стали чем-то вроде ритуального действа, необходимого перед тем, как пойти в отель.
Однажды вечером, примерно через год после знакомства, Саса и Сугико сидели за столиком в подвальном ресторане. В широком зале на подходящем расстоянии друг от друга были расставлены столы, и почти все стулья были заняты. Саса оторвался от тарелки и взглянул на Сугико, которая ела морской язык в соусе meuniére. Она извлекала из куска кости, ловко и легко орудуя ножом и вилкой. "Не иначе как в богатом доме выросла, - подумал Саса, наблюдая за ней, - и от этого, наоборот, только хуже".
Подруга Сугико, Юко, была старше её на четыре года, жила одна и сама зарабатывала себе на жизнь. Она, пожалуй, выросла совсем в другом мире.
Эта самая Юко однажды сказала в разговоре с Саса:
- Ты что, не знал? У Суги-тян такая коллекция, все о ней только и говорят! Фотографии мужчин и женщин, ну, ты понимаешь, да?
Тогда Сугико было двадцать три, и Саса, услышав это, особенно остро ощутил, что она всё ещё девственна.
После десерта он засунул руку во внутренний карман пиджака, обхватив пальцами пачку цветных фотографий. А затем внезапно вынул и поднёс прямо к её глазам. Иностранцы, мужчины и женщины, в откровенных позах, во всех подробностях.
Её голова дёрнулась, словно от пощёчины.
Саса сразу убрал пачку обратно в карман, но, быть может, люди на соседних столиках успели уловить очертания изображённого.
- Не надо, - проговорила Сугико, покраснев.
- У тебя ведь целая коллекция есть, мне Юко всё рассказала.
- Но не здесь же…
- Это как раз и захватывает. Вон у тебя глаза совсем заволокло.
Когда после ресторана оба вошли в комнату отеля, Сугико сказала:
- Покажи-ка мне ещё раз те фотографии.
Достав, Саса протянул ей фотографии, которые она стала увлечённо рассматривать.
Это были игральные карты, сделанные в Швеции.
На рубашке каждой карты была напечатана цветная фотография. У каждой был свой сюжет, и, например, на пятёрках изображались пять мужчин и женщин, сплетённых телами. В картинках не было тайны, казалось, будто люди увлечённо занимаются неким спортом. Карты словно ограничивались сухим перечнем позитур, в них не было ни страсти, ни чувственности, ни стыда, ни непристойности.
Увлечённо рассматривая фотографии одну за другой, лежащая на животе в постели Сугико начала откладывать одни направо, другие налево, со словами "эта хорошая, та плохая". Саса смотрел на неё, наблюдая, как она их сортирует.
- А, это интересно. - Сугико положила джокера налево от изголовья.
На этой карте белый и негр выставили свои приборы так, что они соприкасались. Чёрный, с оттенком фиолетового, и второй, красный от прилива крови, сходились и выглядели словно коромысло, раскрашенное красным и чёрным. Место, где цвета соединялись, держит во рту, разинутом до предела, девушка, почти девочка, с короткой стрижкой. Её лицо можно назвать миловидным.
Все позирующие женщины - красивые.
Молодая платиновая блондинка стоит на четвереньках. Позади неё - могучий белый мужчина, обхвативший её обеими руками за талию, как будто пытаясь приподнять её с пола. На его левом предплечье - тёмно-синяя татуировка: орёл. Женщина, похожая на припавшего к земле зверя, вывернула голову на сторону, глубоко заглотив ещё один член, у её лица.
Рука Сугико на миг замешкалась, затем эта карта была отложена направо.
Однако карты с комбинациями из двух женщин и одного мужчины без колебаний откладывались налево.
Мужчина стоит, крепко обнимая двух женщин - одну левой, другую правой рукой. По-молодому круто выгнутые линии перехода от спины к ягодицам обеих прильнувших к нему женщин образуют справа и слева изящные дуги. В пространстве, очерченном дугами, вздымается стрела.
Или: толстый жезл с набухшими сосудами тянется горизонтально, разделяя карту пополам, а к его кончику приставлен красный и влажный язык женщины. Её правильный профиль полон доброты и нежности. Кроме того, в середине эту громадину обхватила ртом ещё одна женщина, из-за чрезмерно разинутого рта выражение её лица несколько страдающее, а в середине, между выглядывающих из-под губ зубов, виднеется маленькая щель.
Женщина лежит на животе. Сверху, как бы повторяя все изгибы её тела, к ней тесно приникла ещё одна женщина. На них, накрывая обеих своим телом, лежит огромный мужчина.
Две женщины, чёрная и белая, стоя слева и справа от мужчины, оскалив зубы, кусают его за плечи. Торс мужчины, от груди и до живота, весь покрыт жёсткими завитками волос.
Все эти карты пальцы Сугико быстро отправляли налево.
Вдруг её пальцы замерли в воздухе.
- А это, интересно, что ещё такое?
Она перевела глаза на Саса, глаза её заволокло.
На картинке была фотография женской промежности, снятая сзади, с близкого расстояния. В оба отверстия, расположенные по вертикали, вдеты два могучих мужских органа.
- С несколькими картами я и сам не могу толком разобраться, где что. Но здесь всё ясно.
Прошло несколько секунд, прежде чем Сугико поняла его объяснение.
В следующую секунду карта вылетела у неё из рук, словно это была тонкая, раскалённая докрасна металлическая пластинка, и Сугико вскрикнула вполголоса:
- Гадость!
Некоторое время она лежала, зарывшись головой в большую подушку и обняв её обеими руками, затем снова приподняла голову и принялась рассматривать следующую карту.
На этой карте две женщины лежали одна на другой, прорези между широко распахнутыми бёдрами были сфотографированы крупным планом так, что составляли одну линию. Их распахнутые вагины были нежного розового цвета.
- Эти модели… что они вообще за люди?
- В конечном счёте, наверное, проститутки или что-то вроде того.
- И женщины на этой вот фотографии… они что, тоже такие?
- Скорее всего, да.
- Неужели у них всё остаётся таким вот красивым?
- Прямо совсем как девственницы, то есть? Да, на удивление, выглядит вполне опрятно. К твоему сведению, вещь эта вовсе не хрупкая, что с ней ни делай, - сказал Саса.
- Гадкий, не говори мне такого, - произнесла она так, как будто несколько пришла в себя, но сразу добавила другим тоном: - Измучай меня. - Её слова прозвучали как стон.
Рядом с подушкой лежит карта: женское лицо, снятое крупным планом. В чертах этого лица, глазах и форме носа есть что-то почти утончённое. Над ней, с трёх сторон, нависают три члена. Лицо женщины забрызгано семенем, оно стекает по её щекам, как белые полупрозрачные слёзы, густо заливая нижнюю губу.
Жаркие глаза Сугико прикованы к этой фотографии.
Он схватил Сугико за руки, заставил встать и, открыв дверь в перегородке, затащил в соседнюю комнату и посадил, почти вставил в кресло. Её ноги взмыли вверх, он с силой прижал их снизу, пока сгибы коленей не упёрлись в подлокотники.
- Прекрати. - К слезам в её голосе примешивалось возбуждение, а её тело помогало ему, принимая нужную позу.
С широко, до предела расставленными ногами, она втиснута в кресло так, что двинуться невозможно.
Глаза Сугико крепко закрыты, голова откинута, шея её слегка покраснела, словно от страха.
В такой позе пространство между бёдрами тоже открыто ему лишь чуть-чуть, но перед его глазами вдруг встала одна из разбросанных вокруг подушки фотографий.
Это была карта, которую Сугико отложила как "плохую", - на ней, почти выходя за край листа, была снята крупным планом вагина. Формы она была удивительной, такую Саса ещё видеть не приходилось, главной отличительной чертой её была редкостная простота.
Это была чёрная круглая дыра, и больше ничего, кроме клитора. Чем дольше разглядываешь, тем страннее ощущение. Кажется, эта маленькая, бездонная и опасная дыра безудержно всасывает тебя.
Та же часть тела Сугико наложилась в его глазах на эту фотографию. Дуло ружья смотрит прямо на него, над дулом - розовая мушка.
7
Стало быть, в один из таких дней Саса вместе с Сугико сходили в ресторан "Европейские блюда" и съели там по бифштексу, а теперь стоят близ железнодорожной платформы.
Рука девушки, которой она опиралась на него, вдруг слегка напряглась.
- Давай всё-таки в отель сходим, - говорит Саса, и Сугико молча кивает…
Плоская бутылочка, выпавшая из его кармана, осталась цела, и он щедро поливает оливковым маслом её сведённые ноги.
Через некоторое время Саса оторвался от Сугико и лёг рядом. Вдруг Сугико вяло, уже без возбуждения, спросила:
- Слушай, а когда замуж выходят, кровотечение ведь бывает?
- Ну… наверное.
- Я вот подумала, а нельзя это как-нибудь подделать?
- Ах, вот что. Сейчас объясню. Ты знаешь, что такое "киотская помада"?
- Не-а…
- Это такая губная помада, которой пользуются гейши. Её из дикого шафрана делают.
- А, кажется, я что-то такое слышала.
- Так вот, её заворачивают в тонкий шёлк и засовывают внутрь, поглубже. Тогда, в то самое время, когда нужно, на простыне проступает красный цвет. Вот такой способ есть.
Тон у Саса был скорее шутливый, но Сугико выслушала его с интересом:
- А где эту помаду купить можно?
- Киотскую-то? В магазине помады, в Киото.
Сугико помолчала, потом проговорила с упрёком в голосе:
- Ты что, дурачишь меня?
- Да есть такой способ, говорю же тебе.
- Так, значит, это правда?
Сугико никак не оставляла эту тему.
- Правда.
- Ну тогда об этом обязательно нужно рассказать той девушке.
- Какой?
- Ты её не знаешь. Она с парнем своим разошлась, и теперь говорит, что хочет выдать себя за девственницу и замуж выйти. Да только она, знаешь, сразу…
Сугико запнулась и покраснела.
- Ну, что это ты вдруг застеснялась?
Сугико некоторое время колебалась, потом выговорила:
- Она говорит, что сразу мокрой становится.
- Ну и что? Девственницы тоже мокрыми становятся.
- Но как же… - Сугико метнула взгляд в сторону подушки, где валялась бутылка с оливковым маслом.
- Женщины разные бывают, - засмеялся Саса. - Ведь знаешь, говорят, что у девственниц только в тридцати процентах случаев кровь идёт.
- Да что ты?
Её взгляд словно застыл. Саса взял её за плечи, снова уложил на спину и, протянув руку к изголовью, сомкнул пальцы на бутылке.
Прошло довольно много времени, как вдруг Сугико раскинула ноги на всю ширину и почти завопила:
- Сделай же что-нибудь!
Несколько секунд прошло в ошеломлении, затем Саса почувствовал сильнейший прилив страсти. В тот же миг, одним движением, ноги Сугико сошлись вместе и плотно сжались.
Но Саса уже не помнил себя. Охватившее его возбуждение преодолело привычную осторожность, он попытался прорваться сквозь эти сжатые бёдра, и Сугико застонала, как маленькое животное, которое ведут на убой.
Саса не отступал.
На коже её, от лба до груди, выступили крупные капли пота, но всё же Сугико осталась девственной.
Чувство, охватившее его, заполнившее всё его тело, погасло.
Саса оторвался от девушки, Сугико повернулась на живот и лежала неподвижно. Приподнявшись на постели, Саса смотрел на два холмика, вздымавшиеся пониже её спины. Раньше они были почти плоские и маленькие, как у мальчика, но сейчас стали женственнее и круглее.
На белой простыне расплывалось несколько маленьких красновато-коричневых пятен.
Тем не менее Сугико всё ещё оставалась девственницей.
8
Вскоре после того, как они выехали из отеля на его машине, Сугико вдруг скрючилась на сиденье.
- Тебе плохо?
Сугико молча кивнула.
Ещё одна тонкая оболочка была содрана с её тела. Каждый раз при этом её рвало.
- Тошнит?
Опять кивок.
Саса свернул с освещённого шоссе в переулок, и вокруг сразу стало темно; извиваясь, дорога резко пошла вверх и вскоре закончилась тупиком.
Взгляд упирался в железные ворота. Открыв дверцы машины, они вышли наружу.
Девушка согнулась в долгом приступе рвоты. Он поглаживал её по спине, но вскоре рука его приостановилась и замерла.
В вечернем воздухе витал еле заметный запах гари. Саса убрал руку, выпрямился и осмотрелся. Пейзаж, видевшийся до сих пор неясно, без контуров, постепенно прояснился. Ему казалось, что за железными воротами стояло высокое здание, однако теперь он увидел сквозь проём чёрные столбы.
Их было много, между ними поперёк были протянуты балки. Обведя столбы взглядом, он понял, что они образуют каркас дома. Но сам дом, по-видимому, совсем недавно сгорел. Крыши не было. Остался один лишь силуэт, чёрный и как будто всё ещё мокрый от воды.
Саса обнял сидевшую на корточках девушку, поддерживая её, и погладил по спине.
- Уже прошло.
В уголках её глаз виднелись слёзы. Наверное, выступили от мучительной рвоты.
Когда они вернулись к машине, Сугико спросила тихо:
- Что с нами будет дальше?
- Не знаю, проговорил Саса и завёл мотор.
- Довези меня сегодня до дома, - говорит Сугико.
Ехать до её дома примерно полтора часа. Сегодня ему это в тягость.
В машине витал чуть заметный запах гари. Почему же так надолго?.. Уж не впитался этот запах в лёгкие, когда он слишком глубоко вдохнул несколько минут назад? Нет, это невозможно.
Словно ненароком, он приблизил лицо к её волосам. Запах слегка усилился. Не иначе, запутался в волосах, да так и остался там.
- Чем-то пахнет, нет? - спросил Саса.
- Да, то ли дождём, то ли дымом… - ответила Сугико, втянув воздух. Её нос коснулся его плеча. - Да это от твоего пиджака пахнет.
Наверное, проник в ткань. То ли дождь, то ли дым?.. Такая лирика, пожалуй, тут вовсе не подходит.
- Вот оно что, пиджак, значит. Нужно будет отдать в чистку.
Не иначе как Сугико, сидя на корточках, не заметила того пожарища.
- Но запах не плохой. Грустный немного, что ли, - сказала Сугико.
Саса приоткрыл окно, но еле уловимый запах всё равно оставался в машине.
Глава третья РАНА
1
В воскресенье, во второй половине дня, позвонила Юко.
- У меня сейчас Сугико. Не зайдёшь? - сказал голос в трубке.
Саса встречался с Сугико всего за день до этого. Особого желания видеть её снова не было - так не хочется думать о выпивке сразу после похмелья.
- Да я не знаю, как к тебе доехать, - ответил Саса, ощущая себя стариком.
- Я ж тебе совсем недавно объясняла.
- Забыл.
- Ещё раз объясню. Сугико говорит, у неё к тебе дело.
- Я вообще-то занят.
- Она вечером идёт к друзьям в гости, так что, говорит, это совсем ненадолго.
Наверное, лучше согласиться, подумал Саса. Он переоделся и вышел из комнаты.
- Ты что, уходишь? - обратилась к нему жена.
- Дело появилось. Вернусь засветло, - коротко ответил он, уходя.
С полудня лил дождь.
Минут тридцать езды в сторону центра, и Саса вышел из машины на улицу, по обеим сторонам обсаженную деревьями. Была поздняя осень, и листья с них уже облетели. Следуя объяснениям, он свернул в переулок. Домик, построенный в европейском стиле, был третий по счёту.
Он открыл входную дверь: вглубь дома вёл узкий короткий коридор, упиравшийся в гостиную, а справа была небольшая комната. В приоткрытую дверь была видна односпальная кровать.
На стуле в гостиной сидела Сугико. Она придвинула к себе газовый обогреватель и, подставляя бока теплу, обернулась к Саса:
- Я по дороге под дождь попала, вся промокла.
Сев на стул рядом с ней, Саса обратился к Юко:
- В удобном месте живёшь. Только дом этот построен как-то странно. Спальная и гостиная задом наперёд. Разве такое бывает, чтобы кровать прямо у входа стояла?
- Если кровать сюда поставить, совсем тесно получится.
Юко показала глазами на большой прямоугольный стол в углу. По её словам, она была дизайнером в ателье европейской одежды, но подробнее о её работе Саса ничего не знал.
- За этим столом ты, что ли, и дома трудишься?
- Ага. Только что сняла мерку с Сугико.
Для Юко Сугико была одновременно и подругой, и клиентом.
- Разве ты и так её размеров не знаешь?
- А она вот говорит, что в последнее время у неё формы все изменились. Померила - и правда, другие стали.
Юко искоса взглянула на Саса, и в уголках её глаз промелькнула улыбка.
- Я тебе недавно говорила, помнишь? Этим летом заметила, - сказала Сугико.
- Ах, вот ты о чём. В купальник не влезаешь, или что?
По лицу её проскользнуло и исчезло смущённое выражение, в котором, как ему показалось, было что-то от насмешки над собой.
- У тебя ко мне дело, так? Ну, рассказывай.
Её лицо покраснело, следом появилось выражение негодования.
- Да нет у меня никакого дела. Мы ведь и так всегда встречаемся без повода. Или, может, то, что мы делаем, и есть "дело"?
В спальне зазвонил телефон. Юко встала и скрылась за дверью.
Саса перевёл взгляд на Сугико и заметил, что та босая.
- Ой, да ты же босиком.
- Промокла, вот и повесила чулки сушиться.
У стула стояли снятые тапочки.
Саса посмотрел на её ноги. Хотя он видел её нагое тело десятки раз, на форму её ступнёй он ещё не обращал внимания.
И почему он ни разу не думал об этом?
Пальцы ног были длинные, и только суставы выпирали наружу. Саса наклонился и прикоснулся к суставу кончиками пальцев.
- Я впервые заметил, - сказал он и, не меняя позы, повернул голову и посмотрел на Сугико.